Философские проблемы науки и техники

гические последствия новых компонентов питания, одежды, мебели, игрушек не менее опасны для здоровья.

Можно ли нейтрально относиться к техническому прогрессу, оценивая лишь его видимые последствия? Или же область вновь создаваемых с огромной скоростью технических проблем должна быть под жестким контролем профессионалов. Кто может, к примеру, решить проблему возможного неблагоприятного воздействия наноматериалов на здоровье человека и окружающую среду? Абсорбирующие свойства наноэлементов значительно выше, чем у других молекул, следовательно, они могут накопить и распространить в окружающую среду и непосредственно в тело человека опасные загрязнители.

Без знания истории проблемы невозможно создать содержательную модель для ее решения. Рассмотрим историю развития технического могущества современного общества. Не говоря о ранних этапах, вспомним, что в конце XVIII – начале XIX века произошла промышленная революция. Создание паровой машины и универсальных прядильных станков ознаменовало закат ремесленного производства и переход к промышленной экономике (машинному производству).

Создание в конце XIX века двигателя внутреннего сгорания позволило создать новый класс компактных машин, в том числе

в электрических машинах. Сегодня представить нашу жизнь без электрического света и всех благ, с ним связанных, практически невозможно.

В начале XX века развивается радиотехника и радиоэлектроника. Создание конвейерного производства не только ускоряет выпуск материальных благ, но и вводит основного их производителя в ситуацию соревнования с машиной по степени выносливости, скорости, точности, ловкости и пр. Многие из этих способностей считаются человеческими,

141

будучи в реальности техническими характеристиками, привнесенными технизацией общества.

В середине XX века широко внедряется автоматизация производства, появляется вычислительная техника. Выйдя в космическое пространство, человек незаметно для себя оказался втянутым в виртуальное пространство, тесно связанное с псевдо-эмоциями, псевдоискусством, иллюзорной коммуниукацией.

Конец XX – начало XXI века. Исследования в области био- и нанотехнологий могут привести к очередной революции во многих областях деятельности человека.

Новое качество рождается в сфере взаимодействия науки, техники и производства. Одно из проявлений этого – резкое сокращение срока реализации научных открытий. То есть наступление технических последствий идет еще более быстрыми темпами, и исследование всех изменений может быть под силу только профессиональным философам. Попробуем поставить проблему 4-й глобальной научной революции (В. Степин).

Объективно самым последним звеном преобразованной человеком природы стала техническая реальность, созданная им самим. Эта реальность насчитывает, несомненно, историю столь же длительную, как и само человеческое общество. Однако качественно новая плотность техники сегодня такова, что ее можно обозначить как атмосферу технической зависимости человечества от новых технологий. Для сравнения:

кислородосодержащая атмосфера есть искусственная производная растительного царства, но без этой искусственности нашей природы человечество не имело шансов появиться, так как для его зарождения требуется богатый генофонд фауны, несущей потенциал накала противоречия между организмом и средой, наследственности и изменчивости.

Если охарактеризовать взаимосвязь техники и человека, то естественность этой искусственной среды будет очевидна. Вся

142

предшествующая история, где человек еще был вне технической зависимости, есть предыстория. Суть настоящего человеческого глобального сообщества есть техническая стабильная зависимость. Человечество наконец-то становится самим собой. И техника ему в этом помогает. Проблема состоит в том, чтобы зависимость как нужду (в технике) устойчиво и закономерно удалось заменить на обретаемую человечеством свободу.

В силу происходящей глобализации в эпоху информационного могущества технический мир обретает черты целостности. А человек теряет изначальную целостность. Ситуация обратима, пока технический технологический мир, окружающий человека, способен стать очеловеченным. Помехой для такого очеловечивания технической оболочки Земли является сам человек, если он не только передал техническим изобретениям свое могущество, но при этом утратил смысл своего существования.

Через идею синергетики (синерге́тика, или теория сложных систем – междисциплинарное направление науки, изучающее общие закономерности явлений и процессов в сложных неравновесных системах на основе присущих им принципов самоорганизации) можно обозначить причину современного распада гуманитарных связей. Ошибочный акцент на порядке (а техника – это упорядоченная система, конгломерат) лишает человека устойчивого интереса к творчеству.

Нам не хватает гуманитарных связей: каждая новая научная отрасль требует жесткой профессионализации, результатом которой становится отсутствие единой научной культуры в обычном процессе получения образования. Если прежде образованные люди составляли духовную общность, то сегодня спор «между физиками и лириками» уже не является достаточно невинным российским феноменом. Речь идет о возможном антагонизме между гуманитарной культурой, моралью и техническим сознанием большинства. Наука и техника в качестве побочного институционального продукта создают

143

ограниченного технизированного человека. Одномерному человеку может быть свойственна техническая универсальность, высокий исполнительский профессионализм – и наивный релятивизм в области морали, выступающий производным от плюрализма знаний. (Под релятивизмом Карл Поппер имеет в виду парадигму, согласно которой выбор между конкурирующими теориями произволен для тех, кто мыслит на основе убеждения в том, что объективной истины быть не может.)

