II. Международная ответственность

1. Понятие и терминология

4. Международное право обосновывает обязанности по осуществлению разнообразных действий или воздержанию от действий, которые должны соблюдаться субъектами международного права в их международных отношениях. Международно-правовые нормы международной ответственности предполагают наличие таких обязанностей. При этом они нередко характеризуются (что не является бесспорным) в качестве так называемых вторичных норм <8>, предназначение которых заключается исключительно в квалификации того, при каких условиях государства и международные организации должны отвечать за вменяемые им нарушения международного права и какие юридические последствия наступают в результате ответственности. Обычно эти правила рассматриваются сегодня в рамках понятия ответственности (ответственность государств, ответственность международных организаций).

--------------------------------

<8> См. критическое мнение: Simma. Grundfragen der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der International Law Commission, ArchVR 24 (1986) 357 (362). Симма подчеркивает, что как минимум при определении правовых последствий на передний план выходит специфика первичной правовой нормы, нарушенной в конкретном случае. См. также: Rauschning. Verantwortlichkeit der Staaten, 13ff; , Bd I/3, 2. Aufl 2002, § 173 II.1.

5. В немецкоязычной литературе можно встретить также термины "международно-правовой деликт" <9> или "международно-правовое преступление" и его последствия либо возмещение <10>. Первое из названных понятий представляется менее удачным. Оно косвенно проецирует параллели между международным правом и национальным правом, регулирующим недозволенные действия, которых в такой форме не существует <11>.

--------------------------------

<9> . Das Delikt in der Entwicklung der modernen , 1963; Schlochauer. Die Entwicklung des Deliktsrechts, ArchVR 16 (1974/75) 239ff; Kunig. Das Delikt, JURA 1986, 344ff; см. также: Schwarzenberger. International Law as Applied by International Courts and Tribunals, Bd I, 3. Aufl 1957, 562ff: Torts.

<10> См.: Guggenheim. Lehrbuch des , Bd I, 1951, 509ff; Wengler, , Bd I, 1964, 489ff; Verdross/Simma (Fn 4) § 1262ff.

<11> Об этом см.: Kunig (Fn 9); Ipsen // Ders (Fn 1), § 39 Rn 15; Brownlie. Principles of Public International Law, 6. Aufl 2003, 439f.

2. Основания и концепция ответственности государств

а) Юридическая основа

6. За нарушения международно-правовых обязательств, которые могут быть вменены государству, оно несет ответственность согласно международному праву. Единство мнений по этому вопросу существует длительное время. Попытки кодификации данной материи предпринимаются уже с 20-х годов прошлого столетия <12>. В 1953 году Комиссии международного права (КМП) было поручено разработать предложения по соответствующей кодификации <13>. И только в 2001 году эту работу удалось завершить: после трудных переговоров появился проект, состоящий из 59 статей, об ответственности государств за международно-противоправные деяния <14>. Принятие проекта стало возможным лишь благодаря исключению из текста наиболее дискуссионных проблем. Так, в первую очередь авторы проекта отказались от вызывавшего бесконечные споры разграничения понятий международного деликта и международного преступления.

--------------------------------

<12> pour la codification du droit international, Bases de discussion, Tome III, 1929. Об историческом развитии ответственности государств см.: Nolte. From Dionisio Anzilotti to Roberto Ago - The Classical Law of State Responsibility and the Traditional Primacy of a Bilateral Conception of Inter-State Relations, EJIL 13 (2002), 1083.

<13> Резолюция ГА от 07.12.1953 N 799 (VIII).

