Брагина Л.М. Итальянский гуманизм Этические учения XIV-XV веков

ний, лишало философию ее глубокого смысла. К тому же логики немало грешили и в знании текстов Аристоте­ ля, на которые они опирались, что дало Салютати право считать их науку лишенной и формальной основательно­ сти. Но если схоластическая философия не способна ве­ сти к истинному знанию, то следует обратиться к антич­ ной мудрости в ее научных концепциях мироздания, а также в мифах и поэзии. Салютати убежден, что видение мира одинаково у Аристотеля и Гомера, хотя формули­ ровки у них различны. Если христианин принимает и ис­ пользует Аристотеля, то он должен принять и Гомера, утверждал Салютати. Изучая мифы о подвигах Геракла, Салютати тщательно анализирует и критически оценива­ ет их источники, систематизирует и дает многоплановые аллегорические толкования — он ищет в них философ­

ский смысл, моральный и психологический в особенно­ сти 1.

Отстаивая познавательное значение языческой поэ­ зии и мифологии, Салютати навлек на себя гнев теоло­ гов. Джованни Доминичи, один из ревностных защитни­ ков христианской веры, выступил с «Luculla noctis» («Светильник в ночи»), осудив восторг Салютати перед языческими поэтами в сочинении «О подвигах Геракла», считая богохульством сближать хотя бы и под знаком поэзии стихи Гомера и Гесиода со Священным писанием. Воззрения Салютати угрожали безусловному авторите­ ту Священного писания, и это хорошо сознавала католи­ ческая церковь. Но Салютати был искренне убежден в правоверности и правомерности своих суждений о языче­ ской поэзии, о сопоставимости ее с Библией. Так, в пись­ ме к болонскому юристу Дзонарини, написанном 25 октяб­ ря 1378 г., он, осуждая Дзонарини за пренебрежительное отношение к Вергилию, доказывает необходимость чте­ ния и изучения античной поэзии, приводит многочислен­ ные свидетельства того, что Августин, Иероним и другие ранние отцы церкви хорошо знали античную поэзию, ли­ тературу, но это не только не поколебало, а лишь укреп­ ляло их в христианской вере. «Если мы отбросим языче­

Бахрушинские чтения, вып. 3. Новосибирск, 1973, стр. 36—47.

100

церон...» Убедительно писать о христианстве помогала Августину риторика Цицерона К И еще один аргумент приводит он: знакомство с сочинениями Вергилия и дру­ гих античных поэтов свидетельствует о всемогуществе бо­ га, даровавшего язычникам совершенный талант.

Салютати не подвергает сомнению веру, но считает античную поэзию, философское значение которой ценит столь высоко, одним из путей к ней. Твердую уверенность в том, что вера и знание совместимы, Салютати высказы­ вает неоднократно. Он приобщает язычников к божеству, обнаруживая таким образом неортодоксальное понимание теологической проблемы проявления бога в истории зем­ ного мира (точнее, того, как и в каких формах бог откры­ вает себя людям в зависимости от разных этапов их «го­ товности воспринять» божественную истину). На этом основании языческая литература рассматривается Салю­ тати как важный источник знания.

За восстановлением прав античной мысли, философ­ ской и художественной, к чему были направлены усилия Петрарки, Боккаччо и Салютати, скрывалось новое по­ нимание культуры как воплощения общечеловеческого опыта и мудрости,, не ограниченного рамками христиан­ ской системы мышления. Последняя не только не исклю­ чалась из раннегуманистической культуры, но выступала как обоснование нового понимания. Однако если в субъ­ ективном плане речь шла о сопоставимости и даже сов­ местимости языческой мысли и христианской веры, то объективно новая культура чем дальше, тем яснее прояв­ ляла себя как отрицание старой. И не случайно идеологи христианства остро реагировали на каждую попытку реабилитировать осуждаемый церковью мир языческой культуры, в которой гуманисты черпали материал для построения новой системы миропонимания.

