ИГПЗС учебный год 2023 / Государство и право Древнего мира и Средних веков - В двух частях - Кучма - 2001 - 548
.pdfЧасть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
231 |
|
|
|
|
рату и преимуществ, которые приносил данному человеку статус члена родового сообщества, и тягот, которые этот статус на него возлагал. В случае смерти человека, отказавшегося от родства, его имущество не поступало в родственный раздел, но полностью переходило в казну.
Основная масса земли в завоеванной Галлии принадлежала свободным франкским крестьянам, объединенным в общины. Община сохраняла собственность на землю, но пахотные участки, распределяемые по жребию, находились во владении отдельных семей, и переделы этих участков уже не производились. Что касается приусадебных участков, жилых и хозяйственных построек, инвентаря и домашнего скота, то на них уже была установлена частная собственность. В целом, община у франков обладала гораздо более скромными админист- ративно-управленческими полномочиями по сравнению с теми, которыми была наделена аналогичная структура в условиях древневосточных общественно-политических систем.
Органом общественного самоуправления во франкской общине было собрание всех ее членов, обычно проводимое под открытым небом. На собрании решались вопросы землепользования, рассматривались жалобы, вершился суд. Выборным главой общины являлся староста. Общинники считались равноправными и могли рассчитывать на защиту и взаимопомощь со стороны остальных членов общины. Однако во франкском обществе VI—VII вв. уже существовало значительное социальноправовое неравенство, послужившее исходной базой для возникновения и быстрого нарастания имущественного неравенства. Оформилась категория полусвободных людей — литов, занимавших промежуточное правовое положение между свободными франками и рабами. Литы обладали имущественными правами, могли выступать от своего имени в суде, привлекались к участию в военных походах (правда, во вспомогательных службах). Вместе с тем, литы находились в материальной зависимости от своего господина (в качестве последнего мог выступать любой свободный франк), которому они должны были оказывать личное почтение. Если покровитель предоставлял литу свободу, он оставлял имущество лита у себя.
Во франкском обществе существовали и ðàáû, полностью лишенные личной свободы и имущественных прав. Развитию
232 |
В.В. Кучма |
рабства способствовали завоевательные войны V—VI и последующих веков. Как и в других, более ранних обществах (например, в странах Древнего Востока) плен в результате войны являлся основным источником увеличения массы рабов. Впоследствии источники рабства стали более разнообразными. Так, рабом мог стать несостоятельный должник, прежде принадлежавший к свободному населению. В рабство мог быть обращен преступник, оказавшийся не в состоянии выплатить штраф за убийство.
Будучи достаточно широко распространенным, рабский труд не стал, однако, основой общественного производства, как это имело место в античных государствах. Рабы использовались в качестве домашней прислуги, ухаживали за скотом; наиболее искусные из них занимались ремеслом (кузнечным, ювелирным, ткацким и т. д.). Однако в основной отрасли — сельском хозяйстве — рабы отнюдь не являлись главной рабо- чей силой. Наказания рабов за различные виды противоправных деяний были примерно такими же, как и наказания литов. Естественно, что эти наказания были существенно строже, чем те, которые были предназначены для свободных франков.
На другом полюсе общественной организации формировалось привилегированное служилое сословие, куда вливалась старая родовая знать, дружинники короля, его сподвижники и чиновники. Различия между указанными социальными категориями особенно ярко выражались в системе денежных штрафов за убийство их представителей. Согласно Салической правде, жизнь свободного франка-общинника оценивалась в 200 солидов, королевского чиновника, находившегося на военной или государственной службе, — в 600 солидов, лита — в 100 солидов, раба — в 30—35 солидов (один солид в то время был эквивалентен стоимости годовалого быка).
