II. Международно-правовое регулирование применения силы: право вооруженных конфликтов (ius in bello)
1. Основы и эволюция
56. Даже если международное право в целом не в состоянии противостоять разжиганию вооруженных конфликтов, подобные конфликты подлежат ограничению посредством правовых норм. С исторической точки зрения ius contra bellum и ius in bello достаточно взаимосвязаны <303>. Для Гроция справедливая война - это война, ведущаяся исключительно с применением справедливых средств; по нашим сегодняшним меркам, справедливые средства в понимании Гроция включают в себя далеко идущие уступки, связанные с необходимостью вооруженного вмешательства <304>. В результате развитие ius in bello опережает ius contra bellum. На смену отдельным договорным нормам XVIII и начала XIX века во второй половине XIX века пришла прогрессивная кодификация норм вооруженных конфликтов <305>. Тенденция развития, когда основное внимание уделяется допустимым средствам причинения вреда противнику, берет свое начало в Санкт-Петербургской декларации о запрете использования взрывчатых и зажигательных пуль 1868 года <306> и Брюссельской декларации 1874 года о законах и обычаях сухопутной войны <307> (правда, так и не ратифицированных), и находит продолжение в договорах, принятых на Гаагских мирных конференциях (1899 и 1907 годов), в числе которых необходимо отметить так называемую Гаагскую конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны <308> (приложение к IV Гаагской конвенции 1907 года). Другое направление развития, в котором основное внимание уделяется защите жертв вооруженных конфликтов (так называемое женевское право), связано с первой Женевской конвенцией 1864 года <309> об улучшении участи раненых военнослужащих во время сухопутной войны и ее новой редакцией 1906 года <310>, двумя Женевскими конвенциями 1929 года <311>, четырьмя Женевскими конвенциями 1949 года <312>, двумя Дополнительными протоколами к ним 1977 г. <313> и Третьим дополнительным протоколом 2005 г. Особенности развития мы отмечаем в правовых нормах о морской войне, вытекающих из Парижской декларации о морской войне 1856 года <314>, в нормах о запрете применения определенных видов оружия (особую значимость имеют Женевский протокол 1925 года <315> о запрещении применения химического и бактериологического оружия, а также рамочная Конвенция ООН о запрещении или ограничении обычного оружия и дополнительные протоколы к ней, например, об ограничении применения противопехотных мин <316>), о защите культурных ценностей (Гаагская конвенция 1954 года <317> и Второй дополнительный протокол к ней от 17 мая 1999 года <318>) и о воздушной войне (Гаагские правила ведения воздушной войны 1923 года <319>, которые представляют собой лишь работу экспертов, так и не ставшую договором, но которые в значительной мере считаются выражением международного обычного права).
--------------------------------
<303> См.: Раздел 1. Граф Витцтум. Абзац 104.
<304> , War, Laws of, History, EPIL IV (2000) 1386ff; Bothe. Die Entwicklung des , Handbuch des Deutschen Roten Kreuzes zum IV. Genfer Abkommen und zu den Zusatzprotokollen, 1984, 16.
<305>
См.:
(Fn 304) 1387; Bothe (Fn 304) 14ff; Best. Law and War, 1994, 39ff;
Schindler. International Humanitarian Law, JHIL 5 (2003) 165ff;
Meron. War Crimes Law Comes of Age, 1999; международное
развитие стимулировалось внутригосударственной
кодификацией, в том числе (составитель
- немецкий юрист Френсис Либер)
Инструкцией по управлению армией
Соединенных Штатов, изданной Президентом
Линкольном как Общий приказ N 100
(Schindler/Toman (Hrsg). The Law of Armed Conflicts, 4. Aufl 2004,
3); об этом см.:
.
Der Lieber's Code und die Wurzeln des modernen
62 (2002) 424ff.
<306> Schindler/Toman (Fn 305) 91 f.
<307> Schindler/Toman (Fn 305) 21.
<308> Schindler/Toman (Fn 305) 55.
<309> Schindler/Toman (Fn 305) 365.
<310> Schindler/Toman (Fn 305) 383.
<311> Schindler/Toman (Fn 305) 404, 421.
<312> Schindler/Toman (Fn 305) 459,485, 507, 575.
<313> Schindler/Toman (Fn 305) 711 u 775. Об истории и значении этих документов см.: Bothe // Bothe/Partsch/Solf. New Rules, 1ff.
<314>
Schindler/Toman (Fn 305) 1055; Ronzitti. 1856 Paris Declaration
Respecting Maritime Law // ders (Hrsg). The Law of Naval Warfare,
1988, 61 (64); о современном развитии см.:
Heintschel v. Heinegg. Seekriegsrecht und
im Seekrieg, 1995; ders, Friedliche Nutzung. Seekriegs- und
,
Friedenssicherung // Graf Vitzthum (Hrsg). Handbuch des Seerechts,
2006, 499 (542ff).
