173876

поверенными, имеющими от них полномочия, но лишь постольку, поскольку простираются эти полномо- чия.

Поэтому тот, кто заключает соглашение с чьим-либо представителем, не зная, каковы его полномо- чия, делает это на свой страх и риск. Ибо никто не обязывается соглашением, на заключение которого он не давал полномочий, а следовательно, соглашением, заключенным против его полномочий или сверх данных им полномочий.

Но не представителя. Если представитель по приказанию доверителя делает что-либо против естественного закона, то в случае наличия предварительного соглашения о повиновении со стороны представителя нарушителем естественного закона является не представитель, а доверитель, ибо хотя действие противоречит естественному закону, однако не это действие, а, напротив, отказ от его совершения был бы против естественного закона, запрещающего нарушать соглашения.

Полномочия предъявлены доверителем. Если кто-либо заключает соглашение с доверителем при посредстве представителя, не зная размера полномочий последнего и лишь поверив ему на слово, то, в случае если он на запрос, обращенный к доверителю о пределах полномочий представителя, не получил ясного ответа, его обязательство прекращается. Ибо соглашение, заключенное с доверителем, недействительно при отсутствии подтверждения со стороны последнего. Если же тот, кто заключает подобное соглашение, знал заранее, что ему нечего ожидать другого подтверждения, кроме заявления представителя, тогда соглашение действительно, ибо в этом случае представитель становится доверителем. Поэтому в случае действительности полномочий соглашение обязывает доверителя, если же полномочия фиктивны, соглашение обязывает лишь представителя, так как последний сам становится в данном случае на место доверителя.

Вещи представляемые – неодушевленные

Имеются некоторые вещи, которые не могут быть представляемы на основе фикции. Неодушевленные вещи, как церковь, больница, мост, могут быть представлены ректором, начальником, смотрителем. Однако неодушевленные вещи не могут быть доверителями, а потому и не могут давать полномочий своим представителям. Однако эти пред-

ставители могут быть уполномочены сохранять эти вещи их собственниками или управляющими вещей. Вот почему такие вещи не могут быть представляемы до учреждения како- го-нибудь гражданского правительства.

Неразумные

Точно так же не могут быть представлены опекунами или кураторами лишенные разума дети, идиоты и сумасшедшие, но последним (пока продолжается их неразумное состояние) не может быть вменено ни одно совершенное ими действие, до тех пор пока они не смогут разумно обсудить его (когда они снова обретут свои умственные способности). Однако, кто имеет власть над ними, может и в период их слабоумия дать полномочия опекуну, причем и это возможно лишь в гражданском состоянии, ибо до такого состояния не может быть власти над лицами.

Ложные боги

Идол, или образ воображения, может быть представляем. Так, например, языческие боги имели своих представителей в лице назначенных государством служителей культа и имели владения, имущество и права, посвященные и пожертвованные им людьми. Но идолы не могут быть доверителями, ибо идол – ни- что. Полномочия служителям культа давало государство, и поэтому до установления гражданского правления языческие боги не могли иметь представителей.

Истинный Бог

Истинный Бог может иметь представителей. Первым таким представителем был Моисей, управляющий сынами израилевыми (бывшими не его, а Божьим народом), не от своего имени заявляя: Так сказал Моисей, а от имени Бога: Так сказал Господь. Вторым был Сын Челове- ческий, его собственный Сын, наш пресвятой Спаситель Иисус Христос, пришедший не от Себя, а как посланец Своего Отца, дабы обратить евреев и ввести все народы в Царство Своего Отца. Третьим был Святой Дух, говоривший и действовавший в апостолах, каковой Святой Дух пришел не от Себя, а был послан Отцом и Сыном.

Множество людей, выступающее

âкачестве одного лица. Множество людей становится одним лицом, когда оно представлено одним человеком или одной личностью, если на это представительство имеется согласие каждого из представляемых

âотдельности. Ибо единство лица

Сергей Юрский: Ïî-

моему, мы становимся все дальше и дальше. Включая ближний Запад и дальний. Мы ездим не в страны. Мы ездим в русскую диаспору. Русская диаспора гигантская, это страна внутри страны. Растворения среди местных не происходит. Русские как были, так и остаются своей колонией. Они говорят – “наши” про нас и “они” про них. Вспышка интереса ко всему российскому, которая была при Горбачеве, не просто прошла, а прошла круто, этого нельзя не замечать.

ÐÃ: У вас нет сожаления и горечи от утраты былого имперского единства?

Юрский: Нет, я человек не имперского склада. Мои наблюдения показывают, что время империи прошло, потому что и внутри у нас все разъединяется. И благо, если бы везде местные культурные силы ощущали себя не дальней ветвью метрополии, а самостоятельным деревом, которое растет вот здесь. Так нет. У меня тяжелые впечатления от городов, которые я и раньше посещал, играя на тех же сценах. Может, это я изменился, хотя я все-таки стараюсь контролировать свои изменения. Если я смею оценивать публику, которая приходит ко мне, то я оцениваю ее очень высоко. Но она была частью гораздо большего слоя. Сейчас это, пожалуй, что последыши.

ÐÃ: Но залы на ваших концертах по-прежнему полны.

