Дискуссия

Докладчик. В обсуждаемый пункт Обзора попали два вопроса. Первый -вопрос о поручительстве (можно ли к ручательству комиссионера применять правила о поручительстве), а второй вопрос - оказывает ли влияние на дель­кредере то обстоятельство, что комитент принимает от комиссионера права к третьим лицам.

Сначала несколько слов по первому вопросу, чтобы было понятно то, что осталось за скобками примера, и почему так принцшшально решить вопрос о поручительстве. Во-первых, если к делькредере должны применяться правила о поручительстве, потребуется установить срок действия делькредере. Если применить пункт 4 статьи 367 ГК РФ, делькредере прекратится при ус­ловии, что комитент не предъявит к комиссионеру иск в течение года с мо­мента наступления срока исполнения обязанности третьего лица (если исхо­дить из того, что стороны не установили срок действия делькредере, чего, как

у

-

s

В Научно-консультативном совете

129

у . ■

правило, не происходит). Если же не применять правила о поручительстве, будет действовать общий срок исковой давности. Это одна проблема, соот­ветственно, она по-разному решается в вариантах.

Кроме того, можно добавить про обязательную письменную форму дого­вора поручительства, несоблюдение которой повлечет за собой недействи­тельность делькредере, если применить статью 362 ГК РФ в комиссионных отношениях. Для договора комиссии обязательной письменной формы зако­ном не установлено и допускается подтверждение устного соглашения при помощи письменных и иных доказательств.

С точки зрения иностранного опыта можно сказать, если брать право Германии, что там поручительством делькредере не признается. Делькредере объявляется неким гарантийным институтом, имеющим общие корни с пору­чительством, и поэтому какие-то нормы о поручительстве в качестве исклю­чения могут применяться к делькредере по аналогии.

В самом известном комментарии к ГК РСФСР 1964 года, вышедшем в 1982 году, А.Л. Маковский высказал позицию о том, что делькредере не является поручительством. При поручительстве поручитель поручается за чужого должника, а при делькредере комиссионер поручается за собствен­ного должника. Поэтому с точки зрения чистой конструкции, конечно, дель­кредере и поручительство различаются. Теперь по второму вопросу.

Откуда взялась проблема, связанная с уступкой прав? Дело в том, что в дореволюционном российском законе предусматривалось, что комитент, принявший на себя права к третьим лицам, лишался возможности предъяв­лять требования к комиссионеру. Если мы повторим это же разъяснение сей­час, все встанет на свои места - комитент выбрал одно (права к третьему лицу или платеж) и поэтому больше не может требовать другое.

Если, напротив, мы скажем, что комитент может потребовать уступку прав и помимо этого взыскать с комиссионера, давшего делькредере, основ­ной долг (покупную цену), то здесь как нельзя кстати окажется правило, уста­новленное для поручительства в статье 365 ГК РФ. Я имею в виду суброга­цию, то есть переход в силу закона прав к третьему лицу от комитента обрат­но к комиссионеру в размере, в котором комиссионер заплатил комитенту. В противном случае налицо совершенно несправедливые убытки комиссио­нера и неосновательное обогащение у комитента.

Против этой позиции можно возразить в практическом плане, что она приводит к совершенно бессмысленному перемещению прав от комиссионе­ра к комитенту и обратно. Кроме того, непонятно, как быть в случае, если комитент не сумел получить исполнение от третьего лица по той причине, что он неграмотно провел процесс против него, или если комитент пропустил срок на обращение к третьему лицу. В подобных ситуациях право требования уже не спасет комиссионера от невосполнимых убытков, совиновен в кото­рых будет комитент.

Мне кажется, что раньше было совершенно справедливое регулирова­ние. Если ты выбрал, что пойдешь взыскивать с третьего лица, то делькре­дере больше не работает, а если хочешь получить с комиссионера - полу­чай, но комиссионер обеспечивает собственные интересы тем, что у него остается право к третьему лицу. Взыскав с третьего лица долг, комиссионер возмещает средства, уплаченные комитенту в порядке ответственности за третье лицо.

!

"Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ"

"Вестник Ьысше&о Арбиарсокноао Суда Российской Федерации" М 9/2004

Председательствующий. К сожалению, действующий закон не пред­усматривает уступку прав в качестве особого прекращения ручательства. С другой стороны, пресекательные сроки мы по аналогии применять не можем (имеется в виду пункт 4 статьи 367 ГК РФ применительно к случаям делькредере). Поэтому в случае делькредере будут применяться общие сроки исковой давности.

Кроме того, здесь обеспечивается исполнение сделки, а не обязательство конкретного должника в конкретном обязательстве. Может быть, достаточ­но этих различий, чтобы сказать, что делькредере не вид поручительства. Вполне возможно, что у делькредере есть некие видообразующие признаки поручительства, но мы уже однажды разъяснили, что аваль - это не поручи­тельство. Такой же логики следует придерживаться и при установлении соот­ношения между делькредере и поручительством.

Одновременно давайте ответим на вопрос - чем регулируется делькреде­ре, если это не поручительство, а самостоятельный институт? Можем ли мы применять отдельные нормы о поручительстве к делькредере?

И. С. Зыкин. Надо исходить из того, что отношения ручательства не явля­ются юридически тождественными отношениям поручительства. Это не ис­ключает возможности применения к отношению ручательства отдельных норм института поручительства в порядке аналогии закона. А обращаться комитент может и к комиссионеру, и к третьему лицу.

Г.Е. Авилов. Я склонен согласиться с позицией А.Л. Маковского, выра­женной в 1982 году. Безусловно, поручительство и ручательство - это разные институты. При всем их внешнем сходстве вряд ли возможно проводить аналогию закона. Особенно неудачно говорить о том, что можно применять по аналогии не какую-то конкретную норму о поручительстве, а некоторые нормы. Таким разъяснением мы практике явно не помогаем.

Мне кажется, что природа этих институтов разная, потому что при пору­чительстве обеспечивается обязательство, в котором кредитор является сто­роной, а при делькредере комитент не является стороной того обязательства, которое как бы обеспечивается ручательством. Налицо обеспечение обяза­тельства, в котором стороной является сам "поручитель".

В части того, есть ли здесь выбор между уступкой или делькредере, я под­держал бы сказанное докладчиком. В законе это прямо не написано, но сам стиль построения и изложения статьи 993 ГК РФ наводит на мысль, что зако­нодатель имел в виду сделать это альтернативным. То есть получается, что пункты 2 и 3 статьи 993 ГК РФ относятся только к общему правилу, согласно которому комиссионер не отвечает за третье лицо, и не затрагивают того случая, когда было делькредере.

Закон не говорит, что уступка и делькредере альтернативны, но он и не говорит, что их можно совмещать. Если, например, взять проблему конкуренции вещных и обязательственных исков, то у нас ведь тоже нигде в законе не написано, что конкуренция не допускается, вместе с тем практика вслед за доктриной уже давно делает такой вывод, имея на то, может быть, еще меньше оснований, чем сегодня мы для комиссии.

Т.Е. Абова. Я поддерживаю точку зрения, высказанную Г.Е. Авиловым. Давайте сравнивать. Если законодатель, обозначая этот институт, отказался от привычного термина "поручительство", значит, он имел в виду что-то дру­гое. Хорошо было бы выяснить, что римляне понимали под "делькредере", поскольку это латинский термин - "del credere".

В Научио-консупьтативнон совете

Я тоже считаю, что делькредере неразрывно связано с самим отношением комиссии. Пусть оно напоминает поручительство, но у нас есть много институ­тов разных, которые друг друга напоминают. Конечно, нельзя сказать, что при­рода делькредере и поручительства совсем разная: там ручаются и здесь ру­чаются, но последствия одного и другого не могут быть одинаковыми.

СВ. Сарбаш. Может быть, это не столько мнение, сколько просьба к чле­нам Совета ответить на такой дополнительный вопрос по этой же проблеме: может ли комиссионер заключить не делькредере, а классический договор поручительства, как это и полагается в статье 361 ГК РФ?

Если ответ будет положительный, то появится сомнение в том, что дель­кредере - это не поручительство. Пытаясь с ходу решить этот вопрос, я при­хожу к выводу, что делькредере совершенно не ложится под определение поручительства.

