16.2. Новые ценностные ориентиры

репрессий, изгнаний, убийств. Партии побеждают, приходят к власти, изгоняют своих врагов, конфискуют их имущество, казнят политических лидеров, но вскоре побежденные возвра­ щаются, отвечают своим гонителям не менее жестокими мера­ ми, с тем чтобы через некоторое время вновь потерять власть, собственность, а нередко и жизнь.

Социально-классовые противоречия настолько ослабили Грецию, что она легко была завоевана Римом. Римская культу­ ра во многом строилась на усвоении, перелицовывании грече­ ских и эллинистических образцов. При этом расширение и ук­ репление Римской империи обеспечивало также распростра­ нение эллинистической культуры. На рубеже старой и новой эры созерцательность греческой культуры дополнилась прак­ тицизмом и прагматизмом мировоззрения римлян, в том числе

ив области науки.

16.2.Новые ценностные ориентиры

В эллинистическую эпоху значительно изме­ нился духовный мир человека. Усилилась роль личностного начала в важнейших формах человеческой деятельности, лич­ ность все более дистанцировалась от «природно-определен- ных» (родовых, территориальных, соседских) социальных свя­ зей. Растет индивидуальное самосознание; обогащается мир человеческих чувств. Возрастает оценка значимости мораль­ ной саморегуляции по сравнению с другими формами (право­ вая, авторитарная и др.) соционормативной регламентации поведения личности. На смену строгому, непсихологизированному индивидуализму полисной эпохи приходит психоло­ гизированная (интимно-личностная, эмоционально окрашен­ ная, полная повседневной теплоты, переживаний, сердечно­ сти) индивидуальность эпохи эллинизма. Духовная личность стремится замкнуться в узком кругу соратников, единомыш­ ленников, друзей. Интересы людей с дел общегосударствен­ ных, политических переключаются на узкую сферу быта, семьи,

межличностных отношений, которая все больше гуманизирует­ ся. Значительно расширяется гамма чувств, переживаний че­ ловеком мира и своего отношения к нему.

Изменяются многие базовые, мировоззренческие ценно­ сти, например оценки значимости прошлого и возможностей будущего. Непосредственное прошлое все больше ассоцииру­ ется с трагизмом, тяжелой и даже невыносимой ответствен­ ностью и страхом. Будущее же окрашивается в розовые тона надежды, счастья и удовольствия. Благоговение перед богами сменяется чувством религиозной любви, нередко весьма сен­ тиментальным, преисполненным радостным светом надежды.

Ивот Еврипид задается вопросом: «Не смерть ли наша жизнь,

ине подлинная ли жизнь там, после смерти?» Наряду с этим немало рационалистически мыслящих личностей не устают повторять, что будущее — это не только предначертанная богом судьба. Богам некогда заботиться о каждом отдельном челове­ ке. Судьба каждого человека прежде всего в его руках, она оп­ ределяется его личными качествами, характером, а уж потом зависит от богов.

Вэпоху эллинизма религиозное сознание оказывается под воздействием противоречивых тенденций:

оУшла в прошлое первобытная мифология с ее верой в традици­ онных богов. Но рационализация сознания еще не достигла то­ го уровня, чтобы поставить под сомнение роль и место сверхъ­ естественных сил в бытии; мистико-мифологическое остается важным моментом сознания.

оОдним из результатов синтеза греческой и восточных культур явилось бурное, неудержимое распространение различных вос­ точных мистических культов, которыми всегда был богат Восток. Образы греческих и восточных богов все чаще подменяют друг друга, объединяются (иногда совершенно искусственно) в некие новые божества (например, Сарапис). И вот уже греческие боги царят над Востоком, а восточные (Кибела, Исида, Осирис, Анубис) проникают все дальше на Запад. Даже в материковой Греции появляется все больше храмов, посвященных восточным божест­ вам. Возникают предпосылки для дезэтнизированного всеохва­ тывающего христианского религиозного синтеза.