Юрский: Да, но если раньше я мог приехать в любой из больших провинциальных городов и давал подряд шесть концертов, составленных из разных программ, то их посещали разные люди. Большой зал не вмещал людей, способных воспринять сложную структуру литературного театра одного актера. Это очень специфическая вещь, связанная с восприятием слова, а не ярмарочного действа, не балагана. Сейчас я счастлив, что пришла эта публика, но я чувствую, что разговариваю с людьми, которые висят на кончиках пальцев над пропастью. Их мало.

ÐÃ: А кого много?

Юрский: Òî, ÷òî ÿ íà-

блюдаю, меня ужасает. Города оказываются под властью братков. И эти братки уже не “крыша” искусства, а само искусство. Они возглавляют его, определяют, а иногда и сами становятся искусством.

ÐÃ: Òî åñòü êàê?

Юрский: Создают свой театр. Выступают по телевидению. Соблазн быть актером это, по-моему, главная черта сегодняшнего времени. В 91-м году я поставил пьесу Гоголя “Игроки”. Действие перенес в сегодняшний день, актеров одел в современные костюмы, оставил гоголевский текст. И на первый план вышла проблема масок, которые надели на себя люди. Один говорит: “я – большой либерал”; другой: “я – большой милицейский начальник”; третий: “я – честный офицер”; четвертый: “я – профессор”. На самом деле все – шулера. Маски. Все – притворяются. Это как бы депутат, как бы историк, как бы левый, как бы правый. Я это вижу сейчас.

ÐÃ: Вы как актер видите неумелое притворство?

Юрский: Все – играют. И тяготение к тому, чтобы надевать на себя разные костюмы, использовать телевидение и актерствовать, поставило нашу профессию на грань гибели. Раньше считалось, актер – это о-о-о! Сейчас и театра нет, и все – играют.

ÐÃ: А что плохого, пусть себе приобщаются к лицедейству?

Юрский: Это опасно, потому что люди не обучены играть. Поэтому играют плохо и играют корыстно. Искусство в принципе стоит на бескорыстии. Поэтому и люди искусства получают не зарплату, а гонорар. Раньше, во всяком случае, это так называлось. А тут очень корыстная игра, которая приводит к падению подлинности в масштабах государства.

ÐÃ: Может, это демократизация искусства. Как раньше было самодеятельное

обусловливается единством представителя, а не единством представляемых. И лишь представитель является носителем лица, и именно единого лица, а в отношении многих единство может быть понято лишь в этом смысле.

Каждый из них есть доверитель. А так как совокупность многих есть не один, а многие, то в этом случае следует говорить не об одном, а о многих доверителях в отношении того, что представитель говорит или делает от их имени. Дело обстоит таким образом, что каждый человек из этой совокупности дает своему общему представителю полномочия от себя отдельно, и если это неограни- ченные полномочия, то каждому вменяются все действия, совершенные представителем. Если же доверители ограничивают своего общего представителя в отношении объекта и размеров полномочий, то никому из доверителей не поручается больше, чем простираются их полномочия.

Представителем может быть много людей, превращенных в одно лицо благодаря большинству голосов

Если же представительство состоит из многих людей, то голос большинства должен быть рассматриваем как голос всех. Ибо если меньшинство высказывается (к примеру) утвердительно, а большинство

– отрицательно, то число высказавшихся отрицательно более чем достаточно, чтобы покрыть число высказавшихся утвердительно, и, таким образом, оставшиеся избыточ- ные отрицательные голоса являются единственными голосами представительства.

Представительство четного числа людей не приносит пользы

А представительство четного числа людей, особенно если это число невелико и если противоположные голоса распределены равномерно, часто бывает немым и неспособным к действию. Однако в некоторых случаях равномерное распределение противоположных голосов может решать вопрос. Например, при обвинении или оправдании равенство противоположных голосов судей уже одним тем, что оно не может

служить к обвинению, ведет к оправданию, но не ведет, наоборот, к обвинению там, где оно не привело к оправданию. Ибо не вынести обвинительного приговора по заслушании дела – значит оправдать, но сказать, что неоправдание есть обвинение, было бы неверно. То же самое верно, когда решается вопрос о том, привести ли приговор в исполнение немедленно или отсро- чить его на некоторое время. Ибо когда голоса в этом случае разделяются поровну, то отсутствие постановления о немедленном исполнении есть постановление об отсрочке.

Отрицательное голосование

Если же имеется нечетное число, например три или более (людей или собраний), из которых каждая единица имеет право своим отрицательным голосованием аннулировать утвердительное голосование всех остальных, то такое число не является представительством. Ибо вследствие различия мнений и интересов людей такое представительство часто и в случаях, чреватых большими последствиями, становится немым лицом и неспособным как ко многим другим вещам, так и к управлению людской массой, особенно во время войны.

Ответственными за действия других бывают люди двоякого рода. Первые – это доверители, которые, согласно моему предыдущему определению, просто признают своими действия других лиц. Ко вторым относятся те, кто признает своим действие или соглашение, заключенное другим человеком, условно, т. е. они обязуются выполнить обязательства, взятые на себя другим, если последний их не выполнит или не выполнит к определенному сроку. И такие условно ответственные лица называются обычно поручителями, по-латыни fidejussores и sponsores, а, в частности, если речь идет об обязательстве уплатить долги другого,– praedes; если же речь идет о том, чтобы предстать перед судом или магистратом,– vades.

Продолжение следует.

Источник: http://www.philosophy.ru/library/ hobbes/ogl.html