Докладчик. Обоснование другой позиции в чем-то дал СВ. Сарбаш на предыдущих обсуждениях этой проблемы. Логика заключается в том, что именно после того, как происходит уступка прав от комиссионера к коми­тенту, делькредере из института, похожего на поручительство, превращается в чистое поручительство. По существу, после уступки прав у нас получается должник (контрагент комиссионера), кредитор (комитент) и постороннее лицо, стоящее вне этой связи (комиссионер). Тем самым допускается и уступ­ка, и делькредере одновременно.

B.C. Ем. Если мы будем считать, что делькредере - это не поручитель­ство, то каков порядок его реализации, ведь он в Кодексе не прописан? Когда мы на кафедре (гражданского права МГУ) обсуждали этот вопрос, исходили из того, что после перевода прав возникает модель поручительства.

Один из первых цивилизованных кодексов, который возвел комиссию на законодательный уровень, был французский кодекс. И его комментаторы постоянно нам говорили, что идея косвенного представительства в торговле возникла, чтобы спрятать истинную фигуру продавца. Возьмите современный международный торговый оборот, когда пытаются продать продукцию двой­ного назначения. Поэтому и появляется делькредере, чтобы посредник за до­полнительную плату нес дополнительную ответственность.

Пункт 1 статьи 993 ГК РФ является общим для двух последующих пунк­тов, и независимо от того, давал комиссионер ручательство или нет, он обязан совершить все действия, указанные в пунктах 2 и 3 статьи 993: собрать необ­ходимые доказательства, передать права комитенту и прочее. Поэтому я не вижу нормативных оснований для вывода о том, что с передачей прав прекращается ручательство. Об ином говорят только наши комментаторские догадки, а прямой нормы нет ни в главе о договоре комиссии, ни в общих положениях обязательственного права.

В.П. Мозолин. Если читать пункты 1,2 и 3 статьи 993 ГК РФ, то пункты 2 и 3 имеют в виду ситуации, когда делькредере нет. Поэтому нет смысла об­суждать проблему делькредере в принципе.

Г.Е. Авилов. Мне кажется, что мы исходим из данности, что с момента перевода прав комиссионер превращается в поручителя. Но возможен и об­ратный подход - комиссионер не превращается ни в кого, потому что само делькредере прекращается с момента передачи прав.

"Ъестник Ьысше&о Ap6umpcvk»o&o Суда Российской Федерации" № 9/2004

Комиссионер ручался за исполнение обязанностей третьим лицом перед самим собой. Как только он права перевел, возникли другие отношения и тех отношений, за которые он ручался, больше нет.

С позиций общих подходов, разумности и справедливости - это правиль­но. Комитент, обеспеченный ручательством и возможностью перевода на себя прав, может выбрать, заявить ли ему иск к своему комиссионеру, исходя из делькредере, или самому вступить в установившиеся отношения с третьим лицом, потребовав передачи ему прав требования.

А.А. Костин. Я готов предложить еще один аргумент в поддержку той позиции, что переход прав на комитента от комиссионера по его требованию не может создать института обычного поручительства. Непонятно, на каком нормативном основании может возникнуть поручительство после прекраще­ния делькредере (уступки прав)? В Кодексе мы не находим такого основания. В силу этого дополнительного соображения я не могу понять: как может воз­никнуть договор поручительства после того, как права комиссионера пере­шли к комитенту?

Председательствующий. Если мы распространяем на делькредере все нормы о договоре поручительства, то мы должны сказать, что применяется и статья 365 ГК РФ. Таким образом, у комиссионера, который понесет ответ­ственность за должника в силу делькредере, появится право требования соот­ветствующей суммы и еще процентов с третьего лица, которому неведомо, что была комиссия и ручательство. Это же совсем неправильно. А изменение обязательства, которое ухудшает положение поручителя и приводит к пре­кращению поручительства? Что же мы, запретим комиссионеру изменять сделку с третьим лицом?

