Булавин А.В. - Мировая политика. Передовые рубежи и красные линии - 2018

корпус» о защите неприкосновенности личности от неправомерного ареста. Согласно данной процедуре, арестованный имеет право обжаловать свой арест в судебном порядке в пределах той же судебной системы – федеральной или штатной. Суд, в который подана жалоба, должен изучить материалы уголовного дела и решить, является ли пребывание под стражей законным, не явилось ли лишение свободы результатом какихлибо нарушений конституционных прав личности. Формальных ограничений в сроках подачи жалобы по процедуре «хабеас корпус» не существует. Жалоба рассматривается в суде первой инстанции судьей единолично. Установление судом незаконности или необоснованности ареста имеет своим последствием издание судебного приказа об освобождении арестованного как лишенного свободы в нарушение закона. Любое решение судьи по данному вопросу может быть снова обжаловано в порядке апелляции во все вышестоящие судебные инстанции, поскольку право добиваться приказа «Хабеас корпус» предусмотрено и федеральной конституцией.

Формально, в применении процедуры «хабеас корпус» не может быть отказано кому-либо, однако за последние 15 лет данная процедура ни разу не применялась успешно в отношении подозреваемых в терроризме или пособничестве. Суд, учитывая высокую степень общественной опасности, допускает арест на основе общих подозрений при условии, что все необходимые проверочные мероприятия не повлекут нарушений Правила Миранды и будут проведены в кратчайшие сроки.

Каждому арестованному обвиняемому обеспечено право на помощь защитника. Арестованный, не имеющий возможности оплатить помощь защитника, имеет право на бесплатную его помощь на всех дальнейших стадиях производства по делу. Он должен под присягой подтвердить отсутствие у него необходимых для защиты денежных средств, если при последующей проверке будет установлено несоответствие сообщенных сведений истине, давшее их лицо подлежит судебной ответственности за принесение ложной присяги.

Закон требует, чтобы арестовавший кого-либо без судебного ордера «без излишнего промедления доставил арестованного к судье и подал ему жалобу с изложением фактических обстоятельств, подтверждающих совершение арестованным преступления». Это расплывчатое требование закона предоставляет правоохранительным органам некоторые возможности в производстве ареста «по предположению», особенно в рамках закона «О национальной безопасности».

Положения, направленные на защиту граждан при аресте, законодательно провозглашенные поправками IV, V и VI Конституции США, несмотря на всю их категоричность, нередко оказываются малодейственными. Причины такого положения:

Актуальные вопросы организации борьбы с международным терроризмом 201

1)рост преступности и террористических угроз;

2)общественное мнение за усиление репрессивных мер;

3)корректировка судебной практики (с 2000 по 2006 г.) в сторону

ослабления процессуальных гарантий прав личности, подозреваемой в особо тяжких преступлениях.

Несмотря на это, стоит отметить, что процедура ареста в уголовном процессе США регламентирована в соответствии с духом и текстом Конституции за счет целого ряда судебных решений Верховного суда США

иверховных судов штатов, имеющих силу закона и нередко противоречащих друг другу. В отличие от судов Англии, Верховный суд США

иверховные суды штатов не обязаны следовать собственным ранее принятым решениям и могут, таким образом, корректировать свою практику «исходя из общественных потребностей, но не в угоду им». Благодаря именно консервативному подходу Верховного суда США удалось избежать существенных нарушений гражданских прав в период активного противодействия внутренним террористическим угрозам.

Вусловиях глобализации уголовного права, особенно в сфере терроризма и экстремизма, пересмотр общих принципов и критериев назначения наказания является своевременным и важным не только для США, но

идля России. В отличие от других уголовно-правовых институтов, общие начала назначения наказания позволяют не только изучать законотворческие традиции отдельных стран, но и выявлять ряд устойчивых тенденций в правоприменительной практике.

США – государство с общей системой права, которая формировалась под влиянием системы английского общего права с характерным для него судебным прецедентом.