Сложность взаимоотношений раннего гуманизма с христианством особенно наглядно раскрывается у Салю­ тати в его полемике со схоластикой, оценке роли естест­ венных наук и гуманитарных знаний, в учении о морали. Как и Петрарке, естествознание не представлялось Са­ лютати той сферой, в которой заложены пути к глубоко­ му познанию мира, ибо изучение природы приобрело в

101

это время характер чистых спекуляций, оторванных от жизненной практики. Мысль эта четко прозвучала в трактате Салютати «О достоинстве права и медицины». Медицина (физика) представлена здесь наукой, не спо­ собной помочь человечеству в его болезнях и бедствиях, тогда как право (законы) выступает как выражение из­ вечных божественных установлений, призванных утвер­ дить на земле благо, «и не какое-нибудь, но то священ­ ное благо, что является общим благом». Основа естест­

дицина, — право — божественным разумом») К Преиму­ щества «знаний человеческого» (studia humanitatis) в том, что их источник — принципы, изначально заложен­ ные в разуме самих людей и отражающие божественные законы, истинные и неизменные. Естественные же науки черпают представления из эксперимента, ненадежного и чреватого ложными выводами.

Узкий взгляд на вещи, мировоззренческая слепота «физиков» и беспомощность в практических вопросах ло­ гиков-схоластов побуждают Салютати искать подлинную науку в studia humanitatis. Именно Салютати принадле­ жит заслуга развернутого гуманистического толкования этого понятия, ставшего главной формулой новой куль­ туры. Studia humanitatis в отличие от наук естественных устремлены к познанию не внешнего мира, подчеркива­ ет Салютати, а человеческого бытия, и в этом их громад­ ная практическая ценность. Вбирая в себя опыт всей культуры, языческой и христианской, studia humanitatis призваны формировать нового человека — человека, об­ ладающего высоким свойством — humanitas, которое гу­ манист понимает как способность к добродетельным по­ ступкам (virtus), вырабатываемую опытом и образова­ нием. Humanitas (человечность), подчеркивает Салюта­ ти, — не только прекрасное свойство души, которое обычно называют virtus, но также практический опыт (реritia) и ученость (doctrina)2. Добродетель и знание обретают истинный смысл в жизненной практике челове­ ка. Поскольку humanitas не дана человеку от рождения, приобретение этого свойства становится итогом упорного

102

труда, но именно оно ведет человека к высшему благу на земле.

В толковании humanitas заключена сущность гума­ нистической программы Салютати. Если знание — не са­ моцель, а средство совершенствования человека, воспи­ тания в нем humanitas, то необходима переоценка под НОВРЛМ углом зрения всего комплекса studia humanitatis. Грамматика должна утратить формальный узколингви­ стический характер, но как наука о способах выражения мысли может стать базой всех прочих наук. «Сама грам­ матика не может быть понята вне знания вещей и раз­ личного проявления их сущности». У Салютати «грамма­ тика становится таким образом наукой о синтезе формы и содержания («знание вещи» — noticia rerum)1.

В новом понимании роли грамматики главенствуют реализм, практическая направленность знания, общест­ венная ценность науки.

Салютати всемерно подчеркивает силу воспитательно­ го и образовательного воздействия знания, studia humani­ tatis в особенности, на человека, способного идти таким путем к совершенству. Филология открывает смысл поэ­ тических аллегорий и ведет к постижению истины, заклю­ ченной в языческой поэзии и в Священном писании (ведь Библия — самая сложная из всех аллегорий).

Риторика должна стать проводником мудрости, слу­ жительницей философии; но и последняя не может быть до конца понята вне красноречия (красивой, четкой и убедительно высказанной мысли). Связь риторики и фи­ лософии очевидна — изучение одной предполагает зна­ ние другой. Развивая эту мысль вслед за Цицероном и Петраркой2, Салютати обращает внимание на всепрони­ кающее значение обеих в системе знания: «философия — королева всех наук», риторика — величайшее из искусств, «то самое, которое украшает и возвеличивает все прочие науки, как спекулятивные, так и практические»3. Идеал Салютати — полнота знания в сочетании с красотой и си­ лой речи4.

103

Этот идеал воплощали официальные выступления и письма самого Салютати. Современники приписывали немало дипломатических побед Флорентийской респуб­ лики красноречию их канцлера. Практическое назначе­ ние риторики, как и всей системы studia humanitatis, си­ лу их этического воздействия Салютати подчеркивал многократно и настойчиво. Новое понимание знания и науки было одной из существенных особенностей гума­ нистической программы Салютати. Действенная сила «знаний человеческого» — грамматики и филологии, ри­ торики, истории, права, этики — раскрывалась с наи­ большей полнотой в моральной доктрине флорентийского канцлера-гуманиста, ибо этику считал он главной в со­ вершенствовании человека и общества.

