3. Победа социалистической революции

в Прибалтике и вступление советских республик

Эстонии, Латвии и Литвы в СССР

С победой Великой Октябрьской социалистической революции Советская власть установилась и в тех районах Эстонии и Латвии, которые еще не были заняты германскими войсками. Но вскоре и эти районы были оккупированы кайзеровской Германией. С поражением последней в первой мировой войне в конце ноября 1918 г. образовалась Эстонская Советская Республика, а в декабре была провозглашена Советская власть в Латвии и Литве.

¹ Фальсификаторы истории, стр. 58. 250

В декабре 1918 г. В. И. Ленин подписал декрет Совнаркома о признании независимых советских республик Эстонии, Латвии и Литвы и оказании им помощи в борьбе против англо-германских интервентов и внутренней контр­революции.

Однако в условиях начавшейся гражданской войны и иностранной вооруженной интервенции латвийские, эстонские и литовские революционные полки и отряды молодой Красной Армии не смогли защитить независимость прибалтийских респуб­лик. Вторгшиеся в эти республики войска интервентов и белогвардейцев силой ору­жия ликвидировали здесь все завоевания Советской власти и реставрировали капи­талистические порядки.

В целях обмана народа интервенты и белогвардейцы создали на оккупированных ими территориях Эстонии, Латвии и Литвы марионеточные правительства из представителей буржуазии.

Созданные с помощью иностранных штыков буржуазные республики Прибал­тики приняли активное участие в походе международного империализма против революционной России, а после провала этого похода, будучи зависимыми от Англии, Франции и Германии, выполняли роль зачинщиков всевозможных антисоветских провокаций.

Тем не менее Советский Союз, заинтересованный в поддержании нормальных отношений с соседними странами, признал независимость буржуазных республик Прибалтики, установив с ними дипломатические и торговые отношения. В 1932 г. между Эстонией, Латвией и Советским Союзом по инициативе последнего были за­ключены договоры о ненападении. С Литвой такой договор был заключен еще в 1926 г. В 1934 г., когда буржуазно-помещичья Польша подписала договор с фашистской Гер­манией, сближаясь с ней против СССР и Литвы, Советское правительство предло­жило Англии, Франции и Германии дать коллективные гарантии Эстонии, Латвии и Литве. Однако западные державы отказались от этого. В то же время они всячески поощряли создание так называемой «Балтийской Антанты» (военный союз балтий­ских стран), которая была оформлена в том же 1934 г.

По замыслу англо-французских империалистов блок балтийских государств, в который наряду с Эстонией, Латвией и Литвой предполагалось включить также Фин­ляндию и Польшу, должен был создать вместе с «Балканской Антантой» послушный им единый антисоветский фронт стран, граничащих с СССР. С другой стороны, блок балтийских государств, ввиду его выгодного стратегического положения, стремилась использовать и гитлеровская Германия, пытаясь вовлечь эти страны в сферу своего влияния.

Таким образом, еще задолго до второй мировой войны прибалтийские буржуаз­ные республики стали разменной монетой в руках западноевропейских империалистов. Чтобы замаскировать свое участие в антисоветских планах империалистических дер­жав, эти республики в 1938 г. приняли законы о «нейтралитете».

Но, как говорит русская пословица, шила в мешке не утаишь. Латвийский министр иностранных дел Мунтерс в связи с захватом гитлеровцами Австрии и Чехо­словакии публично приветствовал «великую Германию». Правительство буржуазной Литвы объявило, что оно «добровольно» возвращает Клайпеду «братской Германии». Министр иностранных дел Эстонии Сельтер во время англо-франко-советских пере­говоров в Москве летом 1939 г. заявил, что «помощь прибалтийским государствам против Германии будет рассматриваться как агрессия», с которой они «будут бороться всеми средствами» ^г.

Поведение буржуазных правительств прибалтийских республик накануне войны свидетельствовало о том, что они, как и в 1919—1920 гг., не хотели, да и не способны были защищать независимость и национальные интересы своих народов.

«The Baltic Times», May 25, 1939.

ч 251

^f «Балтийская Антанта» сама не в состоянии была обеспечить безопасность вхо­дивших в нее стран, а отказ Англии и Франции от коллективных гарантий этим стра­нам оставлял двери Прибалтики открытыми для вторжения фашистской Германии. Национальные интересы прибалтийских республик требовали от последних твердой ориентации на СССР и заключения с ним оборонительного союза, опирающегося на силу и поддержку народных масс. Такой союз обеспечил бы как независимость при­балтийских республик, так и безопасность северо-западных границ СССР.

Эту единственно правильную позицию занимали не только широкие массы тру­дящихся, но и некоторые буржуазные круги Эстонии, Латвии и Литвы, которые вели пропаганду в печати за сближение с Советским Союзом и принятие коллективных гарантий великих держав, в том числе и СССР. Трезвый голос этих буржуазных деяте­лей нашел отклик и в иностранной печати того времени. Так, шведская газета «Свенска дагбладет» писала 4 июня 1939 г.: «Если Голландия, будучи нейтральной страной, вместилась в рамки британо-польского договора, то также и прибалтийские страны могут вместиться в рамки англо-русского пакта, без нарушения их нейтралитета». Английская газета «Тайме» в номере от 1 августа 1939 г. в свою очередь указывала: «Кто бы ни взглянул на карту Балтийского моря, тот не может сомневаться в том, что заинтересованность России в независимости и нейтралитете прибалтийских госу­дарств была не меньшей, чем наша в Нидерландах».

Однако до нападения гитлеровской Германии на Польшу требования народа и отдельных буржуазных деятелей прибалтийских государств были еще недостаточно решительными. Профашистским правителям Эстонии, Латвии и Литвы хотя и с тру­дом, но все же удавалось обманывать свой народ мнимым «нейтралитетом». За ширмой этого «нейтралитета» правительства прибалтийских стран шли на блок с Германией. В августе 1939 г. Эстония и Латвия подписали секретные соглашения с Германией об односторонних гарантиях, а литовское правительство согласилось с германским проектом секретного договора от 20 сентября 1939 г., по которому Литва принимала «протекторат германского рейха» ^г.

Такая антинациональная политика правящих круюв усилила внутренние противоречия в странах Прибалтики. С одной стороны, повысилась активность фашистских элементов, стремившихся полностью захватить власть и тем самым дать Германии повод для открытого вмешательства во внутренние дела этих стран. С дру­гой стороны, оккупация гитлеровскими войсками Польши и превращение ее в гене­рал-губернаторство активизировали борьбу народных масс прибалтийских респуб­лик. Коммунистические партии Эстонии, Латвии и Литвы возглавили борьбу трудя­щихся за союз с СССР, против предательской политики буржуазных правительств. Правительства Эстонии, Латвии и Литвы пытались прибегнуть к помощи Германии против собственных же народов. Но Германия, руководствуясь уже разработанными ею планами, отказала тогда в такой помощи. Именно в этот момент Советское прави­тельство, идя навстречу пожеланиям народов Эстонии, Латвии и Литвы, предложило правительствам прибалтийских стран заключить договоры о взаимной помощи. В ответ на советское предложение правительства Эстонии, Латвии и Литвы вновь обра­тились к Германии за помощью против своих же народов. Они выразили намерение в случае предоставления им такой помощи принять участие в войне Германии про­тив СССР. Главнокомандующий эстонской армией генерал Лайд онер заявил: «Если бы была надежда, что откуда-нибудь придет помощь... то мы бы воевали» ². Но помощь Германии получить не удалось, а народные массы все решительнее выступали за союз с СССР. Эстонский государственный деятель Пийп отмечал: «Народ сейчас не в таком состоянии» ³, чтобы с ним не считаться. Развивая эту мысль, Лайдонер

¹ См. Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. VIII, p. 112.

² Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской ССР, ф. 84, оп. 1, д 1046, л. 35.

³ Т а м же.

252

говорил: «Не трудно предсказать, каково было бы влияние коммунистической про­паганды в случае развязывания этой войны (против СССР.— Ред.}... Кроме всего прочего, трудно начать войну, когда тебе предлагают договор об оказании помощи» ¹. При создавшемся положении правительства Эстонии, Латвии и Литвы вынуждены были в конце сентября 1939 г. пойти на переговоры с СССР о заключении договоров о взаимной помощи. Такие договоры были подписаны с Эстонией 28 сентября, с Лат­вией 5 октября и с Литвой 10 октября 1939 г. ².

По этим договорам Советский Союз обязался оказать прибалтийским республи­кам всяческую помощь, в том числе и военную, во всех случаях угрозы их независи­мости со стороны любой европейской державы. С этой целью СССР получал право по соглашению с соответствующими правительствами разместить в прибалтийских республиках свои гарнизоны, а также создать морские и воздушные базы. Эстония предоставила Советскому Союзу право иметь на островах Эзель (Сарема), Даго (Хиума) и в городе Палдиски базы военно-морского флота и несколько аэродромов на правах аренды. Латвия предоставила СССР возможность иметь такие же базы в городах Либаве (Лиепая) и Виндаве (Вентспилс), а также базу береговой артилле­рии между Вентспилсом и Питрагсом и несколько аэродромов. Литва разрешила СССР разместить небольшие гарнизоны советских войск в городах Вилейке, Алитус, Приенай и пользоваться восемью посадочными площадками для авиации.

Правительство СССР безвозмездно передало Литве город Вильнюс и Вильнюс­скую область, освобожденные советскими войсками во время Освободительного похо­да. Такой акт могло совершить только социалистическое государство, стоящее нд страже национальной независимости народов.

Прибалтийские республики в свою очередь обязались оказать всяческую помощь СССР, в том числе и военную, в случае нападения на него любой европейской державы через их территорию, а также со стороны Балтийского моря. Договарива­ющиеся стороны обязались не заключать каких-либо союзов и не участвовать в коа­лициях, направленных против одной из сторон ³.

Специальными соглашениями определялись порядок вступления советских войск в предоставленные им базы и районы расквартирования на территории при­балтийских республик, условия их снабжения и взаимоотношения с местными вла­стями и военным командованием. Эти соглашения предусматривали невмешательство советских войск во внутренние дела дружественных стран, оказание властями при­балтийских республик содействия командованию Красной Армии в размещении и снабжении войск. Приказом Народного комиссара обороны от 25 октября 1939 г. определялся порядок поведения советских войск и их задачи по отношению к мест­ному населению ⁴.

Заключенные Советским Союзом и прибалтийскими республиками договоры о взаимопомощи подрывали позиции империалистических государств в этих странах и срывали их планы по использованию Прибалтики в качестве плацдарма для ан­тисоветской войны. Трудящиеся Эстонии, Латвии и Литвы с радостью приветствовали договоры о взаимопомощи с Советским Союзом, прочно обеспечивавшие независимость их стран и вселявшие надежду на избавление от иностранного вмешательства.

В Таллине, Риге, Каунасе и других городах в октябре происходили многоты­сячные демонстрации трудящихся, приветствовавших заключение договоров с СССР. Такие же демонстрации состоялись при вступлении советских войск в Эстонию, Латвию и Литву. Народы Прибалтики требовали от своих правительств пресечь деятельность фашистских организаций и коренным образом изменить политику

¹ Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской CGP, ф. 84, оп. 1, д. 1046, л. 33.

² См. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 450—458.

³ См. там же, стр. 455.

⁴ См. ЦГАСА, ф. 35086, оп. 1, д. 1, лл. 86—89.

253

в отношении Советского Союза. Они требовали запрещения антисоветской пропа­ганды, установления с СССР широких торговых и культурных связей.

Буржуазные руководители Эстонии, Латвии и Литвы в связи с ростом револю­ционного движения в городе и деревне вынуждены были из тактических соображений пойти на некоторые изменения в составе своих правительств. Но профашистская сущность их внутренней политики оставалась при этом прежней. Так, они пытались запретить всякое выражение симпатий к Советскому Союзу и его армии со стороны населения, вызвать трудности в размещении, снабжении и обслуживании войск Красной Армии.

Советское правительство и военное командование строго соблюдали условия договоров и не вмешивались во внутренние дела прибалтийских республик. Сло­жившаяся после германо-польской войны обстановка в Европе требовала особого внимания к проискам англо-французских империалистов и германских правящих кругов. К этому имелось немало оснований. Не случайно на Западном фронте в тече­ние сентября было так тихо. Зато правительства Англии и Франции проявляли чрез­мерную активность на другом фронте — дипломатическом. Они пытались сорвать переговоры СССР с прибалтийскими республиками и усиленно толкали Германию к оккупации Прибалтики.

Нужно сказать, что Германия, будучи в ото время еще не готовой к большой войне на Западе, с целью выигрыша времени соглашалась на различные закулисные переговоры с Англией и Францией, под прикрытием которых она производила пере­броску сил на Запад. Вместе с тем, учитывая антисоветские и антирусские настрое­ния правящих кругов Эстонии, Латвии и Литвы, фашистская Германия усилила экономическое и политическое давление на эти страны, стремясь не допустить более тесного сотрудничества между ними и СССР.

Правители Эстонии. Латвии и Литвы, подстрекаемые своими западными покро­вителями, стали саботировать договоры с СССР, едва лишь они были подписаны. Председатель Государственной думы Эстонии Улуотс заявил: «Мы должны сделать его (договор с СССР.— Ред.) возможно более жидким» ¹. Это «разжижение» договоров сказалось в том, что правительства Эстонии, Латвии и Литвы принялись расширять экономические связи с Германией, подчиняя ей экономику своих стран ². В то же время развитию экономических связей с Советским Союзом чинились всевозможные препятствия. В Германии закупалось оружие и военное снаряжение, хотя оружие можно было приобрести и в СССР, который предлагал его на льготных условиях ³.

В декабре 1939 г. и марте 1940 г. состоялись конференции министров иностран­ных дел Эстонии, Латвии и Литвы ⁴. На них было принято решение о воссоздании «Балтийской Антанты» под эгидой Германии. Вскоре состоялось секретное совеща­ние начальников генеральных штабов армий прибалтийских государств, на котором в присутствии германского военного атташе в Эстонии происходил обмен мнениями о боеспособности Красной Армии и о единой линии поведения в отношении советских войск в Прибалтике. Раскрывая содержание этих секретных переговоров, влиятель­ная эстонская буржуазная газета «Пяевалехт» писала: «Возникает вопрос, не следует ли уже теперь приступить к дополнению договора о сотрудничестве прибалтийских государств статьями о военной помощи с тем, чтобы зафиксировать уже фактически сложившееся положение» ⁵.

В феврале 1940 г. в Таллине стал издаваться печатный орган «Балтийской Антанты» — журнал «Ревю Балтик» на английском, французском и немецком языках,

¹ Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской ССР, ф. 84, оп. 1, д. 1046, л. 38.

² См. т а м ж е, ф. 989, оп. 1, д. 141, лл. 2—5; ф. 969, оп. 1, д. 553, лл. 1—6.

³ См. там же, ф. 495, д. 82, лл. 117—118; ф. 969, оп. 5, д. 2823, лл. 30—31; ф. 957, оп. 14, д. 832, л. 4; ф. 495, д. 83, л. 230.

⁴ См. т а м ж е, ф. 957, оп. 14, д. 773, л. 37.

⁵ «Päevaleht», 29 veebr, 1940.

254

на страницах которого велась разнузданная антисоветская пропаганда и возводи­лась клевета на советские войска, размещенные в прибалтийских республиках. Кроме того, имели место случаи похищения советских военнослужащих и истязания их с целью выведать военные секреты Советского государства. Производились также мно­гочисленные аресты граждан, обслуживавших советские войска, что затрудняло выполнение Красной Армией стоявших перед ней задач по совместной обороне побе­режья Балтийского моря.

