Тема 1. Аргументация: история и теория
§ 1. Формирование основных идей теории аргументации
Человек разумный есть человек аргументирующий. Независимо от того, осознает он это или нет, человек вовлечен в аргументационную деятельность. В установлении научной истины, в решении политических проблем, в судебных разбирательствах, в обсуждении вопросов обыденной жизни – во всем этом значительное место занимает аргументация. Лекция, ответ на экзамене, защита диссертации (также как и написание) – это все виды аргументационных практик. Что же такое аргументация?
Сначала дадим несколько общих подходов. Словом «аргументация» называют: 1) процедуру приведения аргументов в пользу какого-либо положения; 2) саму совокупность таких аргументов; 3) обоснование – в той или иной степени – истинности некоторого суждения.
Для аргументации характерны следующие черты (выделены крупнейшими современными специалистами в области теории аргументации Франсом ван Еемереном и Робом Гроотендорстом):
Аргументация всегда выражена в языке, имеет форму произнесенных или высказанных утверждений;
Аргументация является целенаправленной деятельностью, цель аргументации – убеждение;
Аргументация – это социальная деятельность, поскольку направлена на человека, предполагает диалог и активную реакцию другой стороны на приводимые доводы.
Аргументация предполагает разумность тех, кто ее воспринимает, их способность рационально взвешивать аргументы, принимать их или оспаривать.
В простейшей модели аргументационной деятельности можно выделить два главных действующих лица: аргументатор и реципиент (адресат). Термином «аргументатор» обозначается лицо, осуществляющее аргументацию. «Реципиент» (адресат) – лицо, которому она адресована.
Аргументация относится к гуманным средствам воздействия на человека. Реципиент обладает свободой воли, он может принять аргументы или отвергнуть их. В аргументационной деятельности реципиент не является объектом жесткого управления. Цель этой деятельности – внутреннее принятие тезиса аргументатора реципиентом.
На убеждения человека можно воздействовать насилием, пыткой, гипнозом, внушением, подсознательной стимуляцией, психотропными средствами, наркотиками. Эти методы воздействия явно выходят за рамки аргументационных. К неаргументационным средствам относятся также приказы, угрозы, все виды физического воздействия, «промывание мозгов».
Из истории развития теории аргументации
Древняя Греция.
В Европе теория аргументации зарождается во времена древнегреческой классики. Прежде всего, мне представляется важным подчеркнуть неразрывную связь коммуникативных процессов с истолкованием и пониманием, предполагающими интерактивное взаимодействие его участников. Говоря об античности, отметим, что первоначально речь шла об истолковании устных текстов (пророчества с их последующей интерпретацией уполномоченными людьми – в смысле теми, чьё право на эту деятельность признало общество – жрецами и т.п.).
Устная коммуникация всегда предполагает наличие определенных «скрытых смыслов» - отсюда и потребность в интерпретации, т.е. извлечении этих смыслов. Кроме того, коммуникативные акты, диалог в широком смысле слова, преследуют определенные цели, желательно общие для его участников, из чего вытекают такие важные его функции как обоснование (собственной точки зрения) и убеждение. Для этого должны быть использованы адекватные средства, способствующие достижению взаимопонимания участников.
Все сказанное можно применить к наиболее раннему периоду развития идей теории аргументации, которая в это время, конечно, не существует в виде самостоятельной теории, а является частью сложного комплекса логико-риторического знания. Причем, в этот период, герменевтические, логические и риторические подходы к построению и анализу высказываний, а впоследствии текстов, сливаются воедино, и мы их можем найти практически у одних и тех же авторов, и даже в одних и тех же работах.
Так, Платон в диалоге «Федр» излагает основы искусства красноречия, показывая, как надо правильно строить речь и называя это искусство диалектикой. Метод же состоит в следующем: во-первых, в «способности охватывать все общим взглядом, возводить к единой идее то, что повсюду разрознено», во-вторых, в «способности разделять все виды на естественные составные части» (Платон, т.2, с. 176). В более развитом виде данный принцип истолкования получил название «герменевтического круга».
В другом платоновском диалоге – «Горгий» - разговор опять-таки идет об искусстве красноречия. На вопрос Сократа, что такое красноречие, Горгий отвечает, что это то, «что поистине составляет величайшее благо и дает людям как свободу, так равно и власть над другими людьми», это «способность убеждать словом и судей в суде, и советников в Совете, и народ в Народном собрании, да и во всяком ином собрании граждан». Что же значит «убеждать»? Далее диалог развивается так:
«Сократ. Кажется ли тебе, что это одно и то же – узнать» и «поверить», «знание и вера» - или же что они как-то отличны?
Горгий. Я думаю, Сократ, что отличны.
Сократ. Правильно думаешь, и вот тебе доказательство. Если бы тебя спросили: «Бывает ли, Горгий, вера истинной и ложной?» - ты бы, я полагаю, ответил, что бывает.
Ну а знание? Может оно быть истинным и ложным?
Горгий. Никоим образом.
Сократ. Стало быть, ясно, что это не одно и то же… А между тем убеждением обладают и узнавшие, и поверившие… Может быть, тогда установим два вида убеждения: одно сообщающее веру без знания, другое – дающее знание?.. Какое же убеждение создается красноречием в судах и других сборищах?.. То, из которого возникает вера без знания или из которого знание?