<14> Доклад КМП, Пятьдесят третья сессия (2001 г.), Глава IV. Общий обзор развития см. в разделе доклада "А. Введение". Предварительный проект (первое чтение), опубликован: ILM 37 (1998) 440; Crawford, State Responsibility, 348ff. Об этом см. предложения Специальных докладчиков Рифагена (Riphagen, YBILC 1986 I, 56ff) и Арангио-Руиза (Arangio-Ruiz): Документы ООН (A/CN.4/493/Ad v 28.8.1993); см. также: Tomuschat. Gegenwartsprobleme der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der der Vereinten Nationen, 1994, 17ff; Schachter. Dispute Settlement and Countermeasures in the International Law Commission, AJIL 88 (1994) 471. Текст проекта с комментариями КМП опубликован: Crawford. State Responsibility, 61ff; Harris. Cases and Materials on International Law, 6. Aufl 2004, 504ff (извлечения из комментариев).

7. Кроме того, вопреки первоначальному замыслу, проект не был оформлен как многосторонняя конвенция: он был принят в виде приложения к резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (Резолюция об ответственности государств) <15>. Поэтому его положения представляют собой обязательные нормы международного права лишь постольку, поскольку они кодифицируют международное обычное право. Наконец, спорное регулирование, касающееся обязательной процедуры разрешения споров, также было отложено до лучших времен <16>. Такой подход к решению вопроса был рекомендован Генеральной Ассамблее Комиссией международного права. В будущем по идее должна быть созвана межгосударственная конференция, которая обсудит и, возможно, примет соответствующую конвенцию, включающую положения об обязательном разрешении споров <17>. В 2004 году Генеральная Ассамблея вновь обратилась к правилам об ответственности государств и предложила Генеральному Секретарю принять соответствующие меры по достижению согласия в будущем. В 2007 году вопросы об ответственности государств вновь оказались в центре внимания Генеральной Ассамблеи <18>.

--------------------------------

<15> Резолюция ГА ООН от 12.12.2001 N 56/83. Критическое мнение о процедуре см.: (Fn 8) § 173 VII.3.

<16> Об этом см.: Crawford. State Responsibility, 57f.

<17> См. примеч. 14 наст. разд.: Доклад КМП, § 72 и след.

<18> Резолюция ГА N от 02.12.2004 59/35; см. также: Aust. Handbook of International Law, 2005, 407.

8. Отступления от первоначального плана могут повысить шансы консенсуса при окончательном урегулировании. Однако решение актуальных проблем в лучшем случае будет отложено на более поздний срок. В долгосрочной перспективе желательно принятие конвенции, которая включила бы в себя отложенные сегодня вопросы и регулировала бы их в обязательном для государств порядке.

б) Общая характеристика

9. Нарушение государством международного права имеет место тогда, когда ему вменяется какое-либо действие или бездействие, и это представляет собой нарушение международно-правового обязательства <19>. Обычно ответственность государств возникает лишь по отношению к потерпевшему субъекту международного права (одному или нескольким). В отношениях с ним (с ними) вменяемое правонарушение обосновывает специфическое правоотношение. Последнее должно юридически упорядочить заинтересованность потерпевшего в компенсации или возмещении и, соответственно, в принятии односторонних контрмер <20>. Поскольку функция подобных правоотношений в первую очередь заключается в восстановлении соответствующего международно-правового положения <21>, это может быть обосновано принципом консенсуса, ключевым для международного права, а также оттеснением односторонних мер вследствие действия принципа неприменения силы и обязанности по мирному урегулированию споров <22>.

--------------------------------

<19> См.; ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).

<20> Обобщение см.: Ago. YBILC 1971 II/1, 206.

<21> Дело (PCIJ, 1928, Series A, N 17, 47); Ago (Fn 20) 210; Riphagen. YBILC 1980 II/1, 112f.

<22> Подробнее см.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 8ff. См. также: Граф Витцтум. Раздел 1 абз. 45 и след.

