Понятие и требования к антитеррористической защищенности объектов (территорий)

Под антитеррористической защищенностью объекта (территории) понимается состояние защищенности здания, строения, сооружения, иного объекта, места массового пребывания людей, препятствующее совершению террористического акта. При этом под местом массового пребывания людей понимается территория общего пользования поселения или городского округа, либо специально отведенная территория за их пределами, либо место общего пользования в здании, строении, сооружении, на ином объекте, на которых при определенных условиях может одновременно находиться более пятидесяти человек (п. 6 ст. 3 Закона о противодействии терроризму).

Постановлением Правительства РФ от 25.03.2015 N 272 утверждены:

- Требования к антитеррористической защищенности мест массового пребывания людей (далее - Требования к местам МПЛ);

- Требования к антитеррористической защищенности объектов (территорий), подлежащих обязательной охране войсками национальной гвардии Российской Федерации (далее - Требования к охраняемым объектам).

Согласно п. 2 Требований к местам МПЛ в субъектах РФ и муниципальных образованиях определяется перечень мест массового пребывания людей.

На каждое место массового пребывания людей после проведения его обследования и категорирования комиссией составляется паспорт безопасности. Актуализация паспорта безопасности происходит не реже одного раза в 3 года, а также в установленных Требованиями к местам МПЛ случаях (п. п. 14, 19 Требований к местам МПЛ).

В соответствии с п. 13(1) Требований к местам МПЛ служебная информация о состоянии антитеррористической защищенности места массового пребывания людей и принимаемых мерах по ее усилению, содержащаяся в акте обследования и категорирования места массового пребывания людей, иных документах и других материальных носителях информации, является служебной информацией ограниченного распространения и подлежит защите в соответствии с законодательством Российской Федерации.

На основании п. 21 Требований к местам МПЛ антитеррористическая защищенность мест массового пребывания людей обеспечивается путем:

- проведения организационных мероприятий по обеспечению антитеррористической защищенности мест массового пребывания людей, включая категорирование мест массового пребывания людей, с учетом степени потенциальной опасности и угрозы совершения на них террористического акта и его возможных последствий;

- определения и устранения причин и условий, способствующих совершению в местах массового пребывания людей террористических актов;

- контроля в едином информационном пространстве в режиме реального времени обстановки, складывающейся в районах расположения мест массового пребывания людей;

- применения современных информационно-коммуникационных технологий для обеспечения безопасности мест массового пребывания людей;

- оборудования мест массового пребывания людей необходимыми инженерно-техническими средствами;

- контроля за соблюдением требований к обеспечению антитеррористической защищенности мест массового пребывания людей;

- осуществления следующих мероприятий по защите служебной информации ограниченного распространения, содержащейся в паспорте безопасности и иных документах, в том числе служебной информации ограниченного распространения о принимаемых мерах по антитеррористической защищенности места массового пребывания людей:

установления порядка работы со служебной информацией ограниченного распространения;

организации допуска лиц к служебной информации ограниченного распространения;

определения обязанностей лиц, допущенных к служебной информации ограниченного распространения, в том числе лиц, ответственных за хранение паспорта безопасности и иных документов ограниченного распространения, содержащих сведения о состоянии антитеррористической защищенности места массового пребывания людей и принимаемых мерах по ее усилению;

организации и осуществления контроля за обеспечением установленного порядка работы со служебной информацией ограниченного распространения и ее хранения.

На основании п. п. 23, 24 Требований к местам МПЛ все места массового пребывания людей независимо от установленной категории оборудуются:

- системой видеонаблюдения;

- системой оповещения и управления эвакуацией;

- системой освещения.

В целях поддержания правопорядка в местах массового пребывания людей организуется их физическая охрана.

Согласно п. п. 5, 6 Требований к охраняемым объектам в целях установления дифференцированных требований к обеспечению антитеррористической защищенности объектов (территорий) осуществляется их категорирование. Категорирование объектов (территорий) осуществляется специальной комиссией на основании оценки состояния защищенности объектов (территорий), учитывающей их значимость для инфраструктуры и жизнеобеспечения, степень потенциальной опасности и угрозы совершения террористического акта на объектах (территориях), а также возможных последствий их совершения.

По результатам работы комиссии объекту (территории) присваивается категория и определяются мероприятия по обеспечению его антитеррористической защищенности (п. 11 Требований к охраняемым объектам).

На каждый объект (территорию) после проведения его обследования и категорирования разрабатывается паспорт безопасности объекта (территории), актуализируемый по общему правилу не реже одного раза в три года, за исключением актуализации при изменении ряда параметров объекта (территории) (п. п. 13, 19 Требований к охраняемым объектам).

В соответствии с абз. 5 п. 12 Требований к охраняемым объектам служебная информация о состоянии антитеррористической защищенности объекта (территории) и принимаемых мерах по ее усилению, содержащаяся в акте обследования объекта (территории), иных документах и других материальных носителях информации, является служебной информацией ограниченного распространения и подлежит защите в соответствии с законодательством Российской Федерации.

На основании п. 21 Требований к охраняемым объектам антитеррористическая защищенность объектов (территорий) обеспечивается путем:

- проведения организационных мероприятий по обеспечению антитеррористической защищенности объектов (территорий);

- инженерно-технического оборудования объектов (территорий) и обеспечения контроля за наличием и работоспособностью инженерно-технических средств охраны объектов (территорий), а также технического обслуживания инженерно-технических средств охраны объектов (территорий);

- обеспечения пропускного и внутриобъектового режимов на объектах (территориях);

- проведения комплекса мероприятий, направленных на минимизацию возможных последствий совершения террористических актов на объектах (территориях) и ликвидацию угрозы совершения террористических актов на объектах (территориях);

- осуществления следующих мероприятий по защите служебной информации ограниченного распространения, содержащейся в паспорте безопасности объекта (территории) и иных документах, в том числе служебной информации ограниченного распространения о принимаемых мерах по антитеррористической защищенности объекта (территории):

• установления порядка работы со служебной информацией ограниченного распространения;

• организации допуска лиц к служебной информации ограниченного распространения;

• определения обязанностей лиц, допущенных к служебной информации ограниченного распространения, в том числе лиц, ответственных за хранение паспорта безопасности объекта (территории) и иных документов ограниченного распространения, содержащих сведения о состоянии антитеррористической защищенности объекта (территории) и принимаемых мерах по ее усилению;

• организации и осуществления контроля за обеспечением установленного порядка работы со служебной информацией ограниченного распространения и ее хранения.

