8.6. На пороге науки

приятия) познание предмета заменяется изучением свойств такого идеального объекта. Последний осваивается операцио­ нальными процедурами, в нем выделяются отдельные отно­ шения и связи, по которым можно судить о сущностных чер­ тах реального предмета познания. Это позволяет выходить за границы сферы явления в сферу сущности, выделять суб­ станциальные основания бытия, которые определяют содер­ жание закономерностей, выявляемых в чувственном опыте, стихийно-эмпирическом познании, схемах практического действия. Так, не непосредственное содержание наглядных об­ разов и даже не их образные обобщения, а операции над образ­ ами (абстрагирование, идеализация, схематизирование, катего­ ризация и др.) становятся ведущим средством познавательного процесса.

В культуре эпохи архаики кардинально изменяется харак­ тер отношения человека к миру. Мир предстает, с одной сторо­ ны, как некий объект, обладающий своими собственными, не зависящими от человека закономерностями, а с другой — как некая универсальная целостность (макрокосм), находящаяся в определенной связи со своей неотъемлемой частью — челове­ ком (микрокосмом). Осознается то фундаментальное обстоя­ тельство, что сущностный уровень бытия в отличие от текуче­ го, подвижного, индивидуализированного феноменального уровня является подлинным и истинным бытием. И что хотя сущность предмета онтологически отличается от его явления, онтологическая грань между ними преодолеваема усилиями разума, абстрактно-рациональными средствами. А значит, по­ знание сущности есть некоторая самостоятельная ценность. «О тайном догадывайся по явному» (Солон).

На уровне поздней архаики впервые в истории культуры осознаются универсальные отношения Человека и Мира, за­ вершается когнитивное разделение объекта и субъекта, возни­ кает теоретическая проблема отношения человека и мира, спо­ собов познания природы, ее структуры, организации бытия, складываются важнейшие мировоззренческие установки: на получение нового знания; на выявление естественных причин явлений; на представление сложных явлений через сочетание

наименьшего числа составляющих его простых элементов; на достижение систематичности знания; на последовательность его накопления; на обосновываемость, доказательность ис­ тинного знания. Именно эти установки способствовали созда­ нию оснований качественно нового, рационально-понятий­ ного способа мышления.

В Древней Греции такой шаг был осуществлен в начале VI в. до н.э. в Ионии — полосе гористого побережья южной части полуострова Малая Азия шириной до 50 км и длиной 150 км с большим числом мест (бухты, устья рек, концы дороги др.), ку­ да удобно доставлять товары из глубин азиатского материка. Здесь встречались и взаимообогащались культурные традиции Востока и Запада. Именно здесь сложилась благоприятная со­ циально-культурная среда для возникновения понятийно-ра­ циональных форм познания1.

Возникновение европейской науки принято непосредст­ венно связывать с Милетской школой, названной так потому, что первые ученые Древней Греции были жителями города Милет, расположенного на территории полуострова Малая Азия, на берегу Латмийского залива, недалеко от устья реки Меандр. Милет - самый южный из 12 легендарных древних го­ родов (полисов) Ионии.

1 «Милет, самый большой город и главный торговый порт на ионийском побе­ режье, располагался лишь в 20 милях от острова Самос, родины Пифагора; Ферекид был выходцем с Лероса, острова в 40 милях от Милета; Ксенофан жил в Коло­ фоне - 15 миль в глубь материка, это день пути от Эфеса; несколько севернее по побережью находились Клазомены (родина Анаксагора) и Сарды (родина космо­ логического поэта Алкмана...) — это 20 миль в глубь материка. Даже систематиза­ торы мифологии были из этого района: Гомер, как считалось, жил в Смирне... день плавания на север по побережью от Клазомен, а еше 30 миль к северу - и появляет­ ся город Кимы, родина отца Гесиода. Безусловно, соперничавшие «космологи» знали друг о друге. В этой сети городков... где интеллектуальная жизнь выражалась в публичных речах, весьма маловероятно, что не имели места личные контакты, причем в большом количестве» {Коллинз Р. Социология философий: глобальная теория интеллектуального изменения. Новосибирск, 2002. С. 147-149).

