I. Первые акты итало-германской агрессии. Борьба свободолюбивых сил мира в защиту жертв агрессии

Второй мировой войне предшествовал сравнительно длительный период ее развязывания, в течение которого фашистская агрессия все шире распро­странялась по трем континентам земного шара — Европе, Азии и Африке. На протяжении этого периода империалистами был предпринят ряд так называемых «малых» войн, которые вплотную приблизили человечесаво к большой, мировой войне.

Одним из важных событий этих лет явилось нападение Италии на Эфиопию (Абиссинию). Итальянский империализм, считавший, что его обошли при переделе мира после первой мировой войны, давно уже выжидал удобного момента для нового передела. Чтобы осуществить желанную цель и укрепить свое положение внутри страны, итальянские монополисты призвали в 1922 г. к власти фашистов-черноруба­шечников, сделав их главаря Муссолини полновластным диктатором.

Ход событий вновь подтверждал ту характеристику, которую дал в 1915 г. империалистической Италии В. И. Ленин. Он указывал, что Италия превращается в страну, «угнетающую другие народы, грабящую Турцию и Австрию, в Италию гру­бой, отвратительно-реакционной, грязной буржуазии, у которой текут слюнки от удовольствия, что и ее допустили к дележу добычи»¹.

Итальянский империализм помышлял о завоевании если не всего мира, то по крайней мере значительной его части. Начать свои захваты он решил прежде всего с Эфиопии, которая привлекала его своими естественными ресурсами, а глав­ное — стратегическим положением. Намечая создание большой колониальной импе­рии в Северной и Северо-Восточной Африке путем объединения своих колоний — Ливии, Сомали и Эритреи с Эфиопией, Кенией, Суданом и Египтом,— итальянский империализм планировал в дальнейшем захват почти всего африканского континента. Большое значение правящие круги Италии придавали установлению своего господства

¹ В. И. Л е нин. Соч., т. 21, стр, 324—325. 102

в зоне Красного моря, стремясь укрепиться на важнейших коммуникациях Бри­танской империи. На следующем этапе борьбы за мировое господство итальянский фашизм намеревался занять важные стратегические позиции в Средиземном море и на Балканах.

Сложившаяся в 30-х годах обстановка в Европе благоприятствовала осущест­влению захватнических .планов итальянского фашизма. Гитлеровское правитель­ство стремилось к сближению с Италией и было не прочь заплатить за это Эфиопией, тем более, что оно было заинтересовано в отвлечении внимания Италии от Юго-Восточной Европы, где сталкивались итало-германские интересы.

Французские империалисты со своей стороны также стремились к сближению с Италией, думая этим ослабить международные позиции США и Англии. Подобная политика нашла отражение во франко-итальянских соглашениях, подписанных 7 ян­варя 1935 г. Общий смысл этих соглашений сводился к тому, что Франция не только давала согласие на захват Эфиопии Италией, но и обязывалась оказать агрессору необходимое содействие. Италии передавался ряд островов в Красном море, а также право на использование французского участка железной дороги Джибути — Аддис-Абеба, что должно было обеспечить ее коммуникации с будущими фронтами в Эфиопии. Взамен итальянские фашисты обязались поддержать интересы Франции в Европе.

Сразу же после подписания соглашения с Францией Италия приступила к переброске войск в Эритрею и Сомали, расположенные вблизи Эфиопии. Всего для войны против этой страны ею было сосредоточено 500 тыс. солдат и офицеров¹. Эфио­пия же могла выставить против захватчиков 10 тыс. солдат регулярной армии и около 400 тыс. необученных и плохо вооруженных войск феодальных князей (расов).

Еще в апреле 1934 г. итальянский генеральный штаб приступил к разработке плана военных операций в Восточной Африке. План был готов к декабрю 1934 г. и тогда же направлен итальянскому главнокомандующему в Африке маршалу де Боно. Одновременно в печати была открыта ожесточенная кампания против Эфиопии. Эта кампания шла под лозунгом «защиты Эритреи от агрессивных замыслов правитель­ства Эфиопии»². В качестве предлога для войны итальянская сторона использовала спровоцированный ею в конце 1934 г. вооруженный конфликт с отрядом эфиопских войск, сопровождавшим смешанную англо-эфиопскую комиссию, занятую выделением пастбищ в Эфиопии для кочевых племен Британского Сомали.

26 мая 1935 г. итало-фашистские войска вторглись в Эфиопию. Первое время военные действия велись на ее границах и выдавались Италией за «обычный» погра­ничный инцидент. Итальянское правительство выжидало, какова будет международ­ная реакция на его агрессию. Оно особенно боялось обсуждения вопроса в Лиге Наций и принятия ею санкций.

Стремясь связать руки Лиге Наций и тем странам, которые подняли бы свой голос против агрессии, Муссолини прибег к обычным для фашизма угрозам. Он за­явил, что Италия готова ответить войной против всех, кто будет ей препятствовать, не останавливаясь даже перед риском второй мировой войны, «которая на этот раз поглотит не миллионы, а десятки миллионов человеческих жизпс:Ъ>³. Муссолини требовал, чтобы все государства заняли по отношению к птало-эфиопской войне позицию нейтралитета.