Статутное законодательство США состоит из федеральных законов

изаконов штатов, действующих одновременно и в ряде случаев параллельно друг другу.

Область применения законодательства и судебных прецедентов штатов существенно превышает юрисдикцию федеральных судов, поскольку на их основе рассматривают подавляющее большинство уголовных дел.

Приоритет федерального законодательства сохраняется при квалификации должностных преступлений, посягательств на федеральных служащих, а равно посягательств, подпадающих под юрисдикцию нескольких штатов или совершенных на федеральной территории (парки, заповедники, военные корабли).

Несмотря на объективную ограниченность прямого применения федерального законодательства, в Своде законов США1 определен общий

1 United States Code [Электронный ресурс]. URL: http://www.gpoaccess.gov/uscode/about.html.

перечень критериев назначения наказания (титул 18): характер и обстоятельства совершения преступления; биография и другие данные, характеризующие обвиняемого; необходимость назначения конкретного вида наказания.

При этом отмечается, что суд должен назначить наказание, достаточное для достижения целей наказания.

В Модельном законе о назначении и исполнении наказаний 1978 г. определяются основные принципы индивидуализации наказания:

1)его соразмерность (наказание не должно быть более строгим, чем того заслуживает лицо);

2)принцип равенства (необходимо избегать неравенства в наказаниях);

3)принцип гуманизма (более предпочтительны наказания, не связанные с лишением свободы).

Исходя из принципа гуманизма, наказание в виде лишения свободы применяется тогда, когда другие виды уголовно-правового воздействия видятся суду неэффективными1. Таким образом, в статутном праве США реализуется принцип экономии репрессии. Право выбора вида наказания закрепляется в титуле 18 Свода законов США. Тюремное заключение назначается в случаях, когда лишение свободы:

1)необходимо для защиты общества путем изоляции осужденного, который имеет давнее уголовное прошлое;

2)необходимо, поскольку этого требует серьезность преступления или справедливость наказания;

3)необходимо как эффективное средство устрашения для других лиц, способных совершить аналогичное преступление;

4)должно быть применимо, поскольку менее строгие меры ранее применялись к осужденному безуспешно.

Кроме того, в федеральном законодательстве США отдельно выделен перечень смягчающих и отягчающих обстоятельств, учитываемых при решении вопроса о назначении смертной казни.

Смягчающими обстоятельствами закон называет: уменьшенную способность обвиняемого оценивать правильность своего поведения или со-

гласовывать его с требованиями закона; наличие факта принуждения к совершению преступления; наличие другого обвиняемого, одинаково виновного в преступлении (интерес вызывает тот факт, что равновиновные обвиняемые не караются смертной казнью); согласие потерпевшего на причинение ему смерти2.

1См.: Гриненко А.В. Категоризация преступлений и положения Общей части Уголовного кодекса РФ в свете гуманизации законодательства // Уголовное право. 2012. № 5. С. 45–46.

2См.: Малиновский А.А. Сравнительное уголовное право. М.: Юрлитинформ, 2014. С. 109.

Актуальные вопросы организации борьбы с международным терроризмом 203

Отягчающими обстоятельствами признаются (§ 3592 глава 228 титула 18 Свода законов США): отвратительный, жестокий или извращенный способ совершения преступления; предшествующее осуждение за насильственную фелонию, совершенную с использованием огнестрельного оружия; предшествующее осуждение за две наркофелонии; предшествующее осуждение за половое нападение или педофилию; уязвимость жертвы (в силу возраста или неполноценности); совершение преступления в отношении высокопоставленных должностных лиц или работников правоохранительных органов.

Таким образом, в федеральном уголовном законодательстве США определяется примерный перечень признаков, подлежащих учету при назначении наказания. Характерно, что именно в федеральном законодательстве осуществляется дифференциация обстоятельств в зависимости от тяжести грозящего наказания, в частности, предусматривается отдельный список смягчающих и отягчающих обстоятельств, учитываемых судом при назначении смертной казни.

