Дурные признаки (О книге Ч. Дарвина Происхождение видов)

Дурные признаки

(О книге Ч. Дарвина "Происхождение видов").

"Время", No 11, 1862

O quam contemta res est Homo, nisi supra humana se erexerit!

Линней.

____

On the origin of species by Ch. Darwin. 1859.

Charles Darwin, über die Entstehung der Arten im Thier-und Pflanzenreich durch natürliche Züchtigung. Uebers. und mit Anmerk. v. Dr. H. G. Bronn. Stutt. 1860.

De l'origine des espèces, ou des lois du progrès chez les êtres organisês par Ch. Darwin. Trad. par Clêmence-Aug. Royer, avec prêf. et notes du traducteur. Paris 1862.

Настоящее время, во всякомъ случа загадочное, и можетъ быть бол е

загадочное ч мъ всякое другое, нер дко сравниваютъ съ эпохою упадка древняго мiра; говорятъ, что мы переживаемъ перiодъ такого же всеобщаго

одряхленiя, такого же постепеннаго и безвыходнаго разрушенiя вс хъ формъ,

въ которыхъ жизнь до сихъ поръ выражалась. Гд и какъ возникаетъ новая

жизнь, какiя формы она приметъ, неизв стно.

Судить основательно и точно о вопросахъ такого широкаго объема, конечно, очень трудно. Духъ исторiи, совершающейся вокругъ насъ, та

глубокая жизнь, которая движетъ развитiемъ челов чества, есть безъ сомн нiя величайшая тайна для ума. Мы сами погружены въ потокъ этой жизни, сами

увлечены ходомъ этого развитiя; сл довательно не можемъ гляд ть на это

движенiе со стороны, какъ наблюдатель, им ющiй твердую точку опоры.

Бол е или мен е ясно, но мы чувствуемъ, что въ насъ д йствуетъ эта сила, для которой мы сами не составляемъ полнаго и совершеннаго проявленiя;

сл довательно мы не можемъ признать себя вполн точнымъ ея м риломъ.

Но мысль, какъ из стно, старается отр шиться отъ временныхъ и

частныхъ условiй. Она, по самой своей природ , считаетъ возможнымъ найти

въ себ самой ту неподвижную точку, то начало координатъ, отъ котораго

изм ряются вс явленiя, вс разстоянiя и направленiя. Поэтому мысль не

можетъ отказаться отъ права изм рять даже ходъ современнаго ей историческаго развитiя.

Итакъ положимъ, что мы будемъ стараться вникнуть въ ходъ этого

развитiя. Для этой ц ли зам тимъ, что изъ вс хъ областей челов ческой

д ятельности самая ясная, наибол е доступная для пониманiя и оц нки, есть

область умственной д ятельности. Такъ что изъ вс хъ сферъ развитiя, въ этой

сфер всего прям е и отчетлив е могутъ для насъ обнаружиться и черты, зависящiя отъ духа эпохи; по этимъ чертамъ можетъ-быть возможно составить

понятiе и о состоянiи ц лой жизни челов чества.

Что же мы находимъ въ современной умственной д ятельности?

Повидимому едва ли кто р шится сказать, чтобы въ этой д ятельности

зам тенъ былъ упадокъ или дряхлость. Безъ сомн нiя никогда еще на земномъ

шар науки не процв тали такъ, какъ процв таютъ нын : ученая д ятельность

кипитъ все въ большихъ и большихъ разм рахъ. Притомъ усп хи, д лаемые

науками, не ограничиваютъ самыхъ наукъ, не указываютъ имъ пред ловъ, но

ч мъ дальше, т мъ больше разширяютъ ихъ горизонтъ и открываютъ поприще

для новыхъ усп ховъ.