Плюрализм знаний (многознание) автоматически не гарантирует универсальности понимания сложных проблем науки, техники, общественной жизни и пр. Плюрализм, скорее, является шагом назад в объективном развитии научного прогресса, отражая кризис общественных связей. Наука, выступая против метафизики в лице своих идеологовпозитивистов, обнажает свою конкурентную устремленность на высшие статусы в общественной жизни. В результате любая наука, не имея возможности стать автономной, становится ложно направленной. И гуманитарии, и «технари», и естественники вне единства научной культуры в целом не могут гарантированно стать лидерами общественных институтов. Настоящим лидером оказывается голая сила, техника сама по себе. Человек отодвинут ею в сторону, задвинут в тень отчужденной силы технического могущества преобразованной природы. А спасительным вектором может стать, на наш взгляд, восстановление единства и гармонии духовного знания в целом. Время плюрализма – это время разрыва гуманитарных связей между человеком и человеком. Исследуя опасность разрыва гуманитарных связей, мы гипотетически предполагаем, что причина скрыта в слабой структурированности эвристического и этического потенциала науки. Именно здесь скрыт резерв воздействия на прогресс науки (для устранения разрывов и разломов гуманитарных связей) со стороны представителей научных учреждений, высших учебных заведений в том числе.

144

Плюрализму необходимо научиться противостоять, но не через его запрет и замену на единственно правильное, верное учение. Восстановление в правах истины как таковой вернет общественное признание фундаментальным наукам, гуманитарным наукам, философии как квинтэссенции культуры.

Другими словами, главная функция науки (познавательная) для гуманитарного знания уже не будет тормозить общественное признание этой отрасли науки в качестве полновесного передового участника производительной силы. Гуманитарии в перспективе выходят на высокий уровень общественного признания в случае индивидуально-ценностной переориентации субъектов производства.

Образование было и остается одним из основополагающих критериев структурирования общества. Гуманитарное образование займет достойное место, очерчивающее границы собственников (интеллектуальных) информационного общества.

Если оценить данный процесс диалектически, то все увлечения фактами, экономическими достижениями, конкретностью, поверхностностью (вне целостности!!!)

предстанут в истинном свете: с одной стороны, идет процесс глобализации, с другой – основные организаторы этого процесса не контролируют не только отдаленный целостный результат (многочисленные и все более множащиеся глобальные проблемы), но даже и собственные социальные структуры. Ученые не могут добиться уважения, а зачастую лишаются и самоуважения. Разрушение гуманитарных связей, представляющих собой главное содержание всех без исключения социальных институтов, − это и есть выражение неустойчивости социума.

Сейчас мы переживаем эпоху 4-й глобальной научной революции, состоящей в качественном изменении, вплоть до разрушения всех гуманитарных связей. Разрушение гуманитарных связей означает разрыв коммуникации, потерю социальной (высшей по сложности и производительной силе) энергии,

145

причину глобальных техногенных катастроф. И эти опасности не случайны, они кроются в законах развития науки как таковой.

Включение моральных норм в сугубо профессиональную деятельность ученого не только возможно, но и необходимо.

В качестве вывода хочется подчеркнуть, что свобода человека является следующим этапом развития человечества. Это происходит тогда, когда нормами, критериями профессиональных и других статусных успехов становятся не технические показатели (скорости, силы, эффективности), а отслеживание интересов социальной системы, лидером и организатором которой является каждый участник. Духовные ценности могут защитить институт науки от опасностей технизации, а человечество обретет прогрессивный вектор ускоренного развития производительных сил.

8.2. К истории развития техники

За последние 15–20 лет развитые страны накопили значительный опыт организации инновационной деятельности: технологическая кооперация, межгосударственный технологический трансферт, территориальные научно-промышленные комплексы.

Попробуем проследить, какие способы разрешения многих технических проблем нам может предложить сама техническая реальность. Для построения идеальной модели будущего воспользуемся типологией, созданной на основе объединенных усилий различных отраслей технического и фундаментального знания. В основе этой типологии лежит понятие «научный парк»: новая форма объединения науки и производства. Научные парки формы интеграции науки с промышлен-

146

ностью относятся к разряду территориальных научнопромышленных комплексов.

Рассмотрим несколько показательных моделей научных парков и определим место России внутри глобального процесса интеграции науки с производством.

Американская модель. В США и Великобритании в настоящее время выделяются три типа «научных парков»:

1)научные парки в узком смысле слова;

2)исследовательские парки, отличающиеся от первых тем, что в их рамках новшества разрабатываются только до стадии технического прототипа;

3)инкубаторы (в США) и инновационные центры (в Великобритании и Западной Европе), в рамках которых университеты «дают приют» вновь возникающим компаниям, предоставляя им за относительно умеренную арендную плату землю, помещения, доступ к лабораторному оборудованию и услугам.

Крупнейший из научных парков США Стэнфордский. Он расположен на землях университета, сдаваемых в аренду сроком на 51 год «высокотехнологичным» компаниям, взаимодействующим с университетом, в котором преподает много инженеров-исследователей. Парк был объявлен заполненным в 1981 году. К тому времени земли арендовали 80 компаний, насчитывающие 26 тыс. занятых работников этих компаний. Среди компаний три главных учреждения геологической службы США, гиганты электроники (IBM, Hewlett Packard), аэрокосмические («Локхид»), химические, биотехнологические компании.