Воскрешая тезис Аристотеля об активной гражданс­ кой жизни как важнейшем призвании человека и рас­ сматривая под этим углом зрения христианскую догму об идеальном граде божьем, Салютати пришел к утвержде­ нию, что царство милосердия и мира люди могут создать на земле лишь в упорной борьбе и труде. Да, земной

* мир — царство дьявола, но борьба со злом не в уходе от мира во имя созерцания и постижения божественной ис­ тины, а в активной борьбе с пороками и преступлениями, печалью и невзгодами.*Человека не должна оставлять на­ дежда, а она противна всякой покорности^ Обращение к активности разума человека, раскрывающегося в позна­ нии, содержится даже в таком традиционно христианском сочинении Салютати, как «De saeculo et Religione» («Ощзнй.в.мирхи монашестве», написан около 1381 г.), где подчеркивается греховность земной юдоли человека.

, Поскольку мир, каков он есть, — мир соблазна и греха — дан в удел земному существованию людей, нельзя лишь отстраняться от него, но следует познавать этот мир (ведь у человека есть разум в отличие от животных) и бороться со злом, руководствуясь знанием, истиной."

•. Призыв Салютати к активной борьбе с мирским злом, идущий вразрез с мирскими традициями христианской' этики, имеет глубокое теоретическое обоснование в гума­ нистическом решении проблемы свободы воли.^Бог дви­ жет волей человека, но это не мешает свободе действий, имеющих добрую цель. Эта мысль, высказанная в «De saeculo et Religione», стала центральной идеей сочинения Салютати «De fato, fortuna et casu» («О роке, судьбе и случайности»), созданного в конце 90-х годов. Воля сво-

104

бодна изначально, и ничто не должно ограничивать ее свободу.^ Свобода и воля неотделимы друг от друга. Смысл свободы—в волевой активности людей, устремлен­ ной к добру и созиданию. Воля—главное оружие в борь­ бе с дьяволом. Салютати считает свободу необходимым условием проявления воли человека. В рассуждениях гуманиста бог выступает не как главный творец блага на земле, а лишь как «гарантия» создания блага усилиями самих людей К,Христианское милосердие Салютати ста­ вит выше созерцания, воле придает большую значимость, чем интеллекту, и из этих положений делает гуманисти­ ческий вывод об активности, направляемой свободной волей, как главном назначении земного бытия человека. Только устремленность каждого к добрым делам позво­ лит прийти к подлинному сообществу (civitas)«Таким об­ разом, создаваемое людьми благо есть общественное благо, и его закрепляют справедливые законы. Именно законы, прочные и неизменные, направляют деятельность людей и тем самым объединяют их в общество*(эту идею Салютати подчеркивает в трактате «О достоинстве права

чайных сил, фортуны, на людские судьбы и общий ход человеческой истории. Этим силам противостоит и свобод­ ная воля человека, возвышающая его над прочими су­ ществами и действующая согласованно с природными за­ конами справедливости и добра.

О свободе воли Салютати не раз говорит в письмах, видя в ней специфическое свойство человеческой приро­ ды и связывая с ним доминирующую роль созидательной деятельности людей. Рок не может воздействовать на че­ ловека — существо двойственной природы (смертной и бессмертной), только для человека существует «веление божественного провидения, управляющего порядком и взаимосвязью причин, О'но повелевает всем, что разумно», побуждает волю, но не принуждает ее2. Салютати крити­ кует стоиков за их утверждение, что воля людей подчи­ нена року.

1См.: Е. G а г i n. I Trattati morali di Coluccio Salutati. Firenze, 1944, pp. 8—12, 22.

2Цит. no G. M. S с i а с с a. La visione della vita nell'umanesimo e Coluccio Salutati. Palermo, 1954, p. 53.