Правительство СССР обращало внимание правительств балтийских республик на недопустимость нарушения ими договоров с Советским Союзом и предупреждало, что в условиях сложной международной обстановки подобные действия чреваты тяже­лыми последствиями. Советское правительство выражало надежду, что заключен­ные соглашения будут уважаться властями Эстонии, Латвии и Литвы. Однако эти предупреждения не образумили профашистских правителей Прибалтики. Особенно вызывающими их антисоветские действия стали во время советско-финляндской войны. Накануне войны на пост эстонского посланника в Хельсинки был назна­чен бывший начальник штаба военно-морских сил Эстонии Варма, слывший «знато­ком России». Одновременно в Хельсинки был направлен и военный представитель Эстонии. С началом войны эстонский генеральный штаб организовал передачу Фин­ляндии разведывательных сведений о Советском Союзе ¹. Из Эстонии и Латвии были посланы в Финляндию «добровольцы», принявшие участие в военных действиях. Обсуждался вопрос и о вступлении этих государств в войну против СССР на стороне Финляндии.

В марте 1940 г. состоялась официальная конференция участников «Балтийской Антанты», на которой были приняты решения о более тесном сотрудничестве при­балтийских стран в оказании помощи Финляндии и расширении экономических и политических связей с западными державами. В частности, было решено увеличить закупки вооружения в Германии за счет усиленного вывоза стратегического сырья.

Антинациональная политика буржуазных правительств Эстонии, Латвии и Литвы встретила решительное сопротивление со стороны трудящихся и патриоти­чески настроенной интеллигенции. Коммунистические партии прибалтийских рес­публик, находившиеся в подполье, выступили инициаторами создания единых антифа­шистских фронтов трудящихся. В эти фронты, кроме коммунистических партий, вошли: левые социалисты, профсоюзы, молодежные организации, группы мелких хозяев города и деревни, культурные, спортивные и кооперативные общества.

Антифашистские народные фронты потребовали ликвидировать господство про­фашистских клик Сметоны, Ульманиса, Пятса, очистить государственный аппарат от фашистских элементов, создать правительства Народного фронта. Требования трудя­щихся сопровождались массовыми политическими демонстрациями и стачками, в которых, несмотря на запрещение, участвовало подавляющее большинство населе­ния республик. Назревал революционный кризис.

Реакционные правители Эстонии, Латвии и Литвы оказались изолированными от народов своих стран. Они не решились использовать войска для подавления растущего революционного движения, так как боялись перехода их на сторону народа. Не могли они рассчитывать и на вооруженную поддержку империалистических государств, занятых борьбой между собой. В этих условиях под видом проведения «балтийской недели» и «праздника спорта» фашисты Эстонии, Латвии и Литвы при попуститель­стве правительств готовились захватить власть и обратиться к Германии с прось­бой ввести войска в эти страны. Решающее выступление было назначено на 15 ию­ня — день открытия праздников. К этому же времени приурочивалась и кровавая расправа фашистских молодчиков над активными участниками антифашистских народных фронтов. Но намеченное выступление фашистов провалилось.

¹ См. Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской ССР, э. 957, оп. 14, д. 730, л. 87.

255

14 июня Советское правительство предъявило правительству Литвы следующие требования:

«1. Чтобы немедленно были преданы суду министр внутренних дел г. Скучас и начальник департамента политической полиции г. Повелайтис, как прямые винов­ники провокационных действий против советского гарнизона в Литве.

2. Чтобы немедленно было сформировано в Литве такое правительство, которое было бы способно и готово обеспечить честное проведение в жизнь советско-литов­ского Договора о взаимопомощи и решительное обуздание врагов Договора.

3. Чтобы немедленно был обеспечен свободный пропуск на территорию Литвы советских воинских частей для размещения их в важнейших центрах Литвы в коли­честве, достаточном для того, чтобы обеспечить возможность осуществления советско-литовского Договора о взаимопомощи и предотвратить провокационные действия, направленные против советского гарнизона в Литве» ¹.

Ответ литовского правительства ожидался до 10 часов утра 15 июня. За час до назначенного срока министр иностранных дел Литвы Урбшис передал правительству СССР согласие литовского правительства с советскими условиями. В тот же день войска Красной Армии, приветствуемые трудящимися, вступили на территорию Лит­вы. Посол буржуазной Латвии в Литве сообщал тогда своему правительству: «Войска передвигаются в отличном порядке, соблюдая очень хорошую дисциплину, никого не трогая. По отношению к населению они корректны и приветливы» ². 16 июня подоб­ные же требования были предъявлены правительствам Латвии и Эстонии, которые также их приняли. 17 июня 1940 г. советские войска вступили в Латвию и Эстонию.

Народы Прибалтики приветствовали новый шаг Советского правительства и тепло встречали Красную Армию. Однако правящие круги Эстонии, Латвии и Литвы, принявшие советские требования, пытались помешать общению народных масс с Красной Армией, используя для этого полицию и фашистские отряды. 17 июня в Риге при разгоне демонстрантов было убито 2 человека и 27 ранено, что вызвало в стране всеобщее возмущение. На другой день трудящиеся Латвии выступили с энер­гичным протестом, единодушно требуя наказания виновников расправы и отставки правительства. В ответ на это последнее объявило страну на осадном положении.

Трудящиеся Литвы под руководством коммунистов 15—16 июня вышли на улицу, требуя покончить с антинародной политикой правительства. Литовские воин­ские части примкнули к восставшим. В ночь на 16 июня Сметона и его министры бежали в гитлеровскую Германию. В Литве было образовано правительство Народ­ного фронта во главе с видным прогрессивным писателем Юстасом Палецкисом.

19—21 июня в Риге и Таллине состоялись многотысячные демонстрации трудя­щихся, участники которых требовали создать правительства Народного фронта и обуздать фашистских провокаторов. Коммунистические партии Латвии и Эстонии, выйдя из подполья, возглавили революционное движение, придав ему организован­ный характер. Буржуазные правительства, не имея опоры в массах, вынуждены были уйти в отставку. 20 июня в Риге сформировалось временное народно-демократи­ческое правительство Латвии во главе с профессором А. М. Кирхенштейном, кото­рое отменило осадное положение и разрешило свободную деятельность демократи­ческих партий и массовых организаций трудящихся. Деятельность фашистских групп и антисоветская пропаганда запрещались. 21 июня было сформировано прави­тельство антифашистского фронта Эстонии во главе с известным эстонским поэтом И. Варесом.

Ожидая решения законодательными органами вопроса о форме государственно­го и общественного устройства своих стран, народно-демократические правительства Литвы, Латвии и Эстонии осуществили на первых порах лишь некоторые социальные

¹ Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 511.

² Центральный Государственный архив Октябрьской революции Латвийской ССР, ф. 70 оп. 2, д. 5, л. 1.

256

мероприятия. Были повсеместно ликвидированы старые правительственные органы, органы полиции и политического сыска, распуще-ны и запрещены все фашист­ские организации. На предприятиях создавались рабочие комитеты.

Победа Народного фронта и образование народно-демократических прави­тельств в Литве, Латвии и Эстонии явились решающей предпосылкой социалисти­ческой революции в Прибалтике. Чтобы добиться победы революции, нужно было восстановить Советскую власть, завоеванную трудящимися в 1917—1918 гг. и подав­ленную иностранными интервентами и националистической буржуазией, сломать буржуазную государственную машину в центре и на местах, экспроприировать капи­талистов, уничтожить частную собственность на средства производства. К решению этих задач призывали народ коммунистические партии Эстонии, Латвии и Литвы.

Своеобразие революции в прибалтийских странах заключалось в том, что осу­ществление всех ее задач проходило без гражданской войны, мирным путем, через законодательные акты правительств Народного фронта. Руководствуясь требова­ниями народных масс, новые правительства за короткое время проделали большую работу по проведению в жизнь демократических свобод, что гарантировало полное волеизъявление народа на состоявшихся выборах. Во время избирательной кампа­нии все прогрессивные силы Прибалтики объединились в блок трудового народа. Душой этого блока были коммунистические партии Эстонии, Латвии и Литвы.

14—15 июля 1940 г. состоялись выборы в сеймы Латвии и Литвы и в Государ­ственную думу Эстонии, которые принесли полную победу трудовому народу этих стран. 21—22 июля на сессиях высших законодательных органов Эстонии, Латвии и Литвы избранники народа вынесли единодушное решение об установлении власти Советов трудящихся и о вхождении их республик в состав Советского Союза. В Дек­ларации Государственной думы Эстонии говорилось: «Выражая свободную и единую волю эстонского трудового народа, Государственная дума провозглашает Советскую власть на всей территории Эстонии. Эстония провозглашается Советской Социалисти­ческой Республикой. Отныне вся власть в Эстонской Советской Социалистической Республике принадлежит трудящимся как города, так и деревни в лице Советов депутатов трудящихся» ¹.

Вслед за этими историческими решениями законодательные органы Эстонии, Латвии и Литвы осуществили национализацию земли, ликвидировав помещичье землевладение, и национализировали промышленность.

В начале августа 1940 г. седьмая сессия Верховного Совета СССР, рассмотрев заявления полномочных комиссий сеймов Литвы и Латвии, а также Государствен­ной думы Эстонии, постановила удовлетворить их просьбу и принять прибалтий­ские страны в Союз Советских Социалистических Республик.

Таким образом, под руководством коммунистических партий Эстонии, Латвии и Литвы рабочие и трудовое крестьянство этих стран свергли антинародные клики и установили Советскую власть. Социалистическая революция победила. Долго­летняя борьба трудящихся увенчалась полной победой, перед ними открылись неограниченные возможности национального возрождения и социалистического строительства. Был создан новый, советский государственный аппарат, ликвидиро­вана капиталистическая собственность на средства производства и частная собствен­ность на землю. В Прибалтике началось большое промышленное строительство, исчезла безработица, повысился материальный уровень жизни трудящихся. Быстро развивалась культурная революция. В деревне возникли первые колхозы.

Уже в первые месяцы Советской власти были достигнуты значительные успехи в социалистическом переустройстве Эстонии, Латвии и Литвы. Из отсталых, бесправ­ных полуколоний иностранного империализма они превратились в свободные, рав­ноправные республики великого Союза Советских Социалистических Республик.

¹ Центральный Государственный архив Октябрьской революции Эстонской ССР, ф. Р-3, оп. 1, д. 2, лл. 9—10

17 История Великой Отечественной войны, т. 1 257

Победа трудящихся в странах Прибалтики была достигнута мирным путем. Это стало возможным потому, что в борьбе за социализм трудящимся Эстонии, Латвии и Литвы оказали братскую бескорыстную помощь народы СССР во главе с ве­ликим русским народом, спасшие их от империалистической интервенции и фашист­ского порабощения.

Вступление прибалтийских республик в СССР отвечало национальным интере­сам как народов Прибалтики, так и народов всего Советского государства. Прибал­тийские республики отныне опирались на силы всего Союза ССР в деле обеспече­ния своей независимости и обороны, а также свободного развития национальной экономики и культуры. Советский Союз укрепил безопасность своих границ с северо-запада, создав барьер против распространения гитлеровской агрессии на Восток.

Для обеспечения безопасности прибалтийских союзных республик Советское правительство создало Прибалтийский особый военный округ в составе 11-й и 8-й армий. Национальные сухопутные формирования Эстонии, Латвии и Литвы после их реорганизации вошли в этот округ в качестве отдельных Эстонского, Латвийского и Литовского стрелковых корпусов с непосредственным подчинением командующему округом. Морские и воздушные силы прибалтийских республик вошли в подчинение командования Краснознаменного Балтийского флота и военно-воздушных сил округа.

Вступление Эстонии, Латвии и Литвы в состав Советского Союза значительно улучшило оборону его морских рубежей со стороны Балтики. Штаб и главная база Балтийского флота были переведены из Кронштадта в незамерзающий порт Бал­тийского моря — Таллин. Морская авиация получила ряд прибрежных аэродромов. Оборона побережья Прибалтики обеспечивалась вновь созданными соединениями береговой обороны. Обладание важными позициями на южном побережье Финского залива в сочетании с незамерзающими портами прибалтийских республик обеспечи­вало Советскому Союзу надежную оборону балтийского побережья.

4. Вооруженный конфликт с Финляндией и его мирное урегулирование

Конфликт между СССР и Финляндией, переросший в конце ноября 1939 г. в войну, нельзя рассматривать изолированно от предшествующей политики правя­щих кругов этой страны. После получения Финляндией независимости, предостав­ленной Советским правительством в декабре 1917 г., финская реакция связала свою судьбу с врагами молодой Советской республики — империалистами кайзеровской Германии. Не имея прочной опоры внутри своей страны, наиболее реакционные руководители буржуазии и помещиков уже в январе 1918 г. обратились к вильгель-мовскому правительству Германии за вооруженной помощью для подавления рево­люционных рабочих и крестьян Финляндии. В благодарность за кровавое подавле­ние рабочей революции в стране финляндская реакция, изгнав из сейма представи­телей рабочих и крестьян, голосами примерно половины оставшихся его членов в октябре 1918 г. избрала зятя немецкого кайзера Карла Гессенского «королем Фин­ляндии и Карелии». Революция в Германии не позволила кайзеровскому последышу вступить на престол и превратить Финляндию в вотчину немецких баронов и юнкер­ства. Но это не обескуражило правящие финляндские круги, и они быстро пере­метнулись в лагерь империалистов Антанты. Хотя последние и не успели еще при­знать независимость Финляндии, это, однако, не помешало финским белогвардей­цам принять участие в походе Антанты на Петроград весной и летом 1919 г.

По окончании иностранной вооруженной интервенции против Советской России финляндская реакция неоднократно организовывала нападения щюцкоровских

258

(фашистских) частей на Советские государство. После заключения мирного договора между РСФСР и Финляндией ее правящие круги в 1921—1922 гг. организовали вооруженное вторжение в Советскую Карелию. Вскоре на Карельском пере­шейке и прилегающих к нему островах Финского залива и Ладожского озора началось создание плацдарма для антисоветской войны. Система построенных укреплений получила впоследствии название линии Маннергейма. В 1924—1925 гг. под руководством английского генерала Кэрка была реорганизована финляндская армия и разработана новая система ее комплектовавия. Одновременно шло уси­ленное строительство аэродромов и военно-морских баз, намного превышавших потребности финских военно-воздушных и военно-морских сил. Так, располагая менее чем 300 боевыми самолетами, Финляндия имела до 40 военных аэродромов,

Военное строительство на Карельском перешейке велось на средства Англии, Франции, Швеции, Германии и США под руководством крупнейших военных спе­циалистов этих стран. Финляндию навещали с целью «инспектирования» ее армии и линии Маннергейма военные министры и начальники генеральных штабов круп­нейших европейских государств. Особенно участились такие поездки во время евро­пейского кризиса 1938—1939 гг. В 1938 г. Финляндию посетили военно-техническая комиссия Германии и командующий шведскими инженерными войсками генерал Алин, а в 1939 г.— главнокомандующий английской армией генерал Кэрк, военный министр Швеции Шельд и начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Гальдер.

Разумеется, не природа Карельского перешейка привлекала военных деяте­лей Англии, Швеции и Германии, а возможность использования этого плацдарма для нападения на Советский Союз. Как признавал бывший германский посланник в Хель­синки Блюхер, при встрече с руководителями финляндского правительства Гальдер потребовал от них не уклоняться от проводимого ими антисоветского курса ¹. Гене­рал Кэрк, по свидетельству английского общественного деятеля Притта, выразил живейшее удовлетворение усиленной подготовкой Финляндии к антисоветской вой­не ². Особенно он был удовлетворен линией Маннергейма, состоявшей из трех полос укреплений общей глубиной до 90 километров и насчитывавшей 296 долговремен­ных железобетонных и 897 гранитных сооружений, часть которых могла выдержать попадание 152—203-мм снарядов ³.

Все это говорило о том, что правители Финляндии заботились не об установ­лении добрососедских отношений с СССР, а об участии своей страны в антисовет­ской войне в составе любой европейской коалиции. Не случайно во время визита Гальдера финляндская буржуазная печать подчеркивала «традиции финско-герман-ской дружбы».

