1. Понятие угрозы применения насилия. Ошибки органов расследования и судов при описании угрозы и установлении ее вида.

Как и в случае с насилием, законодатель выделяет несколько видов таких угроз:

- только специальные угрозы (например, угроза убийством в ст. 119 УК РФ);

- конкретизированные угрозы (угроза применения насилия, не опасного для жизни или здоровья или опасного для жизни, здоровья - например, в статьях 161 и 162 УК РФ);

- неконкретизированные угрозы (например, угроза применением насилия в ст. 139 ч. 2, 150 ч. 3 УК РФ и т.д.)

Рассмотрим их применительно к конкретным видам преступлений.

● Ст. 119 УК РФ

(Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью).

Обобщение показало, что во всех случаях суды области устанавливают при угрозе убийством или причинением тяжкого вреда здоровью наличие реального намерения причинить смерть или тяжкий вред здоровью.

При угрозе отсутствует умысел на причинение смерти или тяжкого вреда здоровью, но имеются основания опасаться реализации этой угрозы. Обязательным условием наступления уголовной ответственности за угрозу убийством или причинения тяжкого вреда здоровью является реальность высказанной угрозы. Это означает, что потерпевший должен воспринимать угрозу как реальную, т.е. как намерение виновного через какое-то время реализовать ее.

Так, Круглов А.В. признан виновным угрозе убийством, а именно в том, что на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений, умышленно с целью запугивания высказал в адрес Манешина Д.М. угрозу убийством: «Я тебя сейчас застрелю!».

В подтверждение своих слов он, находясь в непосредственной близости к потерпевшему, направил в его сторону пистолет конструкции Токарева («ТТ»).

Манешин Д.М. воспринял данную угрозу как реальную опасность для своей жизни, поскольку Круглов А.В. находился в возбужденном состоянии, был настроен агрессивно, в руках у него находился пистолет¹.

Суды признают наличие «основания опасаться осуществления угрозы» в случае ее реальности, действительности, очевидности для потерпевшего.

Обязательным признаком угрозы убийством или причинения тяжкого вреда здоровью является ее реальность.

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в одном из своих решений, часть первая статьи 119 УК Российской Федерации, устанавливающая ответственность за угрозу убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, позволяет признавать составообразующим применительно к предусмотренному ею преступлению только такое деяние, которое совершается с умыслом, направленным на восприятие потерпевшим реальности угрозы, когда имеются объективные основания опасаться ее осуществления.

Это предполагает необходимость в каждом конкретном случае уголовного преследования доказать не только наличие самой угрозы, но и то, что она была намеренно высказана с целью устрашения потерпевшего и в форме, дающей основания опасаться ее воплощения².

Угроза признается реальной, в случае если она выражается в таких словах и действиях виновного, которые давали потерпевшему основание опасаться ее осуществления, и что поведение виновного, его взаимоотношения с потерпевшим объективно свидетельствуют о реальности угрозы.

В судебной практике Псковской области следующие обстоятельства, по признанию судов, давали основания опасаться осуществления угрозы убийством:

a) применение или угроза применения предметов, обладающих поражающими свойствами:

- демонстрация огнестрельного оружия¹;

- имитация ударов вилами в область груди и живота потерпевшего²;

- приставление к шее ножа³ или замахивание ножом⁴;

- нанесение ударов палкой по голове⁵;

- бросание в человека деревянной скамейки⁶;

- демонстрация топора⁷.

b) опасный характер применяемого во время высказывания угроз насилия, например, удушение потерпевшего, нанесение поверхностных повреждений ножом.

Так, Веселова Г.П. признана виновной в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ, то есть в совершении угрозы убийством, когда имелись основания опасаться осуществления этой угрозы при следующих обстоятельствах.

14 ноября 2011 года Веселова Г.П., находясь на лестничной площадке первого этажа общежития, в ходе ссоры, возникшей на почве личной неприязни, с целью оказания психического воздействия, направленного на запугивание Девришовой У.И., желая вызвать у нее чувство тревоги и беспокойства за свою безопасность и жизнь, подошла к последней и, действуя умышленно, схватила ее обеими руками за шею, высказав в ее адрес угрозу убийством: «Я тебя убью!»