10. Участниками указанного правоотношения выступают субъект, совершивший нарушение международного права, и потерпевшее государство. Нарушитель должен обладать право- и дееспособностью по смыслу международного права. Лишь при наличии обеих предпосылок он может считаться субъектом нарушенной обязанности и отвечать за ее соблюдение согласно международному праву. Напротив, для потерпевшей стороны достаточно обладать лишь правоспособностью, в то время как наличие дееспособности не имеет значения. Некоторые германские авторы в дополнение к критериям право- и дееспособности формулируют требование деликтоспособности участников названного правоотношения. Под таковой подразумевается специфическая способность совершить международно-противоправное деяние либо быть жертвой подобного деяния <23>. Однако дополнительная познавательная ценность критерия деликтоспособности вызывает вопросы. Во всяком случае на совещаниях в КМП она была отвергнута <24>.

--------------------------------

<23> См.: (Fn 8) § 173 V; Schlochauer (Fn 9) 247f; Kunig (Fn 9) 346f; иное мнение см.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 29.

<24> YBILC 1971 II/1, 224.

11. Потерпевший должен быть субъектом определенного права, предусмотренного международными нормами и нарушенного невыполнением соответствующей обязанности. По этой причине нарушение, например, индивидуальных прав порождает ответственность государства, даже если сам индивид не в состоянии предъявить жалобу о нарушении своих прав <25>. Положения ст. ст. 42 и 48 Резолюции об ответственности государств конкретно устанавливают, при каких условиях государство может потребовать привлечения другого государства к международной ответственности. При этом если ст. 42 регулирует случаи призвания к ответственности самим потерпевшим государством, то ст. 48 допускает реализацию требования о привлечении к международной ответственности также государством, иным, чем потерпевшее государство. Указанное положение действует в том случае, если нарушенное обязательство является обязательством в отношении международного сообщества в целом (п. b абз. 1 ст. 48 Резолюции об ответственности государств). В международном обычном праве данная норма пока не находит своего соответствия в таком объеме.

--------------------------------

<25> См.: решение Международного суда ООН по делу La Grand II: ICJ Rep 2001, 466 (§ 77).

12. Нарушенное обязательство может определяться любой международно-правовой нормой по смыслу абз. 1 ст. 38 Статута Международного суда <26>, если на момент соответствующего действия или бездействия указанная норма уже вступила в силу применительно к затронутому государству <27>. Бездействие равнозначно активному нарушению постольку, поскольку существует (правовая) обязанность к совершению действий <28>. Нарушение обязательства всегда указывает на (незаконное) вторжение в права других субъектов международного права <29>. Последнее обстоятельство необходимо рассматривать в контексте принципа взаимности, которым в значительной степени обусловлено возникновение и соблюдение международно-правовых норм <30>.

--------------------------------

<26> См.: ст. ст. 3 и 12 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.) и (Fn 8) § 174 I.2.

<27> См.: ст. 13 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).

<28> См.: ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Это соответствует также позиции, сформулированной в решениях международных судов. См.: решение Международного суда ООН по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 22f) и решение по делу Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 30ff).

<29> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220).

<30> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220).

13. К числу спорных моментов ответственности государств, дискутируемых на протяжении длительного времени, относится вопрос о том, является ли она ответственностью за последствия либо ответственностью за виновно совершенные нарушения обязательств <31>. Международная практика не отличается последовательностью ни в том ни в другом случае. Тем не менее на ее основе можно осторожно предположить, что в случае активных действий, совершаемых в нарушение международно-правовых обязательств, если отсутствуют особые обстоятельства, доказывание вины, как правило, не является необходимым элементом <32>. С другой стороны, подход, связывающий возникновение ответственности с последствиями противоправного деяния, вне зависимости от наличия вины, в любом случае нуждается в корректировке, если предъявленные претензии касаются нарушения обязанностей, исполняемых по усмотрению государства, либо если они касаются нарушения обязанностей по воздержанию от действий. Во избежание несоразмерных последствий ответственность государства наступает здесь лишь в том случае, если данное государство при надлежащей осмотрительности (due diligence) <33> было в состоянии предвидеть и предотвратить нарушение международного права. Вопрос о том, усматривается ли в этом требовании (объективированный) элемент вины <34> либо основание для исключения правонарушения <35>, имеет скорее теоретическое, а не практическое значение. С этим правовым положением согласуется в целом и Резолюция об ответственности государств. Для обоснования международной ответственности Резолюция не требует виновного поведения государства, однако допускает возможность ссылки на обстоятельства непреодолимой силы <36>. Тем самым достигается более благоприятное, по мнению потерпевшего субъекта международного права, распределение бремени доказывания виновности <37>. В целом можно предположить, что доказательство вины не является обязательной по международному обычному праву предпосылкой для наступления международной ответственности <38>.