Рост имущественного неравенства подталкивался завоевательными войнами VI—VII вв., от которых в первую очередь выигрывала военная и служилая знать, окружавшая короля. В результате войн в собственность знати перешла основная масса земель, среди которых были и целинные массивы, и высокодоходные поместья, принадлежавшие ранее галло-римской землевладельческой аристократии. Кроме того, в руках приближенных франкского короля сосредоточилась основная масса военной добычи как в виде движимого имущества (деньги,
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
233 |
|
|
|
|
драгоценности, одежда, утварь, произведения искусства и т.п.), так и в виде скота и рабов. Интерес франкской знати пока еще состоял в поддержке своего короля, в обеспечении его авторитета и могущества, ибо от этих обстоятельств зависело благополучие королевских сподвижников и приближенных.
С VI в. процесс феодализации франкского общества шел все более убыстряющимся темпом. Складывавшиеся феодальные отношения явились результатом взаимодействия общинных традиций германских племен с институтами классической частной собственности, господствовавшими в римской Галлии к моменту экспансии франков на ее территорию. Сосуществование столь разнохарактерных, даже диаметрально противоположных правовых систем в рамках единой социально-полити- ческой организации не могло не вылиться в объективный процесс поиска вариантов их возможного комбинирования. Своеобразный синтез составлявших их отдельных элементов имел следствием возникновение качественно нового, еще неизвестного в истории варианта общественных отношений, которые принято именовать феодальными. Исходный системообразующий элемент новой общественной организации — пахотный земельный участок, обрабатываемый трудом непосредственного производителя, — со временем перешел в полное распоряжение этого производителя с правом передачи наследникам по мужской линии, т. е. превратился в аллод. Последний представлял собой свободную от родовых и общинных ограничений земельную собственность, хотя и не вполне аналогичную полной частной собственности по римскому праву. Эдиктом короля Хильперика (561—584 гг.), внука Хлодвига, было установлено, что после смерти землевладельца его надел мог быть передан не только сыновьям (как это было в свое время установлено главой LIX Салической правды), но и дочерям, братьям и сестрам, а не «соседям» (т. е. общине). В дальнейшем аллоды стали объектами завещаний, дарений, а затем и купли-прода- жи, и эти принципиальные изменения в способах отчуждения земельной собственности вели к углублению социальной дифференциации внутри общины, к ее фактическому разложению.
Таким образом, община, являвшаяся главным носителем старых традиций имущественного коллективизма, постепенно утрачивала верховную собственность на основное обществен-
234 |
В.В. Кучма |
ное богатство — пахотную землю, а все остальные некогда принадлежавшие ей земли (луга, леса, пустоши и другие угодья) подвергались разграблению королем и знатью. Сама по себе община сохранилась, но ее характер радикально изменился: уже к концу VI в. она превратилась в территориальное объединение индивидуальных семей, владеющих аллодами. В рамках этой территориальной общины (марки) и завершилось окон- чательное разложение родоплеменного строя.
Возникновение аллода привело к концентрации земельных богатств в руках крупных собственников, стоявших за пределами общины, а также к превращению верхушки общинников в мелких вотчинников и к массовому обезземеливанию рядовых общинников. Уже в VII в. стали складываться феодальные вотчины (сеньории), где примерно одна третья часть земли составляла собственность феодала — домен (от лат. dominus — господин), а остальная передавалась крестьянам на праве держания при условии несения ими повинностей в пользу своего господина (сеньора). Вотчина со временем превратилась в главный социальный и хозяйственный организм феодального общества. Она не ликвидировала крестьянскую общину, но как бы надстроилась над ней, подавив своим управленческим и судебным аппаратом исходные, с самого начала весьма слабые административно-юридические функции общины, но сохранив за последней некоторые чисто хозяйственно-регулятивные рычаги, направлявшие в определенное русло повседневную жизнь средневекового крестьянина.
В феодальной деревне господствовала натуральная форма хозяйства, при которой общественного разделения труда между ремеслом и сельским хозяйством практически не существовало. Впрочем, это вовсе не исключало существования денежного обращения, элементов торгового обмена между вотчинами и деревнями, особенно в более поздний (каролингский) период франкской истории. На рынках (и даже ярмарках) продавалось то, что нельзя или трудно было произвести в вотчине (соль, вино, предметы вооружения и воинского снаряжения и т. п.). В незначительном объеме существовала и внешняя торговля, покрывавшая индивидуальные потребности отдельных феодалов в предметах роскоши, драгоценностях, пряностях и др. Однако указанные торговые связи не были эффективными и
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
235 |
|
|
|
|
регулярными в такой степени, чтобы сколько-нибудь существенно скорректировать преимущественно натуральный характер раннефеодальной экономики.