Данную угрозу убийством Девришова У.И. восприняла реально и опасалась ее осуществления, поскольку Веселова Г.П. физически сильнее ее и вела себя агрессивно⁸.

По другому делу, Халилов Д.Г., действуя на почве ревности, умышленно осуществил угрозу убийством в отношении потерпевшего Ярошенко Я.А.

Находясь в крайне агрессивном состоянии, держа в руке нож хозяйственно-бытового назначения, кричал, что убьет его, находясь при этом в непосредственной близости от Ярошенко Я.А., нанес последнему по одному незначительному удару клинком ножа в область задней поверхности шеи, передней стенки живота и в левую поясничную область, чем причинил потерпевшему телесные повреждения в виде ран на указанных участках тела, не нанесшие вреда здоровью¹.

c) демонстрирование общественно – опасного способа осуществления угрозы убийством:

- разливание бензина на полу в квартире с угрозой сожжения потерпевших².

d) обстоятельства, связанные с обстановкой (например, высказывание угроз в замкнутом пространстве), характером причиненных телесных повреждений.

Так, Гаврилов А.Е., испытывая неприязнь к Цветковой Л.О., пришел к ней в рабочий кабинет и, закрыв дверь кабинета изнутри, забрал у потерпевшей мобильный и рабочий телефоны, после чего умышленно нанес ей удар в живот и рукой в область головы.

При этом говорил потерпевшей, что пришел ее убить, и никто об этом не узнает, когда ее найдут мертвую и живой из кабинета она не выйдет.

Когда Цветкова Л.О. попыталась выбежать из кабинета, он бросил ее на пол, и, падая, потерпевшая ударилась о спинку дивана и стоящие на полу коробки.

Действиями Гаврилова А.Е. потерпевшей были причинены сотрясение головного мозга, ушиб мягких тканей в области живота, повлекшие легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья на срок менее трех недель³.

e) субъективные обстоятельства, связанные с данными о личности виновного (например, наличие у него судимостей за преступления против личности), о чем потерпевшие осведомлены, а также поведение виновного, отличающееся агрессивностью, либо примененным до высказывания угроз предшествующим насилием.

Например, по делу в отношении Апанасик Ю.А., суд установил, что он, находясь в состоянии алкогольного опьянения, держа в руке кухонный нож и размахивая им высказал угрозы убийством и причинения тяжкого вреда здоровью в адрес Втюриной И.И. и Феофановой В.В.: «Кто первый!», «Порежу на куски!», «Поубиваю!».

Потерпевшие, зная о том, что Апанасик Ю.А. является лицом ранее неоднократно судимым, ведет себя в нетрезвом состоянии агрессивно, восприняли угрозы последнего реально и опасались за свою жизнь и здоровье⁴.

В случае если угроза сочетается с действиями, направленными на лишение жизни или причинение тяжкого вреда здоровью, то в зависимости от конкретных обстоятельств дела такие действия должны квалифицироваться как убийство или причинение тяжкого вреда здоровью, без применения статьи 119 УК РФ.

Так, Рыбаков А.П. признан виновным по ч. 1 ст. 111 УК РФ и оправдан в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ в связи с отсутствием в действиях состава преступления.

Судом установлено, что 27 марта 2011 года Рыбаков А.П., находясь в состоянии алкогольного опьянения, в ходе ссоры, возникшей на почве личных неприязненных отношений, высказал намерение убить Исаченко А.М. После этого он, умышленно, с целью причинения тяжкого вреда здоровью, нанес потерпевшей удар обухом топора по голове.

В результате Исаченко А.М. были причинены телесные повреждения в виде раны левой теменной области, вдавленно-оскольчатого перелома левой теменной кости, повлекшие тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека.

Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства, суд пришел к выводу о доказанности вины Рыбакова А.П. в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и квалифицировал его действия по ч.1 ст.111 УК РФ.