В отличие от федерального, в уголовном законодательстве штатов отсутствует четкая система критериев индивидуализации наказания, что в целом характерно для статутных законов англосаксонской системы права, формирующихся под воздействием судебной практики. Принцип разрешения дела формируется, как правило, после описания всех признаков содеянного и исследования обстоятельств. И судья, прежде чем применить тот или иной прецедент, должен соотнести его с рассматриваемым делом.

Что же касается закрепленных в законах штатов смягчающих и отягчающих обстоятельств, то они применяются судом лишь в том случае, если подкреплены соответствующим судебным прецедентом.

Если в США судебная власть в лице Верховного суда стремится обеспечить защиту конституционных прав граждан независимо от политических реалий, ограничительно толкуя отдельные положения «Патриотического акта», Россия начиная с 2008 г. целенаправленно ограничивает некоторые аспекты привлечения к уголовной ответственности, в частности вопросы подсудности и права на рассмотрение дела судом присяжных.

В 2014 г. Федеральным законом № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» было существенным образом скорректировано уголовно-процессуальное законодательство в части подсудности уголовных дел о террористической деятельности (терроризме).

Прежде всего, речь идет о новом составе суда по делам о преступле-

ниях, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 211 (ч. 4), 212 (ч. 1), 275, 276, 278, 279, 281 (ч. 2 и 3) УК РФ. Такие дела начи-

ная с 1 января 2015 г. рассматривает коллегия из трех судей федерального суда общей юрисдикции (п. 3 ч. 2 ст. 30 УПК)1. При этом уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 211 (ч. 4), 277 и 360 УК, а также любые уголовные дела о преступлениях, при назначении наказания за которые подлежит учету отягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «р» ч. 1 ст. 63 УК РФ2, будут подсудны только Московскому окружному военному суду и СевероКавказскому окружному военному суду (ч. 6.1 ст. 31 УПК РФ).

При этом важно отметить, что территориальная подсудность уголовных дел, подсудных Московскому окружному военному суду и СевероКавказскому окружному военному суду, изменению не подлежит.

Таким образом, российский законодатель продолжает политику, начатую еще в 2008 г., когда Федеральным законом № 321-ФЗ из подсудности судей федерального суда общей юрисдикции и коллегий из двенадцати присяжных заседателей были изъяты уголовные дела о преступле-

ниях, предусмотренных ст. 205, 206 (ч. 2–4), 208 (ч. 1), 212 (ч. 1), 275, 276, 278, 279 и 281 УК РФ (переданных для рассмотрения коллегиям из трех судей федерального суда общей юрисдикции)3.

Основная цель, декларируемая законодателем, – совершенствование мер противодействия терроризму, предусмотренных в УК РФ. В этой мере можно усмотреть желание законодателя выделить данную категорию преступлений в специальную подсудность, гарантировав тем самым профессиональноспециализированный подход суда к рассмотрению подобных дел. Однако некоторыеположениявсе-такивызываютсомнения:

1)спорным представляется выделение в специальную подсудность дел не только о преступлениях террористической направленности, но также и преступлениях, отнесение которых к террористическим сомнительно: массовых беспорядках (ч. 1 ст. 212 УК), государственной измене (ст. 275 УК), шпионаже (ст. 276 УК), диверсии (ч. 2 и 3 ст. 281 УК);

2)к подсудности этих судов не отнесены дела о преступлениях, которые нормы УК РФ (ст. 205.1, 205.3) прямо или косвенно отно-

сят к террористической деятельности: организация незаконного вооруженного формирования (ст. 208); незаконное обращение с ядерными материалами или радиоактивными веществами

1Кочои С.М. Борьба с терроризмом и экстремизмом: вопросы подсудности // Юридическое образование и наука. 2014. № 4. С. 33–35.

2Пункт «р» («Совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма») введен в ч. 1 ст. 63 УК РФ Федеральным законом от 05.05.2014 № 130-ФЗ.