Согласно п. 22 Требований к охраняемым объектам организационные мероприятия по обеспечению антитеррористической защищенности объектов (территорий) включают в себя:

- разработку организационно-распорядительных документов по организации охраны, пропускного и внутриобъектового режимов на объектах (территориях);

- определение должностных лиц, ответственных за проведение мероприятий по антитеррористической защищенности объектов (территорий);

- проведение учений и (или) тренировок с сотрудниками (работниками) объектов (территорий) по подготовке к действиям при угрозе совершения и при совершении террористических актов на объектах (территориях);

- информирование сотрудников (работников) объектов (территорий) о требованиях к антитеррористической защищенности объектов (территорий) и об организационно-распорядительных документах по пропускному и внутриобъектовому режимам на объектах (территориях);

- исключение фактов бесконтрольного нахождения на потенциально опасных участках (критических элементах) объектов (территорий) посетителей, работников обслуживающих, ремонтных и иных сторонних организаций.

БОРЬБА С ТЕРРОРИЗМОМ НА ОСНОВЕ РЕАЛИЗАЦИИ ПОЛОЖЕНИЙ МЕЖДУНАРОДНОГО И РОССИЙСКОГО ПРАВА

Г.А. МАЙСТРЕНКО

Майстренко Г.А., кандидат юридических наук, старший научный сотрудник Научно-исследовательского института ФСИН России, Россия, Москва.

Рассматриваются основные международные и российские нормативные правовые акты, направленные на борьбу с терроризмом. Отмечается, что эффективное противодействие терроризму на международном и национальном уровне возможно только при условии совершенствования нормативной базы и тесного взаимодействия и координации государств в этой сфере.

Террористические преступления направлены в целом на нарушение основных прав и свобод человека и гражданина, включая право на жизнь, а также на подрыв демократических устоев общества и государства. Террор - это "способ управления социумом посредством превентивного устрашения". М.П. Киреев отмечает, что "терроризм сегодня - это, бесспорно, форма насилия, рассчитанная на массовое восприятие".

Борьба с проявлениями терроризма была начата с его изучения в научном и идеологическом плане еще в начале прошлого века. Так, в 1930 году в Брюсселе состоялась III Международная конференция по унификации уголовного законодательства. В рамках этой конференции была дана характеристика терроризма как международного преступления и особенностей его проявления и развития. Эти положения были закреплены в ст. 1 проекта резолюции конференции; терроризм был определен как "умышленное употребление средств, способных породить общую опасность".

Такое размытое определение, конечно, не могло удовлетворить участников конференции. На последующих конференциях, которые проводились ежегодно, делались безуспешные попытки дать более четкое определение терроризма.

Убийство в Марселе короля Югославии Александра I и министра иностранных дел Франции Л. Барту 9 октября 1934 г. побудило Совет Лиги Наций заняться вопросом борьбы с терроризмом вплотную. Советом был образован комитет в составе представителей 11 государств, в который вошел и Советский Союз. Комитет разработал проект международной конвенции по борьбе с терроризмом, однако его подписали лишь несколько государств, поэтому он так и не вступил в силу. Определение понятия "терроризм" было в этом документе также весьма расплывчатым.

К проблеме борьбы с терроризмом международное сообщество вернулось только после создания Организации Объединенных Наций. В 1947 году Генеральная Ассамблея ООН организовала Комиссию международного права, которая приступила к разработке проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества. В его основу легли Нюрнбергские принципы, разработанные для суда над фашистскими преступниками и закрепленные в Уставе международного военного трибунала. К преступлениям против мира и безопасности человечества, наряду с агрессией, Генеральная Ассамблея ООН отнесла ведение или поощрение властями какого-либо государства террористической деятельности в другом государстве или допущение организованной деятельности, рассчитанной на совершение террористических актов в другом государстве. Однако и этот проект остался нереализованным из-за разногласий, особенно после выступления премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Наступила эпоха холодной войны.

Работа по противодействию терроризму на международном уровне возобновилась в 1960-х годах; во второй половине XX века и в начале текущего столетия был принят целый ряд конвенций и договоров, прямо или косвенно направленных на борьбу с терроризмом как комплексным криминальным и социальным явлением. Это Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов 1963 года; Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов 1970 года; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, 1971 года; Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов, 1973 года; Европейская конвенция по борьбе с терроризмом 1977 года, Европейская конвенция о пресечении терроризма 1977 года; Международная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года; Конвенция о физической защите ядерного материала 1979 года; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоходства 1988 года; Меры по борьбе с международным терроризмом (решение VIII Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 1990 года); Конвенция о маркировке пластических взрывчатых веществ в целях их обнаружения 1991 года; Декларация ООН о мерах по ликвидации международного терроризма 1994 года; Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом 1997 года; Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма 1999 года; Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом 2001 года; Межамериканская конвенция по борьбе с терроризмом 2002 года; Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма 2005 года; Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма 2005 года; Конвенция о взаимной правовой помощи и выдаче в целях борьбы с терроризмом 2008 года; Конвенция о борьбе с незаконными актами в отношении международной гражданской авиации 2010 года и Протокол, дополняющий Конвенцию о борьбе с незаконным захватом воздушных судов, и др.

Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма провозглашает, что ее цель - "крепить международное сотрудничество между государствами в деле разработки и принятия эффективных мер по недопущению финансирования терроризма, а также борьбе с ним путем преследования и наказания совершающих его лиц".

