Брагина Л.М. Итальянский гуманизм Этические учения XIV-XV веков

Наслаждаться красотой природы и человеческого те­ ла, ублажать слух чудесной мелодией, вдыхать аромат садов и полей и получать удовольствие от вкусной пищи и вина, испытывать радость любви, восхищаться друж­ бой, стремиться к материальному достатку и ценить богатство, а также познавать счастье духовной жизни, которое дают наука, поэзия, искусство, — таков реальный смысл земного существования человека, его предназна­ чение. Господствовать в этом мире — значит для челове­ ка обращать на пользу и радость себе заключенное в нем благо.

Г В трактате «О наслаждении» Валла развивает гума­ нистическую идею гармонии человека и природы, но встроит ее — и в этом своеобразие его этической концеп­ ции— на принципе «наслаждение» — «полезность». Фи­ лософия Баллы жизнерадостна и оптимистична, она по­

«светский потенциал», она оказала заметное влияние на развитие ренессансной философии последующего столе­ тия. Щля Баллы земное предназначение человека еще неотделимо от высшей цели — небесного блаженства, но

ческими. И все же, хотя этика гуманиста не претерпева­ ет последовательной секуляризации, своими существен­ ными сторонами она повернута к жизни. Этике Баллы свойственны черты индивидуализма и утилитаризма, но было бы ошибочным сводить его творчество к выраже­ нию интересов нарождающейся буржуазии, как это делают некоторые исследователи. Возвеличение природ­ ных свойств человека, его жизненной активности и со-, зидательной энергии делает Баллу, как и все гуманисти­ ческое движение, выразителем передовых устремлений более широких слоев феодального общества. А если го­ ворить об эгоистических началах его этики, то они содер­ жатся в ней скорее в потенции: личная польза — наслаж­ дение еще не выходит у Баллы за пределы общественной

1 См.: F. Gaeta . Lorenzo Valla. Filologia e storia nelfumanesimo italiano. Napoli, 1955, p. 52 и др.

140

морали; она должна существовать, не нарушая интере­ сов других людей. Идея взаимной любви и полезности серьезно корректирует -«эгоистически-утилитаристскую» тенденцию моральной философии Баллы.

Висторию итальянского гуманизма Лоренцо Валла вписал немало ярких страниц. И не только тем, что обра­ тил внимание на первостепенную важность удовлетворе­ ния всех потребностей человеческой натуры, подчеркнул право людей на чувственные наслаждения, на все радо­ сти земного бытия, но и острой критикой католической церкви, ее догматики и институтов.

Вставшую к тому времени уже традиционной крити­ ку монашества и церковных нравов Валла вносит суще­ ственно новое.

Вдиалоге «О монашеском обете» («De professione re-" ligiosorum») он ставит под сомнение правомерность су­ ществования важнейшего христианского института — монашества *. Валла не видит пользы в монашеском от­ речении от мира, покоящемся на добродетели послуша­ ния, бедности и воздержания.' Автор трактата «О нас­

лаждении» признает, что «добродетель — не только в перенесении бедности, но и в том, чтобы разумно распо­ ряжаться богатством; не только в воздержании, но и в браке; не только в послушании, но и в том, чтобы мудро управлять»2. Сдерживать естественные порывы мона­ шеским обетом совсем не значит проявлять подлинное благочестие, тем более что в действительности этот обет далек от аскетизма. '«Ну что ж, назовем бедностью то, как вы живете»,— саркастически замечает Лаврентий в диалоге «О монашеском обете», — ...ведь у вас нет недо­ статка ни в пище, ни в крове, ни даже в вине,— и все это не добыто трудом». Слишком скромный дар предостав­ ляется богу, чтобы ожидать за него в награду святость и вечное блаженство. «Поэтому, брат, еще и еще раз по­ думай, действительно ли ты так уж много даровал богу»3.* Монашеское звание толкает людей на ложный7 путь внешнего благочестия и лицемерной морали. Куда более заслуживают награды те, кто достойно переносит