3Кочои С.М. Борьба с терроризмом и экстремизмом …

Актуальные вопросы организации борьбы с международным терроризмом 205

(ст. 220); хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ (ст. 221);

3)в случае совершения такого преступления (например, на Дальнем Востоке) обвиняемого надо будет перевозить через всю страну в столицу или на Северный Кавказ;

4)сам факт рассмотрения уголовного дела о преступлении, совер-

шенном гражданским лицом, военным судом может вызвать потоки жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ)1;

5)положение о недопустимости изменения территориальной подсудности преступлений дела противоречит действующей уголов- но-процессуальной норме (УПК допускает возможность измене-

ния данной подсудности в отношении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 277 и 360 УК, ч. 4 ст. 35 УПК РФ)2;

6)предоставление обвиняемому права ходатайствовать об изменении подсудности сомнительно. Ходатайствовать в такой ситуации о передаче своего дела профессиональным судьям просто глупо;

7)сама линия законодателя на исключение дел о терроризме из подсудности суда присяжных нам представляется сомнительной. Подтверждением такого вывода является факт рассмотрения Конституционным Судом РФ конституционности соответствующих

норм УПК РФ.

Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2010 № 8-П признало положения п. 2 и 3 ч. 2 ст. 30 УПК РФ (в ред. Федерального закона от 30.12.2008 № 321-ФЗ) в части, исключающей из подсудности суда с участием присяжных заседателей уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 205, 278 и 279 УК РФ, и соответственно передающей такие дела на рассмотрение суда в составе трех судей федерального суда общей юрисдикции, не противоречащими Конституции РФ, «поскольку предусмотренный данными положениями переход от рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей к иной судебной процедуре осуществлен с учетом запрета назначения исключительной меры наказания в виде смертной казни»3.

1Именно такая ситуация несколько лет назад была, в частности, в Турции, где функционировали полувоенные и полунезависимые суды государственной безопасности, специализирующиеся на делах о терроризме. Тогда Турция превратилась в абсолютного «лидера» по количеству жалоб в ЕСПЧ (и, кстати, по количеству проигранных дел). См.: Кочои С.М. Терроризм и экстремизм: уголовно-правовая характеристика. М., 2005. С. 138–139.

2Кочои С.М. Борьба с терроризмом и экстремизмом …

3Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2010 № 8-П «По делу о проверке конституционности п. 2 и 3 ч. 2 ст. 30 и ч. 2 ст. 325 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Р.Р. Зайнагутдинова, Р.В. Кудаева, Ф.Р. Файзулина, А.Д. Хасанова, А.И. Шаваева и запросом Свердловского областного суда» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

Такая линия законодателя произвольно сужает сферу применения ч. 2 ст. 47 Конституции РФ, в ней закреплено право обвиняемого на рассмотрение дела о совершенном им преступлении судом с участием присяжных заседателей.

Наряду с этим нельзя не заметить, что одной из очевидных причин сокращения уголовных дел, отнесенных к подсудности суда с участием присяжных заседателей, стало недоверие к вердиктам, выносимым в северокавказских республиках РФ.

Правоохранительными органами разного уровня и отдельными средствами массовой информации активно насаждалась мысль о том, что местное население этих республик всячески защищает «своих» террористов, избегает вынесения обвинительных вердиктов.

Возможно, это так. Однако в таком случае законодатель должен принимать решение, которое не будет восприниматься частью многонационального и многоконфессионального населения страны как проявление дискриминации. Ведь если говорить о том, что на Северном Кавказе присяжные заседатели (из национальных, религиозных или клановых соображений) «спасают» от наказания «своих» террористов, то следует сказать также о многочисленных случаях вынесения присяжными заседателями, например Москвы и Санкт-Петербурга, оправдательных вердиктов или обвинительных вердиктов с указанием о снисхождении в отношении подсудимых из числа скинхедов и представителей других националистических организаций1.

Еще более странным кажется то, что Федеральный закон от 05.05.2014 № 130-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», меняя подсудность дел о преступлениях террористической направленности (террористической деятельности) и иных преступлениях, ничего не говорит о преступлениях экстремистской направленности.