105

Року противостоит высшее начало человеческой при­ роды— разум, управляемый божественным провидением и побуждаемый им к самостоятельности во всех земных делах, — таков наиболее существенный вывод из гума­ нистического решения Салютати проблемы свободы воли. Не пассивное приятие божественной истины в монаше­ ском отшельничестве, а творческая активность во имя людской общности. Такова позиция Салютати. Земная жизнь дана в удел людям, и их задача — построить ее в соответствии с природными законами справедливости и добра. Это центральная мысль этической доктрины Са­ лютати, она определяет гражданственную направлен­ ность его гуманистической программы. Именно мирская жизнь и осознание ее важности должны составить глав­ ный смысл земного предназначения человека 1.

Сохраняя по видимости верность христианскому уче­ нию, Салютати строит, однако, этическую доктрину, кото­ рая становится отрицанием аскетизма и отшельничества, пассивности и рабской покорности судьбе. В то же время новое понимание свободы воли, роли разума и доброде­ телей, подчеркивающих активность человеческой натуры, тесно связано в учении Салютати с признанием гармони­ ческого единства духовного и телесного.

Через активность мысли и воли, разума и руководи­ мого им чувства к утверждению блага и добра в земной жизни — таков путь, по которому должен идти человек. В этих идеях ясно раскрывается светский, гуманистиче­ ский смысл этики Салютати.

Завоевание счастья в земной жизни доверено самому человеку и не зависит от вмешательства трансцендентных сил. Царство земное отдано ему во власть, оно не прези­ раемо, но притягательно и желанно. Овладеть этим ми­ ром непросто — предстоит великая борьба со злом, зем­ ным дьяволом, борьба активная, целеустремленная, тре­ бующая от человека всех сил, дарованных ему природой. Пробудить их и тем обеспечить успех в утверждении доб­ ра, истины и справедливости — вот высшее призвание че­ ловека, его достоинство. И чем глубже познает человек собственные возможности, охватываемые понятием vir-

1 Не случайно тезис Салютати о свободе воли, ведущий к мо­ ральному оправданию мирской жизни, и его трактовка знания как средства духовного обновления вызвали резкую критику со стороны теолога Джованни Доминичи.

106

tus — добродетель, чем более обновленным, обогащен­ ным знанием законов мирского бытия предстанет в про­ тивоборстве с земным злом, тем большего счастья достиг­ нет он и вся людская societas. «Тот, кто совершил что-ли­ бо достойное памяти, хотя и умер телом, остается жить в деяниях и славе» *. Прообраз подвига, к которому пред­ назначен человек, Салютати видел в мифе о деяниях Ге­ ракла.

Героизирующая этика флорентийского канцлера име­ ла подосновой не только античные реминисценции, но, что важнее, историческую реальность, растущую активность пополанства и наиболее передовой его части — нарожда­ ющейся буржуазии, крепнущее самосознание этого со­ циального слоя, ассоциировавшего личный успех в соци­ ально-экономическом и политическом плане с благом об­ щественным. Бонаккорсо Питти, удачливый политик и дипломат, купец и писатель, не упускавший случая блес­ нуть своими способностями и радевший о благе родины, быть может, и не был в глазах флорентийского канцлера идеальным героем, достойным восхваления и подража­ ния. И все же идеал нового человека, волевого и активно­ го, освобождавшегося от узких рамок корпоративного со­ знания и преданности официальной этико-религиозной догме, складывался именно в той социальной среде, к которой принадлежал Питти и не менее знаменитые его сограждане — Альберти и Альбицци, Строцци и Ме­ дичи.

В современнике Салютати, экономически преуспеваю­ щем и стоящем у власти в пополанской республике, про­ буждается чувство личного достоинства и сознание вы­ сокой общественной значимости его собственной деятель­ ности. Он начинает мыслить себя героем на земном поп­ рище, но эта новая форма самосознания противоречит традиционному феодально-католическому мировоззре­ нию, и преодолеть это противоречие оказывается для него подчас невозможным.

Сложность мировоззрения эпохи наглядно демонстри­ рует и раннегуманистическая мысль. И не случайно в фо­ кусе ее внимания — кардинальные проблемы морали, по­ ставленные самой жизнью.

А В гуманистической программе флорентийского канц­ лера этике отведено ведущее место. Идейное обоснование

г С о 1 и с с i о S a l u t a t i . Epistolario..., v. I, p. 110.

107