Васильев А.М., Петров И.Н. Рецепты Арабской весны русская версия (Политический бестселлер). 2012

жданский конфликт в Ливии и придали ему международный характер. В Сирии протестные выступления с требованием де­ мократических реформ, начавшиеся в марте 2011 г., переросли в столкновения с силами правопорядка. Среди причин проте­ стных выступлений в Сирии социально-экономический аспект, как и в Ливии, не является основным. Первостепенное значе­ ние имеет недовольство части населения всевластием алавитского семейства Асадов, находящегося у власти в Сирии бо­ лее 40 лет, и, соответственно, протекционизмом и коррупци­ ей, отсутствием реальных демократических свобод. В то же время правящая в Сирии Партия арабского социалистическо­ го возрождения (доктрина партии представляет собой соеди­ нение арабского национализма, ислама и элементов социализ­ ма) уделяет достаточное внимание решению социально-эконо­ мических проблем. В Сирии введено бесплатное медицинское обслуживание и бесплатное образование, поддерживаются от­ носительно низкие цены на продукты питания, достигнут при­ емлемый уровень жизни для большей части населения. Значи­ тельная часть сирийских граждан выступает за сохранение су­ ществующего режима. На это указывают прошедшие в июне 2011 г. в различных городах, в том числе, в Дамаске многочис­ ленные митинга в поддержку Башара Асада. Митинги собра­ ли десятки тысяч человек. Силы, оппозиционные правящему режиму, представлены как светской политической оппозици­ ей, среди которой есть бывшие члены сирийского руководства, выступающие против курса Башара Асада, так и исламистами, действующими в Сирии с 1980-х гг. Центры оппозиции нахо­ дятся в основном за пределами Сирии (в Турции, Ливане) и пользуются поддержкой извне.

Характер массовых протестных выступлений, их движу­ щих сил и лозунгов свидетельствуют о том, что в арабских странах, прежде всего в Тунисе и Египте, идет процесс станов­ ления гражданского общества. Некоторые западные исследова­ тели, в частности, профессор Жан-Пьер Филью из Парижско­ го института политических исследований, полагают, что граж­ данское общество в этих странах уже существует. Возможно, это преждевременный вывод. Но в любом случае, структура и характер гражданского общества в арабо-мусульманских стра-

253

нах будут отличаться от его аналогов в странах Запада. Тем не менее, главное требование протестных манифестаций — про­ ведение демократических реформ подтверждает наличие здесь гражданских общественно-политических сил — носителей де­ мократических ценностей. Сознательная активность таких сил является одним из главных условий формирования граждан­ ского общества и развития демократии. Сегодня эти силы со­ стоят в основном из образованной молодежи, имеющей воз­ можность получать достоверную информацию и связываю­ щую будущее своей страны с демократическим развитием.

Отличительной чертой протестных движений в арабских странах стало использование современных коммуникацион­ ных средств. Рупорами и организаторами массовых манифе­ стаций становились не политические лидеры (примкнувшие к движению позже), а молодые люди, имевшие возможность че­ рез систему коллективных блогов, фейсбуков, социальных се­ тей Интернета распространять оперативную информацию и обращаться с призывами к тысячам своих сторонников. Осо­ бенностью «арабской весны» 2010—2011 гг. явилось также то, что протестные демонстрации проходили под светскими ло­ зунгами, в отличие от арабских национально-освободительных и антимонархических революций второй половины X X века и иранской революции 1979 г. Тем не менее, исламистские силы участвовали в свержении правящих режимов в Египте, в меньшей степени в Тунисе, и продолжают в той или иной мере принимать участие в протестных акциях в других араб­ ских странах. Наиболее активно участвовали в протестах про­ тив режима Мубарака египетские «Братья-мусульмане». «Бра­ тья» периодически подвергались репрессиям в период правле­ ния Мубарака, но, тем не менее, являлись и остаются наиболее массовым и организованным общественно-политическим дви­ жением в Египте. Участие «Братьев» в манифестациях протес­ та, по словам профессора Каирского университета Абу АльХасана Бакри «придало египетской революции больший вес». «Братья» создают свою массовую политическую «Партию сво­ боды и справедливости». Руководитель «Братьев-мусульман» Мухаммед Бади заявил, что «Братья» не будут выставлять сво­ его кандидата на пост президента Египта, но будут участво-

2 5 4

вать в парламентских выборах, на которых они надеются за­ воевать 30% депутатских мест. Наряду с Братьями-мусульма­ нами в Египте формируется более радикальное исламистское «салафитское» движение. Салафиты не получили официаль­ ной регистрации, что не мешает им выступать на телевидении

ижестко критиковать новые египетские власти.