Ясно, что в условиях обострившихся военно-политических отношений в Европе Советский Союз не мог оставаться безучастным к тому, что замышлялось на его гра­ницах. Достаточно было взглянуть на карту северо-западных подступов к Ленин­граду, чтобы убедиться в его уязвимости как с суши, так и с моря. Крупнейший промышленный и культурный центр страны, насчитывавший к тому времени столько же населения, сколько имелось во всей Финляндии, колыбель Октябрьской револю­ции, Ленинград находился в 32 километрах от подготовленного финнами плацдарма. Вход в Финский залив оставался незащищенным. В связи с этим находилась под угрозой и безопасность нашего флота в Финском заливе. Не был защищен и единственный на севере незамерзающий порт Советского Союза Мурманск, так как прикрывающие его полуострова Рыбачий и Средний частично принадле­жали Финляндии.

¹ См. W. Blücher. Gesandter zwischen Diktatur und Demokratie. Wiesbaden, J951, S. 145.

² См. D. N. Prit t. Must the War spread? London, 1940, p. 212.

³ См. ЦГАСА, ф. 34980, on. l, д. 62, л. 408.

i

17* 259

' Военные приготовления Финляндии, в которых были заинтересованы наи­более агрессивные империалистические государства, имели целью создать плац­дармы для войны против СССР и с суши и с моря. В 1938 г. финляндские реак­ционные круги начали тайную ремилитаризацию Аландских островов, которые Финляндия по международной конвенции 1921 г. обязалась не вооружать.

Советское правительство было обеспокоено создавшимся положением на севе­ро-западных границах.

Посольство СССР в Хельсинки в апреле 1938 г. заявило правительству Фин­ляндии о настоятельной необходимости улучшения советско-финляндских отноше­ний и принятии таких мер, которые укрепили бы безопасность как Советского Союза, так и Финляндии. Финляндское правительство признало закономерной такую постановку вопроса и согласилось на соответствующие переговоры.

Вскоре «правительство Финляндии обратилось к правительству СССР за оказа­нием содействия в вопросе о проведении пересмотра конвенции 1921 г., согласно которой Аландские острова не должны вооружаться и должны быть нейтрализова­ны» ^х. Советское правительство запросило о характере и размерах предполагаемого вооружения Аландских островов. Правительство Финляндии отказалось дать ответ на эти вопросы, ссылаясь на соображения военной тайны ².

В марте 1939 г. все эти вопросы вновь были подняты в ходе советско-финлянд­ских переговоров, протекавших через обычные дипломатические каналы. Советское правительство выдвинуло следующие предложения: СССР гарантирует неприкосно­венность Финляндии и ее морских границ; предоставит Финляндии обязательства помощи против агрессии, вплоть до военной помощи; заключит с Финляндией выгод­ный для нее торговый договор; поддержит ходатайство финляндского правительства о пересмотре статута Аландских островов. Финляндия, со своей стороны, даст Совет­скому Союзу обязательство сопротивляться любой агрессии, отстаивать свой суве­ренитет и независимость, оказать Советскому Союзу содействие в укреплении безо­пасности Ленинграда как с суши, так и с моря. Это содействие могло бы выразиться в предоставлении Финляндией Советскому Союзу аренды на острова в Финском заливе Сурсари (Гогланд), Лавансари, Сейскари, Тиуринсари сроком на трид­цать лет.

Финляндское правительство не приняло советских предложений, а вопрос о ремилитаризации Аландских островов внесло на рассмотрение Лиги Наций. При обсуждении этого вопроса Советское правительство заявило, что для него «пред­ставляется неясным, каковы именно цели вооружения островов, в каких размерах эти вооружения будут произведены, против кого они направлены и, наконец, в чем заключаются гарантии, что эти укрепления не будут использованы какой-либо агрессивной державой против СССР, расположенного в непосредственной близости от Аландского архипелага» ³. Никакого решения по данному вопросу Лигой Наций принято не было.

Советско-финляндские переговоры были продолжены в октябре 1939 г. Идя навстречу финляндской стороне, Советское правительство сняло свое предложение об аренде ряда островов в Финском заливе. При этом оно надеялось, что руководи­тели Финляндии, учитывая сложившуюся с началом мировой войны обстановку, поймут причину озабоченности Советского Союза и необходимость добрососедских отношений между СССР и Финляндией.

К сожалению, эти надежды Советского правительства не оправдались. Руково­дители Финляндии Каяндер, Эркко, Таннер и Маннергейм не пожелали устано­вить дружественные отношения с СССР. Для ведения переговоров с Советским Союзом

¹ «Известия», 24 мая 1939 г.

² См. там же.

⁸ «Известия», 29 мая 1939 г.

260

был назначен бывший посол в Москве Паасикиви, но ему не было дано полно­мочий на подписание каких-либо соглашений с СССР.

Правительства Англии, Франции, Швеции, США и Германии стремились сор­вать переговоры СССР с Финляндией и не допустить подписания соглашений. Так, посланник США в Финляндии Шенфельд телеграфировал 9 октября государствен­ному секретарю США Хэллу, что «инструкции, данные финской делегации... яв­ляются именно такими жесткими, как этого ожидали американский и английский посланники в Финляндии» ¹. Посланник гитлеровской Германии в Финляндии Блюхер еще раньше от имени своего правительства потребовал от министра ино­странных дел Финляндии Эркко не допускать соглашения с Советским Союзом ².

Вскоре экспортно-импортный банк США предоставил Финляндии заем в 10 млн. долларов. Помощь ей была обещана и западноевропейскими странами. Английский кабинет, надеясь использовать Финляндию как яблоко раздора между СССР и Гер­манией, несмотря на состояние войны с Германией, потребовал от начальни­ков штабов новой оценки «относительно преимуществ и вреда, могущих возник­нуть для нас, если мы официально или неофициально объявим войну СССР» ³.

Поощряемые США и западноевропейскими странами и полностью зависимые от иностранного капитала, правящие круги Финляндии заняли враждебную и непри­миримую позицию в отношении СССР. В то время, когда в Москве шли переговоры, Эркко на заседании иностранной комиссии сейма заявил: «Мы ни на какие уступки Советскому Союзу не пойдем и будем драться во что бы то ни стало, так как нас обеща­ли поддержать Англия, Америка и Швеция». 13—14 октября в Финляндии была объяв­лена мобилизация запасных и введена всеобщая трудовая повинность, началась эва­куация населения Хельсинки, Выборга, Тампере, зоны Карельского перешейка и побережья Финского залива. Управление страной перешло к военному кабинету. Паасикиви срочно вызвали из Москвы в Хельсинки, и советско-финляндские пере­говоры были прерваны. Правительство Финляндии провело эти мероприятия, чтобы вызвать в стране недоверие к Советскому Союзу и подготовить условия для срыва переговоров в Москве. Однако никаких оснований для подобных мер не было. Совет­ский народ всегда питал дружественные чувства к соседнему финляндскому народу, уважал его стремление к национальной независимости и искренне хотел жить с ним в мире и дружбе. Не было оснований и для населения Финляндии иначе относиться к СССР. Если бы не вмешательство империалистических держав, преследовавших свои собственные интересы, между Советским Союзом и Финляндией могли бы иметь место дружественные отношения. Н. С. Хрущев с полным основанием говорил в 1957 г.: «Исторический опыт недавнего прошлого показывает, что нарушение добрососедских отношений между Советским Союзом и Финляндией каждый раз оказывалось лишь на руку агрессивным кругам империалистических держав, интересы которых не имеют ничего общего с национальными интересами Финляндии» ⁴. Именно так и обстояло дело в 1939—1940 гг.

Когда 21 октября 1939 г. финляндская делегация вернулась в Москву, в е& состав был включен министр финансов Финляндии В. Таннер, лидер правых со­циалистов и член правлений ряда капиталистических компаний. Он фактически возглавил делегацию.

Выполняя волю наиболее реакционных кругов финской и международной буржуазии, Таннер явно ставил своей целью сорвать переговоры. На возобно­вившихся переговорах он упорно отклонял все советские предложения, даже не вникая в их смысл. Таннера не случайно называли «злым духом» советско-

¹ W. Langer and S. G l e a s o n. The Challenge to Isolation 1937 — 1940, p. 322.

² cm, Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. V. London, 1953, pp. 628—629.

³ J. Butler. Grand Strategy. Vol. II. London, 1957, p. 95.

⁴ Н. С. Хрущев. За прочный мир и мирное сосуществование, стр. 74.

261

финляндских отношений. Он вел себя как самый закоренелый и злобный враг Советского Союза. Его линия в отношении СССР полностью отвечала планам наи­более реакционных кругов не только Финляндии, но и крупных империалисти­ческих держав, в том числе Германии. К гитлеровцам Таннер питал особенные симпатии. Поскольку Таннер явно не желал заключить договор с Советским Союзом о взаимной помощи, правительство СССР предложило отодвинуть на несколько десятков километров советско-финскую границу на Карельском перешейке в обмен на вдвое большую территорию в Советской Карелии, а также сдать Советскому Союзу в аренду небольшой участок финляндской территории у входа в Финский залив, чтобы построить там военно-морскую базу в целях улучшения обороны Финского залива.

Предложения СССР не затрагивали суверенитета Финляндии. Как отмечала финская прогрессивная печать, советские предложения были умеренными и пред­ставляли хорошую основу для продолжения переговоров. Однако и эти предложения финляндское правительство отвергло. По его вине переговоры были сорваны. Ман-нергейм в своих воспоминаниях откровенно признает, чем была обусловлена не­уступчивость финляндского правительства: линия западных держав на срыв советско-финляндских переговоров создала в руководящих политических кругах Финляндии определенную уверенность, что «в случае конфликта с СССР мы не будем изолиро­ваны» ¹. Представители германского министерства иностранных дел в неофициальных переговорах с лидером фашистской партии Финляндии Каресом заверили его, что «от войны финны только выиграют» и что в случае неудачи Финляндия «с помощью Германии впоследствии возместит возможные территориальные потери» ². Госу­дарственный секретарь США Хэлл «благодарил Финляндию зе ее твердую пози­цию во время переговоров в Москве» ³.

Не ограничиваясь вызывающими действиями на дипломатическом фронте, пра­вительство Финляндии приступило к осуществлению ряда военных мероприятий. Оно провело всеобщую мобилизацию и развернуло свои войска на границе с СССР. К концу ноября 1939 г. эти войска включали девять пехотных дивизий, пять пехот­ных бригад, пять отдельных пехотных полков, двадцать два егерских батальона и одну кавалерийскую бригаду. В переводе на дивизии это составляло около пятнад­цати пехотных дивизий ⁴. Кроме то,го, Финляндия имела Аландскую группу войск, специальную резервную группу главного командования и части береговой обороны на юго-западном и южном побережьях страны. Располагала она и обученными резер­вами, состоявшими из 300—400 тыс. человек, включая 100 тыс. шюцкоровцев (мас­совая вооруженная организация националистов фашистского направления) ⁵. Воен­но-морские силы Финляндии насчитывали 29 различных кораблей, военно-воздушные силы — 270 самолетов, главным образом истребителей и разведчиков. Финляндские летчики проходили обучение в Англии и Германии.

Поспешная мобилизация и развертывание финской армии на границах с СССР показали, что правительство Финляндии не желает мирного разрешения спорных вопросов с Советским Союзом. Надеясь на помощь извне, оно преднамеренно шло на развязывание вооруженного конфликта. После срыва переговоров и про­ведения срочных военных мероприятий правительство Финляндии уклонилось от рассмотрения новых советских предложений и отдало распоряжение главному коман-довайию привести войска в боевую готовность.

Финское командование рассчитывало до получения действенной военной помощи от западных государств сковать главные силы Красной Армии на линии Маннер-гейма, после чего вместе с союзными войсками перейти в контрнаступление и пере­нести военные действия на советскую территорию. Исходя из этого, главдые силы

¹ Les mémoires du maréchal Mannerheim. Paris, 1952, p. 275.

² E. L e s s n e r. Blitzkrieg and Bluff. New York, 1943, p. 148.

³ Ed. John W u o r i n e n. Finland and World War II 1939—l d44. New York, 1948 p. 62.

⁴ См. ЦГАСА, ф. 34980, on. l, д. 62, лл. 402-403.

⁵ См. там ж е, л. 402.

262

финской армии под командованием генерала Эстермана сосредоточились на Карель­ском перешейке. На петрозаводском направлении находились армейский корпус генерала Хеглунда и группа генерала Талвела. На ухтинском направлении располо­жилась группа генерала Туопмо, на кандалакшском и мурманском направлениях — Лапландская группа генерала Валениуса. (См. карту № 13).

Оперативное построение армии Эстермана состояло из трех эшелонов. В первом эшелоне для прикрытия зоны заграждений были развернуты 24 отдельных батальона и кавалерийская бригада, объединенные в две группы прикрытия. Во втором эшелоне, на главной полосе линии Маннергейма, находились 4, 5, 10 и 11-я пехотные дивизии. В третьем эшелоне, на второй (тыловой) полосе линии Маннергейма, развернулись части 6-й и 8-й пехотных дивизий. Города Виипури (Выборг), Кекисалмрт (Кексгольм) и Сортавала прикрывались егерскими батальонами и специальными отрядами шюц-кора. На других направлениях финские части, опираясь на заранее подготовленные заграждения, прикрывали основные пути, ведущие к крупным населенным пунктам и узлам дорог. (См. карту № 14).

Играя на национальных чувствах финнов, реакционная пропаганда Финлян­дии в конце ноября 1939 г. довела антисоветскую истерию до предела, вызвав безот­ветственные действия со стороны финской военщины. 26 ноября 1939 г. финская артиллерия предприняла провокационный обстрел советских войск, находившихся под Ленинградом.

Советское правительство, не желая раздувать конфликт, потребовало от фин­ляндского правительства «незамедлительно отвести своп войска подальше от границы на Карельском перешейке — на 20—25 километров, и тем предотвратить возмож­ность повторных провокаций» *. Тогда финляндское правительство предложило отве­сти на такое же расстояние советские войска. Но отвод советских войск на 25 кило­метров от границы лишил бы Ленинград всякого прикрытия.

Ввиду неуступчивости Финляндии правительство СССР 28 ноября 1939 г. денонсировало заключенный с ней договор о ненападении и отозвало своих диплома­тических представителей. Одновременно оно отдало приказ Главному командова­нию Красной Армии и Военно-Морского Флота «быть готовым ко всяким неожидан­ностям и немедленно пресекать возможные новые вылазки со стороны финляндской военщины» ².

Но правительство Финляндии не вняло предупреждениям Советского Союза. 29 ноября 1939 г. финские войска повторили провокационные действия на советско-финляндской границе.

30 ноября 1939 г. войска Ленинградского военного округа перешли в наступле­ние на Карельском перешейке. Со стороны Советского Союза это был вынужденный шаг. СССР не преследовал цели лишить Финляндию независимости или оккупировать ее территорию, а стремился лишь воспрепятствовать использованию Финляндии как плацдарма для антисоветской войны. Даже когда начались военные действия, Советский Союз предложил Финляндии заключить договор о дружбе и взаимной помощи на самой широкой основе. К сожалению, и этот гуманный шаг Советского Союза был отвергнут правительством Финляндии, объявившим 30 ноября 1939г. войну Советскому Союзу.

Начавшуюся советско-финляндскую войну империалистические государства стремились всячески использовать для разжигания антисоветской истерии и подго­товки большой войны против Советского Союза.

Правительства США, Англии и Франции, толкнувшие Финляндию на войну с СССР, были озабочены тем, как бы расширить масштабы этой войны. Особенно им хо­телось вынудить гитлеровскую Германию повернуть оружие против Советского Сою­за и создать вместе с ней единый антисоветский фронт. Эти намерения старательно

¹ Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 463.

² Т а м же, стр. 467.