141

читателя Валла, хотя заключает диалог скупой похва­ лой «последователей апостолов» \ скорее подчеркиваю­ щей пропасть между идеалом и реальностью, нежели выражающей искренний пиетет гуманиста по отношению к монашеской братии. В диалоге «О монашеском обете» сформулирован прямой практический вывод из этиче­ ской концепции Баллы: воскрешение прав человека на удовлетворение всех его жизненных потребностей делает бессмысленным христианский аскетизм и олицетворяю­ щий его институт монашества.

^ЕГще более смелым выпадом против церкви стал трак­ тат Баллы «Рассуждение о подложности так называемой грамоты Константина» («De falso credita et emendita Constantini donatione Declamatio») 2 — резкий политиче­ ский памфлет, где главным аргументом становится на­ учный анализ. Обращаясь к истории и археологии, па­ леографии, исторической географии, филологии и другим областям знания, гуманист неопровержимо доказывает подложность этого важного церковного документа, при­ званного оправдать теократические притязания папства,

ивыступает с гневной филиппикой против пап. «Нужно ли мне продолжать свою речь о деле, столь очевид­ ном?— заключает Валла свое исследование.—Я утвер­ ждаю не только то, что Константин не даровал стольких владений и римский первосвященник не мог приобрести на них права давности, а утверждаю также, что если бы

ито и другое имело место, тем не менее всякое право на владение было бы утрачено в результате преступлений, совершенных владельцами, ибо мы видим, что разоре­ ния и бедствия всей Италии и многих провинций проис­ текали из одного этого источника... Можем ли мы при­ знать законной самую основу папской власти, если мы видим, что папская власть является причиной столь

страшных преступлений, столь громадных и столь раз­ нообразных бедствий?»3. Обвинение в преступлениях, которое Валла бросает папству, и его нападение на юри­ дическую основу светской власти церкви найдут мощный

и Неаполитанским королевством. Альфонс Арагонский поручил Балле разоблачить «Константинов дар» — документ, опираясь на который папы обосновывали территориальные притязании и материальные блага церкви.

3 Итальянские гуманисты XV в. о религии и церкви, стр. 213—214.

142

Гуттен впервые издал трактат Баллы и перевел его на немецкий язык) 1. В Италии методы научной критики, выдвинутые Валлой, получили развитие в историкополитической мысли XVI в., в трудах Макиавелли и Гвиччардини.

Валла-гуманист выступает за новый подход к вопро­ сам веры и культуры, что находит последовательное вы­ ражение в таких сочинениях, как диалог «О свободе во­ ли» («De libero arbitrio»), трактат «Красоты латинского языка» («Elegantiae linguae latinae») и «Диалектиче­ ские диспуты» («Dialecticae disputationes»). В его пони­ мании отношение человека к богу должно быть лишено абстрактной рационалистичности, привнесенной в хри­ стианство схоластической теологией и томистским аристотелизмом, и опираться на искренность религиозного чувства. Считая, что человеческий разум не может по­ знать бытие и волю бога («О свободе воли»), Валла от­ водит вере сферу эмоций, интуиции, алогического, но тем прочнее утверждает рациональное начало в делах человеческих. Разум, освещающий путь людей и контро­ лирующий их волю, естественно побуждает к добру.

Божественное провидение мудрое и справедливое; оно не лишает, по мысли Баллы, волю людей ее естест­ венной самостоятельности и не сковывает их творческую активность.

Земное счастье достигается посредством овладения богатствами культуры, человеческого опыта. Особую роль играет на этом пути моральная философия. Валла обращает внимание на то, что плодотворность ее во многом определяется реальным, жизненным содержани­ ем слов. Он всемерно поднимает значение филологиче­ ской науки (трактат «Красоты латинского языка»), грамматики, в которой видит подлинную логику, и, про­ должая гуманистическую традицию, сражается с неве­ жеством и оторванностью от жизни схоластической ди­ алектики («Диалектические диспуты»).