Типичный пример «исследовательского парка», в котором на землях университета находятся не предприятия и лаборатории собственно промышленных компаний, а исследовательские институты некоммерческого характера, тесно связанные с промышленностью, Центр Иллинойского

147

технологического института (ИТИ), частный исследовательский центр США с бюджетом около 68 млн долларов в год. Идеальный тип исследовательского парка представляет собой старейший научный парк Шотландии Хериот-Уоттский; это единственный научный парк в Европе, в котором разрешено только проведение научно-исследовательских работ. Массовое производство предметов потребления и других продуктов производства здесь запрещено.

Японская модель: Японская модель «научных парков» в отличие от американской предполагает строительство совершенно новых городов, так называемых технополисов, сосредоточивающих научные исследования в передовых и пионерных отраслях и наукоемкое промышленное производство. Проект «Технополис» проект создания технополисов был принят к реализации в 1982 году. Для создания технополисов избрано 19 зон, равномерно разбросанных по четырем островам. Все технополисы должны удовлетворять следующим требованиям:

расположение не далее чем в 30 минутах езды от своих «городов-родителей» (с населением не менее 200 тыс. человек)

ив пределах одного дня езды от Токио, Нагои или Осаки;

занимаемая площадь должна быть меньше или равняться 500 квадратным милям;

наличие сбалансированного набора современных научнопромышленных комплексов, университетов и исследовательских институтов в сочетании с удобными для жизни районами, оснащенными культурной и рекреационной инфраструктурой;

расположение в живописных районах в гармонии с местными традициями и природными условиями.

Строительство технополисов финансируется на региональном

уровне за счет местных налогов и взносов корпораций. Ядром ряда технополисов (Хиросима, Убе, Кагосима) являются «научные городки». Некоторые довольствуются расширением научных и инженерных факультетов местных университетов. Большинство

148

технополисов создают центры «пограничной технологии» инкубаторысовместныхисследований ивенчурногобизнеса.

Смешанная модель. Примером смешанной модели научных парков, ориентированной и на японскую, и на американскую, могут служить научные парки Франции, в частности крупнейший из них «София Антиполис» (расположен на Ривьере, на площади свыше 2000 га; к середине 80-х годов земля была продана компаниям и исследовательским организациям; максимальное предусмотренное число занятых около 6 тыс. человек).

Первым технопарком России считается Томский научнотехнологический парк, открытый в 1990 году на базе Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники. После этого технопарки начали расти как грибы: в начале 90-х годов они открывались чуть ли не во всех университетских городах страны.

В1991 году был открыт технопарк МИЭТ при Московском институте электронной техники в городе Зеленограде. В 1992 году– научный парк Московского государственного университета,

в1993-м – «Технопарк в Москворечье» при МИФИ, в 1998-м – технопаркнабазеКурчатовскогоинститутаит.д.

Сейчас на территории России технопарки открываются не только при университетах, но и в крупных научных центрах, наукоградах, а также в «закрытых городах».

Один из самых успешных – технопарк Новосибирского академгородка, чьи резиденты вошли в TOP-30 наиболее быстро развивающихся инновационных и высокотехнологичных предприятий России [6].

ВРоссии с 2006 года реализуется комплексная программа «Создание в Российской Федерации технопарков в сфере высоких технологий», утверждённая 10 марта 2006 года

Правительством РФ. Координатором программы является Министерство связи и массовых коммуникаций Российской Федерации.

149

В программе принимают участие следующие субъекты Российской Федерации:

Нижегородская область – ИТ-парк «Анкудиновка»; Республика Мордовия – технопарк «Мордовия»; Самарская область – «Жигулёвская долина»; Калужская область – технопарк «Обнинск»; Пензенская область – «Технопарк высоких технологий»;

Тюменская область – Западно-Сибирский инновационный центр;

Кемеровская область – Кузбасский технопарк; Новосибирская область – Центр технологического обеспе-

чения инновационных разработок; Республика Татарстан – технополис «Химград» и ИТ-парк.

С целью поддержки технопарков Министерством связи и массовых коммуникаций были подписаны соглашения о сотрудничестве и поддержке в реализации проектов компанийрезидентов с инновационным центром «Сколково» (в июле 2011 года) и с ОАО «РВК» (в октябре 2011 года). Кроме того, было создано некоммерческое партнерство «Ассоциация технопарков в сфере высоких технологий».

Практическое единство науки и производства на конкретной территории позволяет не только ускорить, но и гарантировать управляемость всех видов последствий научно-технического прогресса. Именно здесь может быть преодолен моральный релятивизм как создателей, так и потребителей технических новинок. Все многообразие скрытых негативных и позитивных последствий преобразованной природы требует изучения, наблюдения и прогнозирования не менее сложного, чем фундаментальные открытия. Научные парки дают возможность откликаться на запросы экологических, психологических, валеологических, личностных проблем развития новой науки так, чтобы сохранять только сильные стороны технического могущества человека.

150