263

пропагандировала реакционная печать. Так, газета «Нью-Йорк пост» предрекала, что советско-финляндская война «вполне может привести к созданию единого фрон­та против Советского Союза» ¹. Известный американский военный обозреватель Хэнсон Болдуин писал: «В прошлом германский канцлер умел хорошо выбирать время. Когда борьба между русскими и финнами вступит в такую стадию, что Гитлер сможет использовать ее в качестве политического или военного трамплина для Гер­мании, мир может ожидать непредвиденных событий»².

Для осуществления своих планов, направленных против СССР, правительства США, Англии и Франции широко использовали Лигу Наций. В середине декабря 1939 г. Совет Лиги принял резолюцию, в которой призывал членов Лиги оказать мак­симальную помощь Финляндии, что должно было способствовать расширению войны.

В январе 1940 г. конгресс США одобрил предложение продать Финляндии 10 тыс. винтовок. Тогда же в Хельсинки было послано около тысячи американских летчиков. При этом Белый дом заявил, что вступление американских граждан в финскую армию не будет означать нарушения закона о нейтралитете ³.

Англия отправила в Финляндию 214 орудий, 101 самолет, 185 тыс. снарядов, 17 700 авиабомб, 10 тыс. противотанковых мин ⁴. Правительство Великобритании не скрывало своих империалистических замыслов по отношению к Советскому Союзу. Английский генерал Губерт Гоф писал по этому поводу: «Я убежден, что рано или поздно нам придется воевать с Россией... Мы должны послать морскую эскадру в Петсамо, чтобы уничтожить русский флот, базирующийся в Арктическом море, защи­тить левый фланг финнов и блокировать Мурманск» ⁵.

Французское правительство не только поставило Финляндии 179 самолетов, 472 тяжелые пушки, 500 пулеметов, 795 тыс. снарядов, 200 тыс. гранат и несколько тысяч комплектов амуниции⁶, но и первым из европейских правительств приступило к массовому набору «добровольцев» для войны с СССР. Кроме Англии, Франции и США, помощь Финляндии оказывали также Швеция, Норвегия, Италия и Германия ⁷.

В декабре 1939 г. министр иностранных дел Италии Чиано сделал следующую запись в своем дневнике: «Принял финского посланника. Он благодарил за мораль­ную поддержку его стране. Просил помощи оружием и по возможности специа­листами. Мы не возражаем. Несколько самолетов уже отправлено. Но для этого, конечно, требуется согласие Германии. Когда же оно будет получено? Посланник ответил, что он не видит трудностей в этом деле, и сообщил, что и сама Германия уже отправила финнам оружие, в частности — трофейное из Польши» ⁸.

Реакционная пресса в один голос требовала предпринять интервенцию против Советского Союза. Французская газета «Тан», раскрывая замыслы интервентов, писала: «Сначала надо направить франко-английский флот к побережью Ледовитого океана для блокады Мурманска... затем надо высадить недалеко от Петсамо франко-английские сухопутные войска... Они должны действовать вместе с финляндскими войсками... Одновременно с интервенцией в Финляндии необходимо предпринять диверсионную операцию в другой части колоссальной советской империи. Районом, непосредственно напрашивающимся для такой операции, является Черное море, куда имеют доступ военные суда союзников» ⁹.

¹ «The New York Post», December 30, 1939.

² «The New York Times», December 31, 1939.

³ См. История войны на Тихом океане. Т. III. M., Изд-во иностранной литературы 1958, стр. 15.

⁴ См. ЦГАСА, ф. 34980, он. 10, д. 1828, л. 4.

⁵ «The Daily Worker», January 9, 1940.

⁶ См. ЦГАСА, ф. 34980, on. 10, д. 1828, л. 4.

⁷ Приведенные данные, характеризующие помощь капиталистических держав финской реак­ции, не охватываю! всего объема сделанных ими военных поставок. Так, например, из Англии, Франции и Швеции, вместе взятых, было отправлено в Финляндию 500 самолетов (см. Wehrwis­senschaftliche Rundschau». Februar 1960, Heft 2, S. 109).

⁸ G. С i a n o. Diario, v. l, 1939—1940, pp. 195—196.

⁹ «Le Temps», 10 janvier, 1940.

264

Заявление газеты «Тан» не было голословным, оно опиралось на тщательно раз­работанные военные планы правительств Англии и Франции. 19 декабря 1939 г. высший военный совет союзников вынес решение подготовить нападение на СССР. На другой день полковник французского генерального штаба Ганеваль вылетел из Парижа в Финляндию с целью координации совместных действий. 16 января 1940 г. союзное командование закончило подготовку плана военного вмешательства в совет­ско-финляндский конфликт. По этому плану намечалось перебросить английские и французские войска в Финляндию через Норвегию и Швецию.

5 февраля 1940 г., в то время когда на Западе шла «странная война», Англия и Франция приняли на высшем военном совете решение послать в Финляндию экспе­диционные силы численностью свыше 100 тыс. человек, половина которых должна была быть готова к отправке в конце февраля ¹. В дальнейшем численность экспеди­ционных сил была определена в 150 тыс. человек, из них 100 тыс. предоставляла Англия и 50 тыс. — Франция.

Одновременно с подготовкой нападения на СССР с севера империалистические державы активно готовили против него и удар с юга. 19 января 1940 г. французское правительство предложило генералу Гамелену и адмиралу Дарлану разработать план «непосредственного вторжения на Кавказ» ². Этот план, получивший впоследствии название «Южного плана», предусматривал нападение на СССР со стороны Балкан и Ближнего Востока. Французское командование считало даже, что «Южный план» сулит больше перспектив, чем план нападения с севера. По этому поводу генерал Гамелен заявил, что при осуществлении «Южного плана» «общий театр военных действий чрезвычайно расширится, Югославия, Румыния, Греция и Турция дадут нам подкрепления в размере 100 дивизий. Швеция же и Норвегия могут дать не более 10 дивизий» ³. Гамелен предложил в первую очередь «бомбардировать нефтя­ные вышки в Баку и нефтеочистительные заводы в Батуми» ⁴. Командующий англий­скими воздушными силами на Ближнем Востоке маршал авиации Митчелл «получил из Лондона указания относительно подготовки воздушных операций против Баку и Батуми» ⁵.

Нападение английской и французской авиации на советские нефтяные про­мыслы предполагалось осуществить с турецких аэродромов. Французский посол в Анкаре Массильи сообщил своему министерству иностранных дел, что он не ожидает каких-либо препятствий со стороны турецкого правительства в организации напа­дения на СССР. При этом Массильи ссылался на разговор с министром иностранных дел Турции Сараджоглу, показавшим ему телеграмму, в которой турецкий посол в Москве излагал содержание своей беседы с американским послом. Последний доверительно поведал турецкому коллеге, что Советский Союз якобы чрезвы­чайно озабочен «опасностью бомбардировки и пожара в нефтяном районе Баку» и что в случае бомбардировки нефтепромыслов с большой насыщенностью почвы неф­тью возникнет гигантский пожар, который может очень далеко распространиться. «Пройдут месяцы,— говорил он,— пока удастся потушить пожар, и годы, пока мож­но будет снова организовать добычу» ⁶.

Массильи высказал мнение, что современным бомбардировщикам, безусловно, под силу подобная задача, но, чтобы достичь Баку, им необходимо пролететь над территорией Турции или Ирана. «Вы, стало быть, опасаетесь возражений Ирана?»— спросил турецкий министр иностранных дел, из чего Массильи понял, что со стороны Турции возражений не будет ⁷.

¹ См. W. Medlicott. British Foreign Policy since Versailles. London, 1940, p. 323.

² Die Geheimakten des französischen Generalstabes, S. 205.

³ T а м же, стр. 224.

⁴ Р. R е у u a u d. La France a sauvé l'Europe, t. II, p. 20.

⁵ Die Geheimakten des französischen Generalstabes, S. 229.

⁶ «Правда», 5 июля 1940 г.

7 Т а м же.

265

В связи с реальной угрозой нападения на Советский Союз западных держав создалась обстановка, потребовавшая от Советского правительства ускорить разре­шение вооруженного конфликта с Финляндией и заключение мирного договора с ней.

На первом этапе военных действий в декабре 1939 г. советские войска на Карельском перешейке, при поддержке авиации и флота, в результате ожесточенных боев преодолели сильную зону заграждений глубиной от 25 до 65 км и на всем фронте наступления вышли к главной полосе обороны укрепленной линии Маннергейма, но прорвать ее с ходу не смогли.

Наступление в условиях озерно-лесистой местности, изобиловавшей болотами, и широкого применения противником различных заграждений потребовало от совет­ских войск большого напряжения, упорства и героизма. Боевые действия осложня­лись необычайно суровой зимой. Глубокий снег до двух метров толщиной исключал продвижение войск и особенно боевой техники вне дорог, а пригодные для движения пути были прикрыты финскими войсками, располагавшими долговременными инженерными сооружениями. Финская пехота имела на вооружении автоматы (пистолеты-пулеметы).

Наступление советских войск вскрыло недочеты в их подготовке и управлении. Некоторые соединения не были достаточно подготовлены для ведения боевых дейст­вий зимой на лыжах в озерно-лесистой местности, в условиях сильных морозов. Недоставало опыта прорыва долговременных рубежей и штурма железобетонных сооружений.

В связи с создавшейся обстановкой Главный военный совет принял решение приостановить дальнейшее наступление и приступить к всесторонней подготовке прорыва укрепленной линии Маннергейма. Необходимо было определить характер обороны и систему огня противника, изучить методы ведения им боя. Предстояло пополнить войска до штата, увеличить количество артиллерии, особенно тяжелой, усилить авиацией, танковыми и инженерными частями, провести инженерную под­готовку исходного района для наступления, подвезти запасы всех видов, особенно боеприпасов, подготовить войска и штабы.

В целях лучшей организации управления войсками 7 января 1940 г. приказом Главного военного совета на Карельском перешейке был создан Северо-Западный фронт во главе с командармом 1 ранга С. К. Тимошенко.

Фронт получил задачу подготовить и провести наступательную операцию с целью прорыва линии Маннергейма, разгрома основных сил белофиннов на Карель­ском перешейке с последующим выходом советских войск на линию Кексгольм — станция Антреа — Выборг. Главный удар наносился на выборгском направлении, вспомогательные — на кексгольмском и через Выборгский залив. Командование фронта считало, что удар на выборгском направлении позволит отрезать фин­ские войска, действовавшие на Карельском перешейке, и разгромить их. Для об­хода укрепленной линии с юго-запада создавалась резервная группа Ставки под командованием комкора Д. Г. Павлова в составе трех стрелковых дивизий, танковой бригады и кавалерршского корпуса со средствами усиления. Эта группа должна была форсировать по льду Финский залив и выйти в глубокий тыл выборгской группы противника. Выход советских войск на линию Кексгольм — станция Ант­реа — Выборг и западнее последнего должен был решить исход войны в целом. Такой оперативный замысел лишний раз свидетельствовал, что Советское прави­тельство не ставило перед собой цель оккупировать Финляндию, как это утверждала реакционная пропаганда.

Ставка одобрила общую идею наступления Северо-Западного фронта. Был опре­делен следующий состав армий: 13-я армия — девять дивизий, шесть артполков резерва Главного командования, три корпусных артполка, два артдивизиона боль­шой мощности, одна танковая бригада, два отдельных танковых батальона, пять авиаполков, один кавалерийский полк; 7-я армия — двенадцать дивизий, семь артполков резерва Главного командования, четыре корпусных артполка, два

266

артдивизиона большой мощности, пять танковых и одна стрелково-пулеметная бригады, десять авиаполков и два отдельных танковых батальона ¹.

Советские войска почти месяц тщательно готовились к прорыву линии Ман-нергейма, используя для этого специально сооруженные в тылу макеты дотов и опорные пункты, захваченные у противника в начале войны.

Ленинградские заводы обеспечили войска фронта новыми средствами борьбы и защиты — миноискателями, бронещитками и бронесанями, санитарными волоку­шами и др. Все действующие войска получили боеприпасы по полной норме согласно плану операции. Значительное количество боеприпасов хранилось на грунте и сосредоточивалось на станциях снабжения. Наступление сильных морозов потребо­вало обеспечения войск теплым обмундированием, концентратами, сооружения утеп­ленных землянок, обогревательных пунктов. Для действующих войск были введены повышенные нормы снабжения.

Была проделана большая работа по подготовке плацдарма и исходного рубежа для наступления. Увеличивалась пропускная способность железных дорог и Ленин­градского узла, строились новые дороги, мосты и колонные пути, улучшалась сеть грунтовых дорог. К дотам противника прокладывались траншеи, рылись окопы, сооружались командные и наблюдательные пункты, подготавливались огневые позиции для артиллерии и исходные позиции для танков и пехоты.

Под руководством членов военных советов армий и фронта была усилена политико-воспитательная работа в частях. Партийные и комсомольские организации разъясняли директиву Главного военного совета от 28 декабря 1939 г. и предстоя­щие задачи войск, проводили большую работу в запасных и вновь прибывавших частях. Тысячи коммунистов и комсомольцев делились своим опытом ведения войны в условиях Финляндского театра, еще более осложненных суровой зимой.

Одновременно с политической и материальной подготовкой операции непрерывно велась разведка противника и его укреплений, принимались меры по маскировке, охранению и противовоздушной обороне войск. Авиация в подготовительный период произвела 4087 самолето-вылетов бомбардировщиков и 3445 — истребителей ².

В конце января подготовка к наступлению в основном была закончена. Войска получили пополнение. Прибывшие на фронт новые части освоились в боевой обстановке и приобрели необходимую подготовку по прорыву укрепленного района. Командующий фронтом, командующие армиями, члены военных советов побывали в передовых частях, где беседовали с бойцами и командирами, проверяя готовность войск к наступлению. Командующий фронтом рекомендовал армиям про­вести в первой декаде февраля частные бои, чтобы глубже и тщательнее разведать противника, улучшить исходное положение и ввести финские войска в заблуж­дение относительно силы готовящегося удара и его направления.

3 февраля Военный совет фронта утвердил окончательный вариант плана опе­рации. 13-й армии ставилась задача: прорвать укрепленную полосу противника на участке от устья реки Тайпален-йоки до озера Муоланъярви с последующим наступ­лением на рубеж Кексгольм — станция Антреа; главный удар нанести на левом фланге между озерами Вуокси и Муоланъярви силами пяти стрелковых дивизий и тан­ковой бригады при поддержке шести артполков; вспомогательный удар нанести на правом фланге двумя стрелковыми дивизиями; в центре армии, чтобы сковать про­тивника, наступать силами одной дивизии. Ближайшей задачей армии ставилось: на 4—5-й день операции выйти на рубеж Лохийоки—Пурпуа—озеро Сувантоярви— Ритасаари — Ильвэс. (См. карту № 14).

7-я армия получила задачу прорвать укрепленную полосу противника на участке Муоланъярви — Кархула с последующим наступлением на фронт станция Антреа — Выборг. Главный удар армия должна была нанести на своем правом фланге

¹ См. ЦГАСА, ф. 34980, оп. 10, д. 7 лл. 3—4. ^а См. там ж е, л. 12.

267

на фронте озеро Муоланъярви — Кархула девятью дивизиями, пятью танковыми и одной стрелково-пулеметной бригадами при поддержке десяти артполков; вспомо­гательный удар предполагалось нанести на левом фланге двумя стрелковыми диви­зиями. Ближайшая задача армии состояла в том, чтобы на 4—5-й день операции выйти на рубеж Ильвэс — станция Кямяря — X у мола ^г. Армии должны были быть готовы к прорыву не позднее 6 февраля.

9 февраля командующий Северо-Западным фронтом издал боевой приказ, согласно которому наступление войск фронта назначалось на 11 февраля. В тот же день Военный совет фронта обратился к войскам, выразив уверенность, что они «с честью выполнят возложенную на них боевую задачу и тем самым ликвидируют опаснейший очаг войны... и навсегда обеспечат безопасность северо-западных границ Советского Союза и г. Ленинграда» ².