Вывод из данного положения неутешителен: если в США судебная власть фактически выступает гарантом конституции, не допуская существенных ограничений гражданских прав даже в угоду национальной безопасности, то в России судебная система стала заложником динамично

1 Эта особенность, названная «географическим» аспектом недовольства вердиктами судов с участием присяжных заседателей, обстоятельно была раскритикована судьей Конституционного Суда РФ В.Г. Ярославцевым в его Особом мнении по делу проверки конституционности п. 2 и 3 ч. 2 ст. 30 и ч. 2 ст. 325 УПК РФ. См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 19.04.2010 № 8-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 ч. 2 ст. 30

ич. 2 ст. 325 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Р.Р. Зайнагутдинова, Р.В. Кудаева, Ф.Р. Файзулина, А.Д. Хасанова, А.И. Шаваева

изапросом Свердловского областного суда» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».

Актуальные вопросы организации борьбы с международным терроризмом 207

меняющегося федерального законодательства, а значит, не способна выступить противовесом другим ветвям власти.

Обобщая вышеизложенное, важно подчеркнуть, что, несмотря на существенные различия в правовой регламентации принципов и критериев назначения наказания, в уголовном законодательстве США и России имеется ряд общих черт, позволяющих развивать и укреплять сотрудничество между странами в вопросах назначения наказания. В частности, подобно российскому уголовному законодательству, в статутном праве США предусмотрен примерный перечень обстоятельств, смягчающих

иотягчающих ответственность, и определены рамки назначения конкретных видов и размеров наказания. Кроме того, в основу критериев назначения наказания закладываются обстоятельства, характеризующие общественную опасность деяния или личность преступника, учитывается до-

ипостпреступное поведение виновного.

Базовые принципы назначения наказания строятся на прецедентах и, как следствие, в большей степени зависят от решений Верховного суда США, а не федерального законодательства, критерии назначения не претерпели значительных изменений в XXI в., сохранив базовые конституционные принципы.

3.3.Соотношение прав человека и национальной

безопасности в США

Прежде чем мы рассмотрим проблемы соотношения таких понятий, как гражданские права и национальная безопасность, необходимо пояснить, почему данная проблема столь широко освещена в прессе и является предметом непрекращающихся споров в Конгрессе США уже пятнадцать лет.

Соединенные Штаты фактически были основаны путем провозглашения неотъемлемых прав человека: нужда в независимости от Великобритании обосновывалась не религиозными притеснениями, не зажимом национальной культуры или этническим превосходством над населением метрополии, как это имело место в ходе многих других сепаратистских движений, а именно тем, что британская корона нарушала права населения своих тринадцати североамериканских колоний, покушалась на собственность и доходы этого населения.

Распространение этой идеи на внешнеполитическую сферу возникло в тот же период. С момента победы над Великобританией американцы неизменно сходились в том, что их страна должна быть «маяком» для других, в первую очередь в обеспечении гражданских прав.

Данная идея проходит через все уровни обязательных образовательных программ в США, поэтому является отправной точкой для всех политических взглядов американцев, независимо от этнической, религиозной принадлежности или благосостояния.

Президент Дж. К. Адамс следующим образом сформулировал эту миссию Америки:

Повсюду, где уже развернулось или будет развернуто знамя свободы и независимости, там будет ее сердце, ее благословение и молитвы. Но она не устремлена за свои рубежи в поисках чудовищ, чтобы уничтожить их. Она желает свободы и независимости для всех, не ущемляя никого. Она отстаивает и защищает лишь свое1.