ВТунисе при режиме Бен Али легального исламистского движения не существовало, исламисты подвергались жесткому преследованию. Тем не менее подпольно действовали неболь­ шие группы сторонников Партии исламской направленности (ПИН). После свержения Бен Али, отмены запрета ПИН и воз­ вращения в Тунис ее лидера Рашида Ганнуши (род. в 1942 г.), умеренные исламисты снова входят в тунисскую обществен­ но-политическую жизнь. Однако на настоящий момент они не пользуются значительным влиянием в тунисском обществе.

Врезультате феномена «арабской весны» политические изменения, произошедшие в Тунисе и Египте, коснулись лишь верхнего эшелона властной элиты. Структура власти в обе­ их странах до настоящего времени не претерпела каких-либо серьезных изменений. Не произошло также существенного ре­ формирования социально-экономической сферы, если не счи­ тать повышения зарплаты госслужащим. Такой итог явно не устраивает ту часть общества, которая активно участвовала в свержении старых режимов. В то же время очевидно, что су­ ществующие в арабских странах социально-экономические проблемы невозможно решить за короткий срок. Очевидно также, что формирование демократической структуры власти само по себе также не решает данных проблем. Для их реше­ ния необходим взвешенный политический курс с социальной направленностью. В протестном движении, направленном про­ тив коррумпированных авторитарных режимов, наряду с по­ литическими силами, носителями общедемократических цен­ ностей, участвовало и исламистское движение, которое на тот момент не являлось главной движущей силой протеста. Од­ нако в случае затягивания решения острых социально-эконо­ мических проблем «исламский проект» снова может выйти на политическую авансцену.

2 5 5

Глава XVI

ПОЧЕМУ ЖЕ ВСЕ-ТАКИ «АРАБСКАЯ ВЕСНА»?

Причин событий, начавшихся в январе 2011 г. в Северной Африке, много, они накапливались годами и десятилетиями. Однако коренными среди них являются, на наш взгляд, две. Во-первых, это демографический фактор — быстрый рост на­ селения, во-вторых, углубление социального кризиса— рост застойной безработицы и в связи с этим выталкивание на об­ щественное дно большой части молодого трудоспособного на­ селения, падение в обществе ценности труда.

Согласно официально опубликованным данным, сейчас в афро-арабском мире на одну женщину-мать в среднем прихо­ дится 6,5 детей, из которых «на ноги» удается поставить обыч­ но лишь одного, занимающего место отца в лавке или в поле. Самые бедные мужчины не имеют возможности жениться, так как не могут собрать — даже при помощи родственников — средства для уплаты выкупа за невесту. В результате огромная часть молодых людей вливается в безликую массу маргина­ лов, люмпенов и попрошаек. Их удельный вес среди молоде­ жи достигает, по имеющимся опубликованным оценкам, 70%. В случае возникновения каких-либо кризисных ситуаций и со­ циальных взрывов именно маргинальная молодежь выходит на улицы и составляет основную массу бунтующих и зачастую бесчинствующих.

А ведь события начались в Тунисе — относительно наи­ более благополучной стране Северной Африки, которая мно­ гими экспертами считалась образцом успешной социальноэкономической и политической модернизации. Действитель­ но, еще недавно казалось бесспорным, что Тунис по темпам экономического развития, по многим социальным индикато­ рам, по внедрению в общественное сознание и реальную дей­ ствительность наиболее современных моделей социально-по­ литической жизни и понятий «гражданского общества» (дей­ ствующий демократический механизм смены власти, выборы президента, признание многопартийности и свободы СМИ) за-

256

нимает лидирующие позиции не только в Северной Африке, но и во всем арабском мире. Даже такая серьезная и информи­ рованная международная организация, как Всемирный банк, не находила оснований сомневаться в успехе развития Туниса. Фактически по каждому показателю, характеризующему че­ ловеческую деятельность,— от средней продолжительности жизни до охвата школьным обучением и детской смертности, как я отмечал ранее, — эта организация считала Тунис исклю­ чительно успешным в своем развитии. Потому казалось, что крупная вспышка народного гнева в Тунисе маловероятна.