--------------------------------

<31> Brownlie. System of the Law of Nations, Part 1 (State Responsibility), 1986, 40f; Bedjaoui. Responsibility of States: Fault and Strict Liability, EPIL IV (2000) 212; Rousseau. Droit international public, Tome V, 1983, N 13ff; Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 35ff; см. также: (Fn 8) § 183.

<32> (Fn 8) 945f; Verdross/Simma (Fn 4) § 1266; Zemanek. Schuld- und Erfolgshaftung im Entwurf der Staatenverantwortlichkeit, FS Bindschedler. 1980, 315 (322); Brownlie (Fn 11) 447ff; Rousseau (Fn 31) N 16ff.

<33> Об этом см.: Blomeyer-Bartenstein, Due Diligence, EPIL I (1992) 1110ff; Horbach. Liability versus Responsibility under International Law, 1996.

<34> См., например: Verdross/Simma (Fn 4) § 1267.

<35> См.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 40; J. Wolf. Die Entwicklung der Lehre die Verantwortlichkeit der Staaten, 43 (1983) 481 (512).

<36> См. ст. ст. 2 и 23 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.), а также комментарий КМП к ст. 2 (примеч. 14 наст. разд.).

<37> Simma (Fn 8) 340.

<38> См. также: (Fn 8) § 183 I.4.

14. Ответственность государств нельзя обосновывать только тем, что нарушенное международно-правовое обязательство затрагивает государство, в отношении которого выдвигаются претензии. Фактические события, составляющие основу правонарушения, также должны вменяться государству в качестве его поведения <39>. В принципе речь уже идет не о проблеме каузальности, а о том, чтобы выяснить (правовую) связь действующего субъекта и государства <40>. Указанная связь по своей структуре и свойствам должна быть таковой, чтобы поведение действующего субъекта в любом случае предстало в виде государственного акта (act of state) и могло послужить основанием для обвинения государства, к которому предъявляются требования. Такая квалификация, предпринятая в соответствии с критериями международного права <41>, не вызывает особых проблем лишь в случае, если фактические действия исходят от государственных органов или иных носителей функций публичной власти в рамках их компетенции (подробнее см. абз. 23 и след.).

--------------------------------

<39> См.: ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). О принципе вменения (по тексту Резолюции - "присвоение поведения государству") см.: Rousseau (Fn 31) N 3; Christenson. The Doctrine of Attribution in State Responsibility // Lillich (Hrsg). International Law of State Responsibility for Injuries to Aliens, 1983, 321ff.

<40> Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 2.

<41> Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 35; J. Wolf. Zurechnungsfragen bei Handlungen von Privatpersonen, 45 (1985) 232 (249).

15. В целом праву ответственности государств неизвестна распространенная в национальном праве специфическая функция ущерба, служащая для ограничения пределов ответственности. В качестве ущерба действует уже само нарушение международно-правового положения как таковое <42>. Следовательно, если из нарушенной нормы не вытекает иное, от критерия "ущерб" как предпосылки наступления ответственности государств можно отказаться <43>. Однако при определении юридических последствий ответственности (см. абз. 32 и след.) этот критерий, напротив, зачастую приобретает особое значение <44>.

--------------------------------

<42> Об этом см.: решение Международного суда по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 35), а также по делу (ICJ Rep 1966, 32); Verdross/Simma (Fn 4) § 1264. Критическое мнение см.: Dupuy. Symposium, 371.