оПовсеместно распространяется фанатическая вера в целите­ лей, колдунов, чудотворцев, прорицателей. Чувственный экс­ таз все чаще рассматривается как необходимое условие рели­ гиозности. Нарастают ощущения тревоги, страха, все большее значение уделяется понятиям осквернения, очищения, божье­ го возмездия. Суеверность расценивается как положительное качество человека: значит, он богобоязнен. Суеверие — это смирение перед богами. Доминирующим социально-психоло­ гическим настроением многих социальных групп становится мучительная жажда личного спасения (если не тела, то души) от прозябания в этом мире и от адовых мук в потустороннем мире. Так формируются сотериологические религии, религии спасения.

оНа смену старым полисным богам приходят новые местные культы и божества. Все чаще обожествляются реальные исто­ рические личности. От такого «обожествления» остается только один шаг до представления о том, что бог может, оста­ ваясь сверхъестественным существом, до определенного вре­ мени воплощаться в реальный телесный человеческий облик, жить среди людей и лишь после своей (разумеется, трагиче­ ской) кончины воссоединиться со своей потусторонней сущ­ ностью.

Эллинистическая культура дифференцировалась на массо­ вую, «низовую» культуру и элитарную культуру образованных верхов. Если полисная культура в целом имела народный ха­ рактер, деятель культуры обращался ко всем гражданам поли­ са, творил в соответствии с их запросами, то в эллинистиче­ ской культуре образуется разрыв между ценностями элитар­ ных слоев общества и ценностями, которые формируются в массовом сознании. Ценности элиты более рационализирова­ ны, в них культурно-исторический опыт обобщается быстрее и глубже. Культура элиты в большей степени ориентирована на науку и философию, а массовое, «низовое» сознание — на ми­ фологию и мистику, нравственно-религиозное проповедниче­ ство. В массовом сознании сильны и влиятельны пласты ми­ фологии, мистицизма, магии, различных форм религиозности. Средний грек этой эпохи был весьма суеверным человеком,

жившим в обстановке постоянного страха: на каждом шагу он опасался злых козней духов и любое значимое действие стре­ мился обставить ритуальными процедурами.

Глубинные преобразования мировоззрения, внутреннего мира личности в эпоху эллинизма находят свое отражение в литературе и изобразительном искусстве. Так, в изобразитель­ ном искусстве появляются портретность, сюжеты на основа­ нии тонкой интриги, жанровые картинки, грациозность, ли­ рическая интимность, первые попытки психологического са­ моуглубления, изображения и анализа разнообразного мира человеческих переживаний, страстей, любви, аффектов и др. Даже личность раба становится предметом художественного интереса.

Вэллинистическом изобразительном искусстве тесней­ шим образом переплетены патетика, реализм, подражание ве­ ликим мастерам поздней классики, пластическое изящество, могучий пафос. Совершенствуется изобразительная техника, осваиваются такие приемы, как перспектива, ракурс, свето­ тень, в качестве фона все чаще используется пейзаж, пока еще вполне условный и безжизненный.

Вскульптуре одна из ведущих тем — «анатомия страданий», трагические сцены, внушающие ужас, страх и жалость; широко распространены мифологические сцены титаномахии, гигантомахии, изображения ужасных зооморфных и антропо­ морфных существ, яростных схваток, страстей, безнадежности перед лицом грядущего (например, группа «Лаокоон»). Для эл­ линистической скульптуры характерен и жанр индивидуали­ зированного портрета, а также изображение социальных типов («Крестьянин», «Моряк», «Пьяница» и др.). Появляются ро­ мантические мотивы «парения над действительностью», а так­ же склонность к натурализации образов.

Вживописи, техника которой была значительно обогаще­ на, художник стремится взволновать и очаровать зрителя. Ос­ новная тематика — идиллические, любовные сцены повышен­ ной эмоциональности, пасторали из жизни мифологических богов и героев (нимфа дает напиться Сатиру, Адонис умирает на руках Афродиты и др.). Широкое распространение получа-