В рамках сотрудничества в области борьбы с актами международного терроризма государства - участники СНГ в 1999 году подписали в Минске Договор о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом. Статья 1 данного Договора содержит развернутое определение понятия "терроризм": это "противоправное уголовно наказуемое деяние, совершенное в целях нарушения общественной безопасности, оказания воздействия на принятие органами власти решений, устрашения населения, проявляющиеся в виде: насилия или угрозы его применения в отношении физических или юридических лиц; уничтожения (повреждения) или угрозы уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающей опасность гибели людей; причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий; посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенного для прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападения на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующегося международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой; иных деяний, подпадающих под понятие террористических в соответствии с национальным законодательством Сторон, а также иными общепризнанными международно-правовыми актами, направленными на борьбу с терроризмом».

Члены Шанхайской организации сотрудничества также заключили Соглашение о сотрудничестве в области выявления и перекрытия каналов проникновения на территории государств - членов Шанхайской организации сотрудничества лиц, причастных к террористической, сепаратистской и экстремистской деятельности, 2006 года и подписали Конвенцию Шанхайской организации сотрудничества против терроризма 2009 года.

Таким образом, этот далеко не полный перечень международных нормативных актов, прямо или косвенно направленных на противодействие терроризму, свидетельствует о серьезном внимании международного сообщества к данной проблеме. При этом нельзя не отметить, что международное право играет в этой сфере в основном унифицирующую роль. Между тем в последнее десятилетие террористическая угроза во всем мире значительно усилилась, что определяет необходимость дальнейшего совершенствования международной и национальной системы противодействия терроризму.

В настоящее время терроризм угрожает целостности целого ряда стран и международной стабильности в целом. События последних лет свидетельствуют, что террористические посягательства являются преступлениями международного характера, направленными против гражданского населения многих стран. Широкое распространение терроризм получил в странах Ближнего Востока - Сирии, Ливии, Ираке. Масштабная террористическая деятельность организации "Исламское государство", запрещенной как в России, так и в ряде других стран, распространилась на территории стран Европы и Америки. При этом жестокость посягательств, а равно и направленность их на подрыв самих основ существования государств и народов вполне сопоставимы с преступлениями против мира и безопасности человечества. Возникновение на обширной территории Ближнего Востока самопровозглашенного "Исламского государства" привело к катастрофическим последствиям для государств региона: экономической разрухе, массовому обнищанию и гибели населения, огромному потоку беженцев, наводнивших приграничные государства и страны Европы.

Таким образом, терроризм превратился в одну из самых опасных проблем человечества. Российская Федерация не исключение. Отсутствие эффективной системы социальной профилактики правонарушений, недостаточная правовая и материально-техническая обеспеченность деятельности по предупреждению терроризма, правовой нигилизм отдельных граждан увеличивают степень воздействия этой угрозы в государстве.

По информации Федеральной службы безопасности (далее - ФСБ России) и Национального антитеррористического комитета (далее - НАК России), на территории страны ежегодно предотвращается не один десяток террористических преступлений. Так, в первом квартале 2018 года на стадии приготовления предотвращено шесть терактов, пресечена деятельность 12 законспирированных террористических ячеек. Всего с начала года задержано 189 и нейтрализовано 15 бандитов и их пособников. В результате принятых ФСБ России и НАК России мер удалось сохранить тенденцию сокращения общего числа совершенных и подготавливаемых в стране преступлений террористической направленности.

Как отмечают эксперты, без эффективного противодействия непосредственно преступным сообществам борьба с терроризмом не будет результативной, так как корни наиболее опасных проявлений терроризма следует искать в криминализированных организациях, часто имеющих транснациональный характер. Преступные группировки устанавливают обширные международные связи с целью получения финансовой и материально-технической поддержки из-за рубежа. Эффективное противодействие распространению терроризма может быть осуществлено только при условии организации четкого взаимодействия ряда государственных структур. Основой для него призвана стать система нормативных актов, включающая в себя документы, принятые на федеральном, региональном и ведомственном уровне.

В нашей стране правовую основу борьбы с терроризмом, помимо Конституции РФ и Федерального закона от 06.03.2006 N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" (далее - Закон о противодействии терроризму), образуют Уголовный кодекс РФ, Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Федеральные законы от 12.08.1995 N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности", от 31.05.1996 N 61-ФЗ "Об обороне", от 28.12.2010 N 390-ФЗ "О безопасности", а также отдельные указы Президента РФ и постановления Правительства РФ.

Понятие терроризма закреплено в ст. 3 Закона о противодействии терроризму: это "идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий". В научной юридической литературе встречаются другие определения этого понятия, их довольно много и, к сожалению, единого определения пока не существует.

Для борьбы с терроризмом и иными преступлениями с признаками терроризма необходим эффективный уголовно-правовой механизм. В УК РФ содержится ряд правовых норм, предусматривающих уголовную ответственность за преступления террористической направленности, в частности положения ст. 205, 205.1 - 205.6 УК РФ. Федеральным законом от 06.07.2016 N 375-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности" внесен ряд изменений и дополнений в УК РФ в целях усиления уголовной ответственности за данные преступления. Изменения коснулись следующих положений УК РФ: ст. 205.1 "Содействие террористической деятельности" (статья достаточно широко охватывает понятие содействия террористической деятельности, в том числе и финансирование терроризма); ст. 205.2 "Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма"; ст. 205.3 "Прохождение обучения в целях осуществления террористической деятельности", ст. 205.4 "Организация террористического сообщества и участие в нем"; ст. 205.5 "Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации". Введены новые статьи 205.6 "Несообщение о преступлении" и 361 "Акт международного терроризма".

В заключение следует отметить, что основными направлениями борьбы с терроризмом на национальном уровне являются проведение разъяснительной работы в обществе, совершенствование правовой базы, укрепление правоохранительной системы и вооруженных сил страны. В то же время, как представляется, международное право в новых условиях могло бы играть более важную роль, в частности в координации усилий различных государств в борьбе с терроризмом и даже в установлении международно-правовой ответственности тех государств, которые своим финансовым или иным участием в терроризме могут воздействовать на политику других государств.

Список литературы

1. Договор о сотрудничестве государств - участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом: подписан в г. Минске 04.06.1999 // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".

2. Киреев М.П. Криминологические и социально-психологические причины возникновения терроризма на воздушном транспорте // Актуальные проблемы борьбы с организованной преступностью: Мат-лы науч.-практ. конф. Калининград, 1997. С. 76.