Охарактеризованные выше процессы феодализации франкского общества наиболее интенсивно протекали в северо-во- сточной части страны, где переход к новым общественным отношениям происходил в результате синтеза первобытно-об- щинных традиций франков с позднеантичной политико-пра- вовой системой галло-римского общества. Институты крупной земельной собственности Галлии, построенные на традициях римского права, легли в основу формирующейся аллодиальной собственности франкской знати. VII век прошел под знаком постепенной унификации крупного землевладения галлоримской и франкской аристократии; этот процесс шел параллельно со смешиванием и слиянием двух названных этно-со- циальных категорий. Аналогичные процессы затрагивали и все остальные прослойки населения в рамках заложенного Хлодвигом политико-территориального единства.
Таким образом, формирующиеся феодальные отношения явились результатом синтеза двух разлагавшихся укладов, носителями которых первоначально являлись победители и побежденные. В южной Галлии, где масштабы франкской экспансии были в свое время не столь значительными, старые рабовладельческие порядки, сложившиеся в предшествующие века римской колонизации, оставались более прочными, и потому процесс их трансформации в феодальную систему оказался более замедленным. Условной границей между франкским Севером и галло-римским Югом была река Луара. Различия между двумя указанными регионами, порожденные двумя отлич- ными один от другого путями становления феодализма, заметно ощущались на протяжении многих последующих столетий франкской, а затем и французской истории.
VIII—IX вв., составившие особый период в развитии Франкского государства, характеризовались серьезным по своим социально-политическим последствиям аграрным переворотом, суть которого состояла, во-первых, в переходе основной массы земли в собственность крупных землевладельцев франкского и галло-римского происхождения, и, во-вторых, в концентрации в их руках все большего объема политической власти.
236 |
В.В. Кучма |
Эти объективно происходившие в обществе процессы стали оказывать негативное воздействие на положение королевской власти, вследствие чего власть последних королей из династии Меровингов в значительной степени ослабла, а государство оказалось на грани распада и гибели. Дело в том, что рост крупного частного землевладения объективно сопровождался постепенным истощением земельных ресурсов короны. И поскольку, как уже об этом было сказано ранее, важнейшим принципом феодальной системы являлось неразрывное единство земельной собственности с политической властью, вместе с сокращением объема королевских земель шел нарастающий процесс ослабления политического могущества короля, утраты им своих некогда обширных прерогатив в пользу земельных магнатов. Возник и стал прогрессировать тот присущий феодализму феномен диффузии политической власти, который с наибольшей четкостью проявился в период следующей исторической формы феодального государства — сеньориальной (ленной) монархии.
Если последние Меровинги, правившие страной лишь номинально, фактически полностью смирились с ситуацией и не проявили стремления вмешаться в ход неблагоприятных для них общественно-политических процессов (за что они и получили от потомков прозвище «ленивых королей»), то короли новой династии Каролингов (официально эта династия установилась с 751 г., но представители этой фамилии, занимая высшие государственные должности, обладали реальной властью задолго до указанного рубежа) осуществили ряд мероприятий, направленных на установление новых взаимоотношений между земельными магнатами и королевской властью. Типичным примером такой политики являлась реформа, начатая майордомом Карлом Мартеллом и продолженная его преемниками.
Бенефициальная реформа Карла Мартелла и ее последствия.