<43> Simma (Fn 8) 365; Zemanek. Die Verantwortlichkeit, Rn 2439.

<44> См.: Zemanek. Die Verantwortlichkeit, Rn 2439, 2499ff; Kunig (Fn 9) 350.

в) Попытки расширения концепции ответственности

16. Тенденция к расширению базовой концепции ответственности государств проявилась в двух направлениях. С одной стороны, ведется дискуссия о существовании международно-правовых норм специального характера, нарушение которых необходимо увязывать с особыми юридическими последствиями. С другой стороны, все чаще ставится вопрос, не должны ли государства нести также ответственность за разрешенные, но сопряженные с риском действия, и если да, то при каких условиях.

Обязательства erga omnes

17. В решении по делу Barcelona Traction Международный суд ООН разграничил международно-правовые обязательства, существующие в отношении отдельного государства, и обязательства, которые существуют в отношении международного сообщества в целом. Ко второй группе, так называемым обязательствам erga omnes, МС отнес запрет агрессии, геноцида, рабства и расовой дискриминации, а также уважение основных прав человека. Правовой интерес в соблюдении и исполнении обязательств erga omnes должен быть присущ всем государствам <45>. Сегодня существование таких обязательств признано в принципе, однако споры вызывают их объем и особые юридические последствия <46>.

--------------------------------

<45> ICJ Rep 1970, 32; в том же смысле относительно дипломатического и консульского права: см. дело Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 42).

<46> Verdross/Simma (Fn 4) §§ 50, 1343; . , Bd I/1, 1989, § 8 II.1.c; Frowein, Verpflichtungen erga omnes, 250; Schindler. Die erga omnes-Wirkung des , FS Bernhardt, 1995, 199ff; Simma. Does the UN-Charter Provide an Adequate Legal Basis for Individual or Collective Responses to Violations erga omnes? // (Hrsg), The Future of International Law Enforcement. New Scenarios - New Law, 1993, 125 (126ff); M. Ragazzi. The Concept of International Obligations Erga Omnes, 2000; Cassese. International Law, 2. Aufl 2005, 262ff ("aggravated state responsibility").

18. Аналогичные позиции содержались в проекте Комиссии международного права, принятом в первом чтении <47>. Комиссия интегрировала обязательства erga omnes в концепцию ответственности государств. Обязательства erga omnes (как и императивное право ius cogens) появлялись, в частности, в связи с нарушением в форме международных преступлений. В эту категорию должны были входить нарушения таких международно-правовых норм, которые имеют для международного сообщества столь фундаментальное значение, что их нарушение рассматривается как преступление. Все другие нарушения обязательств (менее значительные по последствиям) назывались деликтами <48>. Помимо неясностей при формулировании конкретных составов международных преступлений <49>, особой критике подверглась предлагавшаяся на основе этого различия система юридических последствий <50>. Так, наряду с обычными юридическими последствиями, правопослушные государства должны были при определенных условиях выполнять солидарные обязательства. В третьем чтении КМП, однако, отказалась от понятий "преступление" и "деликт". Они не содержатся также в Резолюции об ответственности государств и, видимо, в будущем, в частности при возможном принятии специального договорного регулирования на основе резолюции, не будут играть существенной роли.

--------------------------------

<47> См.: примеч. 14 наст. разд.

<48> Абзац 3 ст. 19 проекта КМП (первое чтение, 1996 г.); см. примеч. 14 наст. разд.

<49> См.: Frowein. Verpflichtungen erga omnes, 249; Hofmann. Zur Unterscheidung von Verbrechen und Delikt im Bereich der Staatenverantwortlichkeit, 45 (1985) 195 (220); Simma (Fn 8) 376; далее см. статьи в сборнике: Weiler/Cassese/Spinedi (Hrsg). International Crimes of State: A Critical Analysis of the ILC's Draft Article 19 on State Responsibility, 1989; Rosenstock. Crimes of States - an Essay, FS Zemanek, 1994, 321ff. О терминологии см.: Hofmann. Ebd, 205; Simma (Fn 8) 378.