В рамках распространения идей гражданских свобод как основной внешнеполитической доктрины в 1849 г. сенатор от штата Мичиган Л. Касс (позднее ставший государственным секретарем) предложил резолюцию, поручающую комиссии по иностранным делам Сената США рассмотреть вопрос о «целесообразности» разрыва дипломатических отношений с Австрией в знак протеста против кровавого подавления революции в Венгрии в 1848 г.2

Идея вызвала ожесточенные дебаты, в ходе которых уже в то время можно было усмотреть геополитические амбиции США. Так, сенатордемократ Дж.П. Хейл предложил следующее:

нужно начинать суд не над какой-то второстепенной державой, у которой торговля незначительна и санкции против которой обойдутся недорого, но в первую очередь над Российской империей, объявив ей приговор... Я хочу судить русского царя не только за то, что он сделал с Венгрией, но и за то, что он сделал давным-давно, отправив несчастных ссыльных в сибирские снега... Закончив суд над Россией, мы должны призвать к ответу... Англию за то, как она судила Смита О'Брайена и ирландских патриотов... Я хочу отправиться затем в Индию и судить Англию за угнетение народов. После того как мы покончим с Россией и Англией, следует призвать к ответу Францию...

По итогам Первой мировой войны США уверились, что преступления против человечности – грубые и массовые нарушения основополагающих прав человека на жизнь и свободу – носят «всемирно значимый характер», касаются всех и каждого, а потому не могут считаться исключительно внутренним делом того или иного государства. В международном праве началось формирование концепции международной заинтересованности в защите индивидуальных прав.

1Adams J.Q. Fourth of July Address, 1821.

2Карпович О.Г. Вопросы прав человека и национальной безопасности в США // Международное публичное и частное право. 2014. № 6. С. 36–40.

Актуальные вопросы организации борьбы с международным терроризмом 209

Так, VIII Международная конференция американских государств в 1938 г. приняла резолюцию «В защиту прав человека». «Четыре свободы», сформулированные Ф.Д. Рузвельтом в 1941 г. и ставшие составной частью американской внешнеполитической доктрины, до сих пор считаются в США каноном гражданских прав и социальной политики.

Они включили в себя свободу слова и вероисповедания, свободу от нужды («экономические договоренности, которые гарантируют каждой нации в мирное время полноценную и здоровую жизнь») и свободу от страха (перед военной агрессией)1. «Третья свобода» Рузвельта, дополнением к которой стал его «экономический билль о правах» 1944 г., вскоре выросла в идею о социальных и экономических правах, которых следует добиваться наряду с традиционными правами.

Декларация Объединенных Наций, принятая странами антигитлеровской коалиции в 1942 г., призвала к «полной победе» для того, чтобы в числе прочего «сохранить права человека». А ст. 55 и 56 Устава ООН (1945) включили в себя обязательства наций-членов по совместным и самостоятельным действиям по обеспечению «прав человека».

Война во Вьетнаме в определенном смысле девальвировала упор США на права человека как одну из основных внешнеполитических тем. После ухода американцев из Индокитая Г. Киссинджер возвел «деидеологизацию внешней политики в ранг достоинств». Вплоть до ухода президента Р. Никсона в отставку США не обращали официально ни малейшего внимания на нарушения прав человека ни в странах, являвшихся их союзниками, ни в так называемых «коммунистических» странах (СССР, Китай, Северная Корея).

В это время идеей американской внешнеполитической доктрины ста-

новится «протекционистская политика граждан». США начинают де-

лать упор исключительно на защиту прав своих граждан от реальных и мнимых угроз. Так постепенно развивается идея о превосходстве американского гражданства.

Господство такой циничной доктрины, формирующей внешнюю политику исключительно на основе корыстных интересов, оттолкнуло многих американцев. А. Шлезингер писал: «Безразличие официальных кругов к советским диссидентам, символом которого стал отказ в 1975 г. президента Форда принять Солженицына, казалось, указывало на моральную пустоту в самой сердцевине американской внешней политики»2.

1Карпович О.Г. Вопросы прав человека и национальной безопасности в США.

2Шлезингер А. Циклы американской истории / пер. с англ. М.: Прогресс, 1992. С. 142; См.

также: USAWC Strategy Research Project. Torture and the War on Terrorism: Time to Think the Unthinkable? By Lieutenant Colonel Douglas A. Galipeau. United States Air Force. U.S. Army War College? (2005) [Электронный ресурс]. URL: http://www.strategicstudiesinstitute. army.mil.