План изучения нового материала

      1. Формы взаимодействия России и Европы в XIX в.       2. Либеральные реформы 60≈70-х гг. XIX в.       3. Эпоха реакции.

      1. При изложении первого вопроса учитель характеризует особенности российских реформ XVII ≈ первой половины XIX в. ≈ стремление использовать европейский опыт для укрепления мощи Российского государства и его престижа при сохранении своеобразия России в нравах и обычаях (в XVII в.), в методах проведения преобразований (в XVIII в.) или на определенных территориях (сохранение крепостничества и самодержавия в центре России при их ограничении на западных окраинах империи в начале XIX в.). Все это логика политического взаимодействия России и Европы, не предполагающая их уподобления и интеграции (хотя первоначально Петр I ориентировался именно на эти цели).

      Во второй половине XIX в. эта ориентация стала меняться не только в области планов государственных деятелей (как при Петре I), но и на практике. Россия начинает все больше уподобляться Европе в социально-экономическом отношении. Общим контекстом этих изменений является отказ от перспективы политического доминирования России в Европе (которая обозначилась при Александре I и господствовала при Николае I) и от восприятия Запада как чуждой агрессивной силы (оно было традиционным и связанным с концепцией Московского государства как Третьего Рима). Правда, полностью последовательной ориентации на западные образцы не существовало и она была заметно другой в царствование Александра II и Александра III.

      2. Материал параграфа по этой теме в целом мало отличается от текстов других учебников. Однако в интересах дальнейшего прохождения курса необходимо акцентировать внимание учащихся на некоторых отдельных вопросах. Наиболее важный из них ≈ соотношение общей либеральной направленности реформ и сохранения в недрах социально-экономической системы серьезного пережитка традиционализма и даже архаики, которым являлась крестьянская поземельная община. С одной стороны, это соответствовало интересам самодержавного государства, так как община, будучи инструментом податной политики, теперь отвечала за сбор налогов (вместо помещика). Однако, с другой стороны, нельзя не учитывать и тяги самих крестьян к общинным формам общественной самоорганизации, что ярко проявилось в этот период.

      Ученикам надо дать понять, что сохранение общины было в долгосрочном плане очень опасно и ставило под вопрос дальнейшее развитие модернизации, ибо именно в общине сохранялись и воспроизводились архаические представления крестьян о правде и воле (характерной в этом смысле является легенда, появившаяся в деревне Бездне, о расстрелянном руководителе восстания А. Петрове, который будто бы облагодетельствован царем и послан бороться с дворянством в других местах).

      Наряду с общиной в деревне появились и учреждения современного типа, такие, как земства, которые основывались на совершенно иных принципах общественной деятельности и мировоззрении. Их целью была рационализация сельского хозяйства и образа жизни деревенского населения. Это роднило их с другими учреждениями, появившимися в результате реформ в городском самоуправлении, судопроизводстве, финансах, образовании и армии.

      А. Н. Медушевский подчеркивает, что именно рационализация общественных и государственных функций была целью реформ. Это не предполагало полного копирования западных образцов, особенно в сфере власти. Так, программа преобразований М. Т. Лорис-Меликова, представленная царю в докладе от 28 января 1881 г., имела в виду лишь рационализацию реформаторской деятельности на основе создания совещательного учреждения по выработке реформ, образцом которого являлись бы Редакционные комиссии времен подготовки крестьянской реформы.

      3. При изложении третьего вопроса можно обратиться к опыту неудач российских реформ, к противоречиям либералов-реформаторов и государственной власти, возникавшим в подобных же ситуациях во времена правлений Екатерины II и Александра I (с определенными оговорками ≈ во времена конфликта Ивана Грозного и А. Курбского). Циклическое развитие в виде реформ и контрреформ приобретает характер особенности России, правда, не уникальной, но имеющей свои отличия от циклов революций и контрреволюций во Франции и Испании или от длительных циклов попыток реформ и отказа от них в Турции или Иране.

      Стоит отметить расширение поля влияния традиционализма в российском обществе, происшедшее в результате контрреформ. Земские начальники стали чем-то вроде новых помещиков, восприняв некоторую часть их функций. Чрезвычайное положение ограничило разделение властей и усилило самодержавие. Рационализация стала сменяться произволом. Образовательная система как духовный центр рационализации также была поставлена под жесткий контроль. Интеллигенция ощущала ╚отсутствие воздуха╩, невозможность свободной деятельности, подобные тем, которые были во времена царствования Николая I. Все это подрывало модернизацию, несмотря на то что ситуация сильно изменилась, результаты реформ становились все очевиднее, в экономическом плане страна интенсивно развивалась, как никогда быстро росли города.

      Характеризуя рост влияния националистической идеологии, можно провести параллели с другими периодами контрреформ. И. Г. Яковенко пишет, что национализм в России возникает как проявление обиды на остальной мир, не воспринявший очередного глобального проекта России. В 80-е гг. обида на крах Священного союза дополнилась непониманием причин вытеснения России с Балкан не только европейскими державами во время Берлинского конгресса (1878), но и самими славянскими государствами, получившими свободу из рук России. Особенно болезненной оказалась австро-германская ориентация болгарских правителей Александра Баттенберга и Фердинанда Саксен-Кобург-Готского, активно боровшихся с прорусской оппозицией. При этом идея союза государств, основанного на широком взаимодействии народов и культур, сменяется наступательной националистической идеологией, доказывающей исключительные права русских на политическое доминирование.