3. Конституция Российской Федерации: принята всенародным голосованием 12.12.1993 (с учетом поправок, внесенных Законами РФ от 30.12.2008 N 6-ФКЗ, от 30.12.2008 N 7-ФКЗ, от 05.02.2014 N 2-ФКЗ, от 21.07.2014 N 11-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ. 2014. N 31. Ст. 4398.

4. Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма: принята Резолюцией 54/109 Генеральной Ассамблеи ООН от 09.12.1999. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/terfin.

5. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части установления дополнительных мер противодействия терроризму и обеспечения общественной безопасности: Федер. закон от 06.07.2016 N 375-ФЗ // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".

6. Одесский М., Фельдман Д. Террор как идеологема (к истории развития) // Общественные науки и современность. 1994. N 6. С. 151 - 156.

7. О противодействии терроризму: Федер. закон от 06.03.2006 N 35-ФЗ // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".

8. Уголовный кодекс Российской Федерации: Федер. закон от 13.06.1996 N 63-ФЗ // Доступ из СПС "КонсультантПлюс".

ПРЕСТУПНОЕ СООБЩЕСТВО И ПРЕСТУПНАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ КАК САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ ФОРМЫ СОУЧАСТИЯ

А.Н. МОНДОХОНОВ

Мондохонов Андрей Николаевич, заместитель прокурора Республики Хакасия, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются формы соучастия, виды преступных объединений в действующем российском уголовном законодательстве. Обосновывается необходимость использования четких критериев разграничения форм соучастия в преступной деятельности и видов преступных объединений в целях единообразного толкования и правоприменения.

Положениями ст. 35 УК РФ регламентировано совершение преступлений группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой и преступным сообществом (преступной организацией). Традиционно эти формы умышленного совместного совершения лицами умышленных преступлений рассматриваются в отечественном уголовном законодательстве и теории уголовного права в качестве форм соучастия.

В 1996 г. впервые в истории уголовного законодательства в УК РФ введена форма соучастия "преступное сообщество (преступная организация)", деятельность которого возможна в форме структурированной организованной группы или в форме объединения организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды (ч. 4 ст. 35).

Существование более двух десятилетий в отечественном уголовном законодательстве состава преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ, регламентирующего ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) и (или) участие в нем (ней), а также сложившаяся за этот период судебная практика в целом позволяют правоприменителю выявлять, раскрывать и расследовать преступления, совершенные преступным сообществом (преступной организацией), а также изобличать их организаторов, руководителей и участников. Определенную роль в этом сыграло принятие Федерального закона от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в ст. 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации", а также Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12 "О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)", в которых конкретизировались признаки преступного сообщества (преступной организации), в первую очередь признак структурированности. Так, в период 2008 - 2017 гг. количество предварительно расследованных преступлений, совершенных преступным сообществом (преступной организацией), в среднем ежегодно составляло 1,4 - 1,5 тыс. преступлений.

В то же время анализ положений УК РФ и сложившейся судебной практики показывает, что уголовно-правовое понятие преступного сообщества (преступной организации) не содержит в себе определяющие признаки, позволяющие четко разграничить данную форму соучастия с другими формами соучастия, в частности с "организованной группой". Зачастую это влечет за собой вынесение приговоров с исключением из объема обвинения ст. 210 УК РФ или изменение приговоров суда в части осуждения по признакам указанного состава преступления и квалификацию действий осужденных по признаку совершения организованной группой.

Одной из основных проблем продолжает оставаться, на наш взгляд, использование в уголовном законе двух терминов для обозначения одного и того же понятия преступного сообщества и преступной организации. До настоящего времени исследователи по-разному относятся к данному вопросу.

Так, одни специалисты рассматривают понятия преступного сообщества и преступной организации в качестве идентичных без учета смысловой нагрузки, что делает бессмысленным их разделение в уголовно-правовом аспекте <4>. Другие, наоборот, различают понятия "преступное сообщество" и "преступная организация", признавая под последним более мощное объединение с делением на составные части (группы, звенья) со строгой иерархичностью построения, с четким разграничением функций между их членами.

К примеру, авторы проекта федерального закона "О борьбе с организованной преступностью" предлагали определять под преступной организацией объединение лиц либо организованных групп, либо банд для совместной деятельности с распределением между участниками функций: а) по созданию организации либо руководству ею; б) по непосредственному совершению преступлений, предусмотренных статьями Особенной части УК РФ; в) по иным формам обеспечения создания и функционирования преступной организации. Преступным сообществом предлагалось признавать объединение организаторов, руководителей или других участников преступных организаций или организованных групп, или банд, или иных лиц для совместной разработки либо реализации мер по координации, поддержанию, развитию преступной деятельности соответствующих формирований либо созданию благоприятных условий для преступной деятельности, а также по организации совершения тяжких преступлений в указанных целях.

Ранее нами по результатам проведенных исследований уже признавалась существующая проблема разграничения понятий организованной группы и преступного сообщества (преступной организации), что порождает многочисленные споры о признаках форм соучастия в преступной деятельности и сложности в квалификации деяний соучастников. В связи с этим оптимальным решением вопроса о разграничении организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) виделось в первую очередь разделение по смыслу понятий "преступное сообщество" и "преступная организация". В качестве преступной организации предлагалось рассматривать объединение, т.е. совокупность двух или более организованных групп, вследствие чего использование количественного критерия позволило бы разрешить проблему различия организованной группы и преступной организации. В качестве же преступного сообщества с учетом условности обозначения, имевшего своей целью различение форм объединения, предлагалось признавать объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных групп.

Однако развитие общественных отношений требует внесения корректив как в законодательство, так и в теоретические взгляды. Это наглядно демонстрирует современный законодательный процесс, в результате которого за более чем 20 лет действия в УК РФ законодателем внесено свыше 200 изменений и дополнений.

Одной из первых новелл, вызвавшей многочисленные дискуссии относительно ее принадлежности к какой-либо классической форме соучастия в преступлении, стало введение Федеральным законом от 25 июля 2002 г. N 112-ФЗ ответственности за организацию экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ), которое законодатель определил как организованную группу лиц для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности, а также как объединение организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества в целях разработки планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности.