Таково покрайней-м р обыкновенное наше понятiе о ход и движенiи

наукъ. Но умы скептическiе и тоскующiе, какъ изв стно, смотрятъ на это иначе. Въ этомъ движенiи, столь быстромъ и разительномъ, они находятъ коренную фальшъ. Они думаютъ, что наука во многихъ и именно въ

важн йшихъ случаяхъ дошла до внутренняго противор чiя съ самой собою, до отрицанiя самой себя. Они утверждаютъ поэтому, что наука въ этихъ случаяхъ

держится и движется только рутиною, но что въ ней н тъ уже живой в ры въ

себя, и что сл довательно раньше или позже ей неминуемо грозитъ катастрофа.

Мы говоримъ зд сь о глубокомъ скептицизм и глубокой тоск . Сюда однако же примыкаетъ и тотъ дешовый и легкiй скептицизмъ, который въ

большомъ ходу кажется во вс времена. По мн нiю многихъ, обыкновенно

незнакомыхъ близко съ науками, умъ челов ческiй повторяетъ одно и тоже, только въ различныхъ формахъ; каждый вопросъ имъ кажется спорнымъ, и въ

умноженiи изысканiй и книгъ они видятъ только умноженiе разнор чiй. Въ исторiи они находятъ одну путаницу лицъ и событiй, въ философiи -- одинъ

туманъ, въ занятiяхъ древними -- пустую забаву, пустую трату времени, везд безплодное круженiе ума, обманчивый, ни къ чему неведущiй трудъ.

Есть однако же науки, передъ которыми умолкаетъ всякiй скептицизмъ,

какъ поверхностный, такъ и глубокiй, которыхъ усп хи никто не р шится

отвергать, которыхъ польза и плодотворность ясны до несомн нной

очевидности. Это -- науки естественныя, а въ особенности т изъ нихъ, которыя уже издавна пользуются почетнымъ названiемъ точныхъ наукъ. Если

въ настоящее время эти науки приобр таютъ все больше и больше приверженцевъ и сотрудниковъ, то это зависитъ главнымъ образомъ отъ этой

ихъ несомн нности, ставящей ихъ выше всякаго подозр нiя и отъ бол е или

мен е ясно чувствуемаго скептическаго отношенiя къ другимъ наукамъ. Умъ

необходимо требуетъ д ятельности и ищетъ спасенiя тамъ, гд онъ чувствуетъ

себя вполн самоув реннымъ, гд у него твердая почва подъ ногами.

Въ этомъ отношенiи естественныя науки д йствительно им ютъ явное

преимущество передъ вс ми другими. Предметъ ихъ такъ очевидно-ясенъ,

методы такъ просты и элементарны, что твердость приобр таемыхъ познанiй

не можетъ кажется подлежать никакому сомн нiю. Нужно быть повидимому или крайне-тупымъ, или крайне-легкомысленнымъ для того, чтобы

значительно отступить отъ истины въ изсл дованiи по предмету

естественныхъ наукъ. Поэтому натуралисты вс составляютъ одну школу, безъ

разд ленiй, безъ сектъ; покрайней-м р у нихъ такъ много общаго, что небольшiя разногласiя ничего не значатъ въ сравненiи съ общепринятыми

познанiями. Философiя в чно д лится на разногласныя школы; историческiе

взгляды могутъ быть весьма различны; между т мъ точно такъ, какъ существуетъ только одна математика, такъ существуетъ только одна физика, одна химiя, одна физiологiя и проч. Служить другимъ наукамъ, невходящимъ

въ кругъ естественныхъ, трудно: въ нихъ значительная часть д ятельности пропадаетъ даромъ, то-есть оказывается трудами, не приносящими самой

наук никакой пользы. Изв стно, что книга съ историческимъ содержанiемъ

можетъ не им ть никакого значенiя для исторiи; большая часть книгъ, по заглавiю философскихъ, представляютъ мертворожденныхъ уродовъ и ничего

не значатъ для философiи. Между т мъ, если кто станетъ самостоятельно изучать природу, то передъ нимъ прямо открывается твердый путь; каждое наблюденiе, ничтожный фактъ -- все это годится, все быстро и правильно

примыкаетъ къ ц лому науки; ошибки, недосмотры исчезаютъ и исправляются съ величайшею легкостiю и очевидностiю, такъ что не представляютъ никакой задержки общему теченiю науки впередъ.

