А.С. Донченко, Т.Н. Осташко, История ветеринарной медицины. Древний мир - начало ХХ века

мер, включающий порядок формирования гуртов, правила осмотра и сортировки животных в случае появления в гурте заболевших и др. Большое значение В. И. Всеволодов придавал мерам предохранения местного скота при прогоне гуртов, соблюдению правил вскрытия павших животных, содержания скотомогильников и т. д.

В середине XIX в. точка зрения П. П. Йессена на этиологию чумы КРС и предложенные им меры профилактики получили поддержку правительства. В 1893 г. Медицинский совет разрешил провести опыты по чумопрививанию. Местом проведения опытов был хутор Гидирим (современное село в Молдавии на левом берегу Днестра) — усадьба с жилым домом и каменным хлевом, где помещались животные. Усадьбу обнесли валом, соорудили дополнительные помещения для скота и дезинфекционные камеры, отвели место для скотомогильников и пр. В качестве материала для прививок использовали выделения из глаз, носа, рта больных, а также желчь и кровь павших животных. Затем опыты проводили во многих губерниях России (Харьковской, Полтавской, Курской, Вятской, Могилевской, Смоленской, Херсонской), в Киргизских степях. Результаты этих исследований оказались противоречивыми. Тем не менее ряд комиссий Министерства внутренних дел, созданных за период 1845—1857 гг., высказался в поддержку предложений П. П. Йессена.

Для окончательного решения вопроса о «чумопрививании» в 1858 г. создали особую комиссию из представителей различных министерств и ветеринарных специалистов, которая признала необходимым провести дополнительные исследования. Было Высо- чайше разрешено учредить в виде опыта на 3 года временный комитет «для наблюдения за мерами искусственного прививания», а также 3 чумопрививальных учреждения. На это были выделены значительные средства. Четыре года опытов показали, что из числа привитых животных 50—60 % заболевают вновь и погибают. В 1863 г. результаты работы Оренбургского и Херсонского чумопрививальных учреждений проверили специальные комиссии. Они пришли к выводу, что мнение П. П. Йессена о возможности ослабления контагия чумы при проведении его через организм животного не имеет экспериментального подтверждения. В январе 1864 г. «Комитет по улучшению ветеринарной части и прекращению скотского падежа» при Министерстве внутренних дел постановил «закрыть чумопрививальные заведения в стране». Метод П. П. Йессена, как не оправдавший себя, был полностью отвергнут (Минеева Т. И., 2010). До введения в России массовых прививок против чумы КРС оставалось менее полувека.

311

С 1870 по 1895 г. чума крупного рогатого скота поражала ежегодно от 36 до 42 губерний Российской империи, от нее ежегодно погибали 180—220 тыс. животных. По другим сведениям, в России второй половины XIX в. ущерб от чумы ежегодно составлял от 150 до 300 тыс. голов скота. Согласно официальным данным МВД, в 1881—1906 гг. от чумы пало и было убито свыше 3 531 тыс. голов; убытки выразились в сумме 141 млн руб. (в среднем более 5 млн руб. в год). Сумма ущерба включала не только стоимость погибших животных, но и косвенные убытки от ограничения экспорта скота из России в европейские страны. Экспорт, составлявший в 1869 г. 136 636 голов, к 1874 г. сократился до 33 702, т. е. примерно в 4 раза. Под угрозой полного закрытия зарубежных рынков российское правительство вынуждено было предпринять радикальные меры. К этому призывали и решения Международной конференции по выработке унифицированных и согласованных мер борьбы с чумой КРС в странах Европы (4 марта 1872 г., Вена).

В 1876 г. по предложению Ветеринарного комитета МВД был принят закон «О мерах предупреждения и прекращения чумы на гуртовом рогатом скоте», включенный в Устав медицинской полиции. Закон от 3 июня 1879 г. «Об убивании зачумленных животных из местного рогатого скота» вводил обязательный убой больных чумой животных, а также с подозрением на заболевание в крестьянских хозяйствах. Распространение закона от 3 июня 1879 г. в губерниях и областях европейской части России проходило очень медленно. Число губерний и областей, в которых он применялся, составляло в 1883 г. — 10, в 1885 г. — 27, в 1886 г. — 30, в 1887 г. — 48 и в 1888 г. — 62. По мере распространения этого закона на новые территории чума постепенно оттеснялась из центральных регионов страны на периферию, число заболевших животных уменьшалось с каждым годом. В 1880—1884 гг. в России было 42 неблагополучных по чуме губернии, в следующем пятилетии количество таких губерний уменьшилось до 28, в 1891 г. — до 3. В 1895—1896 гг. чума крупного рогатого скота в европейской части страны была в основном ликвидирована. Дальнейшая борьба с чумой развернулась в окраинных регионах России.