<315> Schindler/Toman (Fn 305) 105. См. также: Bothe. Das Verbot des Einsatzes chemischer und bakteriologischer Waffen, 1973, 21ff u 110ff.
<316> Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие от 10.10.1980 (ILM 19 (1980) 1524); Протокол о необнаруживаемых осколках (ILM 19 (1980) 1529); Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств (ILM 19 (1980) 1529), с изменениями от 03.05.1996. (Doc CCW/CONF.I/16 (Part I), Annex B); Протокол о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия (ILM 19 (1980) 1534); Резолюция о системах мелкокалиберного оружия (ILM 19 (1980) 1536); IV Протокол об ослепляющем лазерном оружии 1995. (Doc CCW/CONF.I/16, Annex A, 13ff).
<317> Schindler/Toman (Fn 305) 999.
<318>
ILM 38 (1999) 769; Eick.
Schutz von Kulturgut in bewaffneten Konflikten: Das Zweite Protokoll
zur Haager Konvention von 1954, HV-I 12 (1999) 143; Henckaerts. New
Rules for the Protection of Cultural Property in Armed Conflict, ebd,
147; см. также: Раздел 6. Дольцер. Абзац
145 и след.
<319> Schindler/Toman (Fn 305) 315.
57. Широкая универсальность была достигнута в основных областях договорного права. В частности, это относится к Женевским конвенциям 1949 года <320>, касающимся защиты жертв вооруженных конфликтов. В сфере запрета на оружие это также относится к Женевскому протоколу о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств 1925 года <321>. Заключенные в 1977 году Дополнительные протоколы к Женевской конвенции ратифицированы на данный момент большим количеством государств, однако не ратифицировали их США <322> и некоторые другие государства в конфликтных регионах (например, Иран, Ирак, Израиль, Турция; Индия, Пакистан; Индонезия, Малайзия, Таиланд). Кроме того, применение Дополнительного протокола I по основополагающим вопросам, а именно в отношении необычных видов оружия, остается спорным <323>. Большие пробелы наблюдаются в договорном праве, в частности, в международно-правовых нормах о морской <324> и воздушной войне. По названным причинам международное обычное право играет весьма важную роль в процессе урегулирования вооруженных конфликтов <325> и в последние годы пользуется повышенным вниманием <326>.
--------------------------------
<320> По состоянию на 1 марта 2007. Женевские конвенции были ратифицированы 194 государствами, Дополнительный протокол I был ратифицирован 167 и Дополнительный протокол II - 163 государствами; см. (http://www.icrc.org/web/eng/).
<321> По состоянию на 1 марта 2007 г. 134 государства ратифицировали Протокол от 17.06.1925 о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых и иных подобных газов и бактериологических средств (RGBl 1929 II, 173).
<322> Meron. The Time Has Come for the United States to Ratify Geneva Protocol I, AJIL 88 (1994) 678ff; Prugh. American Issues and Friendly Reservation Regarding Protocol I, Additional to the Geneva Conventions, RDIMDG 31 (1992) 223ff; Aldrich. Prospects for the United States Ratification of Additional Protocol I to the 1949 Geneva Convention, AJIL 85 (1991) 1ff; см. также: письмо читателя: Rubin. AJIL 85 (1991) 662f.
<323>
Solf // Bothe/Partsch/Solf. New Rules, 188ff; Meyrowitz. Les armes
et le droit de la guerre // Delissen/Tanja (Hrsg). Humanitarian Law
of Armed Conflict, FS Kalshoven, 1991, 297 (311ff); Fischer. Der
Einsatz von Nuklearwaffen nach Art. 51 des I. Zusatzprotokolls zu den
Genfer Konventionen von 1949, 1985, 132ff; Empell,
und
,
1993; подробнее об этом см. абз.
75.
<324> Ronzitti. Introductory: The Crisis of the Traditional Law Regulating Armed Conflict at Sea and the Need for its Revision // ders (Fn 314) 1ff. Подробнее см. абз. 113 и след.
<325>
Gasser.
in das
,
1995, 20; Bruderlein. Vom Gewohnheitsrecht im
,
IRRC 31 (1991) 331ff; Kadelbach. Zwingende Normen des
,
HV-I 1992, 118ff.
<326> Henckaerts/Doswald-Beck, Customary International Humanitarian Law, 2005.
58. Стимулом к развитию международных правил ведения войны выступала не только идея гуманности, то есть стремление к предотвращению и уменьшению человеческих страданий, но и заинтересованность государств в ограничении ущерба, причиненного в результате вооруженных конфликтов <327>. Сокращение средств нанесения взаимного ущерба может и должно облегчить возвращение к мирной жизни. В этом смысле праву войны присуща функция, способствующая установлению мира.
