Раздел IV. Уплотнение пространства. Становление пространственной структуры стабильности (1991-1995 гг.)

      Кризис традиционного лидерства на региональном уровне, так же как и на глобальном, до 1991 г. носил относительный характер. Он не означал упадка военно-политической мощи США, Советского Союза и Китая до уровня, ставившего под вопрос способность каждой из этих держав энергично, в том числе вооруженным путем, отстаивать свои интересы. Ослабление лидерства выражалось, скорее, в падении морально-психологической готовности крупных держав поступать таким образом, то есть продолжать активную, наступательную региональную стратегию.

      За ростом сомнений в ее целесообразности стояло, конечно, прежде всего сокращение финансово-экономических возможностей лидеров сохранять высокий уровень военных расходов без ущерба для национальных экономик. Но одновременно важным было и изменение внешнеполитических установок правящих элит наиболее мощных региональных держав: на протяжении второй половины 80-х годов характерные для предшествовавшего периода синдромы «внешних опасностей» постепенно преодолевались - прежде всего это относилось к отношениям СССР и США, а затем - СССР и КНР.

      Однако со структурной точки зрения более значимым было не столько «самоограничение» лидерства и принижение его роли, сколько постепенное изменение типа взаимоотношений держав-лидеров со странами «зоны пространства» в сторону усвоения первыми черт и правил поведения последних. Именно это «опространствение» внешнеполитического поведения США, Японии, а затем и России, их отказ от типических принципов лидерской линии - таких, как примат односторонних действий, почти демонстративная иерархия предпочтений в отношениях с другими государствами, жесткость в отстаивании своих идей и предложений - характеризует движение региональной структуры к пространственному типу самоорганизации. Этот тип структуры, как уже отмечалось, не вполне определился - в той мере, например, как не вполне прояснились структурные последствия «ужатия» советского влияния в регионе до масштабов российского. Соответственно, вместо подробного описания всех его характеристик в последующем изложении придется ограничиваться, скорее, выделением и иллюстрацией его главных типологических черт.

Глава 8. Восточно-азиатская подсистема после распада ссср

      Ситуация, складывающаяся в регионе, достаточно многолика и противоречива, чтобы сказанное выше не казалось дискуссионным - слишком уж много специфических черт открывается в ней. Из них со структурной точки зрения одна интересуют нас более других. Состоит она в том, что Восточная Азия сегодня остается единственным регионом мира, в котором продолжает явно преобладать экономический тип регулирования международных отношений, тогда как на глобальном уровне, так же как на уровне европейской и центрально-евразийской подсистем международных отношений, наблюдаются все признаки кризиса миросистемного регулирования¹, важнейшими проявлениями которого являются, во-первых, массированный рост региональной конфликтности, во-вторых, неэффективность имеющихся механизмов мирного урегулирования и, в-третьих, своеобразный «обратный рост» значения военно-силовых воздействий как нежелательного, но часто единственно возможного средства сдерживания «рассеянной» нестабильности. Именно эта черта - сохранение экономической доминанты региональных отношений и отсутствие зримого возрастания военного фактора, как представляется, во многом предопределяет успех перерождения восточно-азиатской структуры отношений из лидерской в пространственную.

      ¹ Подробнее см.: Богатуров А. Кризис миросистемного регулирования // Международная жизнь. 1993. N 7. С. 30-40.