<50> Об этом см.: Frowein, Verpflichtungen erga omnes, 248; Hofmann (Fn 49) 221ff; Simma (Fn 8) 98ff. По теме в целом см. также: Starace. La de la violation des obligations de la internationale, RdC 153 (1976-V) 267ff, 289ff; de Hoogh. Obligations erga omnes and International Crimes, 1996.

19. Тем не менее Резолюция об ответственности государств содержит в себе два положения (ст. ст. 40 и 41), имеющие схожий по содержанию предмет регулирования. Так, при серьезных нарушениях императивных норм международного права государства должны сотрудничать с целью прекращения нарушения. Они не должны признавать правомерной ситуацию, сложившуюся в результате такого нарушения, и не должны содействовать ее сохранению <51>. При этом абз. 2 ст. 40 Резолюции об ответственности государств подробно регламентирует условия, при которых нарушение императивных норм международного права должно рассматриваться как серьезное. Статья 41 определяет особые юридические последствия серьезных нарушений по смыслу ст. 40 Резолюции. Абзац 2 ст. 41 содержит, по сути, принцип ex iniuria ius non oritur (право не основывается на несправедливости). Исходя из квалифицирующего критерия тяжести, установленного в ст. 40 Резолюции, можно, таким образом, предположить, что некоторые проблемы, которые до сих пор обсуждались в рамках качественной дифференциации преступлений и деликтов, вновь всплывут в контексте ст. 40 Резолюции <52>.

--------------------------------

<51> См. также: Paulus, Die internationale Gemeinschaft im , 2001, 404ff (с комментариями к термину "потерпевшее государство" по ст. 43 Проекта КМП); см. критическую оценку Проекта (Cassese [Fn 46] 269): "минималистский подход".

<52> См.: Simma (Fn 8) 195ff; Rosenstock/Kaplan. The Fifty-Third Session of the International Law Commission, AJIL 96 (2002) 414.

Ответственность за деяния, сопряженные с риском

20. С начала XX века идет оживленная дискуссия по поводу того, несут ли государства по международному праву ответственность за вменяемые им деяния, сопряженные с риском, и если да, то при наличии каких условий. Также и в этом вопросе исходной точкой первоначально служили факторы, связанные с правовым статусом иностранцев. Предполагалось, что при ущербе, причиненном иностранным гражданам в результате внутригосударственных мятежей или в результате возникновения ситуаций, аналогичных гражданской войне, должна наступать абсолютная ответственность государства за их последствия вне зависимости от наличия вины <53>. Сегодня в первую очередь (хотя и не исключительно) технические риски, которые связаны с мирным использованием ядерной энергии и космического пространства или которые выражаются в нанесении ущерба окружающей среде на воде и на суше, определяют развитие полемики об абсолютной ответственности в международном праве <54>. В этом случае речь идет не только об ослаблении действия принципа вины в области ответственности государств. Вопрос ставится шире и охватывает также правовую оценку допустимого поведения, сопряженного, однако, с особыми рисками возникновения ущерба, регулирующего ответственность за исполнение обязательств. Основные проблемы, возникающие при этом, сводятся к следующей дилемме: подпадают ли подобные формы поведения под нормальные составы обоснования ответственности государств, поскольку вредоносное последствие может квалифицироваться как нарушение международного права <55>, либо здесь необходим специальный режим ответственности, и если да, то может ли он основываться на недопустимости недозволенного пользования правами <56>?

--------------------------------

<53> Об этом см.: Fauchille. de droit international public, I/1, 1921, 521f.

<54> Rudolf, Haftung Verhalten im , FS , 1981, 535 (541ff); Verdross/Simma (Fn 4) § 1269; Kunig. und Risiko, JURA 1996, 593; Doehring. , 2. Aufl 2004, Rn 849f.

<55> См., например: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 51ff.

<56> См., например: , YBILC 1960 II, 65.