Горгий. Ясно, Сократ, что из которого вера…
Сократ. Значит, оратор в судах и других сборищах не поучает, что справедливо, а что нет, но лишь внушает веру и только. Ну, конечно, ведь толпа не могла бы постигнуть столь важные вещи за такое малое время». (Платон, т.1, с. 486-487).
Что перед нами? Трактат по риторике или герменевтический текст, в котором, может быть, впервые обращается внимание на значение дологических форм познания и понимания, роль внушения в процессе диалога? Но в то же время, это важный отрывок для логического анализа контекстов знания и мнения, знания и веры, их истинностных значений, различению в них коммуникативных ролей говорящего и слушающего, их целей и коммуникативных намерений, а соответственно – успешности или неуспешности диалога.
Развитие искусства речи в Древней Греции (начиная с 6-5 вв. до н.э.) опирается на определенный тип общественного устройства, диктующий те или иные ситуации коммуникации. Свободный гражданин Афин объективно, в силу демократической организации политической власти, был наделен той степенью свободы, которая позволяла ему использовать силу слова при решении как личных, так и государственных дел. Кроме того, он и субъективно был обязан делать это: например, выступая на суде (где, как мы помним, каждый был обязан самостоятельно отстаивать свою позицию). Адресуя свои речи себе подобным, он обращался к суду, арбитрам – таким же субъектам речевой коммуникации, как он сам. Таким образом, возникал интерактивный диалог при равноправном участии обеих сторон.
В античности различают два вида диалогического спора: диалектический – спор, целью которого является поиск нового знания, спор ради истины, и эристический – спор ради победы, который широко практиковался софистами. Поскольку софистов отличал не только гносеологический, но и этический релятивизм, то целью спора выступал успех и практическая выгода, которые достигались различными способами, в том числе с помощью уловок и софизмов – сознательно допущенных логических ошибок.
Так, в диалоге Платона «Эвтидем» рассказывается, как два софиста (бывшие учителя фехтования, перешедшие в более выгодный бизнес) запутывают простодушного афинянина по имени Ктесипп.
Скажи, есть ли у тебя пес?
Да, и очень злой, - отвечал Ктесипп.
А щенята у него есть?
Есть, тоже очень злые.
Этот пес, значит, им отец?
Да, - отвечал Ктесипп.
Ну что же, разве это не твой пес?
Конечно, мой.
Следовательно, будучи отцом, он твой отец, так что отцом твоим оказывается пес, а ты сам – брат щенятам.
Ответь мне еще самую малость (продолжил софист, не дав Ктесиппу сказать ни слова): бьешь ли ты этого пса?
Да, - рассмеявшись, ответил Ктесипп, - клянусь богами! Ведь не могу же я прибить тебя.
Значит, ты бьешь своего отца?
Анализируя тексты античных авторов, мы можем наблюдать «мирное сосуществование» еще только зарождающихся дисциплин: логики, теории аргументации и герменевтики. Сама аристотелевская силлогистика возникает во многом из потребностей аргументации, ораторского искусства. В античной риторике доказательства строились либо прямо и непосредственно: как ссылка на факты, примеры, либо как вывод из аргументов. В этом последнем случае многое зависело от оратора, его умения, склонности к софизмам и уловкам, т.е. его этической позиции. Вопрос состоял в том, можно ли решить проблему убеждения независимо от этих субъективных факторов? Аристотелевская силлогистика и является теоретическим решением этой проблемы.
Силлогизмы Аристотеля – это не доказательства. Не выводы, а предложения, которые являются истинными в силу своей формы, но именно в силу этого же они и являются убедительными. Таким образом, область исследования аристотелевской силлогистики не научные рассуждения, а ораторское искусство. Первая в истории европейской цивилизации строгая логическая теория имела своей целью теоретически осмыслить здравый смысл, выраженный в естественном языке. Возможно, именно эти черты сделали учение Аристотеля практически нестареющим и широко используемым, в частности, для построения юридической аргументации, и в настоящее время.
Итак, в итоге развития античной познавательной практики мы видим стремление к достижению универсальности понимания и, прежде всего, смысла как предмета понимания. Рождается интеракционная картина смысла – постижение смысла как результат взаимообсуждения, взаимоистолкования тех или иных понятий (что мы видим, например, в диалогах Сократа-Платона). Развивается и понимание как форма деятельности – именно такого рода деятельностное понимание происходит во взаимодействии оратора и аудитории. С этим связана разработка правил построения речи и искусства убеждения. При этом процесс понимания смысла рассматривается в неразрывной связи с постижением истины – отсюда создание специальных методов, позволяющих выявить истинный смысл высказываний.
Античный Рим, воспринявший греческое наследство, развил дальше многие приемы и методы аргументации. Главное внимание в этот период уделяется публичным дискуссиям государственных деятелей и судебным разбирательствам. Значительный вклад в развитие риторики и теории аргументации внес выдающийся оратор Марк Туллий Цицерон. В его трактатах «Оратор», «Об ораторе», излагаются основы ораторского искусства, при этом подчеркивается необходимость сочетания красноречия с убедительной последовательной аргументацией. Наследие Цицерона развил Марк Фабий Квинтилиан. Юлий Цезарь был не теоретик, а практик аргументации. Благодаря ему в моду вошел особый стиль ораторского искусства – аттицизм – который считался «истинно римским»: холодным, мужественным, суровым. (Оратор невозмутимо и высокопарно произносил речь, не обращая внимания на реакцию аудитории - это было уже, конечно, не цицероновское красноречие).