Постоянная угроза возникновения и развития чумной эпизоотии стимулировала научные исследования, связанные с иммунизацией животных против чумы. После того как Пастер в 1880 г. открыл и предложил способ борьбы с сибирской язвой путем прививки ослабленной культуры возбудителя здоровым животным и после внедрения Л. С. Ценковским таких прививок в России, идея противочумной иммунизации стала вновь завоевывать признание.

312

В 1885 г. военный ветеринарный врач С. С. Евсеенко провел опытные прививки противочумной сывороткой, которую он получил из крови переболевшего чумой быка. Было привито 16 животных, впоследствии все они, контактируя с инфицированными животными, не заболели. С. С. Евсеенко открыто критиковал правительственный закон от 3 июня 1879 г., превращавший, по его мнению, ветеринаров в «скотобойцев».

Острая полемика развернулась на страницах журнала «Ветеринарный вестник», который издавался в Харькове под редакцией профессора М. А. Гордеева. С. С. Евсеенко доказывал непригодность меры убоя больного, а заодно и здорового, лишь подозреваемого в заражении скота в качестве единственной профилакти- ческой меры борьбы с чумой. В защиту правительственного закона выступал В. Ф. Нагорский, председатель ветеринарного бюро Московского земства, возглавлявший в то время Российское общество ветеринарных врачей. Он защищал авторитет итальянского врача Дж. Ланцизи, впервые предложившего обязательный убой скота как радикальную меру пресечения чумной эпизоотии: «Какой-то ветеринар Евсеенко стремится отвергнуть Ланцизи, этого величайшего анатома». С. С. Евсеенко ответил: «Ланцизи мог быть величайшим анатомом, но плохим эпизоотологом». Статьи С. С. Евсеенко вызвали недовольство в правительственных кругах и были признаны «крамольными». На редактора журнала М. А. Гордеева завели уголовное дело, оштрафовали, а Евсеенко запретили писать о чуме, в противном случае грозили отставкой.

Ñ.С. Евсеенко вынужден был уступить, хотя и считал себя правым (Лапанов Н. И., Гущин Н. И., 1990).

Êконцу XIX в. стало очевидным, что огромные финансовые затраты на проведение противочумных мероприятий и большие потери животных от убоя не дают желаемых результатов. Ценой огромных усилий чуму КРС удалось лишь оттеснить из центральных губерний на окраины Российской империи. Ученые-ветери- нары активизировали поиск специфических средств профилактики чумы рогатого скота.

В 1893 г. профессор Дерптского (Юрьевского) ветеринарного института Е. Земмер доказал, что кровь переболевших чумой животных обладает иммунными свойствами. Были также установлены предохранительные свойства молока и сыворотки крови выздоровевших от чумы животных (А. А. Раевский, В. Ф. Нагорский,

Ñ.С. Евсеенко, М. В. Ненцкий). В 1895 г. в Институте экспериментальной медицины (ИЭМ) развернулись исследования по изу- чению чумы крупного рогатого скота и мер борьбы с болезнью. Ра-

313

боту возглавил заведующий химическим отделом ИЭМ М. В. Ненцкий. Большой интерес к исследованиям по чуме крупного рогатого скота проявляло военное ведомство. Летом 1895 г. на территории Кубанской области работала особая экспедиция из представителей Института экспериментальной медицины, Военно-медицинского ученого комитета и Ветеринарного комитета МВД. Опытным путем изучались степень восприимчивости различных пород овец к чумной инфекции, а также продолжительность зараженности ею ове- чьей шерсти. Было установлено, что овцы как грубошерстные, так и мериносовой породы одинаково склонны к заболеванию чумой рогатого скота и что овечьи отары могут служить разносчиками инфекции на дальние расстояния. В 1896 г. М. В. Ненцкий и ветеринарный врач В. И. Турчинович-Выжникевич предложили для профилактических прививок свою противочумную сыворотку. В 1896 г.