СВ. Сарбаш. Мы с легкостью принимаем, что коль скоро произошла уступка, то делькредере должно прекратиться. А почему и каковы законода­тельные основания прекращения этого обязательства? По-видимому, едва ли кто-то будет отрицать, что это обязательство основано на договоре комис­сии. Если происходит уступка совсем по другому договору, сам договор ко­миссии сохраняет свое действие. Тогда в связи с чем прекратилось делькреде­ре? Г.Е. Авилов обосновал это с точки зрения разумности, добросовестности и природы института. Тут трудно спорить, - но на какую статью в обоснова­ние из ГК РФ мы сошлемся?

Я не вижу серьезных проблем, если мы будем применять нормы о поручи­тельстве после уступки. Опять вопрос: можно ли заключить обычное поручи­тельство после данного факта (уступки)? Комиссионер как третье лицо по отношению к этому договору купли-продажи предлагает кредитору, быв­шему комитентом, выступить поручителем за должника, и они заключают договор. Для этого нет препятствий. Мнение должника не имеет никакого значения при заключении договора поручительства.

Т.Е. Абова. Я полагаю, что после уступки прав комитенту комиссионер не может дать ручательство за третье лицо. Договор комиссии действует, но в какой части? Продолжаются расчеты сторон, передаются отчеты и т.д. Как поступает нормальный комитент? Если комиссионер - состоятельное лицо, комитент не выходит на третье лицо, а требует все с комиссионера.

B.C. Ем. Логика может быть другая, основанная на законе. Я перевожу на себя права, я комитент, Я говорю своему комиссионеру: ты получил за это

/

.

В Научао-юисупыпативнон совете

дополнительные проценты, поэтому если я не добиваюсь положительного результата от стороны сделки, то будешь отвечать ты. И я не вижу ничего противозаконного в таких суждениях.

Г.Е. Авилов. Очень интересная у нас получается дискуссия, и чем дальше, тем больше приходится сомневаться, в том числе и в собственных позициях. Но вернемся к вопросу, с которого началось обсуждение, - применяется ли сокращенный срок исковой давности, установленный для поручительства?

Я думаю, что с учетом всего сказанного он не должен применяться. Как там другие вопросы решаются, можно долго обсуждать и ни к чему опре­деленному не прийти. Но я отрицательно отношусь к попыткам по аналогии применять такие вещи, как сроки, основания недействительности, ответствен­ность. Аналогия рассчитана не на эти нормы. Она применяется тогда, когда закон не регулирует отношения по существу. А в нашем случае вообще нет предмета для аналогии, поскольку есть установленный трехлетний срок иско­вой давности, который и должен применяться. Не стоит ничего выискивать В похожих институтах, мне кажется, что этот вопрос более или менее ясен.

Докладчик. Можно поддержать высказанное предложение. Дело в том, что этот пример написан по материалам конкретного дела, где был применен пункт 4 статьи 367 ГК РФ. Поэтому проблему соотношения делькредере и уступки можно из примера изъять, сказав при этом, что делькредере и пору­чительство - разные институты, но восходят они к одному общему институту обеспечения. Поскольку это разновидности общего института, какие-то пра­вила о поручительстве к делькредере мы можем применять по аналогии, но в любом случае правила о сокращенных сроках установлены только для поручительства и на делькредере они распространяться не должны.

А.А. Костин. Задумаемся, в каких случаях комитент желает перевести на себя права? Если все в порядке, зачем ему это нужно? Если не в порядке, комитент обращается к комиссионеру и просит понести ответственность в силу делькредере. И если комитент получает отказ, тогда для него есть резон потребовать перевода на него прав: раз ты не обеспечил исполнение сделки и отказываешься исполнить обязательство по делькредере, отдай мне права, я сам буду судиться с этим третьим лицом.

Если же комитент обращается по пункту 2 и просит передать ему права, то, по моему разумению, делькредере прекращается, потому что механизма воздействия у комиссионера на это третье лицо просто не осталось. Какими легальными путями он будет воздействовать, побуждать это третье лицо, уве­щевать его, кроме как разными квазилегальными письмами?