При Карле Мартелле (его прозвище в переводе означает «Молот»), который в 715—741 гг. являлся главой королевской администрации и фактически правителем государства при нескольких франкских королях, была начата, а его сыном и внуком продолжена реформа, получившая наименование бенефициальной. Путем конфискаций владений своих политических противников, подавленных после усмирения внутренней сму-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
237 |
|
|
|
|
ты в стране, вследствие частичной секуляризации церковной собственности, а также в результате захватов новых земель, осуществляемых в ходе завоевательных войн против соседних племен и народов, Карл Мартелл смог образовать значительный по размерам земельный фонд, из которого стали раздаваться участки верным правительству феодалам, но не в полную собственность, как это было при «ленивых королях», а в пожизненное держание — бенефиций (от лат. beneficium — знак милости, благодеяния, услуги) с условием несения службы (чаще всего конной военной) в пользу короля. Объем выполняемой службы зависел от размеров бенефиция и возраста бенефициария. Бенефициарий не только являлся на военную службу лично, но и приводил с собой определенное количество воинов. Земля передавалась в бенефиций вместе с сидящими на ней крестьянами, которые отныне несли повинности (барщину или оброк) в пользу бенефициария. Передача бенефиция оформлялась договором, скрепленным клятвой верности. Согласно договору король становился сеньором (сюзереном) бенефициария, а последний — вассалом короля (термин «вассал» происходит от галльского gwas, что первоначально означало «домашний слуга»). В случае смерти жалователя бенефиций возвращался его наследнику; если умирал получатель бенефиция, а его наследник желал продолжить пользоваться бенефицием, требовалось новое переоформление договора. Отказ от службы, нарушение верности королю или разорение хозяйства бенефициария приводили к потере бенефиция.
Бенефициальная реформа, задуманная с непосредственной целью реорганизации вооруженных сил королевства, имела гораздо более значительные последствия, затронувшие всю систему социально-политических связей в стране. Форма взаимоотношений, построенная на принципах сюзеренитета-вассалите- та, стала устанавливаться не только между королем и крупными земельными собственниками, но и внутри господствующего класса, между феодалами более высокого и более низкого ранга. Таким образом, вассально-ленные отношения договорного характера, опиравшиеся на особые принципы политико-право- вой субординации, пронизали весь господствующий класс феодалов сверху донизу. С одной стороны, они явились отражением иерархической структуры феодальной земельной собственнос-
238 |
В.В. Кучма |
ти, с другой стороны, они продемонстрировали реальное распределение политической власти в государстве.
Что касается отношений королевской власти с церковью, заметно обострившихся в результате секуляризационных мероприятий Карла Мартелла (хотя следует подчеркнуть, что церковь не смогла оказать им действенного сопротивления и даже формально одобрила их), то эти отношения были окон- чательно урегулированы при его сыне и преемнике — майордоме Пипине Коротком, занимавшем эту должность в 741— 768 гг. Новый майордом установил, что розданные в бенефиции бывшие церковные земли будут юридически оставаться церковной собственностью, и получившие их бенефициарии будут отчислять в пользу церкви установленные платежи. Однако обязанность этих бенефициариев нести военную службу в качестве вассалов короля оставалась неизменной, и церковь не могла востребовать у них свою землю без высочайшего соизволения. Достижение такого компромисса означало окончательное примирение королевской власти с церковными иерархами, и их взаимовыгодный союз продолжался на всем протяжении царствования Каролингской династии.
Воспользовавшись ситуацией, Пипин Короткий заручился и мощной поддержкой папского престола. Испытывая большие трудности в войне с лангобардами и надеясь на будущую помощь со стороны христианских правителей Франкского государства, римский папа санкционировал присвоение Пипином королевского титула. В 751 г. Пипин сверг с престола последнего меровингского короля Хильдерика III, заключил его в монастырь и на собрании высших светских и духовных магнатов в г. Суассоне («Ассамблея всех франков») добился провозглашения себя новым королем. В благодарность за помощь со стороны папы Пипин силой оружия принудил лангобардского короля Айстульфа очистить ряд территорий в Средней Италии с центром в Риме и передать эти земли в личное владение папе Стефану II. Таким образом, в 756 г. было положено начало тысячелетнему существованию т. н.Папской области— теократи- ческого государства, историческим преемником которого является современный Ватикан.