Эта твердость пути, эта несомн нная правильность прiемовъ доказывается и самими результатами, до которыхъ достигаютъ естественныя

науки. Нельзя вообразить себ усп ховъ бол е блистательныхъ, бол е

многообъемлющихъ и многооб щающихъ. Эти усп хи вс ми признаны, но

настоящую ихъ важность и ц ну знаютъ только одни натуралисты. Тотъ, кто незнакомъ съ естественными науками, никогда не представитъ себ , какъ ярки, какъ широки бываютъ эти новые потоки св та, вдругъ озаряющiе ц лыя области мiрозданiя, которыя до т хъ поръ были какъ хаосъ покрыты мракомъ и недоступны для ума. Въ два-три десятка л тъ возникаютъ ц лыя науки

поразительной стройности и глубины; таковы наприм ръ -- палеонтологiя, органическая химiя.

Посл этого понятно, что естественныя науки в рятъ въ себя, что они полны жизни, радости, и что умы, расположенные къ тоск и сомн нiю ищутъ себ отрады въ этой св тлой области знанiя. Вотъ одна изъ чертъ современнаго умственнаго настроенiя. Какъ бы мы ни смотр ли на ходъ другихъ проявленiй ума, въ наукахъ о природ невозможно вид ть признаковъ упадка, а необходимо признать полную живучесть, св жую и здоровую силу.

Естествознанiе вообще есть н что новое. Въ немъ можно вид ть одну изъ живыхъ струй, отличающихъ нашъ новый мiръ отъ древняго мiра. Въ этомъ

нельзя не уб диться, если мы вспомнимъ, что древнiе были люди высоко-

развитые, обладавшiе глубокою умственною д ятельностью. Ихъ философiя,

ихъ поэзiя -- в чные образцы для насъ. Между т мъ ихъ познанiя о природ

были въ полномъ смысл слова ничтожны въ сравненiи съ нашими. Объяснить это можно только однимъ, именно особеннымъ, древнимъ отношенiемъ ихъ

ума къ природ . Для насъ удивительно, какъ они не зам чали самыхъ простыхъ, ежедневно повторяющихся законовъ и явленiй. Очевидно въ новое

время духъ челов ческiй сталъ въ особенное, новое положенiе въ отношенiи

къ природ и вотъ почему быстро и усп шно пошла эта новая умственная д ятельность.

Такимъ образомъ нын шнiе усп хи естественныхъ наукъ необходимо предполагаютъ н который великiй переворотъ въ умственномъ настроенiи

челов чества. Обыкновенно этого не зам чаютъ и не признаютъ. Въ прiемахъ изученiя природы не ум ютъ вид ть никакой особенной глубины, никакого особеннаго достоинства. Даже наоборотъ изв стно, что ученые нер дко смотрятъ свысока на д ятельность натуралистовъ: она кажется имъ слишкомъ мелкою, слишкомъ простою и грубою. Насм шки, д лаемыя въ этомъ смысл надъ натуралистами, очень обыкновенны. Какъ интересный прим ръ,

доказывающiй между прочимъ ихъ давность, приведу зд сь слова Малебранша, который, какъ изв стно, занимаетъ почетное м сто въ исторiи

философiи. Эти слова сказаны были дв сти л тъ назадъ, но уже въ то время,

когда естественныя науки заявили себя первыми блистательными усп хами, такъ называемою эпохою великихъ открытiй. "Люди", говоритъ онъ въ своей

книг объ изысканiи истины, "не созданы для того, чтобы всю свою жизнь

изсл довать мошекъ и нас комыхъ; нельзя вполн одобрить трудовъ,

подъятыхъ н которыми господами для того, чтобы изучить, какъ устроены вши у каждаго рода животныхъ и какъ различные черви превращаются въ

мухъ и мотыльковъ. Такими вещами позволительно разв забавляться для

развлеченiя, когда нечего д лать."