В связи с неоднозначной формулировкой и толкованием признаков экстремистского сообщества ряд специалистов относили данную разновидность преступного объединения к форме соучастия "преступное сообщество (преступная организация)", другие - к форме соучастия "организованная группа".

Некоторую определенность в разграничении форм соучастия внесло принятие Федерального закона от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ, содержавшего новую редакцию ст. 35 и ст. 210 УК РФ и заменившего признак сплоченности на признак структурированности в определении преступного сообщества (преступной организации). Таким образом, отсутствие указанного признака в определении экстремистского сообщества автоматически должно исключать его из разновидностей преступного сообщества (преступной организации). Однако диспозиция ч. 1 ст. 282.1 УК РФ также предусматривает возможность наличия в составе экстремистского сообщества частей или структурных подразделений, что фактически констатирует признак структурированности.

Кроме того, немаловажное значение продолжает иметь существование в диспозиции статьи ответственности за создание объединения организаторов, руководителей или иных представителей частей или структурных подразделений такого сообщества в целях разработки планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности. Несмотря на очевидные недостатки юридической техники при описании объединения, его криминализация наряду с криминализацией собрания организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных в ч. 1 ст. 210 УК РФ преступлений дает основания для вывода о высокой общественной опасности подобного объединения, характерной именно для преступного сообщества (преступной организации).

Соответственно, получается, что экстремистское сообщество может представлять собой как организованную группу, так и преступное сообщество (преступную организацию). Такая противоречивость признаков экстремистского сообщества не позволяет сделать однозначный вывод относительно конкретной формы соучастия.

В то же время Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. N 302-ФЗ в уголовный закон введена норма, предусматривающая ответственность за организацию террористического сообщества и участие в нем. Согласно ч. 1 ст. 205.4 УК РФ террористическим сообществом признается устойчивая группа лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных ст. ст. 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361 УК РФ, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма. И снова в террористическом сообществе предусмотрен признак структурированности в виде части или структурного подразделения сообщества. Обращает внимание лишь отсутствие в диспозиции ст. 205.4 УК РФ указания на объединение организаторов, руководителей или иных представителей террористических сообществ в целях совершения преступлений террористической направленности.

Другая сложность связана с введением уголовной ответственности за организацию деятельности экстремистской организации (ст. 282.2 УК РФ) и за организацию деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации (ст. 205.4 УК РФ).

В специальной литературе уже анализировались признаки ст. 282.2 и ст. 205.4 УК РФ и их соотношение с другими уголовно-правовыми нормами, в связи с чем высказывались замечания относительно как законодательной техники, так и обоснованности криминализации. При этом основное различие между рассматриваемыми составами преступлений заключается в том, что деятельность экстремистской организации не всегда является криминальной, в то время как деятельность террористической организации носит исключительно преступный характер. Поэтому террористическое сообщество отличается от террористической организации лишь наличием вступивших в законную силу решения суда о признании организации террористической либо обвинительного приговора суда в отношении лица за создание, руководство или участие в террористическом сообществе.

Анализ регламентированных в российском уголовном законодательстве признаков экстремистского и террористического сообществ позволяет сделать следующие выводы.

Во-первых, общими для этих видов преступных объединений являются заложенные в них признаки формы соучастия "организованной группы" как устойчивой группы лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч. 3 ст. 35 УК РФ). Незначительные отличия в определениях экстремистского и террористического сообществ, а также организованной группы выражаются лишь в выделении стадии подготовки преступлений экстремистской либо террористической направленности, а также в недочетах юридической техники при определении экстремистского сообщества как "организованной группы лиц", а не "организованной группы". Аналогичным образом законодатель выделяет стадию подготовки преступлений террористической направленности в диспозиции ч. 1 ст. 205.4 УК РФ.

Во-вторых, в рассматриваемых уголовно-правовых нормах каждое из указанных сообществ может состоять из частей и структурных подразделений, что свидетельствует о наличии признака структурированности, характерного для формы соучастия - "преступного сообщества (преступной организации)". Однако согласно частям 1 ст. 282.1 и ст. 205.4 УК РФ в основу экстремистского и террористического сообществ заложена именно неструктурированная организованная группа. Другими словами, указанные сообщества могут представлять собой как организованные группы, так и преступные сообщества (преступные организации), а значит, законодатель под экстремистским или террористическим сообществом фактически понимает соответственно "экстремистскую" или "террористическую" организованную группу и "экстремистское" или "террористическое" преступное сообщество (преступную организацию).

В-третьих, вызывает вопросы противоречивая позиция законодателя по использованию в качестве идентичных понятий преступного сообщества и преступной организации (ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ) и разграничению понятий экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК РФ) и экстремистской организации (ст. 282.2 УК РФ), а также террористического сообщества (ст. 205.4 УК РФ) и террористической организации (ст. 205.5 УК РФ).

Получается, что законодатель применяет в действующем уголовном законе различные подходы к одним и тем же правовым терминам, что затрудняет единообразное толкование и правоприменение.

Исходя из изложенного, на наш взгляд, возникает необходимость в пересмотре структуры форм соучастия в преступной деятельности и видов преступных объединений, предусмотренных в статьях Особенной части УК РФ.

Так, в связи с введением в уголовное законодательство таких преступных объединений, как "экстремистское сообщество", "экстремистская организация", "террористическое сообщество", "террористическая организация", которые содержат в себе признаки организованной группы и преступного сообщества (преступной организации), представляется целесообразным разделить по своему значению преступное сообщество и преступную организацию.

На наш взгляд, критерии разграничения как форм соучастия, так и преступных объединений должны носить "прозрачный" характер, максимально минимизирующий возможность неоднозначного толкования и правоприменения. Поэтому в первую очередь предлагается под преступной организацией понимать исключительно объединение организованных групп либо иных видов преступных объединений, предусмотренных в Особенной части УК РФ (экстремистских, террористических сообществ, банд, незаконных вооруженных формирований и др.), действующих под единым руководством.

В качестве преступного сообщества, полагаем, следует признавать структурированную организованную группу, состоящую из структурных подразделений (частей, звеньев, блоков и т.п.). Видами преступного сообщества в действующем УК РФ соответственно могут выступать экстремистское и террористическое сообщества, для которых характерен признак структурированности.