Квалификация содеянного Рыбаковым А.П. по ч. 1 ст. 119 УК РФ признана излишней.

Этот вывод суда является правильным, однако обоснование этого вывода в приговоре противоречит как уголовному закону, так и является по своему содержанию логически противоречивым.

Суд буквально указал следующее: «…Учитывая, что непосредственно после словесной угрозы убийством, которая не была воспринята потерпевшей как реальная для своей жизни, данная угроза Рыбаковым А.П. была реализована путем нанесения удара обухом топора в жизненно важный орган, что повлекло причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, в действиях Рыбакова А.П. отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 119 УК РФ…»

Во – первых, «излишняя квалификация» предполагает не отсутствие состава преступления, а, наоборот, его формальное наличие. При этом этот состав как бы «поглощается» другим, более тяжким преступлением.

Поэтому выводы суда об отсутствии состава угрозы убийством по существу являются оправдательным приговором в части обвинения и противоречат выводам об излишней квалификации действий Рыбакова А.П. по ст. 119 ч. 1 УК РФ.

Во – вторых, вывод суда об отсутствии реальности высказанной угрозы противоречит установленным судом обстоятельствам, из которых усматривается, что Рыбаков А.П. фактически реализовал свою угрозу, ударив Исаченко А.М. обухом топора по голове.

Как представляется, в тех случаях, когда высказанная словесно угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего, фактически «перерастает» в применение соответствующего насилия, такие действия полностью охватываются статьями 111, 112 или 105 УК РФ и не требуют дополнительной квалификации по ст. 119 УК РФ.

● Ст. 161 и ст. 162 УК РФ.

Применительно к ст. 161 ч. 2 п. «г» УК РФ в качестве «угроз применения насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего» судами признавались:

- угроза оторвать уши вместе с золотыми серьгами, если потерпевшая сама не снимет и не отдаст их¹;

- хватание за волосы и прижатие коленом к земле²;

- угроза перелома пальца, повреждение глаза или перелома носа.

В последнем случае, как представляется, угроза представляет опасность для здоровья потерпевшего и должна оцениваться как признак разбоя, а не грабежа.

Так, по делу Васильева В.И. и Власова Г.Г. суд установил, что, увидев на улице ранее незнакомого им В., они договорились открыто похитить у того имущество.

С этой целью они подошли к потерпевшему сзади, после чего Васильев В.И. толкнул В. в плечо, а затем с целью подавления воли и возможного сопротивления со стороны потерпевшего толкнул того в спину, отчего В. оказался прижатым к забору спортивного комплекса.

После этого Васильев, увидев на руке В. кольцо-печатку, взял того за руку и стал открыто снимать его с пальца руки.

Когда же ему это не удалось сделать, то под угрозой нанесения перелома пальца, на котором у потерпевшего было одето золотое кольцо, то есть угрозы применения насилия не опасного для жизни, он потребовал от В. самому снять печатку.

Восприняв угрозу причинения телесного повреждения реально, потерпевший сам снял с пальца своей руки золотое кольцо-печатку, передав его Васильеву В.И.

Кроме того, по этому же делу Васильев В.И. признан виновным в том, что, проходя по пешеходному мосту через реку Пскова и увидев идущего ему навстречу ранее незнакомого С., решил у того открыто похитить какое-либо имущество.

С этой целью Васильев В.И. остановил С. и потребовал у того отдать ему мобильный телефон марки «LG GT 540» стоимостью 3753 рубля в чехле стоимостью 250 рублей, принадлежащие последнему.

Когда С. ответил отказом, Васильев В.И взял С. за правое предплечье и против воли последнего подвел к перилам моста, где под угрозой применения насилия не опасного для жизни, а именно под угрозой нанесения телесных повреждений в виде повреждения глаза или перелома носа, либо применения ножа снова потребовал передать ему телефон.

Испугавшись высказанной угрозы, потерпевший отдал Васильеву В.И. мобильный телефон и висевшие под одеждой принадлежащие ему же наушники марки «Sony» стоимостью 900 рублей, который с похищенным немедленно скрылся³.