< Q ПЕРВЫЕ ШАГИ АНТИЧНОЙ НАУКИ: î U ИОНИЙСКАЯ «ФИЗИКА»

9.1. Фалес - «первый европейский ученый»

Проблема субстанции мира. Заложенный, по-ви­ димому, еще в минойско-микенскую эпоху, в XVI в. до н.э., Милет в эпоху архаики прославился как самый богатый город греческого мира. В VI в. до н.э. о роскоши его жителей ходили легенды. Милет был одной из тех греческих колоний, в кото­ рых процесс ломки традиционного уклада был особенно ин­ тенсивным, а новые ценности обогащались за счет теснейшего и многостороннего взаимодействия греческой культуры с вос­ точными этнокультурами. Именно там, где жили активные и много путешествовавшие люди, встречались и притирались друг к другу различные идеи, верования, религии, обычаи и суеверия, сознание освобождалось от пут традиций1, предрас­ судков, насыщалось скептицизмом, открывалась дорога ра­ ционализму.

Познание всегда есть обобщение, способность мышления объяснять множество, сводя его к единству. Представители Милетской школы первыми сформулировали главную пробле­ му науки о природе — проблему первоначала, из которого воз­ никают все вещи и в которое со временем они превращаются («все есть одно»). Иначе говоря, историческая заслуга Ми-

1 Своеобразный пример интенсивного разрушения традиционных ценно­ стей — жизнь легендарной Таргелии из Милета. Как сообщают, она была замужем 14 раз (!), активно занималась политикой, возможно, просто политическим интри­ ганством. Знаменитая подруга Перикла Аспазия, о которой говорили, что она под­ ражает Таргелии, также была родом из Милета. Взаимовлияние культур ярко про­ явилось в смешении греков с местным населением. Например, Фалес (как и Ферекид, и Пифагор, и многие другие великие представители древнегреческой культуры) имел смешанное происхождение: либо греко-карийское, либо гре­ ко-финикийское (См.: Лурье С.Я. Очерки по истории античной науки. М.; Л., 1947. С. 36, прим. 36; West M. Early Greek Philosophy and the Orient. Oxford, 1971. P. 3).

детской школы состояла в постановке важнейшей естествен­ но-научной проблемы - проблемы субстанции мира, т.е. неиз­ менного, устойчивого, постоянного, являющегося источни­ ком всех вещей, но скрытого под оболочкой изменчивого мира. Представители Милетской школы (Фалес, Анаксимандр, Анаксимен) были одновременно и первыми учены­ ми-естествоиспытателями, и первыми философами.

Именно здесь, в Милете, сложился важнейший идейный синтез — представления о существовании за видимым миром вещей некой более глубокой и качественно иной реальности; убеждения, что такая иная реальность является по отношению к чувственным вещам сущностным основанием (т.е. в конеч­ ном счете некоторым образом определяет их свойства); уве­ ренности, что такое сущностное основание может быть по­ стигнуто человеческим разумом (умом). Милетские греки трактуют сущность (ουσία — «усиа») в том ее значении, в каком она выступает как субстанция вещи, т.е. как то, что, оставаясь всегда одним и тем же, постоянным и неизменным, способно (как скажут впоследствии, акцидентально) порождать из себя бесконечное многообразие единичных и неповторимых ве­ щей.

На уровне чувственного восприятия люди осознают, что окружающий их мир представляет собой многообразие самых разнообразных вещей - деревья, кустарники, поля, реки, озе­ ра, сами люди, звездное небо и т.д.; многообразие вещей связа­ но между собой; все вещи непрестанно переходят друг в друга, и эти взаимопереходы никогда не прекращаются. Вещи возни­ кают и исчезают, и весь этот природный круговорот имеет не­ кий неисчерпаемый природный единообразный источник, не­ кое первоначало. Как бы ни изменялся мир чувственных ве­ щей, его субстанция (сущность) остается неизменной.

Итак, естествознание начинается с постановки вопроса о субстанции мира. Существует ли за многообразием вещей не­ кое единое начало, которое, определяя изменчивые свойства вещей, само остается неизменным и постоянным? Или, други­ ми словами, «что есть все?». Ионийская физика — исторически первая форма научно-рационального постижения субстанции,

первоосновы мира. Представители ионийской физики (Милет­ ская школа и Гераклит Эфесский) усматривали такую основу в неком едином веществе, служащем источником всех вещей.

