2. Исторический опыт борьбы с коррупцией

2.1. Коррупция в России до 1917 года

Первый «пласт» анализа опыта России — мнение русского народа, выраженное в пословицах и поговорках.

Вот десяток пословиц.

Перед богом ставь свечку, перед судьею мешок!

В суд ногой — в карман рукой.

Земля любит навоз, лошадь овес, а воевода принос.

Всяк подьячий любит калач горячий.

Подсунуть барашка в бумажке.

С переднего крыльца отказ, а с заднего — милости просим!

На то даны руки, чтоб брать.

Сухая ложка рот дерет.

Возьми на калачи, да только дело не волочи!

Неподмазанное колесо скрыпит.

Комментарии, как говорят, излишни.

Второй «пласт» анализа — русская литература.

Среди первых литературных памятников русской культуре — рассказ «Шемякин суд», в котором главный герой — взяточник-судья.

Фамусов у Грибоедова предельно откровенен: «При мне служащие чужие очень редки. Все больше сестрины, свояченицы детки».

Квартального Держиморду гоголевский городничий ругал не за сами взятки — это нормально, а за их величину: «Не по чину берешь!».

В «Войне и мире» князь Андрей в приемной Кутузова встречает Бориса и сразу начинает разговор с ним — несмотря на присутствующих в приемной генералов. Толстой пишет: «Борис в ту же минуту ясно понял, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которые написаны в уставе — была другая, более существенная субординация, та, которая заставляет этого заслуженного с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как князь Андрей для своего удовольствия находит более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким». И Лев Николаевич пишет: «Более чем когда-нибудь Борис решил служить вперед не той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации». Неписанная субординации, выделенная Толстым,— это типичная форма коррупции.

Третий «пласт» анализа — практика российского государственного управления.

В первом своде законодательства Древней Руси «Русская Правда» Ярослав Мудрый рекомендовал такое обеспечение судей, которое бы делало их неподкупными. Так, «вырику» (тогдашний судья) полагалось в день по 2 курицы, по 1 хлебу, в среду и пятницу по сыру и т. д.

В «Судебнике» Ивана III уже фигурирует взятка, называемая посул,— и наказания за нее.

Система обеспечения бюрократии в Московской Руси более чем символично называлась кормлением. Местная власть напрямую жила за счет тех, кто ей подчинялся. Позитивное в кормлении то, что власть понимала: чтобы платить властям, население само должно что-то иметь. Отрицательное — произвол. Споры шли и вокруг нормативов кормления и вокруг нарушителей этих оговоренных норм.

Петр I — как одну из основ своих реформ — упразднил кормление и установил, что чиновник получает жалованье не от населения, а от него, из казны царя. А царь собирает налоги сам прямо в свою казну.

Петр ввел понятие «мздоимство» — взятка за исполнение обязанностей, предусмотренных законом и покрытых жалованием. И «лихоимство» — получение взяток за действия с нарушением законов.

Петр упразднил «местничество» и ввел «Табель о рангах». Тем самым он упорядочил всю систему кадровой службы. Но администраторы Петра стали наживаться на поставках и парусов для флота, и сукна для армии. И в русском лексиконе появился термин «казнокрадство». А среди наших пословиц такие: «Казна на поживу дана» и «Мы у матушки России детки, она наша матка — ее и сосем».

Но было бы глубочайшей ошибкой не видеть того, что при всей российской коррупции, романовская Россия просуществовала три сотни лет. Непрерывно расширялась. Охватила 1/6 часть земного шара. И это — при отсутствии и демократии, и контроля со стороны печати. Без эффективного администрирования такое было бы невозможно. Значит, государство Романовых сумело сочетать взяточничество и эффективность.

Чрезвычайно важно выявить, что же было препятствием коррупции в российском государстве.

Первая линия противодействия — опытные, выдающиеся администраторы. Для них, разумеется, успех был главным, а доходы, важная, но уже следующая сторона успеха.

Царская эпоха дала нам достаточно примеров выдающихся администраторов: боярин Ордин-Нащекин при Алексее, Меншиков при Петре, Потемкин при Екатерине, Сперанский и Аракчеев при Александре I, «красные бюрократы» при Александре Освободителе, Витте и Столыпин при Николае II.

Первое лицо государства считало «своей вотчиной» всю страну. И в коррупции царь не участвовал. Не случайно Николай I говорил сыну — Александру: «Во всей империи не воруем только мы двое». Более того, царь имел право наказывать. Немедленно. На месте преступления. Известна знаменитая палка Петра, которой он бил поставщиков-махинаторов и даже самого Меншикова — за коррупцию. Далее, царь слал ревизоров — они по его «именным указам» — ездили по России. У царя была система «глаз» и «ушей» «внизу»: в лице жандармов. Главной задачей жандармов был не столько контроль за народом, сколько за администрацией.

Далее — это сама система государственной службы с весомым жалованием, с гарантированным повышением через каждые три года в звании, с солидной пенсией. Все это в глазах чиновников сталкивало взятки и стремление держаться именно за службу.

Следующее — дворянство. Более или менее высокие чины могли занимать только дворяне. Если у способного работать чиновника не было дворянства, оно при его выдвижении присваивалось: и именное, и потомственное. Потомственное дворянство выслужили и отец Федора Достоевского, и отец Ленина Илья Ульянов. А у дворян был кодекс нравственного поведения, кодекс чести.

Несомненный вклад вносила и православная религия с ее воспитанием страха перед грехами и обязательной божьей карой за них.

Но надо признать три урока российской истории.

Во-первых, во многих царских администраторах прекрасно уживались выдающиеся качества организатора и не менее масштабное казнокрадство и взяточничество. Вспомним Меншикова.

Значит, вопрос о коррупции требует анализа такого «сосуществования».

Во-вторых, пропитанный взяточничеством механизм царской монархии работал. Это было не взяточничество, парализующее механизм, а взяточничество смазывающее его. Без взятки решить вопрос было трудно — но за взятку вопрос решался и решался быстро. Значит, надо видеть и эту составляющую коррупции.

И третье. В итоге кризис царской администрации выразился не в коррупции, а в интеллектуальном вырождении и оскудении правящего класса, в особенности самой верхушки — царской семьи и двора.