И.А. Приходько. На вопрос о том, на каком основании комиссионер, давший делькредере, отвечает, есть ответ: на основании закона. Теперь вопрос, почему освобождается. Мы исходим из здравого смысла, поскольку неясно, что делать комиссионеру с третьим лицом, если он все права уступит комитенту. Я позволю себе так поставить вопрос: если комиссионер по требо­ванию комитента передал права по сделке, совершенной с третьим лицом, что в этом случае остается у комиссионера с точки зрения его правоотноше­ний с третьим лицом? У него остаются обязательства по сделке, ведь он толь­ко права уступил, а не обязанности.

Есть ли обязанность у комитента освободить комиссионера от обяза­тельств перед третьим лицом? Есть, но при определенных условиях, сформу-

"Вестник Высшего ЛрбитраЖяо&о Суда Российской Федераши" № 9/2004

лированных в статье 1000 ГК РФ, а именно после принятия всего исполненно­го по сделке, но не раньше этого. А если сделка не исполнена, с какой стати комитент должен освобождать комиссионера от обязанности перед третьим лицом, при том, что сделка могла быть не исполнена по вине комиссионера? Поэтому я думаю, что ситуации, против которых возражает Г.Е. Авилов, допускаются законом и ответственность комиссионера может наступать независимо от того, сохранилась возможность у комиссионера защищаться от третьего лица или нет.

Председательствующий. Еще раз подумаем над этим пунктом на Прези­диуме, посмотрим стенограмму, и, может быть, у нас все прояснится. Перехо­дим к следующему пункту.

Текст примера

Уступка комиссионером требований по сделке, заключенной во исполнение комиссионного поручения, не комитенту, а третьему лицу является действительной, поскольку правило пункта 2 статьи 993 ГК РФ регулирует отношения между комитентом и комиссионером.

Общество с ограниченной ответственностью (комитент) обратилось в суд с требованием о признании недействительной Сделки уступки права требова­ния между ответчиками: индивидуальным предпринимателем (комиссионе­ром) и закрытым акционерным обществом (цессионарием), а также о перево­де в судебном порядке на истца прав индивидуального предпринимателя, воз­никших по сделке, которая совершена им во исполнение договора комиссии.

По заключенному между истцом и индивидуальным предпринимателем договору комиссии последний совершил сделку купли-продажи с оптово-закупочной организацией, однако последняя не исполнила своих обязаннос­тей по оплате товара истца (комитента). В соответствии с пунктом 2 статьи 993 ГК РФ истец потребовал от комиссионера совершить уступку права требова­ния к покупателю. Индивидуальный предприниматель уклонился от оформле­ния сделки уступки. Впоследствии истец узнал о том, что между индивидуаль­ным предпринимателем и закрытым акционерным обществом (вторым ответчи­ком) заключена сделка уступки. Полагая эту сделку противоречащей требо­ваниям законодательства (статьи 168 ГК РФ), истец заявил настоящий иск.

Суд отказал в удовлетворении требования о признании сделки уступки недействительной, указав, что совершение такой сделки приводит к невозмож­ности исполнения комиссионером своей обязанности, указанной в пункте 2 статьи 993 ГК РФ, за что комиссионер может при определенных обстоятель­ствах понести договорную ответственность, Однако оснований для признания сделки уступки недействительной по причине противоречий требованиям законодательства судом не установлено.

Поскольку уступка является действительной, комитент не вправе требовать перевода на него права, которое более не принадлежит комиссионеру. На этом основании судом отказано в удовлетворении и второго требования истца,

Позиции, выраженные к моменту заседания

Федеральный арбитражный суд Московского округа. Представляется, что редакция пункта противоречит положению, закрепленному в пункте 2 статьи 993 ГК РФ. Уступку комиссионером требований по сделке, заключен­ной во исполнение комиссионного поручения, не комитенту, а третьему лицу

'■

5 Научно-консультативном совете

можно признать действительной только в случае отказа комитента от своего права, установленного в названном пункте.

Кафедра гражданского права МГУ. Изложенное здесь разъяснение пред­ставляется весьма сомнительным, основанным на сугубо формальном толко­вании закона. Обязанности комиссионера при неисполнении сделки третьим лицом императивно изложены в пункте 2 статьи 993 ГК РФ. Уступка прав по такой сделке не комитенту, а иному лицу неправомерна, а потому и не может считаться действительной. Предлагается эту ситуацию из Обзора исключить.