В ночь на 11 февраля войска заняли исходное положение и замаскировались. В 5 часов утра командующие армиями доложили о готовности войск к наступлению. Оно должно было начаться с мощной артиллерийской подготовки. Авиация из-за плохой погоды к участию в наступлении в этот день не привлекалась.

В назначенный час тысячи орудий возвестили о начале прорыва линии Маннер-гейма. Сокрушительный огонь советской артиллерии разрушил и вывел из строя многие долговременные укрепления противника. В 12 часов пехота и танки обеих армий под прикрытием огневого вала устремились в атаку. Через полчаса на одном из участков 7-й армии передовой полк 123-й стрелковой дивизии, которым командо­вал майор И. П. Рослый, захватил центральный дот на высоте 65.5 и водрузил на нем Знамя победы. К исходу дня 123-я дивизия под командованием комбрига Ф. Ф. Алабушева полностью овладела высотой 65.5, уничтожив семь дотов. На дру­гих участках 7-й и 13-й армий штурмовые части дрались на переднем крае и заняли несколько дотов и дзотов противника. Борьба была очень ожесточенной, так как уцелевшие от разрушения доты вели сильный огонь по наступавшим пехоте и танкам. В ночь на 12февраля противник пытался кое-где перейти в контратаку, но был отброшен.

К 14 февраля наши войска прорвали главную полосу финской обороны на фрон­те в 4 километра и на глубину в 5— 6 километров. Наибольшего успеха достигла 123-я дивизия, которая к исходу дня 14 февраля овладела межозерным районом, уничто­жив 8 долговременных и 12 дерево-гранитных огневых точек. 90-я дивизия под коман­дованием полковника П. А. Зайцева заняла Маркки. Развивая прорыв 50-го корпу­са, две стрелковые дивизии 19-го корпуса 15 февраля ликвидировали самый мощный, Хотиненский, узел сопротивления противника, имевший 22 дота и 46 дзотов.

Что представляли собой укрепления линии Маннергейма, можно судить по трехкилометровому участку фронта между озером Сумма-ярви и незамерзающим болотом Мунасуо, на котором осуществлялся прорыв силами 123-й дивизии.

С левого фланга над болотистой низиной господствовал дот, расположенный на высоте «Язык». Это была подземная крепость длиной 65 и шириной 12 метров. На вооружении дота имелось девять станковых пулеметов и три пушки. Полутора­метровые железобетонные стены, такой же потолок, усиленный дополнительно трех­метровой каменно-земляной насыпью, практически делали этот дот неуязвимым для артиллерии. Помещения для гарнизона, склады боеприпасов и пр. находились на десятиметровой глубине внутри дота. С фронта подземную крепость прикрывали две линии траншей, противотанковый ров, несколько проволочных заграждений и четыре ряда высоких гранитных надолб.

Правее, в километре от этого дота, находился второй опорный пункт — на высоте 65.5. Он представлял собой бронированную подземную крепость. Лобовая сте­на дота прикрывалась семью щитами из броневой стали. Этот стальной заслон имел толщину более полуметра. Перед высотой 65.5 находилось 42 ряда проволочных

¹ См. ЦГАСА. ф. 34980, оп. 10, д. 7, лл. 1—2.

² Т а м ж е, on. 1, д. 48, л. 198.

268

заграждений и 12 рядов надолб, глубоко врытых в землю. Высота отдельных надоло достигала полутора метров. С тыла высоту 65.5 прикрывала сплошная железобетон­ная стена, позади которой располагались минометные батареи и пушки.

На этом участке имелось еще два таких же мощных дота, а между опорными пунктами было 13 дзотов. Все они входили в единую огневую систему и соединялись глубокими ходами сообщения. Плотность многослойного огня перед линией укреп­лений была такова, что на каждый квадратный метр ежеминутно могло попадать пять пуль. Именно здесь и был осуществлен прорыв линии Маннергейма.

В середине февраля, после того как обозначился успех наступления в полосе обеих армий, для развития этого успеха были созданы специальные подвижные группы. В 7-й армии таких групп было три. Первая из них под командованием пол­ковника В. И. Баранова имела задачу развить успех 123-й дивизии и захватить стан­ции Кямяря, Ляхде. Вторая группа, которой командовал комбриг С. В. Борзилов, должна была развить успех 90-й дивизии и овладеть станцией Хумола. Третья груп­па, командиром которой был комбриг Б. Г. Вершинин, получила задачу развить успех 24-й дивизии и захватить станцию Лейпясуо. В 13-й армии подвижная группа возглавлялась полковником Д. Д. Лелюшенко. Она должна была развить успех 23-го корпуса и овладеть станцией Хейнйоки.

Подвижные группы создавались на базе танковых бригад, усиленных стрелко­выми батальонами и саперами. Бойцы стрелковых батальонов до встречи с противни­ком находились на танках. При подходе к укреплениям противника пехотинцы соскакивали с машин и огнем пулеметов и гранатами уничтожали его живую силу. 10 февраля группа Баранова, действуя с пехотными десантами катанках, овладела селением Ляхде, а на другой день после тяжелого боя — станцией Кямяря.

К исходу 16 февраля прорыв в полосе 7-й армии достиг по ширине 11—^кило­метров и в глубину 11 километров. В полосе 13-й армии части 23-го стрелкового кор­пуса, которым командовал комбриг С. Д. Акимов, вплотную подошли к перед­нему краю укрепленного района Муола — Ильвэс. Особенно успешно действовали 136-я стрелковая дивизия комбрига С. И. Черняка и подвижная группа полковника Д. Д. Лелюшенко. 3-й корпус 13-й армии к этому времени не продвинулся. 16 фев­раля на главном направлении были введены в бой резервные дивизии фронта. Финны, не выдержав удара, во второй половине дня отступили с первой полосы, оставив при этом свои позиции от Муоланъярви до Кархула и западный фас от Кархула до Фин­ского залива.

С утра 17 февраля войска 7-й армии начали преследование противника. Темп наступления увеличился до 6—10 километров в сутки, хотя арьергардные отряды противника, цепляясь за многочисленные заграждения, оказывали упорное сопро­тивление. В течение 17—21 февраля наши части очистили от врага западный фас Карельского перешейка и остров Койвисто. Одновременно перешли в наступле­ние 9, 8 и 13-я армии. 13-я армия 21 февраля вышла к главной полосе вражеской обо­роны, проходившей значительно севернее, чем предполагалось. Подвижные группы Борзилова и Баранова, наступавшие впереди пехоты, были остановлены перед вто­рой полосой обороны. Ворваться на плечах отходящего противника на передний край второй полосы нашим войскам не удалось.

21 февраля командование фронта приказало вывести из боя головные дивизии для отдыха и пополнения, перегруппировать наступающие войска, подтянуть резервы ¹. Три дня в районе Карельского перешейка бушевала метель. Снегом занесло все дороги. Перегруппировка войск перед штурмом второй полосы финской обороны была затруднена. 26 февраля командующий фронтом отдал войскам приказ возоб­новить через два дня наступление с целью прорвать вторую полосу обороны про­тивника и взять Выборг ².

¹ См. ЦГАСА, ф. 34 980, он. 10, д. 7, л. 111.

² См. там же, лл. 136 —137.

269

i 28 февраля после артиллерийской подготовки наши части вновь перешли в наступление. Враг, не выдержав удара, начал отходить на всем фронте прорыва, от озера Вуокси до Выборгского залива. В тот же день 13-я армия прорвала главную полосу обороны противника и продолжала развивать наступление ко второй полосе. Успешно наступали в заданных направлениях и другие армии — 15, 8 и 9-я.

Выполняя приказ командующего фронтом, войска 7-й армии в течение 28— 29 февраля прорвали вторую полосу обороны, а 1—3 марта вышли на подступы к Выборгу. Двенадцать стрелковых дивизий армии (7, 17, 24, 40, 43, 49, 70, 86, 100, 123, 136, 138-я) и пять ее танковых бригад (13, 20, 35, 39, 40-я) за успешные боевые действия были награждены орденами Ленина и Красного Знамени. Значи­тельно медленнее продвигалась 13-я армия, которая не выдерживала намеченных темпов наступления и тем самым затягивала выполнение общей задачи фронта. В связи с этим 2 марта Ставка сменила руководство 13-й армии, назначив ее коман­дующим комкора Ф. А. Парусинова.

После небольшой перегруппировки и подтягивания тылов войска фронта возобновили наступление и в течение первой недели марта выполнили поставлен­ную задачу. 13-я армия, форсировав частью сил в двух местах реку Вуокси, разви­вала удар на Кексгольм, угрожая окружением двум финским дивизиям. Другие войска этой армии вышли к озеру Носкуон-селькя, Репола, перерезав железную дорогу Выборг — Антреа, 7-я армия вышла к Сайменскому каналу, охватив с севе­ро-востока выборгскую группировку противника. Были заняты ближние подступы к крепости Выборг с юго-востока. Форсировав Выборгский залив, советские войска захватили плацдарм на его западном берегу по фронту 40 километров и в глубину 13 километров, перерезав шоссейную дорогу Выборг — Хельсинки.

На подступах к Выборгу в районе Саймснского канала нашим наступавшим частям пришлось преодолеть зону затопления, искусственно созданную финскими войсками. В верховьях этого канала были открыты шлюзы, вследствие чего вода под­нялась на 6 метров и ледяные потоки устремились по системе рек и озер, затоп­ляя все на своем пути. В районе станции Тали уровень воды поднялся на 2,5 метра. Огромная площадь превратилась в непроходимые ледяные топи. Советские воины по пояс в холодной воде шли на штурм укрепленных позиций противника. Район затопления был преодолен.

Значительную роль в операциях советско-финляндской войны сыграл Красно­знаменный Балтийский флот. Корабельная и береговая артиллерия флота поддержи­вала наступление советских войск, морская авиация вела борьбу на коммуникациях противника и против его береговых баз, портов, батарей и аэродромов. Впервые в истории советской и зарубежной морской авиации Балтийский флот осуществил постановку мин на ряде фарватеров противника с воздуха. Сообщения противника нарушались также и действиями подводных лодок. Авиацией и подводными лодками было потоплено 20 вражеских транспортов. Нарушение морских сообщений Финлян­дии имело серьезное оперативное и даже стратегическое значение, если учесть, что финская армия снабжалась вооружением с Запада. Балтийский флот подготовил также и успешно провел несколько важных десантных операций.

Командиры и матросы-балтийцы показали высокие боевые качества и мастер­ство. Советские подводные лодки неоднократно форсировали пролив Южный Кваркен, где противник при содействии шведского флота установил минные заграждения и дозоры кораблей и авиации. Действия подводных лодок осложнялись ледовым покровом, низкой температурой воздуха, сильными штормовыми ветрами. Некоторые командиры подводных лодок были удостоены звания Героя Советского Союза, а эки­пажи награждены орденами и медалями.

В результате полного сокрушения линии Маннергейма и охвата противника в районах Выборга, Кексгольма и Сортавала сопротивление финской армии было сломлено. Перед советскими войсками открылся путь в центральную часть Финлян­дии и к ее столице. Финская армия, понеся огромные потери, не могла остановить

270

наше наступление. Тогда финляндское правительство приняло предложение СССР о прекращении военных действий. *

Мирные переговоры с Финляндией, как и сама война, не были обычными. Их предложила не страна, потерпевшая поражение, а государство, одержавшее победу. Велись они в духе уважения суверенных прав Финляндии.

Этим переговорам предшествовала длительная дипломатическая борьба. Советское правительство с самого начала стремилось к мирному разрешению конфлик­та. Финляндия, идя на поводу у империалистических государств, сначала не согла­шалась на мирные предлои ения СССР, надеясь выиграть время и с помощью Лиги Наций втянуть в советско-финский конфликт другие страны. Особенную активность в этом отношении проявлял Таннер, назначенный министром иностранных дел Фин­ляндии. Но все его усилия оказались тщетными. Тогда финляндское правительство предприняло попытку заручиться посредничеством Германии и США, чтобы оказать давление на СССР. Однако Германия отказалась от посредничества, а правительство США ответило, что момент для заключения мира оно считает «неподходящим» ¹.

Только после этого финляндское правительство обратилось непосредственно к СССР через посольство в Швеции. 8 января 1940 г. финская писательница Хелла Вуолиоки по поручению Таннераи с одобрения премьер-министра Рюти вступила в переговоры с послом СССР в Швеции А. М. Коллонтай, а затем и с другими совет­скими представителями по вопросу о заключении мира. Как отмечала впоследствии Вуолиоки, советские представители проявили «исключительно глубокое понимание и дружбу в отношении к нашему народу, выражали сожаление по поводу положения дел и самое гуманное стремление помочь заключению мира» ².

29 января 1940 г. Советское правительство направило министру иностранных дел Швеции Гюнтеру официальное заявление, в котором указывалось, что СССР в принципе не возражает против заключения мирного соглашения с правительством Рюти — Таннера, но прежде чем начать переговоры, необходимо знать, на какие условия готово согласиться правительство Финляндии, иначе будет бесполезно говорить о каком-либо соглашении. Одновременно Советское правительство согла­силось до получения официального ответа от Финляндии вести переговоры через шведское правительство, предлои,ившее свое посредничество.

Финляндское правительство ответило, что оно не возражает против возобнов­ления переговоров с СССР, но хотело бы более конкретно знать советские условия. 5 февраля Таннер прибыл в Стокгольм. Однако еще до встречи с Коллонтай он про­сил Гюнтера послать в Финляндию под видом добровольцев 30 тыс. солдат и офице­ров из регулярных войск Швеции для продолжения войны ³. Шведское правитель­ство ответило отказом, пообещав, тем не менее, усилить экономическую помощь и вербовку добровольцев из запасных.

13 февраля Таннер вторично посетил Стокгольм, где встретился с Гюнтером и премьер-министром Швеции Хансоном, вновь пытаясь выяснить, какую помощь и когда окажет Финляндии Швеция и согласится ли она пропустить через свою тер­риторию войска Англии и Франции для участия в войне против СССР. Шведские руководители ответили, что вмешательство Англии и Франции в конфликт СССР с Финляндией может втянуть скандинавские страны в войну между великими держава­ми, и посоветовали Таннеру занять самостоятельную позицию в переговорах с СССР и выяснить условия этих переговоров через советского посла в Швеции.

23 февраля Советское правительство через А. М. Коллонтай сообщило свои условия. Они предусматривали передачу СССР Карельского перешейка, северо-вос­точного побережья Ладожского озера и аренду полуострова Ханко с прилегающими к нему небольшими островами для создания там советской военно-морской базы,

¹ См. W. Langer and S. G l e a s o n. The Challenge to Isolation 1937 — 1940, p. 397. ²H. Vuolijoki. Luottaraukselliset reuvottelut Suomen ja Neuvostoliiton Valilla, Helsinki, S. 9.

³ cm. V. T a n n e r. The Winter War. California, 1957, p. 144.

271

способной оборонять вход в Финский залив. В то же время Советское правительство соглашалось эвакуировать район Петсамо и заключить договор с Финляндией и Эстонией о совместной обороне Финского залива.

Стремясь сломить сопротивление Англии заключению советско-финляндского мирного договора, Советское правительство обратилось к ней с просьбой передать в Хельсинки мирные предложения СССР. 24 февраля заместитель министра иностранных дел Великобритании Батлер заявил советскому послу в Лондоне, что «британское правительство считает для себя невозможным передать такие усло­вия... Британское правительство очень сожалеет, что оно сейчас не в состоянии взять на себя посредническую роль» ¹. Этот ответ подтверждал стремление правящих кругов Англии всеми силами препятствовать окончанию советско-финляндской войны.

На заседании финляндского кабинета 25 февраля только министры Пааси-киви и Пеккала голосовали за принятие советских мирных предложений. На другой день эти предложения правительство объявило неприемлемыми. 27 февра­ля Таннер снова отправился в Стокгольм просить немедленной помощи. Швед­ское правительство пообещало послать в Финляндию 16 тыс. «добровольцев» из регулярных войск, но все же настойчиво рекомендовало принять советские усло­вия мира.

