Bordyugov_G_A__Voyny_pamyati_na_postsovetskom_prostranstve
.pdf
«Войны памяти» на постсоветском пространстве 171
бы против советской власти, а затем эти организации перешли под контроль нацистских спецслужб. Создатели сборника как бы удивлены тем, что с воссоединением Западной Украины, Западной Белоруссии
иСеверной Буковины и вхождением Латвии, Литвы
иЭстонии в состав СССР бывшая политическая элита, «опиравшаяся на помощь немецкой разведки», не собиралась отдавать власть. Удивлены и тому, что эта элита в ходе проведения национализации и аграрной реформы «путём террора пыталась сорвать эти мероприятия», как будто они проводились не насильственным образом. Буквально накануне Великой Отечественной войны, в мае–июне 1941 года, из Западной Украины было выселено 11 тысяч человек, из Западной Белоруссии – 21 тысяча, из Литвы – около 13 тысяч человек были отправлены в ссылку и 4,6 тысячи – в лагеря. Из Латвии – соответственно 10 и 5,5 тысячи, из Эстонии – 6 и 3,6 тысячи.
Безусловно, эти цифры нуждаются в объяснении, равно как и численность антисоветских воинских формирований, возникших в период войны. Ведь речь шла о десятках тысяч человек, направивших своё оружие против Красной Армии и партизан. К примеру, в эти формирования вошли: литовцев – 36,8 тысяч человек, азербайджанцев – 31 тысяча, украинцев – 75 тысяч. Русская освободительная армия Власова насчитывала 300 тысяч. Около 330 тысяч жителей Украины, Белоруссии и Прибалтики служили в местной полиции и отрядах самообороны, подчиненных начальникам СС и полиции рейхскомиссариатов.
172 |
Геннадий Бордюгов |
Экспонат музея оккупации Латвии.
Неслучайно 19 апреля 1943 года М.И. Калинин подписал закрытый Указ Президиума Верховного Совета СССР «О мерах наказания для немецкофашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родины из числа советских граждан и для их пособников». Этот Указ впервые публикуется полностью в сборнике. Названные в Указе лица подлежали смертной казни через повешение, а пособники из местного населения карались ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет. Рассмотрение дел было возложено на военно-полевые суды, образуемые при дивизиях действующей армии. Приведение в исполнение приговоров о смертной казни предписывалось «производить публично, при народе,
«Войны памяти» на постсоветском пространстве 173
а тела повешенных оставлять на виселице в течение нескольких дней, чтобы все знали, как караются и какое возмездие постигнет всякого, кто совершает насилие и расправу над гражданским населением и кто предаёт свою Родину».
Возможно, именно исследование мотивов власти и националистов перспективно для поиска ответов на те сложные вопросы, которые породила в последние годы «война памяти» на постсоветском пространстве. Пожелаем всем нам поскорее преодолеть сохраняющиеся трудности в доступе к неизвестным ещё секретным документам. А это, по мнению авторов, связано как с объективными обстоятельствами – «в условиях, когда Россия вновь ведёт борьбу с незаконными вооружёнными формированиями, раскрывать методы оперативной работы органов государственной безопасности преждевременно», так и субъективными факторами – Закон «О государственной тайне» хотя и ввел 30-летний срок закрытого хранения документов, но не предусмотрел механизма, обеспечивающего соблюдение этого срока. Работа по рассекречиванию производится ведомствами, не располагающими должными силами и средствами, да и не всегда заинтересованными в открытии тайн прошлого.
20 февраля 2009 г.
Разные измерения пакта Молотова–Риббентропа
Нынешняя дискуссия о Советско-германском соглашении о ненападении от 23 августа 1939 года, на первый взгляд, не вносит ничего нового в осмысление этого драматического момента кануна Второй мировой войны.
Одни историки считают пакт Молотова–Риббен- тропа законным средством обеспечения безопасности СССР, естественным продолжением имперской политики русских царей. Правда, сразу же подчёркивают, что «дележ» Европы, умасливание фашистского агрессора начали правительства Франции и Великобритании в сентябре 1938 г. в Мюнхене.
Другие ученые считают заключение пакта одновременно и ошибкой, и проявлением экспансионистских замыслов Сталина под идеологической оболочкой «расширение зоны социализма». После оккупации Чехословакии ни о каком союзе между Англией, Францией и Германией, направленном против Советского Союза, не могло быть речи. Ряд исследователей полагают, что не было никаких ошибок Сталина. Идя на соглашение с Гитлером, он рассчитывал на втягивание Германии в мировую войну с западными державами и на оккупацию Красной Армией значительных территорий Восточной Европы.
«Войны памяти» на постсоветском пространстве 175
Подписание советско-германского договора о ненападении.
176 |
Геннадий Бордюгов |
Скорее всего, перед 65-летием окончания Второй мировой войны дискуссия между названными группами историков обострится. Особенно если будут оправданы надежды на открытие все ещё недоступных кремлевских документов.