Каким образом представители Милетской школы решали вопрос о субстанции мира? Основатель Милетской школы Фалес (2-я половина VII — 1-я половина VI в. до н.э.)1 в проблеме субстанции делал акцент на ее единообразности, однородно­ сти, сходстве со свойствами большинства природных вещей, предметов. Он считал, что началом всех вещей, их субстанцией (т.е. того, из чего возникают все вещи и во что они в конечном счете превращаются) является вода2. Все произошло из воды — природные процессы он сводил к движению и качественным преобразованиям воды: испарение воды питает облака и «не­ бесные светила» (Солнце, Луна, звезды), в виде дождя она воз­ вращается и переходит в землю в виде речных отложений, а за­ тем снова появляется в виде росы и подземных источников, ис­ паряясь в виде тумана, превращается в воздух и т.д. Так, из схемы круговорота воды в природе Фалес выводил представле­ ние о том, что субстанцией мира является вода.

Земля плавает на воде, подобно куску дерева. По словам Сенеки, Фалес считал, что «земной крут поддерживается водой и плавает наподобие корабля, а когда говорят, что [Земля] тря­ сется, то она [на самом деле] качается на волнах по причине подвижности воды»3. Вода для Фалеса — не просто обобщенное представление, образ, какдля Гомера и Гесиода, а категориаль­ ный принцип начала природы. Конечно же, это еще очень упрощенное представление о субстанции, отягощенное чувст­ венно-образной наглядностью. Субстанция здесь еще пол­ ностью отождествляется с одной из стихий, вещей чувственно­ го мира. Фалес не задается вопросом, возможна ли такая тож­ дественность. Судя по всему, проблемы он здесь не видел.

1 Геродот в своей «Истории» относил Фалеса к выдающимся общественным деятелям Милета.

2Современная физика на древний, поставленный еще Милетской школой во­ прос о субстанции мира отвечает: «все есть физический вакуум». От тезиса «все есть вода» до вывода, что «все есть физический вакуум», физика должна бьыа пройти громадный исторический путь.

3Фрагменты ранних греческих философов. Ч. 1. С. 111.

Формирование идеи доказательства должно было идти па­ раллельно со становлением идеи субстанции мира. В гносеоло­ гическом плане это идеи одного порядка. Идея субстанции ми­ ра и идея доказательства знания как условия его истиннос­ ти теснейшим образом взаимосвязаны. Вопрос о субстанции, первоначале мира стал возможен тогда, когда уровень мысли­ тельного абстрагирования позволил сформулировать пред­ ставление о процедуре обоснования и доказательства знания. Ведь субстанция мира выявляется разумом только через цепь последовательных рассуждений, логически связанных между собой. Формой такого представления явилась идея математи­ ческого доказательства.

Именно Фалесу традиция единодушно приписывает дока­ зательство следующих геометрических теорем: 1) круг делится диаметром пополам; 2) в равнобедренном треугольнике углы при основании равны; 3) при пересечении двух прямых обра­ зуемые ими вертикальные углы равны; 4) два треугольника равны, если два угла и одна сторона одного из них равны двум углам и соответствующей стороне другого1. «Каковы были эти доказательства, мы не знаем, но самая потребность в них ука­ зывает на научный характер первых познаний греков, на пер­ вые зачатки научной организации»2. То, что Милет оказался родиной идеи доказательства, а значит, родиной математики как науки (а вместе с ней и науки как таковой), не случайно. Ведь именно в Милете примерно в VIII в. до н.э. возникла гре­ ческая алфавитная система нумерации3.

Фалес в своих космологических и географических пред­ ставлениях ушел дальше Гесиода и Гомера. Так, он считал, что радиус небесного свода гораздо больше радиуса диска Земли. Земля не опора для небесного свода, Океан не имеет границ и в

1 Не все историки математики разделяют эту традиционную точку зрения о ма­ тематических открытиях Фалеса. Например, О. Нейгебауер считает, что идея ма­ тематического доказательства - продукт более позднего периода древнегреческой истории, по меньшей мере IV в. до н.э. (См.: Нейгебауер О. Точные науки в древно­ сти. М., 2003. С. 149—150). Но в любом случае легенда, по-видимому, отразила ка­ кие-то высказывания Фалеса о роли доказательства в познании мира.

2Шереметевский В.П. Очерки по истории математики. М., 2007. С. 7.

3См.: Нейгебауер О. Указ. соч. С. 26.