1 марта 1940 г. в связи с успехами Красной Армии правительство Финляндии согласилось на мирные переговоры с СССР, направив через А. М. Коллонтай сле­дующее решение: правительство считает, что оно может «рассматривать указанные условия как отправную точку для переговоров и принимает их в принципе» ².

Это привело в ярость поджигателей войны. По свидетельству Таннера, «едва только кабинет принял свое решение, как на него стало оказываться сильное дав­ление извне. Франция и Англия, которые до тех пор оказывали более или менее случайную помощь, получив решение кабинета... пытались всеми имеющимися в их распоряжении средствами помешать Финляндии вести мирные переговоры с Совет­ским Союзом» ³. Франция потребовала прекращения переговоров с Москвой. Из Лондона заявили, что «в случае, если переговоры с Советским Союзом будут продолжаться, всякая подготовка (к отправке экспедиционных войск.— Ред.) будет прервана, а поставки оружия и экономическая поддержка прекратятся» ⁴.

Под давлением Англии и Франции финляндское правительство отложило на неопределенное время вопрос о посылке мирной делегации в Москву. 4 марта оно направило в СССР следующее заявление .-«Финское правительство желает прекращения военных действий и заключения мира, но, поскольку новая 1раница, предусмот­ренная предложением СССР, неясна, на этот счет требуется дальнейшее разъясне­ние. Желательно также иметь информацию о том, какую компенсацию получит Финляндия» ⁵.

Посылая такое заявление, финский кабинет возлагал слишком большие надежды на помощь союзников и недооценивал сложность обстановки на фронте. 4 марта Маннергейм доложил правительству, что финляндские войска на Карельском перешейке находятся в критическом положении, вследствие чего дальнейшее продол­жение войны становится бессмысленным. Англия и Франция прибегли к чрезвычайным мерам, чтобы заставить Финляндию продолжать войну. Дипломатические пред­ставители этих государств в тот же день заявили Таннеру, что Финляндия не позд­нее 5 марта должна официально обратиться к Англии и Франции с просьбой о воору­женной помощи. Это был почти ультиматум.

¹ АВП СССР, ф. 069, оп. 24, д. 7, п. 68. л. 29.

² V. Tanner. The Wintei War, pp 194—195.

³ T a m же, стр. 195.

⁴ Т а м же, стр. 196.

⁵ Т а м же, стр. 197.

272

Большое значение в сложившейся обстановке приобретала позиция Швеции и Норвегии. Советское правительство еще в начале января 1940 г. предупредило эти страны о необходимости противодействовать политике «тех держав, которые стре­мятся втянуть Швецию и Норвегию в войну против СССР» ¹. Это заявление Советского правительства сыграло свою положительную роль при решении Швецией и Норве­гией вопроса о пропуске англо-французских войск через свою территорию. 5 марта шведское правительство заявило, что оно не пропустит иностранные войска через свою территорию, и настоятельно советовало Финляндии прекратить военные дейст­вия с СССР 6 марта в 11 часов по московскому времени и немедленно выслать в Москву делегацию для мирных переговоров.

В тот же день, 5 марта, Финляндия обратилась к правительствам Англии и Франции с просьбой отсрочить до 12 марта ее официальное ходатайство перед ними о вооруженной помощи. Некоторые члены финского кабинета, включая Таннера, рассчитывали, что правительство СССР не представит вовремя запрошенных Финлян­дией разъяснений и это даст возможность уклониться от дальнейших мирных перего­воров. Таннер говорил на заседании правительства, что «если ответ из Москвы не будет получен в течение 5—6 марта , тогда мы должны: 1) обратиться к западным дер­жавам с просьбой о вооруженной интервенции; 2) просить скандинавские страны о пропуске западных войск через их территории; 3) обратиться ко всему миру с при­зывом о помощи» ².

Расчет Таннера, что Советское правительство промедлит с ответом, оказался, как и следовало ожидать, несостоятельным. 6 марта СССР обратился к Финляндии с новым предложением послать в Москву делегацию. Финляндское правительство приняло это предложение, и в тот же день его делегация направилась в Советский Союз. Таким образом, успехи Красной Армии и миролюбивая политика СССР вынудили даже такого сторонника войны, как Таннер, снять преграды на пути уста­новления мира.

На первом официальном заседании, состоявшемся 8 марта, советская делега­ция повторила прежние условия мира, дополнив их предложением обсудить вопрос о передаче СССР небольшого участка местности в районе Куолоярви, где граница Финляндии близко подходила к Мурманской железной дороге. Финская делегация попросила дать ей возможность проконсультироваться со своим правительством и западными державами. Последние незамедлительно воспользовались этой отсроч­кой, чтобы сорвать советско-финляндские переговоры. 11 марта премьер-министр Англии Чемберлен заявил в парламенте, что правительства Франции и Великобрита­нии «оказывали и продолжают оказывать финнам материальную помощь, и заверил правительство Финляндии, что в случае его обращения с просьбой об оказании даль­нейшей поддержки они немедленно придут на помощь финнам всем, чем возможно» ³. Одновременно Черчилль, в то время военно-морской министр Англии, по поруче­нию своего правительства срочно прибыл в Париж, где совместно с французским премьер-министром Даладье заявил представителю финляндского правительства, что, если того пожелает Финляндия, «акция Запада будет немедленно начата; Нор­вегию и Швецию больше не спросят, их только проинформируют» ⁴.

Франция со своей стороны обещала сразу же, как только будет получена просьба финляндского правительства об интервенции, порвать дипломатические отноше­ния с СССР⁵. Даладье настаивал на немедленном прекращении переговоров в Москве. «Я заверяю вас еще и еще раз, — писал он правительству Финляндии, — что мы готовы немедленно оказать вам помощь. Самолеты и экспедиционные войска готовы к отправ-

¹ Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 487.

² V. Tanner. The Winter War, p. 209.

³ Дж. Б а т л е р. Большая стратегия. Сентябрь 1939— июнь 1941, стр. 120.

⁴ E. M a s e n g. 1905 og 1940, En Leksion i maktpolitik. Oslo, 1953, S. 214.

⁵ См. V. T a n n e r. Olinulkoministerinä Talvisodan aikana. Helsinki, 1951, S. 387.

18 История Великой Отечественной войны, т. 1 273

ке»¹. Посол США в Москве Штейнгарт через шведского посла уведомил финскую деле­гацию, что Соединенные Штаты поддержат мероприятия Англии и Франции в Финляндии. Еще неделей ранее, 4 марта, американское правительство заявило Финляндии, что оно готово принять «фактическое участие в конфликте» с СССР².

Однако совместный нажим Англии, Франции и США на Финляндию не смог сорвать советско-финляндские переговоры. Решающим фактором, заставившим прави­тельство Финляндии пойти на заключение мира, было поражение его войск и успеш­ный прорыв Красной Армией линии Маннергейма. На заседании правительства был зачитан доклад командующего финскими войсками на Карельском перешейке генерала Гейнрикса, поддержанный Маннергеймом, о критическом положении финской армии и невозможности продолжать войну ³. Большое значение имели также мирные предложения Советского Союза. Правительство СССР не воспользовалось победой своих Вооруженных Сил, чтобы продиктовать противнику жесткие условия, а предъ­явило весьма умеренные требования, обусловленные необходимостью обеспечить оборону СССР.

12 марта 1940 г. в Москве был подписан мирный договор между СССР и Фин­ляндией и протокол к нему. Согласно договору военные действия прекращались 13 марта в 12.00 по ленинградскому времени. Финляндия соглашалась отодвинуть свою границу с СССР на Карельском перешейке, северо-западнее Ладожского озера и в районе Куолоярви, передать Советскому Союзу часть полуостровов Рыбачий и Средний, а также сдать ему в аренду на 30 лет полуостров Ханко с прилегающими островами. СССР обязался вывести свои войска из области Петсамо, добровольно уступленной им Финляндии по договору 1920 г.⁴.

Мирный договор с Финляндией обеспечивал безопасность Ленинграда, Мур­манска и Мурманской железной дороги, оберегал независимость Финляндии и создавал благоприятные условия для развития добрососедских отношений между его обоими участниками. Существенно улучшилась стратегическая обстановка в Балтийском море и на Севере для советского военного и транспортного флота.

Прогрессивная общественность многих стране удовлетворением встретила дого­вор. Она справедливо видела в нем победу миролюбивой политики Советского госу­дарства. Особенно большое впечатление на прогрессивные круги произвело то, что СССР в своих требованиях к побежденной Финляндии ограничился только тем, что ему было совершенно необходимо для обеспечения безопасности.

Победа Красной Армии в Финляндии заставила призадуматься ретивых агрессоров. Гитлер 8 марта 1940 г. писал Муссолини, что в планах Германии и Италии на будущее нельзя не учитывать победу Советского Союза. «Принимая во внимание возможности снабжения,— заявлял он,— никакая сила в мире не смогла бы, или если бы и смогла, то только после долгих приготовлений, достичь таких результатов при морозе в 30—40 градусов и на такой местности, каких достигли русские уже в самом начале войны»⁵. Высоко оценил силы Советского Союза военный обозреватель газеты «Нью-Йорк тайме» Олдрич. Он указывал: «Прорыв Красной Армией линии Маннергейма... который предшествовал советско-финляндскому мирному договору, является самым выдающимся военным подвигом со времени про­шлой войны».

Буржуазная печать отмечала, что завершение Советским Союзом войны с Фин­ляндией опрокинуло планы тех, кто всячески способствовал разжиганию военного конфликта. Газета «Нью-Йорк геральд трибюн» писала: «Полученное вечером сооб­щение о подписании договора между Советским Союзом и Финляндией явилось боль-

274

¹ Ed. Jonn W u о г i n e n. Finland and World War II 1939—1944, p. 78.

²W. Langer and S. G l e a s o n. The Challenge to Isolation 1937—1940 d 401

³ См. V. T a n n e i. The Winter War, p. 227. ' ^P'

⁴ См. Внешняя политика СССР. Сборник документов, т. IV, стр. 494—496

⁵ Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. VIII, p. 877.

шиы ударом для официальных кругов Америки» *. Высший военный совет Англии и Франции еще 5 февраля 1940 г. пришел к выводу, что «капитуляция Финляндии... явилась бы крупным поражением западных союзных держав и отразилась бы самым пагубным образом на их престиже во всем мире» ².

Поджигатели войны,, однако, не унимались, пытаясь продолжить уже обанкро­тившуюся политику. Правительства Англии и Франции «не были склонны отложить свои планы, которые казались столь обещающими. Они просто перестроили их при­менительно к новой ситуации...»³. В течение всего марта 1940 г. англо-французское командование рассматривало «вопрос об открытии военных действий против СССР»⁴. В первой половине апреля французское правительство трижды обсуждало доклад генерала Вейгана о подготовке нападения на Советский Союз, несмотря на то, что Германия уже вторглась в Данию и Норвегию. Премьер-министр Франции Рейно, сменивший Даладье, требовал, чтобы все приготовления к нападению на Баку были завершены в двухнедельный срок⁵.

17 апреля генерал Вейган в письменном докладе утверждал: «Подготовка к бомбардировке кавказских нефтяных месторождений настолько продвинулась, что можно рассчитать время, в течение которого эта операция может быть выпол­нена... Благоразумие требует не назначать проведения операции до конца июня или начала июля, в особенности, если мы учтем абсолютную необходимость проведения операции только тогда, когда все будет готово»⁶. Предложения Вейгана были при­няты французским командованием; срок нападения на СССР устанавливался на конец июня или начало июля 1940 г.⁷. Первые «налеты на советские районы нефтедо­бычи теперь намечалось произвести в конце июня 1940 г.»⁸. Представители ближне­восточного командования Франции заверяли руководителей государства, что воевать надо не на Западе, а на Востоке. Так, командующий военно-воздушными силами армии Вейгана в Сирии генерал Жоно откровенно говорил тогдашнему французскому министру авиации: «Вы не будете воевать на Западном фронте. Воевать будем мы на Кавказе — дайте нам средства»⁹. Следует отметить, что все это происходило в тот момент, когда Германия уже нацелила свой удар против Франции.

Война, навязанная правящими кругами Финляндии Советскому Союзу, пресле­довала далеко идущие цели. Вопрос заключался в том, удастся ли реакционным силам западных государств, организовавшим эту войну, сколотить под видом помощи Финляндии единый антисоветский фронт. Одер/кав своевременно победу над Фин­ляндией, Советский Союз опрокинул планы своих врагов. И. В. Сталин говорил, что в войне с Финляндией Советский Союз разбил технику, тактику и стратегию передовых государств Европы, представители которых являлись учителями финнов. В этом основная наша победа. Однако симпатизирующие фашизму круги Финляндии не отказались от своей давнишней идеи вступить в блок с каким-либо сильным аг­рессором и вскоре приступили к ее осуществлению. Финляндское правительство предложило свои услуги Германии, намереваясь принять участие в ее вероломном нападении на СССР,

Советское правительство и Главное командование Красной Армии сделали серьезные выводы как из самого факта советско-финляндской войны, так и из. антисоветских, империалистических планов, связанных с этой войной.

¹ «The New York Herald Tribune», March 13, 1940.

² Дж. Б а т л е р. Большая стратегия. Сентябрь 1939 —июнь 1941, стр. 115.

³ W. L a n g с г and S. G 1 е a s о п. The Challenge to Isolation 1937—1940, p. 404.

⁴ Die Geheimakten des französischen Generalstabes, S. 238.

⁵ См. Les événements survenus en France de 1933 à 1945. T. VI. Paris, 1951, p. 1551»

⁶ Confidential Political Records of the French General Staff, pp. 20—21.

⁷ cm. P. R е у n a u d. Au coeur de la mêlée, 1930—1945. Paris, 1951, pp. 370, 470.

⁸ M i k с h e. Unconditional Surrender, p. 238.

⁹ Les événements survenus en France de 1933 à 1945. T. V. Paris, 1951, p. 1442.

18* 275

На мартовском Пленуме ЦК ВКГТ(б) 1940 г. К. Е. Ворошилов доложил об ито­гах войны с Финляндией. Пленум рекомендовал Наркому обороны провести расши­ренное заседание Главного военного совета совместно с участниками войны — командующими армиями, членами военных советов армий, командирами корпусов и дивизий, на котором обсудить уроки войны и сделать надлежащие выводы из опыта последних войн. Такое заседание состоялось в Кремле 14—17 апреля 1940 г. На нем присутствовали также ответственные работники управлений Наркомата обороны и Генерального штаба, представители военных округов и академий.

Все выступавшие на совещании единодушно отмечали, что Красная Армия имеет надежное вооружение и технику. Однако ее личный состав, особенно припис­ной состав пехоты, военную технику знает недостаточно и не умеет ее использо­вать в зимних условиях. Поэтому мощная и разнообразная техника Красной Ар­мии использовалась в советско-финляндской войне не очень эффективно. В ходе войны обнаружилась слабость ближнего огня пехоты из-за нехватки автоматичес­кого оружия и минометов, а также ненадежность радиотехнических средств связи и управления.

Организация войск не полностью удовлетворяла требованиям войны на Карело-финском театре. Стрелковые дивизии оказались громоздкими, с большими и трудноуправляемыми тылами. Так называемые «легкие» моторизованные дивизии в условиях Финляндии оказались на деле тяжелыми, создающими на дорогах заторы из автомашин. Пехота не умела вести бой на лыжах. Только в ходе войны стали форми­роваться специальные лыжные батальоны, а также инженерно-мостовые, дорожные и строительные части, аэросанные и конносанные санитарные и обозные отряды, ^которые полностью себя оправдали.

Военно-техническое снабжение армии по штатам мирного времени для внутрен­них округов было удовлетворительным. В условиях же войны обнаружилось много существенных пробелов в снабжении войск, что отрицательно сказалось на боевых действиях в ее первый период. Особенно остро ощущался вначале недостаток зимнего обмундирования, обогревателей машин и землянок, ремонтных средств, а также средств эвакуации и подвоза.