âместности Икнева Горийского уезда Тифлисской губернии была организована бактериологическая станция, где М. В. Ненцкий в сотрудничестве с Н. О. Зибер-Шумовой и В. И. Турчинович-Выжни- кевичем доработали метод противочумных прививок. Проверочная комиссия высоко оценила его эффективность (1897) и рекомендовала организовать производство сыворотки на специальных противочумных станциях, устроенных преимущественно на окраинах России. В августе 1898 г. МВД разрешило М. В. Ненцкому провести

âТифлисской губернии опыты с рогатым скотом, иммунизированным против чумы. Метод симультанных прививок животных от чумы, разработанный М. В. Ненцким и группой его сотрудников, стали использовать в борьбе с болезнью первоначально в Закавказье, а позднее в Забайкалье.

Сибирь издавна входила в число неблагополучных по чуме регионов. В 1820 г., например, только в Тобольской губернии за год погибло около 60 тыс. голов скота. Во второй половине XIX в. чума захватывала все большее число населенных пунктов, истребляя сотни тысяч голов скота. За 9 лет (1877—1885) в Тобольской губернии пало свыше 265 тыс. голов скота. В наиболее опустошительные эпизоотии (1878 и 1879 гг.) в этой губернии ежегодно погибало более 65 тыс. животных. Согласно данным Томской вра- чебной управы, Томская губерния в течение 1881—1890 гг. ежегодно теряла от чумы в среднем 50 тыс. голов крупного рогатого скота. В течение лишь одного 1884 г. чумная эпизоотия истребила более 215 тыс. животных, экономический ущерб составил 2 154 840 руб. (для сравнения: страшные пожары 1882 и 1883 гг. в Томской губернии уничтожили имущество на сумму 1 152 471 руб.). В нескольких округах Томской губернии чумная эпизоотия не прекращалась на

314

протяжении нескольких лет, а в Каинском округе, например, по- чти 25 лет. В Енисейской губернии в 1871 г. от чумы пало 60 тыс. голов скота, а в 1885—1886 гг. — свыше 160 тыс. голов («Крестьянство Сибири в эпоху капитализма», 1983). Эпизоотии чумы опустошали крестьянские и казачьи хозяйства в Иркутской губернии. Начавшаяся в 1870 г. чума привела к гибели примерно 100 тыс. голов скота в этом регионе; в 1886—1888 гг. от чумной эпизоотии погибло около 20 % всего скота.

В 1899 г. в Забайкалье, в 11 верстах от Читы, открылась бактериологическая станция, предназначенная для приготовления противочумной сыворотки. Инициатива устройства станции принадлежала, с одной стороны, военному ведомству, терпевшему большие убытки от чумы КРС в станицах и поселках Забайкальского казачьего войска, с другой — профессору В. М. Ненцкому, который намеревался провести дополнительные наблюдения за результатами массовых прививок. Это было необходимо, чтобы окончательно убедить ветеринарные ученые круги в целесообразности применения нового метода чумопрививания.

Поначалу станция числилась филиалом Института экспериментальной медицины и называлась Забайкальской станцией ИЭМ для изучения чумы рогатого скота. Ее организацию совместно финансировали ИЭМ и военное ведомство. Институт экспериментальной медицины направил в Забайкалье лабораторное оборудование и своих сотрудников. Обустройством станции занимались В. М. Ненцкий и его ближайший сотрудник В. И. Турчинович-Выжникевич. В помощь им был назначен ветеринарный врач 1-го Читинского полка А. А. Дудукалов. Для ветеринарно-санитарного обслуживания Забайкальской области МВД прикомандировало 4 ветеринарных врачей и 9 фельдшеров. С осени 1899 г. командированный в Забайкалье ветеринарный персонал приступил к обследованию края в связи с распространением чумы рогатого скота, начал знакомить население с новыми противочумными мерами.

К январю 1900 г. Забайкальская (Читинская) противочумная станция окончательно сформировалась. Она имела 60 гипериммунных быков. В мае того же года была выпущена первая серия противочумной сыворотки. С 1 июня 1900 г. начали проводить прививочную работу, результаты которой оказались в высшей степени благоприятными. После применения противочумной сыворотки эпизоотия быстро прекращалась. Ввиду того, что наиболее многочисленное поголовье содержало местное население, а не казаки, с 1 января 1901 г. бактериологическая станция полностью перешла в ведение Министерства внутренних дел и с этого време-

315

ни финансировалась в основном из средств МВД. Заведующего Читинской станцией В. И. Турчиновича-Выжникевича, переведенного на работу в противочумную лабораторию в Кронштадте (1901), сменил ветеринарный врач Ф. А. Ярошинский, а затем ветеринарный врач А. А. Дудукалов (1905—1919), стараниями которого станция была дооборудована и смогла активизировать науч- но-исследовательскую деятельность.