Философъ обнаруживаетъ зд сь очевидное непониманiе. Изученiе

природы все еще кажется ему въ изв стной степени загадкою. Для него странно, какъ можно серьозно заниматься такими пустяками какъ черви и

букашки; онъ находитъ, что гораздо лучше разсуждать о Бог . Но натуралистъ

им етъ полное право см яться надъ философомъ, какъ скоро свое занятiе

букашками онъ усп лъ превратить в научный, полный мысли трудъ. Въ

такомъ случа онъ совершаетъ изв стную умственную д ятельность, которой

философъ не понимаетъ и потому не ум етъ ц нить. Еще бол е натуралистъ

им етъ право см яться, если эта д ятельность даетъ ему точные, строгiе

результаты, и ведетъ его шагъ за шагомъ впередъ, между т мъ какъ философъ,

разсуждая о Бог , легко можетъ остаться при одной заслуг добраго

нам ренiя.

Слова Малебранша нер дко повторяются, и нын . Очевидно есть

н которая трудность въ томъ, чтобы какъ сл дуетъ понимать и ц нить

изученiе природы. Конечно въ настоящее время, когда д ятельность этого

изученiя очень развита, она передается и поддерживается однимъ покол нiемъ

въ другомъ. Но Малебраншу, или какому-нибудь ученому среднихъ в ковъ,

или древнему греку д йствительно могло бы показаться ч мъ-то нечелов ческимъ, неразумнымъ то вниманiе и усердiе, съ какимъ натуралистъ ц лые годы занимается анатомiею ничтожнаго животнаго или предается мельчайшему и прост йшему анализу какихъ-нибудь явленiй, и съ

неистощимымъ терп нiемъ повторяетъ и пов ряетъ изв стные опыты. Натуралисты усердно работаютъ, потомучто ясно видятъ или твердо

уб ждены, что д лаютъ д ло. Пока это д 123;ло не было яснымъ, понятнымъ,

до т хъ поръ за него и не думали приниматься и не придавали ему никакого важнаго значенiя.

Итакъ въ современной умственной д ятельности повидимому

существуетъ элементъ д йствительно кр пкiй, д йствительно новый,

д йствительно плодотворный, именно изученiе природы. Оно составляетъ

лучшiй и несомн нный признакъ жизненности современнаго развитiя. И вотъ

почему изученiе природы въ настоящее время окружено такимъ св тлымъ

ореоломъ надеждъ и в рованiй. Отъ него многiе всего ожидаютъ, въ него

в рятъ, какъ въ разр шенiе вс хъ задачь, какъ въ источникъ всякой мудрости. На естественные науки безпрестанно ссылаются, какъ на непреложный

авторитетъ; ихъ метода, ихъ прiемы переносятся въ другiя науки, д лаются

правиломъ для т хъ областей знанiя, которыя повидимому всего дальше

отстоятъ отъ нихъ по своему предмету, наприм ръ для исторiи, для философiи.

Безъ сомн нiя все это составляетъ очень хорошiе признаки настоящаго

времени: все это свид тельствуетъ о живомъ, сильномъ развитiи, о глубокомъ

прогрес . Такъ что, кто будетъ судить о состоянiи челов ческаго духа по той жизни, какую обнаруживаютъ естественныя науки, тотъ никакъ не согласится съ мыслью о паденiи этого духа, о разрушенiи современной цивилизацiи.

Сомн нiе однако же все-таки возможно; въ самомъ д л д йствительно

ли можно судить о современной жизни челов ческаго духа по естественнымъ

наукамъ? Эти науки во всякомъ случа есть частный фактъ, частная область

умственной д ятельности. Д йствительно ли можно искать въ нихъ спасенiя,

найти въ нихъ ту твердую точку опоры, на которой можно кр пко держаться среди окружающаго разрушенiя?

