Механизм прогресса

Столь же разнообразны и взгляды на механизм прогресса. Речь в данном случае идет о трех вещах: во-первых, о движущих силах, т.е. о том, что подталкивает социальное развитие в про­грессивном направлении; что является причинным, активизиру­ющим фактором; во-вторых, о форме или виде, который прини­мает прогресс, т.е. о том, какова траектория прогресса, по кото­рой он движется; и, в-третьих, об образе действий социальной системы, которая прогрессирует. Как достигается прогресс, ка­кими средствами?

Говоря о движущих силах прогресса, можно выделить три последовательных стадии разработки этой проблемы в истории социальной мысли. На самой ранней стадии движущая сила про­гресса выводилась в сверхъестественную область. Люди верили,

53

что прогрессивное направление социального или исторического процесса охраняют боги, провидение, судьба. Такая сакрализа­ция агента действия, ведущая к вере в прогресс, заданный свы­ше, в то, что это дар богов, делала благодарность единственно приемлемой формой человеческой реакции.

Позже движущие силы стали искать в естественной области. Ответственность за прогрессивный курс социальных процессов была возложена на тенденции и потенциалы, наследуемые об­ществом (наподобие того, как тенденции, закодированные в ге­нах, эмбрионах, семенах, несут ответственность за рост организ­мов). Секуляризация агента действия способствовала тому, что про­гресс стал рассматриваться как процесс естественного и неизбеж­ного раскрытия потенциалов. При таком понимании единственно приемлемой формой человеческой реакции является адаптация, приспособление. Наконец, на самой поздней стадии истории со­циальной мысли решающая роль отводится человеку (отдельно­му индивиду или коллективу) как производителю, субъекту, «кон­структору» прогресса. Соответственно и прогресс квалифициру­ется как то, что должно быть достигнуто, сконструировано, вве­дено и, следовательно, что требует творческих усилий, борьбы, поиска, иначе говоря, активного человеческого действия.

Таким образом, если проанализировать представления о про­грессе по его движущим силам, то можно установить их главное различие: оно заключается в том, что прогресс трактуется либо как автоматический, саморазвертывающийся процесс, либо как понятие человеческой деятельности, активности. В первом слу­чае движущие силы выносятся за рамки человеческих возмож­ностей, во втором они напрямую связываются с деятельностью людей. Первая версия провозглашает необходимость прогресса, вторая обосновывает его ограниченность, поскольку он может про­исходить (но может и не происходить) в зависимости от действий, предпринимаемых людьми. По первой версии прогресс случается, по второй — достигается. Первая версия поощряет пассивное, адап­тивное отношение («поживем, увидим»), вторая требует актив­ного, творческого, конструктивного участия.

Форма, или вид, который принимает прогресс, также вос­принимается по-разному. Одни авторы рассматривают его как постепенный, восходящий процесс, который шаг за шагом, рав­номерно продвигает общество к лучшему. Вот, к примеру, клас­сическая трактовка научного прогресса: изобретения, открытия, наблюдения, гипотезы медленно накапливаются во времени, ох­ватывая все более широкий диапазон явлений и все глубже про­никая в их суть. Знание аддитивно: оно расширяется медленно, 54

прирастает небольшими частями. Но есть и другая точка зрения, согласно которой прогресс представляет собой прерывистый, дискретный процесс; в ходе этого процесса после количествен­ного накопления изменений наступают периоды неожиданного ускорения изменений, приводящие к качественному сдвигу (скач­ку) — на более высокий уровень. Это революционный (или диа­лектический) образ прогресса. Возьмем тот же пример с наукой. В соответствии с современным взглядом, выдвинутым Томасом Куном (224), научный прогресс достигается посредством серии научных революций, радикальных изменений доминирующей на­учной доктрины, а не просто прибавлением знания в рамках того же самого образа. Отказ от прежней парадигмы и принятие но­вой открывает период, в рамках которого происходит нормаль­ная накопительная работа, но только до определенного момен­та, когда парадигма «выдыхается» и становится бессильной пе­ред лицом новых задач. Она преодолевается, и ее сменяет сле­дующая, более плодотворная парадигма. Марксистская теория аналогичным образом трактует социальный и экономический прогресс, утверждая, что социальные революции приносят ради­кальные, качественные изменения общественно-экономических формаций (рабовладельческий строй сменяется феодальным, феодальный — капиталистическим, капиталистический — соци­алистическим и т.д.). В длительные периоды между революция­ми прогресс проявляет себя в более медленной, кумулятивной, чисто количественной форме (см. гл. 11).

С тем, что мы называем формой, или видом, прогресса, свя­зана проблема его необратимости, постоянства. Является ли про­цесс линейным, необратимым или выступает только в качестве всеобщей, конечной тенденции, которая допускает временные регрессы, провалы, стагнацию, повороты и преобладает только в «конечном счете»? Ранние эволюционисты, например, Конт, Спенсер, Дюркгейм, видимо, разделяли первую точку зрения. Прогресс мысли, структурная дифференциация или разделение труда рассматривались ими как неуклонно движущийся процесс. А, скажем, Карл Маркс придерживался совершенно иной точки зрения. По его мнению, вплоть до XIX в. история развивалась так, что внутри каждой предшествующей общественно-эконо­мической формации наблюдался регулярный, систематический регресс — усиливались эксплуатация, обнищание масс, росли возмущение и недовольство, углублялась несправедливость и т.д. Все это достигало такой степени, что делало социальную рево­люцию неизбежной. Революция означает большой прогрессив­ный скачок, но затем тот же самый процесс внутреннего регрес-

55

са и упадка зарождается заново в рамках новой общественно-экономической формации. Вначале этот процесс имеет «прогрес­сивный» характер, но затем он дегенерирует и подготавливает почву для следующей революции. В долговременной перспекти­ве траектория истории прогрессивна; в короткой же включает в себя преходящие фазы регресса. Интересно отметить, что марк­систская точка зрения имеет некоторое сходство с представле­ниями ранних религий, например, христианства (см. у Св. Ав­густина), согласно которому спасение и вечное счастье (Град Бо­жий) могут быть достигнуты лишь через страдания, лишения и несчастья в земной жизни. Конечное блаженное существование добывается ценой прежних несчастий.

Наконец, при рассмотрении образа действия социальной сис­темы, в результате которого происходит прогресс, выявляется и другая противоположная пара. Один образ, также типичный для ранних эволюционистов, выражает «мирное», гармоничное раз­вертывание потенциала прогресса. Другой фокусируется на внут­ренних напряжениях, противоречиях и конфликтах, разрешение которых движет систему в прогрессивном направлении. Мани-хейская тема борьбы между противостоящими силами добра и зла, позитивными и негативными элементами (в ней добро вре­менами побеждает) под различными одеяниями присутствует в многочисленных теориях прогресса. Мы находим ее у Св. Авгус­тина в его дихотомии Града Бога и Града Человека — двух по­лярных силах, борющихся в мире; в учениях диалектиков Гегеля и Маркса (последнему принадлежит идея классовой борьбы как центральной движущей силы исторического прогресса); в дарви­низме с его концепцией борьбы за существование и выживания наиболее приспособленных видов как факторе естественного отбора и прогрессивной эволюции; в психоанализе Фрейда, дек­ларировавшего постоянное напряжение между «Ид» (коренны­ми, биологическими движителями) и «суперэго» (социально обу­словленными ограничениями) в рамках отдельной человеческой личности, а также между природой и культурой во внешнем мире.