Задача ученого и всякого разумного человека, по мысли гуманиста, — добиваться наиболее" п^равильтого понимания и употребления слова — носителя ' истбртгче-

1 Рассуждение о подложности так называемой «Дарственной грамоты Константина» вызвало гнев и возмущение в римской курии. В 1444 г. Валла был приговорен инквизицией к сожжению; его спас­ ло дипломатическое заступничество перед папой короля Неаполя.

143

ва. «Чем последовательнее с течением времени все воз­ зрения итальянцев,— писал Буркхардт,— подчиняются гуманизму, тем тверже становится общее убеждение, что человеческое достоинство не зависит от происхожде­ ния»1. Эта моральная проблема, остро социальная по значению, была одной из первых, получивших гумани­ стическую интерпретацию. О достоинстве человека, ис­

ской литературы, а наиболее значительные специальные

nobilitate») Кристофоро Ландино — не оставляют сомне­ ния в единодушном отношении гуманистов к этой проб­ леме.

«Поджо в своем разговоре о знатных («О благород­ стве».— Л. Б.) не встречает противоречия,— подчеркива­ ет Буркхардт, — в своих собеседниках Никколо Никколи и Лоренцо Медичи (брат великого Козимо) в том, что не существует другого рода благородства, кроме личных заслуг. В этом разговоре остроумно опровергается все то, что, по мнению некоторых, составляет исключитель­ ную принадлежность благородного происхождения»3. Гуманистическая идея личного достоинства и благород­ ства, связанных не со знатностью происхождения, а с собственными заслугами человека, имела широкий общественный резонанс. Она находила прямой от­ клик в среде пополанства (и его предпринимательской прослойки в особенности), взгляды которого были принципиально враждебны сословно-феодальной иде­ ологии.

Связь гуманизма с жизненно важными задачами со­ временности видна и в новой оценке богатства и накопи­ тельства, отличной не только от официальной позиции

ренции в кругу единомышленников Салютати и в 1404 г. по его реко­ мендации поступил на службу в римскую курию, где провел 50 лет. С 1453 г. был канцлером Флорентийской республики. Трактат «О бла­

146

церкви, но также и от попыток некоторых теологов при­ способить католическую мораль к экономическим веяни­ ям времени. Христианскому принципу бедности — осно­ вы добродетели — и стоической идее презрения к внеш­ ним благам гуманисты XV в. противопоставляли тезис Аристотеля о богатстве как необходимом условии про­ явления добродетели в гражданской жизни. В письмах Леонардо Бруни и его предисловие к переводу «Никомаховой этики» Аристотеля подчеркивается моральная ценность богатства (как иначе, по мнению гуманиста, раскроется добродетель щедрости и благотворительно­ сти?) 1. Эту мысль развивает в трактате «О гражданской

экономической и социально-политической сфере для мо­ рального совершенствования человека: тот, кто прово­ дит жизнь в уединении и не приобретает опыта в пред­

циальной активности, в которой только и формируется добродетельный, нравственно совершенный человек,— таково идейное обоснование стремления пополанства к накопительству и политической карьере в гуманистиче­ ской литературе Италии первой половины XV в. Соци­ альная подоплека решения проблемы богатства раскры­ вается в сочинениях Поджо Браччолини «О жадности» («De avaritia», 1428) и «Против лицемеров» («Contra hypocritas», 1449). Поджо исходит в своих рассуждениях о богатстве и бедности из признания общественной поль­ зы материальных благ. С этой позиции он оценивает и порок алчности. Допустимо лишь такое стремление к на­ копительству, которое сопутствует честному труду и при­ носит пользу обществу. Поэтому аморальна ненасытная

del Quattrocento. Milano — Napoli, 1952, pp. 248—300.

147