Христианский миф в литературных жанрах

Христианский миф. Библия. Миф о Божественном Ребенке. Основа детской литературы – образ ребенка, творящего чудо. Библейские сюжеты в творчестве писателей. Образ Христа в художественной литературе.

Принятие христианства на Руси – важнейший этап в духовной истории восточных славян, в результате которого прежние языческие верования уступают место новой религии.

Из исторических источников известно, что христианство проникало на Русь постепенно, еще до официального крещения Киевской Руси Владимиром.

И все-таки крещение не могло перечеркнуть предшествовавшую традицию язычества. Христианство приобрело на русской почве свои специфические черты.

Население Руси принимало христианство под нажимом официальных властей, но в случае бедствий, которые объяснялись народом как гнев богов за непочитание их, возвращались к язычеству.

Но со временем вера в старых богов забывается. Происходит вытеснение персонажей языческих в разряд «чертовщины», нечистых сил.

Христианские святые стали в народном сознании заместителями языче­ских божеств. Постепенно цикл бытия русского человека стал теснейшим образом свя­зан с кругом христианских православных праздников - вех жизни Христовой, жизни Богородицы, пророков, апостолов, важнейших святых. К этим датам привязано было множество примет, событий, ритуалов, внутренне регули­рующих быт, трудовую деятельность, земледельческий цикл. Праздники оп­ределяли время свадеб, дни поминовения усопших, дни веселья и гулянья.

В девятом столетии Библия была переведена на язык, понятный жителям древней Руси. Перевели ее два монаха и миссионера Кирилл и Мефодий. Свой перевод Библии на славянский язык они сделали с помощью разработанной ими славянской азбуки. Эта азбука, названная «кириллицей» по имени од­ного из создателей, положила начало русской письменности. Однако прошло немало времени, прежде чем Библия была переведена на русский язык (по­пытки предпринимались с XVI века).

Наконец в 1876 году впервые вышла из печати полная русская Библия. Издание русской Библии было важным событием в истории русского христи­анства и русской культуры. Библию знали очень хорошо, многие ее образы, изречения и поучения были всем знакомы, так что легко входили в повсе­дневную жизнь.

Она заключает в себе богатейший нравственно- духовный опыт, сложив­шийся на протяжении многих веков. Достаточно вспомнить десять заповедей, запечатленных сначала Моисеем, а затем по-своему, но в том же смысле про­ звучавших в Нагорной проповеди Иисуса Христа и в его многочисленных притчах - поучениях.

Многое из того, что в Библии казалось неправдоподобным, мифологиче­ским, выдуманным, сказочным, подтвердилось в результате археологических, филологических и иных изысканий.

Библия как религиозный и литературный памятник переведена на 1800 языков мира. Велико ее влияние на развитие мировой художественной куль­туры. Знание основных библейских сюжетов необходимо каждому культурному человеку: без него невозможно глубоко осмыслить содержание всемир­но известных произведений.

И в первую очередь это относится к историям о Божественном ребенке. Миф о Божественном Ребенке формировался в древних культурах наряду с Мифами о Матери, об Отце, о Мировом Древе, о сотворении мира, о потерянном рае, об очищении земли и моря, похищении огня у богов и другими, не менее значимыми. Он входит в систему мифологических представлений разных народов, проявляясь в сказках, поверьях, материнской поэзии и дет­ской игре. С мифологией Божественного Ребенка тесно связаны сюжеты и мотивы детского фольклора и детской литературы.

Центральным героем детской литературы является ребенок, при этом детское «я» может быть воплощено как в образе непосредственного ребенка, так и в образах великана, карлика, чудовища или животных. Основная функ­ция центрального героя детской литературы - совершать необыкновенное, т.е. являть собой чудо. Из древних литератур образ ребенка неотделим от чудес, которые он совершает.

Мифологема Божественного Ребенка имеет ряд структурообразующих мотивов, и каждый из них находит отражение в детской литературе.

Рождение Ребенка нередко предваряется несчастьем - семейная пара пе­реживает свою бездетность, как родители Самсона по Ветхому Завету или ро­дители Девы Марии - Иоаким и Анна - по протоевангелию Иакова.

Божественный ребенок явно приподнят над остальными героями, увели­чен масштаб его образа. В истории Моисея это увеличение подчеркнуто как физическое: Иосиф Флавий пишет о Моисее, что он даже в три года был уди­вительно высок ростом, так что, когда он проходил, все невольно останавли­вались посмотреть на него.

Нередко Божественный Ребенок имеет некое физическое отличие, де­лающее его прекрасным или ужасным. Такова ветхозаветная история о чу­десном рождении избавителя народа Израиля - Самсона. Самсон был сыном бездетных - Маноя и его жены. Рождение его было возвещено ангелом, который объявил жене Маноя, «что она зачнет и родит сына, и бритва не кос­нется его, потому что от самого чрева младенец сей будет назарей Божий, и он начнет спасать Израиль от руки филистимлян, главных в те времена врагов иудеев. То же известие услышал и сам Маной от ангела, поднимавшегося в пламени жертвенника. И действительно, родился у них сын и назван был Самсоном. Он вырос силачом и жизнелюбцем, красоту его преумножали пре­красные волосы. Однажды он заснул, и женщина коварно срезала пряди его волос: тогда сила оставила его, и он не мог сражаться и защищать свой народ от врагов - до тех пор, пока волосы не отросли.