Перелом пальца руки, повреждение глаза и перелом носа, обычно квалифицируемые как минимум - легкий вред с кратковременным расстройством здоровья, относятся к насилию, опасному для здоровья.

Следует, однако, заметить, что такая квалификация действий осужденных была предопределена предъявленным обвинением, что свидетельствует не об ошибке суда, а об ошибочной оценке действий обвиняемых органами предварительного расследования.

Также, по нашему мнению, неправильно были квалифицированы действия Иванова А.А., обвиняемого по ст. 161 ч. 2 п. «в, г» УК РФ, а именно – в совершении грабежа с незаконным проникновением в жилище и с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья потерпевшего.

Согласно предъявленному обвинению, Иванов А.А., находясь в состоянии алкогольного опьянения, с целью хищения, пришел к дому Янченко Е.Г., зная о том, что потерпевшая вместе с сыном находятся в доме, вырвал из двери запоры и, незаконно проникнув в дом, потребовал у Янченко Е.Г. деньги.

На отказ потерпевшей, Иванов А.А. ударил ее один раз рукой в предплечье правой руки, после чего из рук ее сына – Янченко С.Б. вырвал мобильный телефон.

Продолжая свои действия, Иванов А.А. взял стоявшую у печки кочергу и, угрожая ею, вновь потребовал отдать деньги. Испугавшись, потерпевшая отдала ему 2 000 рублей.

Как видно из приговора, в дом потерпевшей Иванов А.А. проник ночью (в 5.30 утра), вырвав запоры, а, угрожая кочергой, ударил ею по печке и по полу, а также замахнулся ею на потерпевшую.

Указанные обстоятельства с учетом реальности воспринимаемых действий потерпевшей и ее предшествующим избиением, свидетельствуют в большей степени о высказывании Ивановым А.А. угроз применения насилия, опасного для жизни и здоровья, то есть о совершении разбоя, а не грабежа.

Однако квалификация действий Иванова А.А. как совершение грабежа – по ст. 161 ч. 2 п. « в, г» УК РФ была предопределена для суда предъявленным ему обвинением¹.

Как «угрозу применения насилия, не опасного для жизни или здоровья потерпевшего», суды расценивали и угрозу, носящую неопределенный характер, но при отсутствии объективных данных о том, что она представляет опасность (например, при отсутствии у похитителя каких- либо предметов, которыми могли быть причинены опасные для здоровья повреждения), например, угроза нанесения удара потерпевшему², угроза применения насилия³.

● Применительно к статье 162 УК РФ угроза применения насилия, опасного для жизни или здоровья, предполагает выраженное намерение лица причинить потерпевшему смерть или вред здоровью легкой, средней степени тяжести или тяжкий.

Такая угроза, может выражаться в словесных угрозах причинения серьезного вреда здоровью, когда создавшаяся обстановка дает потерпевшему основания предполагать о возможности приведения данной угрозы в действие, или в конкретных действиях, в результате реализации которых могут наступить серьезные последствия для жизни и здоровья потерпевшего (демонстрация оружия, приставление колюще-режущего предмета к шее или накидывание на нее петли и т.д.).

Угрозами применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего, в частности, признавались следующие случаи:

- приставление к голове потерпевшего пневматического пистолета и выстрел из него в нижнюю часть бедра, что повлекло причинение потерпевшей ссадины, не нанесшей вреда здоровью¹;

- приставление пневматического пистолета к виску потерпевшего с передергиванием затвора²;

- приставление пневматического газобаллонного пистолета к спине, направление его ствола в область груди и паха потерпевшего, а также производство из него выстрела в землю³;

- приставление и удержание ножниц возле шеи потерпевшего⁴;

- приставление к шее потерпевшего лезвийной части топора⁵;

- приставление ножа к шее или к груди потерпевшего⁶.

Как разбой с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего судами квалифицировались действия виновного при угрозе заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например макетом пистолета, потерпевший не понимал, что ему угрожают негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия.