Нужно многое для того, чтобы р шиться отв чать утвердительно на этотъ вопросъ. Вообще говоря, мы знаемъ, что главный центръ тяжести историческаго движенiя не совпадаетъ съ областью естествознанiя. Жизнь

челов ческая руководится и направляется другими, бол е глубокими основанiями. Если мы обратимся къ исторiи естественныхъ наукъ, то легко

уб димся, что они сами никогда не были совершенно самостоятельны. Легко

было бы доказать многочисленными прим рами, что въ своихъ взглядахъ и

стремленiяхъ они обыкновенно подчинялись другимъ, бол е сильнымъ

влiянiямъ, что не отъ нихъ завис лъ духъ времени, а скор е наоборотъ они отъ

духа времени. Им я въ себ задатки самобытнаго развитiя, они постепенно освобождались отъ постороннихъ влiянiй, постепенно сбрасывали съ себя

сл ды чуждаго имъ духа, но однакоже никогда не были во глав движенiя,

никогда не руководили общимъ настроенiемъ умовъ. Т , которые над ются,

что это будетъ со временемъ, во всякомъ случа должны признать, что этого до сихъ поръ не было.

Если мы такимъ образомъ предположимъ, что изученiе природы не

составляетъ главнаго русла челов ческаго ума, то должны будемъ признать,

что оно не спасетъ насъ, когда обмел етъ главное русло, когда изсякнутъ главные источники. Въ настоящее время естественныя науки часто заявляютъ притязанiе на господство, на руководящее значенiе. Въ этихъ случаяхъ всего легче судить о томъ, справедливы ли ихъ притязанiя и надежды. Кто берется за

д ло, превышающее его силы, тотъ сейчасъ же обнаружитъ слабость своихъ силъ.

Въ недавнее время намъ встр тился любопытный случай именно такого рода. Мы изложимъ его читателямъ, такъ какъ, намъ кажется, въ немъ можно найти ясные черты и современнаго состоянiя европейской жизни, и отношенiя къ нему естественныхъ наукъ.

Въ посл днiе годы въ ученiи объ организмахъ, то-есть о животныхъ и растенiяхъ, совершился великiй переворотъ. Этотъ переворотъ произвела книга Дарвина о происхожденiи видовъ, которой заглавiе, также какъ и

заглавiе ея переводовъ, стоитъ въ начал нашей статьи. Она кореннымъ

образомъ изм нила самыя главныя, самыя существенныя понятiя, которыхъ до

сихъ поръ держались относительно организмовъ. Чтобы получить н которое понятiе о важности этого переворота, припомнимъ тотъ взглядъ на вещи, то

мiросозерцанiе, которое кр пко стояло въ прежнее время и отъ котораго мы

конечно не вполн освободились и до сихъ поръ. Предполагалось, что вс

вещи им ютъ опред ленныя, неизм нныя свойства, что эти свойства

неразд льны съ ихъ сущностью и принадлежатъ имъ отъ в ка. На мiръ

смотр ли какъ на совокупность такихъ вещей; на жизнь и на исторiю какъ на

случайное столкновенiе этихъ в чныхъ свойствъ и неизм нныхъ вещей, такъ что въ сущности жизнь не была наростанiемъ новаго, и въ исторiи не

происходило никакихъ существенныхъ перем нъ. Этотъ взглядъ, очевидно

метафизическiй и им ющiй глубокiе источники въ дух челов ка, былъ

ц ликомъ перенесенъ и на организмы. Каждая форма растенiй и животныхъ, ясно отличающаяся отъ другихъ формъ, была признаваема за особый видъ,

которому отъ созданiя принадлежатъ вс его свойства и особенности. Виды

почитались неизм нными, т. е. неизм нно обладающими изв стными свойствами, какъ принадлежащими къ ихъ сущности. Натуралисты заботились

о томъ, чтобы различить, наименовать и перечислить вс виды; а видовъ,

говорилъ Линней, столько, сколько ихъ въ начал создалъ Богъ.