И наконец, организованная группа как первичная составляющая организованной преступности может представлять собой любую устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для осуществления преступной деятельности (корыстной, насильственной, экстремистской, террористической и др.). В свою очередь, это позволит правоприменителю четко разграничивать структурированные и неструктурированные организованные группы. К примеру, неструктурированная устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для осуществления экстремистской деятельности, будет признаваться организованной группой (как вариант, экстремистской организованной группой), а структурированная организованная группа будет уже выступать в качестве экстремистского сообщества.

Кроме того, по нашему мнению, аналогичное разграничение по признаку структурированности возможно и в других видах преступных объединений (бандах, незаконных вооруженных формированиях, некоммерческой организации, посягающей на личность и права граждан, и др.).

С учетом высокой общественной опасности и координационного характера деятельности собрание организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп, преступных сообществ и иных преступных объединений предлагается криминализировать в рамках деятельности преступной организации, для которой также типична координация преступных действий.

Что касается преступлений, предусмотренных ст. 205.5 и ст. 282.2 УК РФ, то ответственность за организацию деятельности террористической или экстремистской организации, на наш взгляд, должна наступать посредством изменения объекта совершения этих преступлений и рассмотрения их в качестве преступлений против правосудия. Это возможно, например, путем новой редакции ст. 315 УК РФ об ответственности за неисполнение решения суда либо введения ст. 315.1 УК РФ, регламентирующей ответственность за организацию деятельности террористической или экстремистской организации, в отношении которых судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности в связи с осуществлением террористической либо экстремистской деятельности.

С учетом изложенного в качестве критериев форм соучастия в преступной деятельности в современном российском уголовном законодательстве предлагается рассматривать признак структурированности и количественный признак, а в качестве форм соучастия в преступной деятельности: 1) организованную группу; 2) преступное сообщество; 3) преступную организацию.

Пристатейный библиографический список

1. Андрианов А. Преступная организация и преступное сообщество - самостоятельные уголовно-правовые категории // Уголовное право. 2004. N 1.

2. Гринько С.Д. Ответственность за организацию преступного сообщества // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2003. N 1.

3. Гришко Е. Понятие преступного сообщества (преступной организации) и его место в институте соучастия // Уголовное право. 2000. N 2.

4. Дуюнов В.К., Хлебушкин А.Г. Квалификация преступлений: законодательство, теория, судебная практика. М., 2012.

5. Зубалова О.А. Уголовно-правовые меры борьбы с организацией экстремистского сообщества: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2013.

КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) (под ред. В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - Юрайт, 2004 (издание третье, дополненное и исправленное).

6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2003.

7. Мондохонов А.Н. Понятие экстремистской организации в Уголовном кодексе РФ // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2009.

8. Мондохонов А.Н. Соучастие в преступной деятельности. М., 2006.

9. Мондохонов А.Н. Экстремистское сообщество - организованная группа или преступное сообщество? // Вестник Академии Генеральной прокуратуры РФ. 2010. N 15.

10. Организация экстремистского сообщества: проблемы квалификации и доказывания: Учебное пособие / Под ред. В.В. Меркурьева. М.: Проспект, 2015.

11. Организованная преступность-3 / Под ред. А.И. Долговой. М., 1996.

12. Пихов А.Х.-А. Проблемы и тенденции изменений уголовного законодательства в сфере противодействия террористической деятельности // Закон и право. 2015. N 5.

13. Попов В.А. Преступное сообщество (преступная организация): вопросы теории и практики: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2016.

14. Саркисов Д. Организация экстремистского сообщества // Уголовное право. 2010. N 2.

15. Ульянова В. Террористическое сообщество и террористическая организация: проблемы квалификации // Уголовное право. 2015. N 1.

16. Фридинский С. О совершенствовании уголовно-правовых мер борьбы с осуществлением экстремистской деятельности // Законность. 2008. N 7.

17. Хлебушкин А. Организация деятельности террористической организации и участие в деятельности такой организации (ст. 205.5 УК РФ): уголовно-правовая характеристика и квалификация // Уголовное право. 2014. N 2.

18. Хлебушкин А.Г. Преступный экстремизм: понятие, виды, проблемы криминализации и пенализации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2007.

19. Цепелев В.Ф. Преступления экстремистской направленности: общие подходы и проблемы правоприменения // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы XII Международной научно-практической конференции. М., 2015.

20. Яблоков Н.П. Расследование организованной преступной деятельности. М., 2002.

НЕЗАКОННОЕ ВООРУЖЕННОЕ ФОРМИРОВАНИЕ: СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ УГОЛОВНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ Ю.В. ГРАЧЕВА

Грачева Юлия Викторовна, доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры уголовного права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА).

В статье рассматриваются генезис, эволюция и состояние уголовно-правового регулирования ответственности за незаконное вооруженное формирование (ст. 208 УК РФ). В связи с увеличением количества незаконных вооруженных формирований в Чечне и активизацией их противостояния федеральной власти в 1995 г. УК РСФСР 1960 г. был дополнен ст. 77.2, установившей ответственность за создание и участие в незаконном вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом. Обосновывается утверждение, что незаконное вооруженное формирование представляет собой разновидность организованной группы, рассматриваются разные точки зрения, приводятся аргументы, подтверждающие, что незаконное вооруженное формирование нельзя относить к разновидности преступного сообщества. Изменения в уголовном законодательстве после принятия Федерального закона от 02.11.2013 N 302-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", судебная практика по конкретным делам в связи с применением ст. 208 УК РФ, а также разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, изложенные в Постановлении от 09.02.2012 N 1 "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности", приводят к выводам о сомнительности не только правильности применения, но и обоснованности существования ст. 208 УК РФ; о необходимости декриминализации рассматриваемого преступления, а также деяний, предусмотренных ст. ст. 209, 210, 205.4, 205.5 УК РФ и др.; о введении в гл. 10 УК РФ дополнительной статьи, предусматривающей правило об обязательном усилении наказания при совершении преступления групповым способом, подобное изложенному в ст. 68 УК РФ.

