173879

принадлежала у них матери.

Или на основе воспитания

При отсутствии договора власть над детьми должна принадлежать матери. В самом деле, в чистом, естественном состоянии, где нет законов о браке, нельзя узнать, кто является отцом, если нет соответствующего заявления матери; поэтому право господства над детьми зависит от ее воли и, следовательно, яв-

нас слово «демократия», и

упражняются многие ораторы в склонении слова «демократия», но только понимания, полного понимания, что такое демократия я не вижу. Не вижу, не ощущается. Очень поспешные вытаскиваются признаки взамен всей демократии.

Например, такой признак: свобода слова и печати. Если свобода слова и печати – ну конечно, демократия есть! Ничего подобного! Это только частный признак, частный признак демократии. А от одного этого признака демократии не будет.

Или – парламентаризм. Если есть парламентаризм – значит демократия обеспече- на. Что такое вообще парламент, зачем он нужен? А это – народное представительство, только оно должно быть народным! представительством! Народные представители должны действительно быть представителями своих избирателей и никем другим! … У нас этих контактов, особенно при размерах России наладить … пока что не налажено, налажено плохо. А ведь контакты должны быть двусторонними. Избиратели должны зорко знать, кто их представитель, что делает. И как только они недовольны – отозвать его! Много мы видели отзывов у нас? Это же естественный демократический прием – отзыв депутата. Не то делаешь – отзыв, поменяли. А у нас на четыре года выбрали – все, отдыхай, Ванька, четыре года обеспечены.

Да если б только парламентаризм! Ведь там дают: партийный парламентаризм. Партийный парламентаризм отличается тем, что даже и кандидатов нет конкретных. Конкретно … избиратель бедный голосует вообще за партию. Вот почему-то … им надо выбрать какую-нибудь партию и за эту партию голосовать. А там в партии выставят какого-нибудь анонима, и этот аноним будет вашим надежным представителем, и будет к вам все время ездить, этот аноним.

Что такое партия? Всякая партия вообще ущемляет, ущербляет индивидуальность человека, личность его, волю

его ослабляет. Она втискива-

ет его в программу партии, в устав партии, и … и – кто там партией собственно заведует. Это всегда почти денежный мешок. Ведь партию надо оплачивать, ее надо содержать большими средствами. Вот кто деньги платит – тот и музыку заказывает. Партия ничего не творит –

самом деле – признаков может быть много – но на самом деле, демократия – и это все знают, знают, и это даже в конституции у нас записано, только забыли – это такое общественно-государст- венное устройство, при котором народ сам, в своей массе определяет свою судьбу. Вот что такое демократия. А у нас вместо этого образовался некий политический класс. Это несколько сот человек, которые заявили: «я – профессиональный политик и бу-

политолог», «я – эксперт по законоведческим делам. Вы там носом ковыряйте в своей черной земле, а мы за вас

сразу. У нас вообще характерно вот что: сразу и ско-

пот, что означает господин или хозяин, это власть хозяина над слугой. А эта власть в том случае приобретена победителем, когда побежденный во избежание грозящего смертельного удара ясно выраженными словами или каким-нибудь другим проявлением своей воли дает согласие на то, чтобы в течение всего времени, пока ему будут сохранены жизнь и физическая свобода, победитель использовал эту жизнь и свободу по своему усмотрению. Лишь по заключении такого соглашения, не ранее, побежденный становится слугой.

В самом деле, под словом слуга (я предоставляю грамматикам спорить о том, является ли слово «слуга» (servant) производным от servlre – что означает «служить», или от servare – что означает «спасать») подразумевается не тот пленник, который содержится в тюрьме или оковах, пока взявший его в плен или купивший у взявшего его в плен не решит, что с ним делать,– ибо такие люди, называемые обычно рабами, не имеют никаких обязательств и могут с полным правом разбить свои цепи или тюрьму и убить или увести в плен своего хозяина,– а такой пленник, которому оставлена физическая свобода после его обещания не убегать и не совершать насилия над господином, каковому обещанию последний поверил.