Къ такому взгляду неподвижныхъ, неизм нныхъ сущностей такъ или

иначе постоянно возвращается челов ческiй умъ. Но прежде онъ былъ строго

и посл довательно примененъ ко всему, о чемъ мыслилъ челов къ. Самое

познанiе считалось нич мъ инымъ, какъ постепеннымъ открытiемъ

неизм нныхъ, в ков чныхъ сокровищъ истины. Новыя открытiя только численно умножали умственныя познанiя, но ни въ чемъ существенно не

изм няли д ла. Мало-помалу однакоже въ незыблемой почв , на которую

люди такъ кр пко опирались, стало зам тно колебанiе. Велико должно было

быть удивленiе т хъ, кто первый это зам тилъ. Все, что считалось

неподвижнымъ и несомн ннымъ, поколебалось и двинулось; земля стала обращаться около солнца; величайшiе авторитеты были разбиты въ прахъ,

в ковыя отношенiя и связи нарушились; наконецъ самая мысль изм нила свои

прiемы и стала д йствовать иначе: челов чество живо почувствовало, что въ

немъ совершается исторiя, что въ мiр происходятъ не одн случайныя и

видимыя, а существенныя перем ны.

Съ т хъ поръ постепенно все больше и больше распространяется новое

мiросозерцанiе. Неизм нныя сущности и ихъ необходимыя свойства все дальше и дальше отодвигаются на заднiй планъ. Постепенно проникаетъ

всюду уб жденiе, что все изм няется и что постоянны не сущности, а законы

ихъ изм ненiя. В ра въ прогресъ, въ развитiе, въ усовершенствованiе

заступила м сто в ры въ неизм нныя сущности и в чныя истины. Посл днiй

усп хъ этого взгляда, посл днюю его поб ду мы видимъ въ книг Дарвина. Эта книга опровергаетъ такъ называемое постоянство видовъ, догматъ,

которой упорно защищали до сихъ поръ вс признанные натуралисты. Они думали, что каждый видъ животныхъ и растенiй явился первоначально со

вс ми своими нын шними свойствами; что при размноженiи происходитъ

только повторенiе т хъ формъ, которыя размножаются, и сл довательно

самыя формы остаются неизм нными. Каждое растенiе, каждое животное

производитъ себ подобныхъ и сл довательно виды не происходятъ, но существуютъ искони.

Весьма зам чательно, что такой метафизическiй взглядъ на постоянство

вещей всего дольше и кр пче держался въ естественныхъ наукахъ. Были

правда попытки поколебать его, но натуралисты смотр ли на нихъ съ

большимъ презр нiемъ. Большею частью эти попытки принадлежали такъ

называемымъ натур-философамъ, то-есть людямъ, въ мн нiяхъ которыхъ

натуралисты ничего не вид ли кром бредней. Еслиже постоянство видовъ

отвергалось и н которыми настоящими натуралистами, наприм ръ Ламаркомъ, Стефаномъ Жоффруа Сентъ-Илеромъ, то это было въ глазахъ

ученыхъ пятномъ на памяти этихъ людей, какъ гипотеза слишкомъ см лая, какъ игра воображенiя, недостойная науки. Самъ Дарвинъ, хотя давно знаменитъ превосходными работами, хотя выступилъ съ полною твердостью и

ув ренностью, однакоже прежде, ч мъ заявить свое мн нiе, двадцать л тъ накоплялъ матерьялы и размышленiя.

Нельзя оправдывать въ этомъ случа натуралистовъ т мъ, что они близко

держались фактовъ; -- фактовъ, доказывающихъ постоянство вещей, н тъ и быть не можетъ. Сколько бы времени мы ни наблюдали вещи, мы не можемъ

ручаться, что они не изм нялись до нашихъ наблюденiй, и что они не

изм нятся посл нихъ. Неизм нности открыть нельзя, открыть изм ненiе возможно.

Въ своей книг Дарвинъ скопилъ множество фактовъ, доказывающихъ

изм нчивость видовъ. Со временемъ мы над емся больше поговорить объ

этомъ предмет , теперь же ограничимся одними результатами. Дарвинъ нашолъ, что виды переходятъ одинъ въ другой, что они постепенно

вырождаются изъ одной формы въ другую. Такимъ образомъ изъ с менъ

одного и того же растенiя, въ различныхъ м стностяхъ, при различныхъ

обстоятельствахъ можетъ въ длинной см н покол нiй произойти н сколько различныхъ растенiй. Различные виды животныхъ и растенiй происходили

постепенно всл дствiе такого распаденiя одной формы на н сколько новыхъ.