Генезис нормы, предусматривающей ответственность за незаконное вооруженное формирование

История возникновения нормы об уголовной ответственности за создание незаконного вооруженного формирования (НВФ), не предусмотренного федеральным законом, и участие в нем начинается с Федерального закона от 28.04.1995 N 67-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР", дополнившего УК РСФСР 1960 г. статьей 77.2. Ее введение было обусловлено увеличением количества незаконных вооруженных формирований в Чечне и активизацией их противостояния федеральной власти. Размещение рассматриваемой нормы в гл. 1 "Государственные преступления" Особенной части УК РСФСР 1960 г. подчеркивало, что незаконное вооруженное формирование создается для совершения государственных преступлений, имеющих политические цели, а не для совершения общеуголовных преступлений. Именно с таким содержанием норма, предусматривающая ответственность за создание незаконного формирования и участие в нем (ст. 208), вошла в УК РФ на момент его принятия. В целом это нашло подтверждение в теории уголовного права и материалах судебной практики.

Так, в одном из комментариев к УК РФ при характеристике субъективной стороны незаконного вооруженного формирования справедливо указывалось, что "мотивы и цели могут быть различными, например насильственный захват власти, насильственное удержание власти в нарушение Конституции РФ, насильственное изменение конституционного строя. Цели могут быть и не преступными, однако вследствие незаконности и вооруженности формирования, т.е. очевидной общественной опасности, становятся деструктивными для общества" <4>.

Следует отметить, что в материалах судебной практики не удалось найти уголовных дел, в которых бы виновное лицо было привлечено к ответственности за создание или участие в незаконном вооруженном формировании, преследовавшем непреступные цели.

В.И. Радченко полагал, что незаконное вооруженное формирование могло создаваться для достижения помимо политических, религиозных, сепаратистских и коммерческих целей. При этом он указывал, что создание вооруженной группы с целью нападения на граждан или на организации квалифицируется по ст. 209 УК РФ. В приведенном высказывании вызывает сомнение указание на коммерческую цель создания НВФ. Согласно толковому словарю коммерция - это торговля, торговые операции, а торговля - хозяйственная деятельность по обороту, купле и продаже товаров. Применительно к рассматриваемому преступлению коммерческую цель надо понимать как стремление извлечь материальную выгоду. Конструктивный признак незаконного вооруженного формирования - вооруженность, что вряд ли предполагает достижение такой цели ненасильственным путем. В связи с этим такое формирование скорее всего должно быть признано бандой (ст. 209 УК РФ).

Для судебной практики первых лет действия УК РФ были характерны уголовные дела, подобные, например, следующему. 31.10.2002 Б. осужден Верховным судом Карачаево-Черкесской Республики по ч. 2 ст. 208 УК РФ к 2 годам лишения свободы условно с испытательным сроком на 1 год. "Б. признан виновным в участии в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом, выразившемся в том, что в мае 1999 года, приехав в Чечню, в лагерях, созданных незаконными вооруженными формированиями (НВФ), в течение 8 дней проходил идеологическую подготовку в исламском институте "Шафиги" и лагере полевого командира М. в Урус-Мартане, а затем в течение 3 недель - военное обучение в лагере полевого командира А. в с. Автуры Чеченской Республики, где получил навыки владения стрелковым оружием. По возвращении из Чечни вошел в незаконное вооруженное формирование "Зеленчукский джамаат"... В конце января 2001 года по указанию лидера этого формирования прибыл в мкр. Московский Усть-Джегутинского района КЧР, жил в квартире, снимаемой А.; на автомашине "Жигули" перевозил лидеров незаконных вооруженных групп - "джамаатов" по населенным пунктам КЧР для выполнения ими своих преступных намерений".

Квалификация действий Б. соответствует духу и букве закона (ст. 208 УК РФ), единственное, что смущает, - назначенное наказание. Однако Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в Кассационном определении отметила, что суд в полной мере учел характер и степень общественной опасности преступления, данные о личности виновного и все обстоятельства дела. Основания считать приговор несправедливым, в том числе и по мотивам мягкости, по мнению суда, не имеется.

Заслуживает внимания Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ по жалобе осужденных Г., А., К., Э., И., К.В. и адвоката Ш. на приговор суда присяжных Ставропольского краевого суда от 6 ноября 2002 г.

Г., А., К., Э., И. и К.В. признаны виновными в том, что "в 2000 году вступили в члены преступного сообщества, созданного на основе экстремистского течения ислама "ваххабизма", преследовавшего цель насильственного захвата власти и изменения конституционного строя Российской Федерации в Северо-Кавказском регионе с дальнейшим насильственным отторжением от России и образования на его территории исламского государства с шариатской формой правления. Осужденные, вступив в одну из таких устойчивых и сплоченных групп, участвовали в подготовительных действиях, направленных на насильственный захват власти, изменение конституционного строя Карачаево-Черкесской и Кабардино-Балкарской Республик". Суд посчитал, что группа, в которую вступили осужденные, устойчива и сплоченна, в этой связи квалифицировал их действия как участие в преступном сообществе.

Кроме того, А., Э. и И. "признаны виновными в участии в вооруженном формировании, не предусмотренном федеральным законом. В апреле - июне 2001 г. они вошли в незаконное вооруженное формирование, организованное в районе горного плато "Бечасын" Главного Кавказского Хребта на территории Карачаево-Черкесской Республики, которое имело на вооружении 3 автомата "Калашникова" с боеприпасами. 6 июня 2001 года, следуя в Панкисское ущелье для соединения с другими находившимися там вооруженными формированиями, при переходе границы с Грузией осужденные были блокированы пограничниками, задержаны, а оружие изъято".

Из приведенных материалов дела непонятно, почему данная деятельность получила уголовно-правовую оценку, с одной стороны, как участие в преступном сообществе, а с другой - как участие в незаконном вооруженном формировании. Кстати, в кассационной жалобе обращалось внимание на это обстоятельство. Так, осужденный И. отмечал, что одни и те же его действия квалифицированы судом "по двум составам преступлений по ст. ст. 278 и 210 УК РФ, ст. ст. 222 и 208 УК РФ".