Сыграв при Карле Мартелле и Пипине Коротком роль мощного консолидирующего фактора, значительно усиливше-
Часть вторая. ГОСУДАРСТВО И ПРАВО СРЕДНИХ ВЕКОВ |
239 |
|
|
|
|
го центральную власть за счет укрепления ее социальной базы (показателем этого стали крупные военные успехи первых Каролингов), бенефициальная реформа с течением времени привела к прямо противоположным результатам: она не только не воспрепятствовала распаду единого государства на отдельные части, но даже содействовала усилению центробежных тенденций. Власть бенефициариев внутри своих владений была безграничной, и как только они добились превращения своих поместий в наследственное владение (ôåîä èëè ëåí), их зависимость от королевской власти окончательно исчезла. Многие земельные магнаты успели обзавестись собственными вассалами, опираясь на которых они чувствовали себя в полной безопасности и не нуждались в поддержке со стороны короля. Поскольку хозяйство в то время носило преимущественно натуральный характер и регулярные рыночные связи практически отсутствовали, не существовало никаких экономических рычагов, опираясь на которые королевская власть могла бы противостоять сепаратизму отдельных феодалов, суверенизации их власти.
Серьезные изменения происходили и внутри класса зависимого крестьянства, затрагивая как материальное положение, так и правовой статус этой самой многочисленной социальной группы. Обезземеливание крестьянства приобрело массовые масштабы, а непосильная военная служба, уклонение от которой влекло за собой громадные штрафы (стоимостью в 20 быков), обременительные налоги и поборы в пользу государства, прямое насилие знати и чиновников довершали разорение свободных франков. За потерей земли следовала утрата личной свободы крестьянина. Однако важно подчеркнуть, что интерес феодалов заключался отнюдь не в том, чтобы согнать крестьянина с земли, а, наоборот, в том, чтобы как можно более тесно прикрепить его к земле, — для феодалов это был единственно возможный способ реализации их права собственности на землю.
Маломощный или обезземеленный крестьянин вынужден был искать «покровительства» (лат. mundium) со стороны «сильных», окончательно теряя свою самостоятельность и независимость. Акт вступления под личное покровительство назывался коммендацией (от лат. commendo — препоручать, вверять, передавать). Коммендация являлась дополнительным резервом
240 |
В.В. Кучма |
усиления экономического и политического влияния крупных вотчинников на все большую массу трудящегося населения, вырываемого из прежних родовых сообществ и под давлением материальных обстоятельств переходившего в принципиально иной правовой статус.
Договоры покровительства раньше всего стали возникать во взаимоотношениях крестьян с духовными феодалами (монастырями и церковью). Наряду с прямым насилием церковь стремилась воздействовать на религиозные чувства крестьян, внушить им мысль о том, что дарения в пользу церкви, переход под ее покровительство будут способствовать очищению душ паствы от земных грехов, явятся гарантией их будущего блаженства в потустороннем мире. Люди, отдавшиеся под покровительство церкви, ставились в некоторое «привилегированное» положение по сравнению с теми, кто находился в зависимости от светских господ. Специфической чертой договоров покровительства, в которых контрагентом крестьянина выступала религиозная конгрегация, являлся длительный срок реализации таких договоров. На первых порах коммендируемые крестьяне могли сохранять свою личную свободу и владельческие права на земельные участки, но сам факт приобретения ими нового статуса покровительствуемых субъектов сковывал их хозяйственную и личную инициативу, и чаще всего исход дела был таков, что через несколько поколений прежде свободные крестьяне окон- чательно превращались в крепостных (сервов).
Более жесткую обязательную силу имел договор прекария (от лат. precarium — то, что дано во временное пользование), поскольку он был сопряжен с обязательной передачей земли (иногда неоднократной) из рук одних владельцев в руки других. Прекарии, составные элементы которого были заимствованы из позднего римского права, первоначально могли выступать в трех вариантах. Первый вариант — «прекарий данный» (precaria data) — представлял собой разновидность договора имущественного найма (аренды земли), когда безземельный или малоземельный крестьянин получал от земельного собственника участок во временное и условное пользование. Второй вариант — «прекарий предоставленный» (precaria oblata) — являлся разновидностью залога земли в счет будущей оплаты долга. Он состоял в том, что кредитор брал в залог землю у