Постепенно производство противочумной сыворотки в Забайкалье значительно расширилось: в 1902 г. выработано 5 тыс. л, в 1911 г. — 19,4 тыс. л. Из учреждения, первоначально обслуживавшего небольшой Забайкальский район, Читинская противочумная станция превратилась в учреждение краевого значения, а в отдельные периоды своего существования имела значение общегосударственное и даже международное. Сыворотку станция отправляла в Семиречье (Средняя Азия и Казахстан), на Кавказ, Восточно-Ки- тайскую железную дорогу. Сыворотка из Забайкалья поступала в Акмолинскую область во время чумной эпизоотии 1908 г. В 1917 г. при вспышке эпизоотии чумы в Закавказье в Тифлис было отправлено более 500 л сыворотки.

В 1899 г. для поиска эффективных средств борьбы с чумой че- ловека (возбудитель — Yersinia pestis) и чумой крупного рогатого скота (возбудитель — вирус из рода Morbillivirus) была создана лаборатория, известная в специальной литературе как «Чумный форт». Официальное ее название «Особая лаборатория Императорского института экспериментальной медицины по заготовлению противобубонночумных препаратов в форте Александра I». В целях безопасности она располагалась на небольшом острове примерно в 2 верстах от Кронштадта в старом форте «Император Александр I».

Форт «Император Александр I» в Финском заливе

316

Розлив противочумной предохранительной лимфы

Устройством лаборатории непосредственно занимались А. А. Владимиров и С. К. Дзержговский. Первым заведующим был назначен М. Г. Тартаковский, с 1902 г. эту должность занял ветеринарный врач В. И. Турчинович-Выжникевич, переведенный из Забайкальской бактериологической лаборатории. В 1904 г. он трагически погиб от заражения чумой во время лабораторных опытов.

Заслоном на пути распространения чумной заразы служили так называемые противочумные пояса. Они создавались как необходимые фильтры, защищавшие территорию Европейской России от проникновения инфекции из зачумленных местностей на окраинах империи. Тобольский противочумный пояс, учрежденный в мае 1888 г., охватывал ряд уездов Тобольской губернии, расположенных преимущественно по левому берегу рек Иртыш и Ишим. В 1888 г. Ветеринарный комитет МВД принял постановление о мерах борьбы с чумой рогатого скота в Сибирском регионе. Решено было учредить в ряде поселков Тобольской губернии скотопрогонные пункты, вменив в обязанность пунктовым ветеринарам: «а) осматривать самым тщательным образом рогатый скот, переходящий через р. Тобол в пределы промежуточного пояса, пропуская в этот пояс и притом исключительно лишь через упомянутые пункты только те гурты и партии, которые окажутся благополучными по чуме; б) следить за здоровьем как гуртового, так и местного скота в тех районах, которые будут назначены губернским начальством и в) принимать в упомянутых районах меры против чумной эпизоотии сообразно с указанием губернского на- чальства». Создание Тобольского противочумного пояса преду-

317

Подопытные верблюды во дворе Особой лаборатории форта «Император

Александр I»

Вскрытие трупа зараженного чумой верблюда в Особой лаборатории форта «Император Александр I»

318

сматривало распространение действия закона от 3 июня 1879 г. «Об убивании местного скота, больного и подозреваемого в заболевании чумой» на губернии и области Азиатской России. Впервые этот закон был применен в Тобольской губернии.

Â1908 г. чума, занесенная в Акмолинскую и Семипалатинскую области, проникла в Томскую губернию. В Змеиногорском уезде Томской губернии заболевание проявилось в мае 1908 г. одновременно в 3 населенных пунктах. В конце августа здесь начали проводить противочумные прививки с применением новых препаратов, которые готовила Читинская противочумная станция. Из-за недостатка сыворотки животных прививали лишь в тех селениях, где были подтверждены случаи заболевания, однако многие ветеринарные специалисты придерживались мнения, что убой заболевших животных — мера жесткая, но наиболее эффективная. В борьбе с чумой применяли также меры административно-полицейского и санитарного порядка (карантин, дезинфекцию и т. д.).