Однако история независимого Туниса знает случаи откры­ того и массового проявления социального недовольства, народ­ ных волнений и забастовок. Так, при подавлении нескольких волн забастовочного движения в конце 1977 — начале 1978 гг., по официальным данным, было убито 42 человека и более 300 ранено. При подавлении «хлебных бунтов» в декабре 1983 г. — январе 1984 г. 89 человек были убиты и 938 ранены, в том чис­ ле 580 гражданских лиц и 348 полицейских.

Именно нарастание социальной напряженности в стране привело к перевороту 7 ноября 1987 года, получившему название «жасминной революции». Переворот был осуществлен под руко­ водством Зина аль-Абидина Бен Али, премьер-министра и гене­ рального секретаря правившей в то время Социалистической дустуровской партии. Новая власть декларировала либерализацию экономики, содействие здоровой конкуренции между политиче­ скими партиями, создание стабильного общества, которое долж­ но было характеризоваться открытостью и терпимостью.

Провозглашая приверженность либерально-демократиче­ ским ценностям, режим Бен Али продержался почти четверть века. Но сами по себе эти принципы не устраняли глубинных причин нарастания социальной нестабильности, главными среди которых — повторю снова — были бесконтрольная ро­ ждаемость и подхлестываемая ею массовая безработица, в чем автор еще раз убедился во время последней поездки в Тунис в октябре 2009 года.

В Египте события развивались в целом по аналогичному сценарию и завершились свержением законно избранного пре­ зидента и сменой власти.

2 5 7

В свете социально-демографической динамики мусуль­ манских стран будущее и этой крупнейшей арабской страны не выглядит таким уж неопределенным. Определено оно, в ча­ стности, многовековой мусульманской традицией деторожде­ ния. В результате следования этой традиции население стра­ ны, проживающее фактически на узкой полоске земли долины и дельты Нила, ежегодно увеличивается на 1,2—1,3 млн. чело­ век. Этот бурный демографический рост вызывает все нарас­ тающую волну безработицы, расширение многомиллионных контингентов маргиналов и люмпенов, готовых встать под зна­ мена политических сил любых мастей, в особенности тех, ко­ торые больше заплатят за участие в политических акциях.

Крайне неблагоприятная в целом для арабского мира, эта динамика усугубляется отношением больших групп мусуль­ манского населения к труду. Подавляющая его часть работа­ ет на своих рабочих местах с прохладцей, «спустя рукава», не стремится повышать эффективность труда. Это в значитель­ ной мере объясняется историческими традициями, климатиче­ скими условиями, некалорийным питанием, тяжелыми усло­ виями жизни.

Низкая эффективность труда объясняет, почему те функ­ ции, для выполнения которых в среднеевропейских условиях достаточно было бы одного работника, в Египте, например, вы­ полняют пять человек. С одной стороны, это повышает заня­ тость и снижает уровень безработицы, но, с другой — сокраща­ ет общественную производительность труда и содействует кон­ сервации социально-экономической отсталости страны.

На уровне массового общественного сознания не привет­ ствуется упорный, напряженный труд; мечтой для самых раз­ ных социальных категорий молодежи остается «вазыфа» — должность, позволяющая, сидя за столом в кресле, устно или по телефону отдавать указания подчиненным.

С этих позиций ситуация в Египте и Тунисе не внушает оптимизма. Те 40 млрд. долл., которые «большая восьмерка» выделила в мае 2011 года обеим странам — по 20 млрд. долл. каждой, быстро закончатся. Их проедят и разворуют, а ситуа­ ция в основном останется прежней. И она будет оставаться та­ ковой до тех пор, пока в результате очередного столкновения с полицией не начнется новый стихийный бунт.