Неудовлетворительно была организована автомобильно-дорожная служба. До февраля фронт не имел дорожных и строительных частей и служб регулирования движения, не располагал автотранспортом для оперативных перевозок. Несмотря на большое количество автомашин, из-за отсутствия запасных частей и обогревате­лей их в войсках не хватало.

Красная Армия вступила в войну с Финляндией, недостаточно хорошо зная особенности Карело-финского театра, организацию, вооружение, подготовку и так­тику армии противника. Советские войска не обладали опытом ведения большой войны в лесах, зимой, в условиях бездорожья. Солдаты русской национальности легко переносили суровые морозы. Вов составе армий находились и бойцы из южных районов страны, не подготовленные к действиям в зимних условиях.

В первый период войны командный состав имел самое общее представление о системе укреплений на Карельском перешейке, он не располагал опытом преодоле­ния современных железобетонных и гранитных сооружений и огневых точек.

Уроки боев у озера Хасан, на реке Халхин-Гол и Освободительного похода в Западную Украину и Западную Белоруссию не были доведены до войск.

Красная Армия вынуждена была учиться и накапливать опыт в боях, имея в основном молодые кадры начальствующего состава. Многие командиры корпусов и дивизий впервые были назначены на эти должности только накануне войны. Оди­ночная подготовка пехотинца оказалась на недостаточном уровне. Стрелковые отде­ления и взводы не были обучены ведению боя в траншеях, в лесу, в окружении, не умели действовать скрытно, проявляли беспечность в разведке и при маскировке.

Партийно-политическая работа не всегда направлялась на выполнение кон­кретных боевых задач и приказов командиров, на развитие солдатской и командир-

276

ской сметки, ведение умелых действий против хитрого и коварного врага на его территории. Агитаторы и пропагандисты слабо знали конкретные факты антинарод­ной политики финских правителей.

Красноармейские газеты соединений и армий слишком много и преувеличенно писали об опасностях финских мин и «кукушек» (снайперов), чем создавали лож­ное представление о силе противника. Мало было конкретной помощи политработ­никам подразделений и частей в мобилизации солдат и командиров на решение сто­явших перед ними задач и преодоление трудностей.

Выступавшие на Главном военном совете командующие и начальники отме­чали, что победа в Финляндии стоила лишних жертв, которых можно было избежать. Командиры-фронтовики настаивали на том, чтобы коренным образом улучшить вооружение, организацию, обучение и воспитание войск, перестроить методы руко­водства в армии (меньше опеки старших над младшими), переработать уставы с уче­том опыта начавшейся второй мировой войны и боевых действий Красной Армии при защите границ и государственных интересов СССР в 1938—1940 гг., пересмо­треть методы моральной подготовки армии и народа к защите социалистического Отечества. Выступив на заседании Главного военного совета 17 апреля, И. В. Сталин говорил о необходимости изучения командным составом современной войны. Он от­мечал, что культ традиций и опыта гражданской войны помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, перейти на рельсы современной войны. Командир, считающий, что он может воевать и побеждать, опираясь только на опыт гражданской войны, погибнет как командир. Он должен этот опыт обязательно дополнить опытом войны современной¹.

После пленарных заседаний Главного военного совета состоялись заседания подкомиссий, которые выработали проекты рекомендаций для решения Совета.

Главный военный совет принял рекомендации о снятии с вооружения уста­ревших образцов военной техники и поручил управлениям Наркомата обороны принять меры к разработке новых видов оружия и боевой техники. В частности, указывалось на необходимость усовершенствовать авиационную и бронетанковую технику, а также средства связи ².

Главный военный совет принял постановление «О мероприятиях по боевой подготовке, организации и устройству войск Красной Армии на основе опыта войны в Финляндии и боевого опыта последних лет»³. Это постановление вносило серьезные изменения в характер и методы подготовки, управления и организации войск. В частности, устанавливались единые штаты стрелковых, танковых, артиллерийских и специальных частей и соединений для мирного и военного времени. Были приняты меры к обеспечению армии уставами⁴.

Специальная подкомиссия подготовила соображения для ЦК ВКП(б) по парт-политработе в армии в мирное и военное время. Кроме того, Главный военный совет подготовил проекты постановления Совнаркома «О мерах по улучшению военно-хозяйственного снабжения Красной Армии» и «О генеральских и адмиральских званиях для высшего комсостава»⁵.

Разработанные на основе опыта советско-финляндской войны и принятые Глав­ным военным советом мероприятия по улучшению вооружения, подготовки, вос­питания и устройства войск были положены в основу дальнейшего повышения боевой готовности Красной Армии и укрепления безопасности советских рубежей в условиях начавшейся второй мировой войны. Решения Главного военного совета создали надлежащую основу для проведения работы в войсках с учетом уроков

¹ См. Стенограмма заседаний Главного военного совета 14—17 апреля 1940 г., лл. 618, 622.

² См. Архив МО СССР, ф. 2, он. 75593, д. 7, лл. 239—266.

³ См. там же, д. 8, лл. 81—89.

⁴ См. там же, лл. 114—118.

⁶ См. т а м же, лл. 32—54, 90—97.

277

советско-финляндской войны. Но эта работа во многом была не завершена к началу Великой Отечественной войны.

Во взаимоотношениях Советского Союза и Финляндии не было таких глу­боких противоречий, которые делали бы неизбежным вооруженный конфликт между ними. Советско-финляндская война была вызвана враждебными СССР происками правящих кругов великих империалистических держав, использовавших Финлян­дию как орудие для осуществления своих далеко идущих планов. Антисоветская политика финляндского правительства, оказавшегося на поводу у зарубежных сил, дорого стоила стране и ее народу.

Советско-финляндский мирный договор создал необходимую международно-правовую основу для развития дружественных отношений двух соседних стран — СССР и Финляндии. Однако финская правящая клика, в том числе лидеры пра­вых социал-демократов, и после заключения договора продолжала свой воинст­венный курс, превращая страну в прямого сателлита гитлеровской Германии и соучастницу ее военных авантюр.

5. Мирное разрешение советско-румынского конфликта

и обеспечение безопасности юго-западных и южных границ СССР

На юго-западных границах СССР открыто враждебную ему политику прово­дило румынское королевское правительство. Буржуазно-помещичье правительство Румынии, пользуясь временной слабостью молодой Советской республики, вероломно нарушило заключенное с нею в марте 1918 г. соглашение об очищении Румынией Бессарабии и по сговору с германскими милитаристами отторгло от Советского госу­дарства эту территорию, превратив ее в свою бесправную колонию. Действия Румы­нии встретили поддержку со стороны Англии, Франции и США. Беспощадно подавляя революционное движение, румынские бояре и военщина установили в Бессарабии режим кровавого террора и грабежа, который привел к полному истощению ее произ­водительных сил, разорению трудящихся, уменьшению численности бессарабского населения.

Румынский народ не поддерживал политику правящих кругов страны в отноше­нии Бессарабии. Выражая его волю и интересы, Коммунистическая партия Румынии с первых дней своего существования (1921 г.) вела последовательную борьбу за осуществление ленинского лозунга национального самоопределения всех народов.

Захват Бессарабии еще больше усилил агрессивные вожделения правящих кругов Румынии. Они считали, что уничтожение и расчленение Советского государ­ства не только навсегда сохранит за ними незаконно захваченную и ограбленную ими Бессарабию, но и откроет широкие возможности для новых территориальных приобретений за счет СССР. В этом они были абсолютно солидарны с правителями Польши, что нашло свое отражение в антисоветском польско-румынском военном союзе, заключенном в 1921 г.

В течение всех предвоенных лет румынские крупные помещики и капитали­сты придерживались антисоветского курса. Их агрессивная политика была тесно свя­зана с политической и экономической зависимостью от империалистических держав. Опасаясь влияния побед социализма в СССР на народные массы Румынии, боровши­еся против гнета эксплуататоров, господствующие классы страны превратили ее в плацдарм империалистической антисоветской политики западных держав. Главные

278

правящие партии—национал-царанистская и национал-либеральная— рассматривали Румынию как базу для империалистического крестового похода против СССР.

Лидер национал-царанистской партии Юлиу Маниу цинично заявил в 1930 г., что «Румыния является обнаженной шпагой, готовой защищать старый континент»¹. В конце 1937 г. Маниу заключил избирательный блок с самой крупной фашистской организацией «Железная гвардия», что проложило путь к установлению фашистской диктатуры в стране. Национал-либеральная партия также активно способствовала фашизации страны.

«Железная гвардия», которую поддерживали обе партии румынских помещи­ков и буржуазии, представляла собой террористическую подрывную организа­цию наиболее реакционных кругов Румынии и в то же время являлась гитлеров­ской агентурой в стране. Она пользовалась поддержкой зарубежных реакцион­ных сил.

Антисоветская политика буржуазно-помещичьих правительств наталкивалась на отрицательное отношение народных масс. Присоединение Румынии к фашистской коалиции было непопулярным, ибо в народе еще со времени первой мировой войны жило чувство ненависти к германскому милитаризму, захватившему тогда страну и причинившему ее населению большие страдания.

Выражая жизненные интересы народа, Коммунистическая партия Румынии, загнанная в подполье, развернула усиленную работу по организации борьбы против фашизации страны и подготовки антисоветской войны. За компартией следовали руководимые ею или находившиеся под ее влиянием легальные демократические организации: Антифашистский национальный комитет, Лига труда, Студенческий демократический фронт, Демократический блок, Фронт земледельцев, унитарные профсоюзы и др.

Общество «Друзья СССР», созданное в 1934 г., «Общество по поддержанию куль­турных связей между Румынией и Советским Союзом», основанное в 1935 г., и другие антифашистские и антивоенные массовые организации, созданные по инициативе ком­мунистической партии, выступали за установление дружественных и добрососедских связей между Румынией и СССР.

За улучшение отношений с Советским Союзом выступали известные политиче­ские деятели Румынии, как, например, д-р Петру Гроза, некоторые более реалистично мыслящие буржуазные государственные деятели, такие, как Николай Титулеску, д-р Николай Лупу, Димитру Добреску, Григорий Юлиан, и многие видные предста­вители румынской культуры.

После раскола империалистического мира на два враждебных блока ускорился процесс фашизации Румынии, усилился террор против рабочего и демократического движения; одновременно все больше стало ощущаться влияние гитлеровской Герма­нии во внешней политике реакционных правительств Румынии.

Король Кароль II маневрировал между двумя капиталистическими коалициями и принимал то сторону Англии и Франции, то сторону Германии, в зависимо­сти от международной обстановки. Но при всех этих вариантах политической ориентации румынская монархия стремилась принять участие в нападении на СССР.

С расколом империалистического мира на два враждующих блока Румыния, как и Польша, отказалась от коллективной безопасности. Румынский министр ино­странных дел Гафенку 21 марта 1939 г. в беседе с английским послом откровенно заявил, что Румыния не желает участвовать в системе коллективной безопасности, чтобы не мешать Германии ². Румынская реакция не хотела мешать Германии в напа­дении на СССР. В этом она нашла общий язык с реакцией английской. Отвергая идею коллективной безопасности, правительство Румынии в то же время приняло

¹ Politica agresivä ci uneltirile imperialismului american impotriva RPR. Bucuresti, 1952, pag. 76.

² cm. Andreas Hillgruber. Hitler, König Karol und Marschall Antonescu. Wiesbaden, 1954, S. 37.

m

пресловутые «гарантии» Англии и Франции и вступило в сентябре 1939 г. в переговоры с Великобританией о высадке англо-французских войск в Румынии¹.

Военные успехи Германии в Западной Европе вызвали перегруппировку в пра­вящих кругах Румынии. В то время как сторонники английской ориентации теряли свое влияние, позиции прогерманских группировок все более укреплялись. Предста­вители последних считали, что в союзе с немецкими фашистами румынским капи­талистам и помещикам удастся не только отстоять свои классовые привилегии и удержать захваченные территории, но и получить новые. Германский посол в Буха­ресте Фабрициус доносил, что румынская правящая верхушка ищет спасения «в рав­нении на Германию»².

«Равнение на Германию» сказалось в заключении в апреле 1940 г. так назы­ваемого «нефтяного пакта», по которому Румыния обязалась снабжать германскую военную машину нефтью и нефтепродуктами, а Германия — поставить Румынии крупную партию оружия из военных трофеев, захваченных в Польше. «Прибытие этого оружия,— говорил немецкому послу румынский премьер-министр Татареску,— произведет прекрасное впечатление по всей Румынии и поможет росту популяр­ности Германии. Кроме того, оно необходимо, чтобы усилить политические позиции Румынии в отношении России»³.

С середины апреля 1940 г. румынская реакция организовала серию погранич­ных инцидентов на румыно-советской границе⁴. В мае была демонстративно проведена частичная мобилизация румынской армии. Одновременно король послал в Берлин одного из своих генералов с просьбой, чтобы Германия оказала помощь в создании «восточного вала» на румыно-советской границе под видом «строительства дорог»⁵.

Политические деятели Румынии не переставали заявлять, что «Румыния, если будет необходимо, ответит России в бессарабском вопросе вооруженным путем»⁶. Одновременно румынское правительство, стремясь обеспечить поддержку своей антисоветской политике, запугивало как германских, так и англо-французских империалистов угрозой полного разрушения нефтяной промышленности в случае военных действий, многозначительно добавляя, что «приготовления к этому уже сделаны»⁷.

29 мая 1940 г. Татареску заявил германскому послу, что «тесное сотрудниче­ство (с Германией.— Ред.] должно быть эффективным не только в одной экономи­ческой области, но и во всех (подчеркнуто в документе.— Ред.} прочих»⁸. Министр двора сообщил тому же послу, что «король не говорит больше о нейтралитете, а все более склоняется в сторону Германии»⁹. Начальник румынской государственной полиции также от имени короля заявил германскому посланнику Киллингеру, что «в случае обнаружения намерения союзных государств напасть, мы немедленно инфор­мируем Германию о планах нападения, чтобы германские войска не прибыли слиш­ком поздно»¹⁰.

Вся политика румынского правительства создавала серьезную угрозу безопас­ности юго-западных границ СССР, а поспешность, с которой происходило сближение правящих кругов Румынии с гитлеровской Германией, говорила о том, что разреше­ние бессарабского вопроса не терпит дальнейшей отсрочки. Поэтому Советское пра­вительство, прилагавшее в прошлом все усилия для мирного решения вопроса о Бес­сарабии, сочло необходимым прибегнуть к соответствующим мерам, дабы склонить

¹ См. Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. VIII, p. 5.

² T a m ж е, т. IX, стр. 62.

³ Т а м ж е, т. VIII, стр. 49.

⁴ См. A. Hillgruber. Hitler, König Karol und Marschall Antonescu, S. 71.

⁵ См. там же.

^fi Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. VIII, p. 535.

⁷ Т а м же, стр. 165.

⁸ Там же, стр. 466.

⁹ Т а м *к е, стр. 467.

¹⁰ Т а м же, стр. 465.

280

румынское правительство пойти на ликвидацию этой исторической несправед­ливости.

Вечером 26 июня 1940 г. Советское правительство передало румынскому послан­нику в Москве Давидеску заявление, в котором указывалось, что «Советский Союз считает необходимым и своевременным в интересах восстановления справедливости приступить совместно с Румынией к немедленному решению вопроса о возвращении Бессарабии Советскому Союзу. Правительство СССР считает, что вопрос о возвраще­нии Бессарабии органически связан с вопросом о передаче Советскому Союзу той части Буковины, население которой в своем громадном большинстве связано с Совет­ской Украиной, как общностью исторической судьбы, так и общностью языка и нацио­нального состава»¹.

Советское требование о передаче Северной Буковины было тем более обоснован­ным, что еще в ноябре 1918 г. Народное Вече Буковины в соответствии с волей народа приняло решение о воссоединении с Советской Украиной.