Пока же обращают на себя внимание две тенденции, связанные с годовщиной заключения пакта. Во-первых, атака на постановление Второго съезда народных депутатов СССР «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении» от 24 декабря 1989 года со стороны российской ассоциации исследователей Второй мировой войны. Во-вторых, определенное замалчивание отношения к знаковой дате со стороны тех народов и стран, которые попали под жернова тайных соглашений.
Известно, что «реабилитации» договора под знаменем борьбы с фальсификаторами истории, слава Богу, не произошло. Однако сама попытка не осталась незамеченной. Прежде всего, потому что реакция депутатов на симптоматичный выпад оказалась уж слишком вялой и легковесной – «что сделано, то сделано», и вообще «надо оставить историю историкам и перестать смотреть в зеркало заднего вида». Это означает, что весьма скоро последует новая попытка пересмотра одного из ключевых перестроечных решений двадцатилетней давности. А ведь в нем констатировалось, что содержание договора не расходилось с нормами международного права, что просто пакт не достиг своей цели – отвести угрозу войны, усугубил последствия вероломной нацистской
«Войны памяти» на постсоветском пространстве 177
178 |
Геннадий Бордюгов |
агрессии. Осуждены и признаны недействительными были именно секретные протоколы, подписанные с Германией в 1939–1941 годах, прежде всего потому, что предпринятые в них разграничение «сфер интересов» СССР и Германии и другие действия находились с юридической точки зрения в противоречии с суверенитетом и независимостью третьих стран. Эти протоколы использовались Сталиным и его окружением для ультиматумов и силового давления. Особенно важно, что съезд осудил сам факт изъятия этих протоколов из процедур ратификации – решение об их подписании было по существу и по форме актом личной власти и никак не отражало волю советского народа, который не несет ответственность за этот сговор.
Теперь получается, что определенные круги предлагают исключить из исторической памяти эти секретные соглашения, аннексию, проведенную против воли нескольких народов, в первую очередь, балтийских, репрессии, депортации, насильственную эмиграцию, принесшие массовые утраты и страдания. Но, отменив решение съезда 1989 года, захочется отменить решения IV съезда Советов о «Брестском мире», затем договоры правительства Советской России 1920–1922 годов о признании права балтийских стран на государственную независимость и т. д. Площадка будет расчищена. Для чего? Реанимации имперской идеи? Восстановления империи?
Конечно, можно сегодня продолжать с упоением говорить, что балтийские государства в 1939 году не были самостоятельными субъектами международного
«Войны памяти» на постсоветском пространстве 179
права. Можно упрекать, к примеру, Латвию, что ее руководство поздравило Польшу, участвовавшую в разделе Чехословакии. Можно определять правящий режим в Польше как хороший или плохой, как «фашистский» или «полуфашистский», но это не может быть основанием для нарушений норм международного права и внешнеполитических действий по надуманным принципам.
Именно так еще весной 1939 года Сталин посчитал, что советские «особые интересы» в Прибалтике и станут гарантией безопасности Латвии, Литвы и Эстонии от германской агрессии. Латвийская газета «Латгилас Ворде» прокомментировала эту позицию словами, которые актуальны и поныне: «Гарантии малым независимым странам – очень невыгодная и унизительная вещь. Пусть даже гарантирующая великая держава делает это совсем бесхитростно, однако гарантированная независимость – очень сомнительная штука… Великие державы стали до бессовестности (бесстыдства) навязчивыми и предлагают свои гарантии там, где их никто не просит. Гарантирующие страны присуждают себе право в известное время при известных обстоятельствах вступить в малую страну, оккупировать ее или превратить в площадку военных действий. Гарантии малым странам совсем ничего не дают. Гарантии только угрожают вовлечь в войну малые страны, которые нисколько не хотят воевать».
В конце концов, балтийские страны готовы были принять «гарантии» от Франции и Великобритании, но не от СССР. Но после 23 августа 1939 года ситуация
180 |
Геннадий Бордюгов |
Фотография из газеты «Правда»: «Прибытие частей Красной Армии в Эстонию. Советские танки переходят границу. У пограничного пункта (слева) - эстонские офицеры». Фото
А. Агича. 20.10.1939 г.
кардинальным образом изменилась. И уже буквально через месяц Молотов на переговорах с министром иностранных дел Эстонии К. Селтером в Москве заявил: не бойтесь, мы не намерены затрагивать ни ваш суверенитет, ни государственное устройство, «мы не собираемся навязывать Эстонии коммунизм», но дайте нам скорейший выход в Балтийское море, а иначе нам придется применить силу. Эстония уступила, дала возможность создать на эстонских островах советские базы ВМФ и ВВС. А через несколько месяцев у советского руководства было готово два варианта «разрешения» литовского, эстон-