Не победа, но соглашение о подчинении

Право господства над побежденным дает поэтому не победа, а собственное согласие побежденного, и его обязательство обусловлено не тем, что он побежден, т. е. разбит, взят в плен или обращен в бегство, а тем, что он приходит и подчиняется победителю. Точно так же то обстоятельство, что враг сдается, не обязывает победителя (если он не дал обещания сохранить жизнь) пощадить его за то, что он отдался на его благоусмотрение, ибо оно обязывает победителя только до тех пор, пока он сам считает это нужным.

А то, что люди делают, когда они просят (как это теперь называется) пощады (что греки называли – взять живыми), есть изъявление покорности и предложение заплатить за сохранение жизни выкупом или службой, дабы избегнуть в данный момент ярости победителя. Поэтому получивший пощаду получил этим обещание не сохранить жизнь, а лишь отсрочить решение вопроса о его жизни и смерти, ибо просящий пощады сдается не при условии сохранения ему жизни, а на благоус-

мотрение победителя. Сохранение жизни такому побежденному лишь тогда обеспечено и служба его лишь тогда обязательна, когда победитель предоставил ему физическую свободу. Ибо рабы, работающие в тюрьмах или в цепях, работают не в силу долга, а для того, чтобы избегнуть жестокости надсмотрщиков.

Власть хозяина распространяется также на все то, что слуга имеет, и хозяин может пользоваться всем этим, когда ему только вздумается,

ò.е. его власть простирается на имущество слуги, на его труд, слуг и детей. Ибо слуга получает свою жизнь от хозяина в силу договора о повиновении, т. е. договора, обязывающего слугу признать себя ответственным и считать себя доверителем всего, что господин сделает. А если в случае неповиновения господин убивает его, или надевает на него оковы, или каким-нибудь иным способом наказывает его, то слуга сам уполномочил господина на это и не может обвинить его в несправедливости.

Âцелом права и последствия как отеческого, так и деспотического господства одинаковы с правами и последствиями верховной власти, основанной на установлении, имеют те же основания, которые были изложены в предыдущей главе. Таким образом, если бы человек, являющийся монархом двух стран, из которых одна подчинена ему в силу установления общим собранием народа, а другая – в силу завоевания,

ò.е. в силу того, что каждый ее житель в отдельности во избежание смерти или неволи отдал себя ему в подданство, стал бы требовать от покоренного народа на основании завоевания больше, чем от другого народа, то это было бы актом, свидетельствующим о незнании прав верховной власти. Ибо суверен одинаково абсолютен по отношению к обоим этим народам, или иначе в данном случае совсем нет верховной власти и каждый человек имеет право, если может, защищать себя собственным мечом, т. е. мы имеем в данном случае состояние войны.

Различие между семьей и царством

Из всего этого ясно, что семья, не являющаяся частью какого-либо государства, представляет сама по себе в отношении прав верховной власти маленькую монархию независимо от того, состоит ли эта семья из человека и его детей, или из человека и его слуг, или из человека и его детей и слуг вместе. Во всех этих случаях сувереном является отец, или господин. Однако семья

воду? Что, кого-нибудь спро-

сили? Это народ осуществлял свою власть и свое будущее? И нарастили из мусора, из ничего каких-то миллиардеров! Которые вообще ничего для России не делали. В лучшем случае, взяли, вот схапнули то что им дали подбесплатно или почти бесплатно. Хапнули это дело и стали миллиардерами. И мы теперь в своем слабом отчаянии восхищаемся, у нас культ миллиардеров появился. Только бы миллиардерам было хорошо, а нам уж ладно.

Демократия. Если это демократия, то нужно выйти на улицу и жаловаться, что нас ограбили, отняли льготы. Если это демократия – то надо ложиться на голодовки, чтоб повысить зарплаты. Нету этой демократии!

Мне пришлось пятнадцать лет назад напечатать, в Союзе еще, статью «Как нам обустроить Россию?», там было много вопросов. В том числе я предусматривал и распад Союза, над чем Горбачев только посмеялся. Горбачев посмеялся: что за нелепость такая – распад Советского Союза! А я сказал: он неизбежен, он грядет! Надо готовить комиссии, которые готовили бы, … обсуждали судьбы людей, готовили бы компенсации, пути, как они будут себя вести, как они, … какое у них будет гражданство. Ничего этого они не сделали, посмеялись!