21. Включение разрешенных, но сопряженных с особым риском причинения вреда действий в классическую конструкцию ответственности государств противостоит позиции тех государств, которые стремятся вывести эти виды деятельности за рамки режима ответственности за неправомерные действия и подчинить их особому типу абсолютной ответственности <57>. Впрочем, очевидно, что нередки ситуации, в которых нарушение обязанности по проявлению осмотрительности невозможно вменить в вину государству <58> (см. абз. 13) либо вменяемый данному государству акт публичной власти (см. абз. 14) отсутствует <59>. Таким образом, вопрос о существовании особых правил правомерного поведения, сопряженного с риском, неизбежно появится в повестке дня. Учитывая недостатки производства международных судов, неоднозначную межгосударственную практику и разноречивые оценки в теории, обычное право в целом не в состоянии предложить основание для решения данной проблематики <60>. Изложенные положения в полном объеме относятся и к запрету злоупотреблений при осуществлении прав, поскольку действие такого запрета и его содержание в международном праве вызывают споры <61>.

--------------------------------

<57> Об этом см.: Bedjaoui (Fn 31) 360, 361; о проблемах договорной практики см., например, абз. 3 ст. 22 Женевской конвенции об открытом море от 29.04.1958, абз. 1 ст. 110 Конвенции по морскому праву, ст. VI Договора по космосу от 27.01.1967, ст. II Конвенции о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, от 29.03.1972. См. также: (Fn 8) § 175 II.

<58> Rudolf (Fn 54) 542.

<59> Randelzhofer. , 63.

<60> Об этом см.: Rudolf (Fn 54) 544; Randelzhofer. , 65; , Verantwortlichkeit der Staaten , 45 (1985) 265 (286f); Verdross/Simma (Fn 4) § 1269; Rousseau (Fn 31) N 22.

<61> Randelzhofer. , 45; Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 44ff; по проблеме в целом см.: Kiss. Abuse of Rights, EPIL I (1992) 1ff.

22. Принятый Комиссией международного права в 2001 году проект статей о предотвращении трансграничного вреда от опасных видов деятельности <62> базируется на принципах предотвращения <63> и сотрудничества <64>. По определенным видам опасной деятельности государства должны устанавливать обязанность предварительного получения разрешения; государства обязаны уведомлять и проводить консультации в отношении рисков, связанных с причинением трансграничного вреда <65>. Проект предусматривает также процедуру разрешения споров, в рамках которой возможно образование независимой комиссии по установлению фактов. Если одно из государств-участников откажется назначить члена данной комиссии, право назначения может по ходатайству другой стороны в споре перейти к Генеральному Секретарю ООН <66>. КМП рекомендовала Генеральной Ассамблее принять проект в форме рамочной конвенции. Однако до сих пор Генеральная Ассамблея не последовала этой рекомендации.

--------------------------------

<62> Доклад КМП, Пятьдесят третья сессия (2001 г.), Глава V. Об этом см.: (Fn 8) § 175 V; Dolzer. Verantwortlichkeit und Haftung , BerDGVR 29 (1992) 195 (228ff); Erichsen. Das Liability Project der ILC, 51 (1991) 94ff; Ginther (Fn 2) 374ff; Harndt, Haftung die Folgen nicht verbotenen Verhaltens, 1993, § 1.

<63> Статья 3 проекта (примеч. 62 наст. разд.). См. также: Quentin-Baxter. YBILC 1981 II/2, 146ff, 148, (§ 177); Barboza. YBILC 1986 I, 196 (§ 25); Randelzhofer. , 69f; J. Wolf. Haftung // Seidl-Hohenveldern (Hrsg). Lexikon des , 3. Aufl 2001, 126f.

<64> Статья 4 проекта (примеч. 62 наст. разд.).

<65> См.: ст. ст. 6 - 11 проекта (примеч. 62 наст. разд.).

<66> См.: ст. 19 проекта (примеч. 62 наст. разд.).