258

Глава XVII

БЫТЬ ЛИ РЕВОЛЮЦИЯМ ЮЖНЕЕ САХАРЫ?

События, потрясшие в первые месяцы 2011 г. государства Северной Африки и Ближнего Востока, получили в отечест­ венном востоковедении самые разные определения: от «моло­ дежных бунтов» и «смуты, руководимой в той или иной мере опытной рукой политических манипуляторов» до «цунами ре­ волюций, как проявления новых геополитических реалий».

Столь же неоднозначны оценки потенциала обществен­ ной нестабильности и уровня социально-политической дезин­ теграции в регионе южнее Сахары.

Содной стороны, констатируется развал африканских об­ ществ южнее Сахары как устойчивой динамической системы

инормальной среды обитания людей, подчеркивается глобаль­ ное расширение группы беднейших, наименее развитых стран прежде всего за счет данного региона, отмечается сохранение

ивозрождение в этом регионе традиционных культур и, в ито­ ге рисуется образ африканского развития как «антиразвития». Обращается внимание на то, что индекс человеческого разви­ тия во многих африканских странах в начале XXI в. оказал­ ся ниже, чем в 1960 г. «Воздействие внешних факторов в тече­ ние последних 30 лет привело к ярко выраженной экономиче­ ской маргинализации большинства стран континента, а значит

ивсей Африки: хронической бедности преобладающей части населения, росту незанятости, массовой неграмотности, широ­ кому распространению тяжелых заболеваний и т.д.».

Сдругой стороны, по данным Всемирного банка и ОЭСР, Африка, включая страны южнее Сахары, демонстрирует в на­ чале XXI в. значительное улучшение экономической ситуации: рост ВВП на 4,8% (2005), всей экономики на 5,2% (тот же год)...

значительную роль в нынешнем (середина первого десятилетия XXI в. — Ю.В.) экономическом подъеме играет прогресс в ук­ реплении политической и социальной стабильности.

Вбольшом комплексе проблем, возникших в связи с мас­ совыми движениями протеста в странах Северной Африки, не-

2 5 9

маловажной представляется и такая: возможно ли их распро­ странение на Африку южнее Сахары? Я полагаю, что нет, по­ скольку арабский Север и негроидный Юг этого континента представляют собой два разных, несовпадающих друг с дру­ гом цивилизационных мира. Именно в силу цивилизационных различий, общие для всей Африки проблемы социально-эко­ номического и политического развития вызвали «цунами» од­ нотипных революций на севере континенга и столь несхожий с ними продолжающийся десятилетиями процесс общей поли­ тической дестабилизации по типу «броуновского движения» в центре и на юге континента.

Говоря о цивилизационных особенностях, разделяющих Север и Юг Африканского континента, отметим прежде все­ го существенные различия в степени культурно-конфессио­ нальной однородности соответствующих регионов. В сравне­ нии с Северной Африкой, где ислам абсолютно доминирует, население Тропической Африки имеет в основном поликонфесиональный состав. Хотя ислам получил распространение в Тропической Африке намного раньше христианства — с на­ чала VII в. спорадически, а с IX—X вв. более широко и сис­ темно, завоевывая на протяжении последующих столетий и вплоть до наших дней новые культурно-ментальные простран­ ства (в Тропической Африке ислам исповедует почти половина населения), он не стал здесь господствующей религией, делил

иделит сферы влияния с христианством и местными тради­ ционными верованиями. Подавляющее большинство мусуль­ ман проживает лишь в шести странах Тропической Африке: Федеральной Исламской Республике Коморские Острова (98% населения), Нигере (96%), Сенегале (95%), Мали (94%), Гам­ бии (92%), Гвинее (90%). В других странах Тропической Аф­ рики мусульмане составляют 65% населения в Буркина-Фасо

иСьерра-Леоне, 50% — в Нигерии и далее по резко убываю­ щей — от 40% в Кот-д'Ивуаре до 10% в Демократической Рес­ публике Конго и 2% в Республике Конго.