Но еще более важно, я предупредил там: демократия не может быть насажена сверху! Никаким умным законом! Никакими мудрыми политиками! Она не должна быть насажена как колпак. Демократия может только расти, как все растущее, как все растения – снизу вверх. Должна быть прежде демократия малых пространств.

Окончание íà ñ. 87

надобности, а подчинятся воле Господа.

К этим цитатам можно присоединить еще место из книги Бытия 3, 5: вы будете как боги, знающие добро

èзло, и стих 11: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого я запретил тебе есть? Ибо, так как познание добра и зла или юрисдикции по вопросам добра и зла были под именем плодов древа познания запрещены Адаму, чем испытывалось его повиновение, дьявол, чтобы взнуздать честолюбие женщины, которой эти плоды уже показались красивыми, сказал ей, что, вкусив от этого дерева, они будут как боги, знающие добро и зло. И вот, когда они оба вкусили от этого дерева, они, в самом деле присвоили себе функции Бога, а именно, отправление правосудия по вопросам добра и зла, но не приобрели этим новой способности разли- чать между ними. И если сказано, что, вкусивши от древа познания, они увидели свою наготу, то никто не толковал это место в том смысле, будто они до тех пор были слепы

èне видели собственной кожи. Смысл этого места просто тот, что они при этом впервые сочли свою наготу (в каковой сотворить их была воля Божья) неприличной и, устыдившись, молчаливо порицали самого Бога. И вслед за этим Бог говорит: разве ты вкусил и т. д., желая этим сказать: разве ты, который обязан мне повиновением, взял на себя быть судьей моих повелений? Этим ясно (хотя и аллегорически) сказано, что подданные не имеют права порицать или оспаривать повеление тех, кто обладает правом повелевать.

Власть суверена в государстве должна быть абсолютной

Таким образом, как доводы разума, так и Священное писание ясно свидетельствуют, на мой взгляд, что верховная власть независимо от того, принадлежит ли она одному че- ловеку, как в монархиях, или собранию людей, как в народных и аристократических государствах, так обширна, как только это можно себе представить. И хотя люди могут во-

ображать, что такая неограниченная власть должна вести ко многим дурным последствиям, однако отсутствие таковой власти, а именно беспрестанная война всех против всех, ведет к значительно худшим последствиям. Состояние человека в этой жизни никогда не будет свободно от невзгод, но наибольшие невзгоды, которые имеют место в каком-либо государстве, всегда проистекают из-за неповиновения подданных и из-за нарушения договоров, от которых государства берут свое начало. А если кто-либо, полагая, что верховная власть слишком обширна, пожелает ограничить ее, то он должен будет подчиниться власти, могущей ее ограничить, т. е. признать над собой большую власть.

Самое серьезное возражение против развитых нами взглядов делается с точки зрения практики, когда люди спрашивают: где и когда такая власть была признана подданными? Но этих людей можно в свою очередь спросить: когда или где было королевство в течение долгого времени свободно от мятежа и гражданской войны? У тех народов, государства которых существовали долго и были разрушены лишь внешней войной, подданные никогда не оспаривали прав верховной власти. Однако не следует придавать значение практиче- скому доводу, выдвигаемому людьми, которые не исследовали основательно и не взвесили точно при- чины и сущность государств и каждодневно страдают от бедствий, проистекающих от незнания этих причин и этой сущности. Ибо если бы даже во всех местах земного шара люди строили свои дома на песке, то из этого нельзя было бы сделать вывод, что так именно и следует строить.

Искусство строительства и сохранения государств, подобно арифметике и геометрии, основано на определенных правилах, а не только на практике (как игра в теннис). Для нахождения этих правил бедным людям не хватает досуга, а тем, кто имеет досуг, не хватало до сих пор ни любознательности, ни метода.

Продолжение следует.