В теории уголовного права предпринимаются попытки разграничить преступления, предусмотренные ст. ст. 208 и 210 УК РФ. Отметим, что до принятия УК РФ в уголовном законодательстве не было такого количества норм, предусматривающих самостоятельную уголовную ответственность за создание и участие в том или ином преступном объединении, поэтому и проблемы с разграничением одной группы от другой не возникало.

Незаконное вооруженное формирование: определение формы соучастия

Начавшаяся полемика с момента вступления в силу УК РФ, связанная с определением формы соучастия, присущей незаконному вооруженному формированию, не прекращается и сегодня. Как правило, в юридической литературе преобладает мнение, что НВФ является разновидностью организованной группы, но некоторые ученые относят его к преступному сообществу.

Преступное сообщество, согласно ч. 4 ст. 35 УК РФ, может быть двух видов: 1) структурированная организованная группа; 2) объединение самостоятельных организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.

Под структурным подразделением преступного сообщества понимается функционально и (или) территориально обособленная группа, состоящая из "двух или более лиц (включая руководителя этой группы), которая в рамках и в соответствии с целями преступного сообщества (преступной организации) осуществляет преступную деятельность. Такие структурные подразделения, объединенные для решения общих задач преступного сообщества (преступной организации), могут не только совершать отдельные преступления (дачу взятки, подделку документов и т.п.), но и выполнять иные задачи, направленные на обеспечение функционирования преступного сообщества (преступной организации)".

Уголовный кодекс РФ (ст. 208), описывая незаконное вооруженное формирование, исходит из того, что им являются объединение, отряд, дружина или иная группа. Ключевым для понимания формы соучастия является то, что и объединение, и отряд, и дружина - это разновидности группы, т.е. законодатель исключает наличие в незаконном вооруженном формировании структурных подразделений, тем более самостоятельных организованных групп. Эта позиция находит подтверждение в п. 24 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности" (в ред. от 03.11.2016), в котором говорится, что "создание незаконного вооруженного формирования (часть 1 статьи 208 УК РФ) считается оконченным преступлением с момента фактического образования формирования, то есть с момента объединения нескольких лиц в группу (выделено нами. - Ю.Г.) и приобретения хотя бы некоторыми из них оружия, боеприпасов, взрывных устройств, боевой техники" <16>. Еще четче данная позиция прослеживается в решениях по конкретным делам. Так, в Кассационном определении Военной коллегии Верховного Суда РФ от 10.01.2013 по делу N 205-012-11, рассмотревшей жалобу осужденных, в том числе и в связи с квалификацией их действий по ст. 208 УК РФ, момент окончания этого преступления определила следующим образом: "После объединения двух и более лиц в устойчивую организованную группу для ведения вооруженной борьбы с представителями властных структур с целью дестабилизации обстановки в регионе и в стране и приобретения ими оружия".

Таким образом, изложенное свидетельствует о том, что незаконное вооруженное формирование по форме соучастия представляет собой разновидность организованной группы.

Некоторые разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, вызывающие сомнения

Ряд разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, которые по своей сути должны стабилизировать практику нижестоящих судов и сделать ее единообразной, вряд ли способны на это. Так, в п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 09.02.2012 N 1 "О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности" (в ред. от 03.11.2016) говорится, что "под незаконным вооруженным формированием в статье 208 УК следует понимать не предусмотренные федеральным законом объединение, отряд, дружину или иную вооруженную группу, созданные для реализации определенных целей (например, для совершения террористических актов, насильственного изменения основ конституционного строя территориальной целостности Российской Федерации)". Такие рекомендации были обоснованными до дополнения УК РФ ст. 205.4 но, к сожалению, сохранились в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ до настоящего времени, несмотря на то, что в документ вносились изменения 03.11.2016. Они соответствовали сложившейся в тот период теории уголовного права и судебной практике, о чем уже шла речь ранее.

Федеральный закон от 02.11.2013 N 302-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" <21>, дополнивший Уголовный кодекс статьей 205.4, в ее ч. 1 предусмотрел ответственность за создание террористического сообщества, т.е. "устойчивой группы лиц, заранее объединившихся в целях осуществления террористической деятельности либо для подготовки или совершения одного либо нескольких преступлений, предусмотренных статьями 205.1, 205.2, 206, 208, 211, 220, 221, 277, 278, 279, 360 и 361... Кодекса, либо иных преступлений в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма, а равно руководство таким террористическим сообществом, его частью или входящими в такое сообщество структурными подразделениями".

Из статьи 205.4 УК РФ следует, что если виновный создает устойчивую группу для совершения террористического акта (подобная деятельность, согласно п. 2 ст. 3 Федерального закона от 06.03.2006 N 35-ФЗ "О противодействии терроризму", относится к террористической), насильственного захвата власти или насильственного ее удержания (ст. 278 УК РФ), вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ), то за такую организационную деятельность, в силу прямого указания закона, он должен подлежать уголовной ответственности по ст. 205.4 УК РФ.

Если за рассматриваемую деятельность уголовная ответственность должна наступать по ст. 205.4 УК РФ, то тогда возникает вопрос: в каких случаях подлежит применению ст. 208 УК РФ?

В теории уголовного права на него дается достаточно расплывчатый ответ. Так, указывается, что "от организации террористического сообщества (ст. 205.4 УК), бандитизма (ст. 209 УК), организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК), вооруженного мятежа (ст. 279 УК), организации экстремистского сообщества (ст. 282.1 УК) рассматриваемый состав преступления отличается отсутствием конститутивных целей, характеризующих данные составы преступлений". Кроме того, можно найти справедливое замечание о том, что цели создания незаконного вооруженного формирования могут быть непреступными: "Формирование обычно создается для поддержания общественного порядка, охраны определенных социальных групп или каких-либо объектов...". Однако анализ опубликованных материалов судебной практики после внесенных изменений в УК РФ, дополнения его ст. 205.4 показал, что нет уголовных дел о привлечении лиц к уголовной ответственности за создание или участие в незаконном вооруженном формировании, преследующем непреступные цели.

Известно, что, когда теория испытывает затруднения с решением какой-либо проблемы, следует обращаться к судебной практике.