--------------------------------
<327> Ipsen // ders (Fn 13) § 65 Rn 3.
59. Существенной гарантией соблюдения международного права войны является принцип взаимности. Указанный принцип должен равнозначно действовать как для нападающего, так и для жертвы нападения. Он нейтрален в отношении ius contra bellum (принцип недискриминации или равенства сторон, находящихся в конфликте) <328>. Это означает, что в случае агрессии агрессор, равно как и его жертва, наделяется посредством ius in bello правами и обязанностями.
--------------------------------
<328> Bothe. Le Droit de la Guerre et les Nations Unies, Etudes et travaux de l'Institut universitaire de hautes etudes internationales 5 (1967) 137 (163ff); Ipsen // ders (Fn 13) § 67 Rn 9.
60. С другой стороны, принцип взаимности ограничен таким образом, что в интересах защиты жертв нарушения норм международного права войны одной стороной не приводит к наделению другой стороны правом на осуществление таких же действий. Напротив, здесь действует запрет на применение репрессалий (в частности, запрет применения репрессалий против военнопленных, раненых и больных) <329>. В запретах на применение репрессалий в пользу определенных жертв конфликтов отражена одна из основных задач международного права войны, а именно защита человека. Целевая направленность норм международного права войны и положений о защите прав человека совпадает <330>. Поскольку обе сферы регулирования частично пересекаются, постольку они применяются параллельно <331>. Однако обширную область права вооруженных конфликтов, получившую наименование международного гуманитарного права в соответствии с задачами защиты прав человека, нельзя рассматривать только как инструмент регулирования в сфере "прав человека".
--------------------------------
<329> Статья 46 I Женевской конвенции, ст. 47 II Женевской конвенции, абз. 3 ст. 13 III Женевской конвенции, абз. 3 ст. 33 IV Женевской конвенции; ст. 20, абз. 6 ст. 51, п. c ст. 53, абз. 4 ст. 54, абз. 2 ст. 55, абз. 4 ст. 56 Дополнительного протокола I. См.: Европейская комиссия за демократию через право. Экспертное заключение о возможной необходимости развития положений Женевских конвенций (EuGRZ 31 (2004) 343 (345)).
<330> См.: Раздел 1. Граф Витцтум. Абзац 107; подробнее см. абз. 121 наст. разд.
<331>
Консультативное заключение Международного
суда ООН по делу о возведении стены
(Mauer-Gutachten), п. 106. О соотношении отраслей
права см.: Partsch. Human Rights and Humanitarian Law, EPIL II
(1995) 910ff mwN; Bothe.
und Schutz der Menschenrechte, FS Tomuschat. 2005, 63ff;
.
International Humanitarian Law and Human Rights Law, IRRC 293 (1993)
94ff; Frowein. The Relationship between Human Rights Regimes and
Regimes of Belligerent Occupation, IYHR 28 (1999) 1ff; Meron. The
Humanization of Humanitarian Law, AJIL 94 (2000) 239ff; Provost,
International Human Rights and Humanitarian Law, 2002; Stahn (Fn 43
(International Law)) 205ff; Meron (Fn 305); см. статьи:
"Bombing for Peace", ASIL Proc 96 (2002) 95ff.
61. Критики считают, что международное право войны скорее узаконивает насилие, чем ограничивает его <332>. С этим можно согласиться в том смысле, что практика военных держав, образующая обычное право, равно как и закрепленная в договорах позиция этих государств, всегда принималась во внимание, чтобы не запрещать средства и методы ведения войны, необходимые для военных целей. Кроме того, страны, принимавшие участие в вооруженных конфликтах, всегда приводили толкование соответствующих положений, которые представляли определенные (возможно, неправомочные) военные действия в законном свете. Все это дает конфликтующим сторонам возможность использовать верность праву в качестве аргумента для улучшения собственной политической позиции. В отдельных случаях это может показаться неприемлемым как с моральной, так и частично с правовой точки зрения. Но в этом заключается лишь половина истины. Если право разграничивает допустимые и недопустимые средства и методы ведения войны, то указанная граница приобретает как легитимирующую, так и нелегитимирующую функцию. Апелляция в отношении легитимирующей функции может быть в любой момент поставлена под вопрос приверженцами иных взглядов с помощью юридических и политических аргументов (что и происходит на деле). В современном процессе поиска консенсуса, который при помощи договора или развития обычного права исключает спорные юридические вопросы, военные интересы хотя и могут быть реализованы, но они не являются доминирующими. В итоге международное право войны включает важное действие, ограничивающее применение силы.
--------------------------------
<332> af Jochnik/Normand. The Legitimation of Violence: A Critical History of the Laws of War, Harvard ILJ 35 (1994) 49ff; dies. The Legitimation of Violence: A Critical Analysis of the Gulf War, ebd, 387ff.