Так, В. был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст. 162 УК РФ, т.е. в нападении в целях хищения чужого имущества с угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья при следующих обстоятельствах.

В., осуществляя преступный умысел, направленный на хищение чужого имущества, попросил у потерпевшего мобильный телефон с целью совершения звонка. Получив от потерпевшего телефон, попытался скрыться с ним, однако был остановлен потерпевшим. После этого В. нанес потерпевшему несколько ударов руками и ногами по различным частям телами, причинив ему физическую боль, не причинив вреда жизни или здоровью потерпевшего.

Потерпевший смог оказать активное сопротивление, в связи с чем, В. из кармана своей куртки достал предмет, внешне похожий на пистолет и направил его в сторону потерпевшего.

Тем самым действия В. переросли в нападение с целью хищения имущества, поскольку он угрожал потерпевшему применением насилия, опасного для жизни или здоровья, и потерпевший воспринял данную угрозу реально, прекратив активные действия по возврату принадлежащего ему имущества.

Доводы осужденного о том, что пистолет являлся игрушечным, в связи с чем угроза отсутствовала, не были приняты судом во внимание, поскольку потерпевший и свидетель показали, что данный пистолет воспринимался ими как настоящий⁷.

Угрозой применения насилия, опасного для жизни или здоровья потерпевшего признавалось также словесное высказывание о наличии у нападавшего огнестрельного оружия, сопровождающееся опусканием руки в карман куртки и словесным подтверждением наличия оружия соучастником нападения. При этом опускание руки в карман, как указал суд в приговоре, явилось имитацией наличия оружия.

Таким способом осужденными были совершены 3 разбойных нападения².

● Ст. 163 УК РФ

По мнению судов, угроза применения насилия, указанная в части 1 статьи 163 УК РФ охватывает любой ее вид, в том числе – угрозу убийством.

Такой подход в целом соответствует и позиции Верховного Суда Российской Федерации, высказанной по делу в отношении Ч.

Ч., согласно приговору, требовал от С. передачи денег, применяя насилие, высказывая угрозы убийством, действуя по предварительному сговору с другими лицами. Суд признал, что угрозы убийством имели место при совершении вымогательства. Действия Ч. квалифицированы судом по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 119, п. п. "а", "в" ч. 2 ст. 163 УК РФ.

Однако судом не учтено, что характер насилия, которым угрожает виновное лицо, совершая вымогательство, в законе (ст. 163 УК РФ) не конкретизирован, эта угроза может быть любой, включая угрозу убийством.

Исключая осуждение Ч. по ст. 119 УК РФ, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации указала, что угроза убийством в данном случае является одним из признаков состава вымогательства и дополнительной квалификации не требует³.

Изучение представленных материалов показало, практически во всех случаях угроза применения насилия при вымогательстве была не конкретизирована.

Так, по одному из уголовных дел угрозой применения насилия признавалась такая угроза, которая, по признанию органов расследования и суда, носила завуалированный характер.

Такая угроза применения насилия описана по делам в отношении 4 лиц, осужденных по ст. 163 ч. 3 п. «а» УК РФ – за совершение вымогательства в составе организованной группы, под угрозой применения насилия, уничтожения и повреждения имущества, в крупном размере.

Как усматривается из описательной части приговоров (осуждены разными приговорами за одни и те же действия), угрозой применения насилия в адрес потерпевшего и членов его семьи явились высказывания участника организованной группы Жернова А.А. в адрес потерпевшего о том, что если тот откажется выплачивать деньги преступной группе, то он потеряет «намного больше и в следующий раз к нему в квартиру влетит бутылка с бензином (ранее в квартире потерпевшего были разбиты стекла в окне, - наше замечание).

При этом Жернов А.А. сказал потерпевшему, что опасается за его детей, так как те могут пострадать при поджоге квартиры.