Детство Иисуса Христа изображается как эпоха первых чудесных деяний. Немало чудес исцеления: одним прикосновением излечивает маленький Иисус разрубленную топором стопу юноши - дровосека. А могут быть и чудеса ­шалости, полные притом скрытого смысла. Малыш Иисус в субботу, когда по иудейскому закону запрещена всякая работа, лепит у ручья из глины воробь­ев, а когда книжник Анна пожаловался отцу Иакову и тот пошел прекратить занятия Иисуса, то по воле Иисуса двенадцать воробьев разлетелись прочь.

Итак, основа детской литературы - образ ребенка, творящего чудо. Сю­жеты детской литературы во многом состоят из «добрых дел», подвигов, ша­лостей и откровений детской души. Поэт О.Е. Григорьев создал комический портрет маленького нарушителя - чудотворца, вольно или невольно уподобив его многозначительному портрету Иисуса с воробьями:

Петров вел войну

С двойками и единицами­

Вырывал листы,

Ловко складывал,

И они улетали в окошко птицами.

Согласно древним книжным традициям, детские годы - это время, отпу­щенное людям для чувства уважения к божественной сущности ребенка. Ре­бенок поражает взрослых не только чудесами, но и мудростью. Ум ребенка воспринимается как чудо.

Древние книжники подчеркивали, что мальчик Моисей был «прекра­сен перед Богом» и «научен всей мудрости египетской», «был силен в словах и делах». В евангелии от Фомы рассказывается, как было трудно учителям преподавать грамоту маленькому Иисусу: он глубже, чем они, понимал фило­софию букв.

Уважение к мудрости и божественности ребенка связано не только с уважением со стороны взрослых, но и с их страхом перед ними. В ХХ веке эта тема стала актуальна как никогда. Мировую известность получили романы о детях - жестоких чудовищах, например «Повелитель мух» У. Голдинга, «Де­ти кукурузы» С. Кинга и др.

В древних текстах, как и в новых, ребенок - божество изображен в сис­теме противостояний. Сюжеты держатся на конфликтах: ребенок и родители, ребенок и власть.

Наряду с персонажами - детьми, как бы парящими над обычными смерт­ными, с начальных времен появляются дети «небожественные». Одна притча в Ветхом Завете словно спирально сложена в поучение маленьким сорван­цам.

Шел по дороге пророк Елисей, обступили его озорные ребята и давай на­смехаться над его лысиной: «Иди, плешивый! Иди, плешивый!» Елисей по­смотрел на своих маленьких преследователей и проклял их именем бога Яхве. И тогда из леса выскочили две медведицы и растерзали сорок два ребенка.

Вероятно, люди издавна рассказывали страшные назидательные сказки. М.Ю. Лермонтов создал образ осмеянного пророка (стихотворение «Про­рок»), Саша Черный переосмыслил образ Елисея в одной из своих новелл для детей. Ф.М. Достоевский включил сюжет о преследовании детьми нищего чиновника в роман «Братья Карамазовы». Отголосок этого сюжета в трагедии А.С. Пушкина «Борис Годунов», когда юродивый Миколка просит царя Бори­са зарезать мальчишек, обидевших его. В.К. Железняков в повести «Чучело» нарисовал картину преследования жестокими детьми «чудной» Лены Бес­сольцевой и ее дедушки (продолжил эту тему в произведении «Чучело-2»).

О «небожественных» детях повествует и ветхозаветный сюжет о близнецах Исаве и Иакове. Он воссоздает житейскую ситуацию, когда нет равенства между равными. Один из близнецов, Исав, вырастет и станет искусным зве­роловом, человеком полей, а Иаков будет кротким «человеком шатров».

Подобные «дуэты» выступают в известных детских книгах (Марк Твен, А. Гайдар, Л. Пантелеев, Н. Носов и др.).

Марк Твен заметил, что библейские тексты не только составляли круг чтения детей, но играли роль самой настоящей детской литературы, ибо в них, в этих текстах, есть специфические свойства - свобода вымысла при полной серьезности, «настоящности» цели повествования. Ибо эта древняя словесность в центр мира ставит ребенка, объявляя его главным чудом этого мира, залогом спасения его.

Если выбирать для детского чтения или адаптированного пересказа одно из четырех новозаветных евангелий, то скорее всего следует остановить выбор на Евангелии от Луки: оно наиболее насыщено красивыми деталями, расцвечено сказочным вымыслом. Особенно любимая детьми мистерия Рож­дества есть только там.