Организмы никогда не производятъ себ подобныхъ въ точномъ смысл

слова: д ти всегда отличаются отъ родителей и также не вполн сходны между собою. Отъ постепеннаго накопленiя этихъ различiй въ длинныхъ

родахъ покол нiй и произошло все разнообразiе животнаго и растительнаго царства.

Вотъ великiй переворотъ, который заключаетъ въ себ книга Дарвина. Но

открытiе его состоитъ собственно не въ этомъ. Мн нiе о перерожденiи видовъ

было неразъ высказываемо и подкр пляемо фактами и до него. Оно получаетъ

полный в съ у Дарвина только потому, что ему удалось найти черты одного

изъ т хъ законовъ, по которымъ совершается изм ненiе видовъ. Законъ, который имъ найденъ, названъ имъ закономъ естественнаго избранiя или

жизненной конкуренцiи. Онъ состоитъ въ сл дующемъ:

"Между вс ми органическими существами, разс янными на поверхности

земного шара, существуетъ конкуренцiя, неизб жно проистекающая изъ ихъ размноженiя въ геометрической прогресiи: это законъ Мальтуса въ приложенiи ко всему животному и растительному царству. Такъ какъ

раждается гораздо больше нед лимыхъ, ч мъ сколько можетъ жить, и такъ

какъ всл дствiе этого между ними постоянно возобновляется борьба за

средства существованiя, то отсюда сл дуетъ, что если какое-нибудь существо отличается отъ другихъ хотя бы весьма незначительно, но такъ, что это

отличiе выгодно для него лично, то при сложныхъ и часто изм нчивыхъ

условiяхъ жизни такое существо им етъ больше возможности пережить другiя и такимъ образомъ будетъ естественнымъ образомъ избрано или предпочтено

другимъ. Зат мъ по всесильнымъ законамъ насл дства, всякая избранная разновидность получаетъ стремленiе передавать размноженiемъ свою новую

видоизм ненную форму."

Вотъ законъ Дарвина, который мы передали его собственными словами.

Въ этомъ естественномъ избранiи, по его изсл дованiямъ, заключается

главный, если и не исключительный способъ посл довательныхъ изм ненiй организмовъ. Смыслъ и важность этого прекраснаго закона требовали бы

многихъ поясненiй. Зам тимъ только вообще, что въ силу этого закона

изм ненiе организмовъ, перерожденiе и распаденiе видовъ зависятъ не отъ чего либо посторонняго, а отъ самихъ же организмовъ. Организмы сильно

размножаются, они получаютъ иногда бол е выгодное устройство; они борятся между собою за средства существованiя; вотъ три условiя, отъ которыхъ зависитъ постепенное перерожденiе видовъ путемъ естественнаго избранiя. Совершенно ясно, что законы развитiя организмовъ далеко этимъ не

исчерпаны, хотя Дарвинъ кажется не зам чаетъ недостаточности своего

закона; т мъ немен е ему принадлежитъ великая заслуга перваго указанiя на

внутреннiй законъ развитiя организмовъ. Вс органическiя существа составляютъ у него единую область и развиваются внутреннимъ

взаимод йствiемъ, всл дствiе размноженiя, усовершенствованiя и борьбы. Процесъ этого внутренняго развитiя конечно очень сложенъ и не такъ еще

скоро намъ будетъ ясенъ; но т черты, которыя указалъ въ немъ Дарвинъ, безъ

сомн нiя совершенно точны и в рны.

Изъ всего этого читатель видитъ, что книга Дарвина представляетъ великiй прогресъ, огромный шагъ въ движенiи естественныхъ наукъ.

Разум ется она тотчасъ же возбудила общее вниманiе. Въ Англiи каждый годъ

является новое ея изданiе. Тотчасъ же посл ея выхода она была переведена на