Эти слова потерпевший воспринял реально как высказанную угрозу применения насилия к нему и членам его семьи.¹

По другому делу в отношении 3 лиц, 2 из которых осуждены за совершение вымогательства группой лиц по предварительному сговору, а 1 - за совершение вымогательства по предварительному сговору группой лиц, в целях получения имущества в особо крупном размере, угроза применения насилия в отношении потерпевшего вообще не конкретизирована.

Так, в приговоре указано, что подсудимые требовали ежемесячных выплат у предпринимателя Р. за так называемое «крышевание бизнеса», угрожая в случае отказа применением насилия в отношении Р. и членов его семьи.

Какое – либо описание высказанных угроз и их характера в установочной части приговора отсутствует.

Из показаний потерпевшего, изложенных в приговоре, следует, что требование ежемесячных выплат сопровождалось со стороны подсудимых в одном случае фразой: «тем, кто не платит, проламывают головы, сжигают ларьки», в другом случае - фразой «какие- нибудь хулиганы могут ударить трубой по голове».

Эти фразы, как видно из показаний потерпевшего Р., были расценены им как гроза в его адрес и в адрес его близких.

Несмотря на то, что 2 из 3 подсудимых вину в вымогательстве у Р. признали, никакого конкретного описания в их показаниях высказанных ими угроз в адрес потерпевшего, приговор не содержит².

Подобное обвинение и содержание приговора, на наш взгляд, не отвечает требованиям закона и нарушает право на защиту, поскольку в обвинении угроза фактически не описана.

По делу в отношении Филиппова В.Н., осужденного по ст. 163 ч. 1 УК РФ в особом порядке судебного разбирательства, угроза применения насилием в отношении потерпевшего состояла в угрозе избиения последнего, если он откажется передать несуществующий долг³.

По нашему мнению, в диспозиции части 1 статьи 163 УК РФ причинение существенного вреда относится только к угрозе распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо к иным сведениям, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких.

К такой угрозе следует относить, например, распространение сведений о незаконных действиях лица; раскрытие семейных (например, тайны усыновления) или личных тайн (переписки, телефонных переговоров, информации о состоянии здоровья, личных связях, тайны исповеди), раскрытие коммерческой тайны (сведения о секретах производственных технологий, критическом финансовом положении или банкротстве) и т.д.

Этот элемент состава вымогательства не относится к угрозе применения насилия, которая независимо от ее характера и последствий, образует состав вымогательства и не требует наличия угрозы или наступления существенного вреда правам и интересам потерпевшего.

Насилие, указанное в п. «в» ч. 2 ст. 163 УК РФ (вымогательство с применением насилия) охватывает любой умышленный вред здоровью, за исключением – тяжкого.

Такой подход следует из сравнения санкций части 2 статьи 163 УК РФ, устанавливающей самое строгое наказание – до 7 лет лишения свободы) и санкций статьи 112 УК РФ, самое строгое наказание – 5 лет лишения свободы), поэтому дополнительной квалификации не требуется.

Насилие, указанное в п. «в» ч. 3 ст. 163 УК РФ (причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего) охватывает любой умышленный вред здоровью (части 1 -3 статьи 111 УК РФ), за исключением причинения потерпевшему смерти по неосторожности (часть 4 статьи 111 УК РФ).

Такой подход следует из сопоставления диспозиций и санкций статьи 111 УК РФ и части 3 статьи 163 УК РФ (часть 1 статьи 111 УК РФ - до 8 лет лишения свобода, часть 2 - до 10 лет лишения свободы, часть 3 - до 12 лет лишения свободы), тогда как санкция части 3 статьи 163 УК РФ – от 7 до 15 лет лишения свободы, то есть более строгая.

В связи с этим нуждаются, на наш взгляд, в изменении разъяснения, содержащиеся в пункте 12 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 мая 1990 года (в редакции от 25 октября 1996 года) № 10 «О судебной практике по делам о вымогательстве», согласно которым если вымогательство совершено с применением тяжких телесных повреждений, содеянное следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 5 ст. 148 УК РСФСР и соответствующей частью ст. 108 УК РСФСР».

● Ст. 318 ч. 1 УК РФ