27 июня Давидеску вручил правительству СССР ответную ноту, в которой выражалась лишь готовность вести переговоры. Правительство СССР потребовало от румынского посланника ясного и четкого ответа, принимает ли правительство Румынии советское предложение. Давидеску дал утвердительный ответ. Тогда Советское правительство выдвинуло конкретный план, предусматривавший: очище­ние румынскими войсками и занятие Красной Армией территории Бессарабии и Северной Буковины в течение четырех дней, начиная с 14 часов по московскому вре­мени 28 июня; ответственность румынского правительства за сохранность имевшихся на этой территории железных дорог, паровозного и вагонного парка, мостов, складов, аэродромов, промышленных предприятий, электростанций, телеграфа. Для урегули­рования спорных вопросов, связанных с эвакуацией румынских граждан и учреж­дений из Бессарабии и Северной Буковины, предлагалось создать комиссию из представителей обеих сторон. Ответ правительства Румынии ожидался не позднее 12 часов 28 июня.

В это время в Бухаресте румынские руководители лихорадочно консультиро­вались не только с Германией, но и с другими странами. Англия при всем желании не могла вмешаться в советско-румынские отношения, поскольку все ее внимание в этот период было приковано к войне в Западной Европе. Германия, еще 23 июня поставленная правительством СССР в известность о советских требованиях к Румы­нии, была вынуждена заявить, что она не заинтересована в бессарабском вопросе. Подобная позиция Германии объяснялась тем, что любое открытое поощрение с ее стороны неуступчивости Румынии могло бы осложнить советско-германские отношения, что в момент решающих боев во Франции было для гитлеровцев крайне невыгодно.

Кроме того, Германия боялась в случае обострения советско-румынского конфликта потерять нефтяные месторождения Румынии, в полной сохранности которых она была чрезвычайно заинтересована.

Вечером 27 июня румынский Коронный совет постановил принять предложе­ния СССР. Сразу же после заседания совета король через германского посла обратился к Гитлеру с просьбой гарантировать румынские границы и прислать в Румынию военную миссию. В то же время он отдал приказание о всеобщей мобилизации румын­ской армии³.

28 июня после получения согласия румынского правительства Красная Армия начала Освободительный поход в Бессарабию и Северную Буковину. Войска дви­гались в двух эшелонах: в первом находились подвижные части — танковые и кава­лерийские, во втором — стрелковые дивизии³.

¹ «Известия», 29 июня 1940 г.

² См. A. Hillgruber. Hitler, König Karol und Marschall Antonescu, S. 73—75.

³ См. Архив МО СССР, ф. l, on. 78426, д. 4, л. 34.

281

Румынские войска имели приказ организованно отходить, однако многие сол­даты предпочли бросить оружие и разойтись. Советскими частями было подобрано 52 704 винтовки, 4480 пистолетов, 1071 ручной и 346 станковых пулеметов, 40 мино­метов, 258 орудий, около 15 млн. винтовочных патронов, 54 309 гранат, 16 907 мин, 73 320 снарядов и др.¹.

30 июня наши войска, как и предусматривалось приказом, вышли на реку Прут. Повсеместно жители сел и городов Бессарабии и Буковины приветствовали бойцов Красной Армии, встречая их хлебом-солью. В городах стихийно возникали митинги и демонстрации. Особенно внушительными были демонстрации трудящихся в Кишиневе, Измаиле, Бельцах и Черновцах. Прогрессивные организации во главе с коммунистами, вышедшими из подполья, создавали комитеты содействия Красной Армии. Крестьяне оказывали войскам помощь в ремонте дорог и регулировании движения.

Коммунистическая партия Румынии, руководствуясь ленинским принципом самоопределения наций, последовательно боролась против захвата Бессарабии румынскими помещиками и капиталистами. Эта интернационалистская позиция коммунистов вызывала ненависть реакции, запретившей партию в 1924 г.

Освобождение Бессарабии и Северной Буковины было с удовлетворением встречено Румынской коммунистической партией. В манифесте Центрального Коми­тета партии от 23 июля 1940 г. говорилось: «Трудовой народ! Теперь, когда гигант­ская сила страны социализма освободила Бессарабию и Северную Буковину из-под тяжкого гнета румынского империализма, появилась реальная возможность для дружбы народов Румынии с великим социалистическим государством»². Манифест осуждал империалистическую войну и призывал к активной борьбе за мир и дружбу с СССР. В манифесте Молдовского областного комитета партии, также изданном в июле 1940 г., отмечалось: «Рабочие и крестьяне Молдовы шлют свой при­вет братьям из Бессарабии и Буковины, освобожденным из-под помещичье-капи-талистического ига, и выражают непреклонную решимость вести борьбу против коро­левской диктатуры, против антисоветской империалистической войны, за дружбу с СССР, за хлеб, мир, землю и свободу»³.

Ликвидация исторической несправедливости, длившейся 22 года, имела для нашей страны большое военное и политическое значение. С освобождением Бессара­бии и Северной Буковины была отодвинута на запад советская граница, находившаяся до того в непосредственной близости от важнейших промышленных и сельскохозяй­ственных районов юго-западной части СССР. Возвращенная Советскому Союзу Бессарабия, заселенная главным образом молдаванами, естественно, тяготела к Советской Молдавии. Исходя из этого и выражая волю своего народа, советские и партийные органы Молдавской АССР поставили вопрос о воссоединении Бессара­бии с Молдавской АССР и образовании союзной Молдавской Республики.

Провозглашение 2 августа 1940 i . Молдавской Советской Социалистической Республики знаменовало собой завершение длительной борьбы молдавского народа за объединение в своем национальном государстве. Волю к созданию Молдавской Советской Республики как составной части Советского государства народ Бессара­бии выразил еще в 1918 г. посредством референдума. Включение Северной Буковины и южных районов Бессарабии в состав Украинской Советской Социалистической Республики явилось дальнейшим крупным шагом на пути к воссоединению всех украинских земель в едином государстве.

Укрепление безопасности южных границ СССР во многом зависело от позиции Турции, так как последняя имела сухопутную границу с СССР в Закавказье и контро­лировала проливы, соединяющие Черное море со Средиземным морем.

¹ См. Архив МО СССР, ф. 1, оп. 78426, д. 4, л. 25.

² Центральный архив Института истории партии при ЦК Румынской рабочей партии, 167, документ 14.

³ Т а м ж е, д. A XXIV-16, документ 1084.

282

Турции отводилось видное место в планах как англо-французского блока, так и гитлеровской Германии. Обе империалистические коалиции, вцепившиеся друг в друга, придавали огромное значение стратегическому положению Турции, ее господствующей роли в черноморских проливах, возможности проникнуть через ее территорию кратчайшим путем на Ближний и Средний Восток и особенно близости Турции к жизненно важным районам Советского Союза. Для Германии значительный интерес представляли также природные богатства этой страны (марганец, хром, никель, хлопок, шерсть) и ее продовольственные ресурсы.

Добиваясь присоединения Турции к фашистской «оси», германское правитель­ство разработало обширный план экономического и политического проникновения в Турцию. В качестве своего посла Германия направила в Анкару фон Папена, кото­рого американская печать называла «сатаной в цилиндре».

Правительства Англии и Франции со своей стороны вели сложную игру, стремясь включить Турцию в свой блок, а также получить помощь турецкого правительства против СССР. Правящие классы Турции балансировали между обеими воюющими группировками, склоняясь на первых порах в сторону англо-французского блока и охотно взявшись за выполнение его антисоветских поручений.

В сентябре 1939 г. в Москву прибыл турецкий министр иностранных дел Сарад-жоглу. Его визит формально являлся ответом на визит в Турцию весной 1939 г. заместителя Народного комиссара по иностранным делам В. П. Потемкина. Пред­метом переговоров Потемкина в Анкаре в то время был вопрос о возможности заклю­чения советско-турецкого пакта взаимной помощи в рамках общего фронта против фашистской агрессии¹. Однако турецкие правящие круги, следуя англо-франко-американской политике саботажа соглашений с СССР, не дали тогда определенного ответа на советские предложения. Если бы летом 1939 г. между Советским Союзом и Англией с Францией был подписан договор о взаимной помощи, к нему могла бы присоединиться и Турция.

Будучи в Москве, Сараджоглу предложил СССР заключить пакт взаимопомощи применительно к району Проливов и Балкан. Советское правительство согласилось на ведение таких переговоров. Однако вскоре выяснилось, что одновременно пере­говоры о заключении пакта взаимопомощи турки ведут с Англией и Францией. Под­готовленный проект данного пакта предусматривал, что Турция окажет этим держа­вам помощь в случае, если они будут вовлечены в войну в зоне Средиземного моря.

Если бы Советский Союз заключил с Турцией предложенный ею пакт взаимо­помощи, то он неминуемо, выполняя свои обязательства перед ней, оказался бы в войне с Италией и Германией, не имея никаких обязательств со стороны Англии и Франции об их помощи Советскому Союзу. Таким образом, предложение Сарад­жоглу представляло собой попытку втянуть СССР в неравноправный военный союз с англо-французским блоком, сорвать советско-германский договор и спровоцировать вооруженное столкновение СССР с Италией и Германией. Англо-французская дипло­матия, избрав Сараджоглу своим орудием, пыталась окольным путем достичь той же цели, что и во время переговоров с Советским Союзом летом 1939 г.,— связать СССР определенными односторонними обязательствами.

Советское правительство, разумеется, не могло заключить пакт на таких усло­виях. Оно предложило Турции подтвердить договор о нейтралитете 1925 г. Однако Сараджоглу отказался от этого. 19 октября 1939 г. в Анкаре был подписан англо-франко-турецкий договор о взаимной помощи.

Заключая пакт с Англией и Францией, являвшийся фактически военным сою­зом, турецкие правящие круги были далеки от намерения действительно участвовать в войне против гитлеровской Германии. Этот пакт был им нужен прежде всего для извлечения материальной выгоды. Сразу же после его подписания Англия и Франция

¹ См. Gerhard L. Weinberg. Germany and the Soviet Union 1939—1941. Leiden, 1954, S. 16—17.

283

предоставили Турции кредиты и займы на общую сумму в 43,5 млн. фунтов стерлин­гов¹. Но когда в июне 1940 г. Италия напала на Францию и создалось положение, предусмотренное англо-франко-турецким договором, турецкое правительство отка­залось выполнить свои обязательства.

Подобное отношение правительства Турции к подписанному им договору не очень огорчало английскую дипломатию. Турция в ее планах занимала место не столько как союзник в борьбе против Германии и Италии, сколько как соучастник всякого рода антисоветских интриг. Черчилль в письме к турецкому президенту Иненю от 31 января 1941 г. предлагал послать в Турцию средства противовоздушной обороны, военных инструкторов, а также создать авиационные базы, с которых английская бомбардировочная авиация «могла бы... атаковать нефтепромыслы Баку. Сельское хозяйство России,— продолжал Черчилль,— в большой мере зави­сит от снабжения нефтью из этих источников, и разрушение их вызвало бы жесто­кий голод в стране»².

Английская дипломатия носилась с мыслью о создании «балканского фронта» с целью заставить Гитлера, как говорил Черчилль, «взять свое в России» ³. Турцию усиленно втягивали в этот «фронт». В итоге переговоров, состоявшихся в Анкаре с участием министра иностранных дел Великобритании Идена и начальника импер­ского штаба генерала Дилла, было заявлено, что «оба правительства констатировали свою твердую преданность англо-турецкому союзу» и «полное согласие в области балканских проблем, которые тесно связаны с общими интересами Турции и Англии» ⁴.

Германия со своей стороны прельщала Турцию большими территориальными приобретениямп, сулила ей возврат нескольких арабских государств, потерянных в результате первой мировой войны, а также передачу греческих островов в Эгей­ском море, находящихся в непосредственной близости к Дарданеллам⁵.

Германские фашисты понимали, что единственным препятствием на пути осу­ществления их планов в отношении Турции может быть только ее союз с СССР, и потому всеми силами стремились не допустить советско-турецкого сближения. Вейцзекер, инструктируя германское посольство в Анкаре, указывал, что Турцию следует держать «в страхе перед Советским Союзом»⁶, любое сближение между этими странами не должно поощряться. Папен, запугивая турецких руководителей, рас­пространял клеветнические слухи о мнимых агрессивных намерениях СССР в отно­шении Турции и советских «планах» захвата Дарданелл и Константинополя ⁷. Англий­ская же дипломатия, пытаясь втянуть Турцию во всякого рода антисоветские махи­нации, облегчала осуществление немецко-фашистских планов. По мере германских военных успехов на Западе турецкие правящие круги все больше склонялись к поли­тике прямого пособничества фашистской агрессии.

Правительство СССР в создавшейся обстановке было вынуждено осуществить ряд мероприятий по укреплению советской границы с Турцией. Постановлением Главного военного совета усиливалась противовоздушная оборона Баку. Вместо отдельной армии, дислоцировавшейся в Закавказье, был создан Закавказский воен­ный округ с соответствующим увеличением численности войск. Была осуществлена инженерная подготовка Закавказского театра военных действий. На советско-турецкой границе началось строительство укрепленных районов.

Важные меры были приняты и по усилению обороны южных морских рубежей страны. Если до начала европейского кризиса основное внимание уделялось

¹ См. А. Ф. Миллер. Очерки новейшей истории Турции. М.—Л.,Изд-во Академии наук СССР, 1948, стр. 201.

² W. С h u г с h i l 1. The Second World War. Vol. III. London, 1950, p. 31.

³ T a m же.

⁴ «The New York Times», March l, 1941.

⁵ См. Eleonor B i s b e e. The New Turks. Philadelphia, 1951, p. 187.

⁶ Documents on German Foreign Policy 1918—1945. Series D, vol. IX, p. 27.

⁷ cm. F. P a p e n. Memoirs, p. 460.

284

созданию Тихоокеанского и Северного флотов, а также укреплению Балтийского фло­та, то теперь наращивалась боевая мощь Черноморского флота как за счэт пере­броски кораблей с других флотов, так и за счет ввода в строй новых единиц.

Эти мероприятия оказали серьезное влияние на политику Турции и общее положение на южном фланге наших войск во время Великой Отечественной войны. Что касается Ирана и Афганистана, то их позиция должна была определяться дого­ворами: советско-иранским договором о гарантии и нейтралитете, подписанным в 1927 г. в дополнение к договору 1921 г., и договором о нейтралитете и взаимном ненападении между СССР и Афганистаном, подписанным в 1931 г. также в дополне­ние к договору 1921 г.

Ä 5fe Ä

В результате последовательного проведения независимой миролюбивой внеш­ней политики Советский Союз расстроил планы англо-французских империалистов, стремившихся натравить Германию и Японию на СССР, а также использовать конфликт между СССР и Финляндией для организации антисоветской интервенции империалистических государств. Советский народ отбил и несколько открытых атак империалистов на СССР. Все попытки мировой реакции создать единый фронт импе­риалистических держав против СССР провалились.

Давая отпор военным провокациям империалистов на границах СССР, Советский Союз повышал мобилизационную готовность своих Вооруженных Сил, устранял обнаруженные недочеты в вооружении и подготовке войск и укреплял обо­рону государственных рубежей, создавая заслон против расширения войны в его сторону.

Однако Советскому правительству и Главному командованию не удалось пол­ностью провести в жизнь все намеченные мероприятия по укреплению обороны страны и перевооружению армии.

Последовательная борьба СССР за мир и укрепление своей безопасности Haï a-нуне второй мировой войны и в первый ее период создали благоприятную обста­новку для победы социалистической революции в Прибалтике и воссоединения с СССР западных областей Белоруссии и Украины, Бессарабии и Северной Буковины, отторгнутых в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Это было восста­новлением исторической справедливости; оно укрепило международный авторитет Советского Союза.

Глава седьмая?Ц

х

ВТОРАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА ПОСЛЕ КАПИТУЛЯЦИИ ФРАНЦИИ