2. "Открытость" и "приверженность международному праву"
18. Рассмотренные положения Конституции внутренне взаимосвязаны со статьей 25 ОЗ. Заслуживает внимания курс, ориентированный на международный правопорядок: когда и в какой мере универсальное международное обычное право было признано составной частью внутригосударственного права и обрело приоритет над национальным законодательством (см. абз. 133 и след.), Обзор положений, определяющих внешнеполитическую ориентацию в целом, и особенно ст. 25 ОЗ позволяет отметить "открытость" Основного закона <20>. Формирование подобной категории уместно прежде всего в свете общей теории государства или сравнительного правоведения. Указанную категорию полезно также использовать при ссылке на равнозначные или подобные нормы Конституции, способствуя таким образом их систематическому толкованию.
--------------------------------
<20>
О разграничении понятий см.: Tomuschat //
HdbStR VII, § 172 Rn 8ff; Vogel. Die Entscheidung des Grundgesetzes
eine internationale Zusammenarbeit, 1964; Bleckmann. Die
der deutschen Rechtsordnung,
1979, 309ff.
19. Как и в отношении принципов, действующих в качестве базовых принципов Основного закона (абз. 1 ст. 20, абз. 1 ст. 28 ОЗ) и разработанных на высшем уровне абстракции, здесь возникает вопрос о пригодности названной категории к самостоятельному применению в качестве нормы права при оценке фактической ситуации <21>. "Принцип международной открытости" можно понимать как решение об отказе от исключительной суверенной государственно-правовой власти, но в целом содержание указанного принципа раскрывается в тематически соответствующих отдельных нормах. Этот вывод допускается постольку, поскольку Основной закон занимает "позицию, ориентированную на нормы международного права" <22>. Однако для формулирования принципа, непосредственно применимого для юридической оценки в каждом отдельном случае, этого недостаточно. Кроме того, было бы невозможно провести "взвешенное" сопоставление организационно-правовых предписаний и конституционных норм о правах человека, ориентируясь на открытость положений Основного закона. Тот факт, что государственные органы должны соблюдать обязательства, вытекающие из международных договоров, которые заключила Германия, не умаляет защиту основных прав <23>.
--------------------------------
<21> Kunig. Das Rechtsstaatsprinzip, 1986, 457ff.
<22> См. решение ФКС (BVerfGE 31, 58, 75ff); Rojahn // v. (Fn 12) Art 24 Rn 2 mwN. О выведении "новых правил" из принципа, сформулированного по "правовой аналогии", см.: Bleckmann. Der Grundsatz der der deutschen Rechtsordnung, 1996, 137ff.
<23> См.: Waitz v. Eschen. Grundgesetz und internationale Zusammenarbeit, BayVBl 1991, 321 (324).
20. Наконец, нельзя говорить о "приверженности нормам международного права", если международные нормы, не обладают юридическим качеством. Регулирование сферы деятельности, оставленной международным правом на усмотрение государств, в национальном праве не считается "ориентирующимся на нормы международного права", если оно осуществляется способом, соответствующим воле, выраженной на международном уровне или закрепленной в документах, не обладающих обязательной юридической силой. Понятие "приверженность" международному праву в иных случаях может быть неточным в отношении права; право требует соблюдения своих положений либо предоставляет свободу <24>. Названная свобода при наличии правового требования может использоваться в значении международной открытости; но это уже иная категория, которая не составляет предмет конституционного права, а определяется другими отраслями национального права (см. абз. 180).
--------------------------------
<24> См. Doehring // HdbStR VII, § 178 Rn 14: "Наиболее благоприятным действием в отношении международного права считается действие, предусмотренное межгосударственными правовыми нормами".