Практически во всех странах Африки южнее Сахары име­ ется значительное число приверженцев местных традицион­ ных верований: от 7% в Гвинее до 52% на Мадагаскаре (от

2 6 0

общей численности населения страны). Это обстоятельство, безусловно, влияет на внутренние, институциональные усло­ вия политической стабильности в этих странах. Например, в Бурунди ежегодно 20 ноября отмечается день «башингантайи» — старейшин, к содействию которых часто прибегают конфликтующие стороны для разрешения различных споров. По мнению властей Бурунди, институт старейшин поддержи­ вает исконную традицию уважения к старшим и играет серьез­ ную роль в разрешении внутренних конфликтов.

Анализируя социокультурные особенности развития стран Топической Африки, известный российский африканист В.Р. Арсеньев, констатировал, что традиционная составляю­ щая культуры и жизни здесь в целом сохранилась и продол­ жает воспроизводиться как основа общественного порядка...

Диапазон «гетерогенности» определяется (в Африке. — Ю.В.) единовременным включением в одну общую систему обществ, находящихся на развитых этапах цивилизационного развития, и обществ, фактически не преодолевших порог архаики.

Если попытаться, не вдаваясь в детали, сопоставить обще­ ства Северной и Тропической Африки по цивилизационным критериям, то необходимо отметить, что уровень самооргани­ зации первых в целом значительно выше, чем вторых. Ислам стал на севере национальной идеей и основой политической культуры и социальной интеграции общества. В Африке юж­ нее Сахары столь значимого «религиозного стержня» един­ ства общества нет: ни христианство, ни распространенный и здесь ислам, не говоря уж о местных традиционных культах, роль такого «стержня» не играют. Лишь в одной сфере поли­ тической культуры Тропическая Африка преуспела наравне с Северной — в приобщении своих лидеров, главным образом, первой волны, к категории харизматических, да еще, пожалуй, в создании гражданских организаций.

Распространение и, следовательно, общее воздействие но­ вых информационных технологий на общества Тропической Африки по сей день остается значительно меньшим, чем на Северную, а это обстоятельство, помимо многого прочего, яв­ ляется в современном мире важнейшим фактором значимого

2 6 1

общественного протеста, будь то забастовка, бунт, демонстра­ ция или революция. События 2011 г. в Северной Африке вы­ зрели постепенно, в условиях относительно спокойной поли­ тической и социально-экономической обстановки, отчего и вы­ звали эффект разорвавшейся бомбы. Регион же Тропической Африки бурлит на протяжении всего полувекового периода не­ зависимости. Здесь нет и не было периода явного социального благополучия, что было характерно для арабских стран Север­ ной Африки до 2011 г.

В силу традиционной этнической раздробленности об­ ществ южнее Сахары, в этом регионе вряд ли может возник­ нуть революция, перекатывающаяся из одной страны в другую, как это случилось на севере континента. Государственные гра­ ницы в Тропической Африке остаются более виртуальными, чем реальными; во многих случаях они делят между государ­ ствами один и тот же народ. Тем не менее, гражданская война в Анголе не имела продолжения в Демократической Республи­ ке Конго (ДРК) или в Конго (Браззавиль). Глубокий социаль­ но-экономический кризис в Зимбабве не распространился на Замбию. Авторитарный режим Иди Амина в Уганде не послу­ жил побудительным мотивом для установления аналогичных режимов в Кении или Танзании. Столкновение мусульманско­ го севера и христианского юга в Кот-д'Ивуаре не привело к дестабилизации политического положения в Мали или Гане.

После освобождения от колониальной зависимости (60- е годы X X в.) Тропическая Африка превратилась в емкий ры­ нок стрелкового оружия, бесконтрольно и прибыльно ввозимо­ го туда извне. В районах, охваченных беспорядками и войнами, действовали плохо управлявшиеся из генштабов подразделе­ ния национальных армий и отряды, стихийно формировав­ шиеся из «ополченцев» по регионально-этническому принци­ пу. Нередко в этих отрядах оказывались подростки 13—15 лет, получавшие боевое оружие и терроризировавшие мирное на­ селение наравне со взрослыми. Один из таких «бойцов» даже вошел в историю: согласно официальной версии гибели главы ДРК Лорана-Дезире Кабилы, его, в январе 2001 г. застрелил в официальной резиденции солдат-подросток.

262