Искоренение чумы КРС на всей территории Азиатской России было связано с немалыми трудностями. Первое упоминание о чуме крупного рогатого скота в Акмолинской, Семипалатинской, Семиреченской, Тургайской и Актюбинской областях (территория современного Казахстана) относится, согласно архивным данным, к 1810 г. Тогда заболевание установил тобольский губернский ветеринарный врач Иоганн Кретлов. Чума, занесенная из Китая, сравнительно быстро распространилась по всему региону.

Â1843—1845 гг. в Акмолинском, Кокчетавском, Баян-Аульском и Аягузском округах от чумы погибла почти 21 тыс. голов скота — 70 % от числа заболевших. В 1857—1860 гг. чума охватила значи- тельные территории и широко распространилась в районах оседлого животноводства, куда болезнь регулярно заносили промышленные гурты, чумацкие обозы, скот переселенцев. Особенно это наблюдалось в периоды массового переселения крестьян из центральных областей России и Украины. В 1880—1910 гг. вспышки чумы КРС регистрировались ежегодно. Потери крупного рогатого скота от чумных эпизоотий второй половины XIX в. точно установить невозможно.

Âначале ХХ в. самой опустошительной эпизоотией на территории Азиатской России называют «акмолинскую чуму» 1908— 1909 гг. В 1902 г. болезнь занесли в Закаспийскую область из Афганистана, и в течение нескольких лет она широко распространилась. В 1906—1908 гг. эпизоотия охватила свыше 500 населенных пунктов Семиреченской области. В окрестностях Акмолинска чума появилась вместе с гуртами крупного рогатого скота, направлявшимися на городскую ярмарку. Захватывая один за другим уез-

319

ды Акмолинской области, чума поразила также ряд уездов Семипалатинской области, достигла Омска и Петропавловска, оттуда проникла на территорию Томской губернии. Общие потери от чумы по Акмолинской, Семиреченской и Сыр-Дарьинской областям за 1907—1909 гг. составили 115—125 тыс. голов скота (Ветеринария Казахстана, 1970). Противоэпизоотические мероприятия, предусмотренные законом от 3 июня 1879 г., в полном объеме впервые были проведены на территории Азиатской России только во время «чумного пожарища» в Акмолинской и Семипалатинской областях. Там, где больных и подозреваемых в заболевании животных убивали своевременно, с последующим выполнением всего комплекса ветеринарно-санитарных мероприятий, эпизоотию, как правило, удавалось ликвидировать. В местах, где такие мероприятия не проводили, нарушали карантинный режим, продолжали перегонять промышленный скот, чума захватывала все новые населенные пункты. Ветеринарные врачи признавали, что при ликвидации «акмолинской чумы» немедленный убой больных и подозреваемых в заражении животных сыграл решающую роль.

Долгое время стационарно неблагополучным по чуме регионом было Закавказье. Угроза чумной эпизоотии многократно возрастала в военное время, особенно в районах, прилежащих к ВоенноГрузинской дороге. Распространению чумы способствовало множество факторов. Ветеринарный врач А. Алексеев, состоявший при Управлении медицинской части гражданского ведомства на Кавказе в годы Русско-турецкой войны (1877—1878), писал об этом: «Крайняя скученность рабочего скота, постоянно находящегося под открытым небом, и притом нередко в снегу, на ветру, при температуре иногда на 20 градусов ниже нуля, при непосильном труде и на крайне плохом и скудном корме, естественным образом должна была предрасполагать животных к заболеваниям. Между тем постоянный и страшный бич сельского населения — чума, уже существовавшая в то время в Терской области, оставаясь и на этот раз неизбежной спутницей войны, не замедлила обнаружиться по названному (Военно-Грузинскому. — Ðåä.) тракту и стала обнаруживаться на скоте сперва этапных пунктов, а затем и деревень, расположенных по сторонам Военно-Грузинской дороги. Рабочий скот из деревень Душетского, Тианетского, Горийского и Тифлисского уездов, бывший по наряду на этих этапных пунктах, возвращаясь домой, сеял чуму по пути и был проводником заразы у себя дома. Местная земская полиция, ввиду скорейшего удовлетворения нужд подводной повинности, нередко заставляла сельских старшин выгонять под обозы не только здоровую, но и боль-

320