31 августа 1935 г. американский конгресс принял резолюцию о «нейтралитете», запрещавшую вывоз из США военных материалов в воюющие страны. Принятие этой резолюции, получившей вскоре силу закона и восторженно встреченной италь­янскими монополистами, было не чем иным, как прямым пособничеством агрес­сору. Захватчик и его жертва ставились на одну доску, что означало не только оправ­дание агрессии, но и признание ее правомерности в международной жизни.

¹ См. M. M o u r i п. Histoire des Grandes Puissances. Paris, 1958, p. 325.

² Historiens. Da Versailles a Gassibole. Rocca San Casciano, 1954, p. 21.

³ «The Daily Mail», August 28, 1935.

103

Больше того, закон о «нейтралитете» американское правительство проводило сугубо односторонне. Оно отказало в продаже оружия и военных материалов Эфио­пии, одновременно расширив их экспорт в Италию. Не ограничиваясь этим, прави­тельство США через своих представителей рекомендовало и другим странам не препятствовать действиям Италии. В ответ на это многие капиталистические прави­тельства заявили, что они солидарны с Соединенными Штатами в их отношении к итало-эфиопской войне. Посол Англии в США Линдсей лично явился к Хэллу 30 ноября 1935 г., чтобы от имени своего правительства выразить удовлетворение такой американской политикой.

Британское правительство больше беспокоилось о сохранении фашистского режима в Италии, чем о судьбе эфиопского народа. Черчилль писал прави­тельству, что «разгром Италии был бы ужасным событием» ¹. По свидетельству английского дипломата Уолтерса, министерство иностранных дел Англии «не желало разгрома Муссолини», так как опасалось, что «поражение Муссолини приведет к победе коммунизма в Италии» ².

В противоположность капиталистическим странам Советский Союз развернул в Лиге Наций борьбу в защиту Эфиопии против итальянской агрессии. Он потре­бовал, чтобы Лига полностью использовала предоставленные ей права для защиты независимости одного из своих членов, подвергшегося нападению, осудила агрес­сора и применила по отношению к нему коллективные санкции.

Несмотря на решительную позицию Советского Союза, Лига Наций не торопи­лась с осуждением итальянской агрессии, что, естественно, было на руку захватчикам. 3 октября 1935 г. Италия начала вторжение в глубь Эфиопии. (См. карту № 3). Спустя несколько недель де Боно был смещен. Главнокомандующим агрессивной армией итальянского империализма в Африке стал маршал Пьетро Бадольо, сторон­ник широких колониальных завоеваний³.

Эфиопский народ ответил на нападение Италии национально-освободительной войной. Воодушевленный справедливыми целями защиты своей независимости от иноземных захватчиков, он героически сопротивлялся итальянским войскам, на стороне которых был и численный и технический перевес. Одних только грузовых автомашин в действующей итальянской армии насчитывалось 25 тыс., не говоря ужо о другом современном снаряжении⁴. Часть эфиопских войск имела на своем вооружении только копья и кремневые ружья. Тем не менее доблестные патриоты не только оборонялись, но и сами неоднократно переходили в контратаки. Им на помощь прибы­вали добровольцы из Индии, Египта, Южно-Африканского Союза и представители негритянского народа США⁵.

Итальянские захватчики, руководствуясь фашистской «расовой теорией», вели войну с беспримерной жестокостью, нарушая все международные соглашения. Они беспощадно истребляли пленных и мирных жителей, грабили, насиловали. Но и этого озверевшим фашистам казалось мало. Итальянское командование в Эфиопии пошло на чудовищное преступление, решив применить против мирного населения страны отравляющие вещества. Командующий группой армий Грациани направил Муссо­лини телеграмму, в которой писал: «Считаю, что в борьбе с варварскими ордами, готовыми на опасные действия в своих целях, мы не вправе отказываться от любого оружия. Я прошу предоставить мне полную свободу действий в использовании удушливых газов...». Муссолини незамедлительно ответил: «Применение газов допустимо...»⁶.

¹ W. Churchill. The Second World War, vol. 1, p. 136.

² F. P. Walters. A History of the League of Nations. Oxford, 1952, p. 673.

³ cm. Historicus. Da Versailles a Cassibole, pp. 36—37.

⁴ cm. M. M o u r i n. Histoire des Grandes Puissances, p. 325.

⁵ См. J. Saunders R e d d i n g. They Came in Chaines. New York, 1950, p. 290.

⁶ Documents on Italian War Crimes Submitted to the United Nations. War Crimes Commission by the Imperial Ethiopian Government. Vol. I. Ministry of Justice Addis Ababa, 1949, p. 5.

104

Через несколько дней над хижинами эфиопов с итало-фашистских самолетов начал распыляться в больших количествах иприт. В страшных мучениях погибли многие тысячи женщин, стариков и детей.

Представители капиталистических стран, заседавшие в Лиге Наций, не реагиро­вали на злодеяния итальянских захватчиков. Только Советский Союз решительно выступал в защиту Эфиопии.

В октябре 1935 г. под давлением мировой общественности Лига Наций приняла предложение СССР и некоторых других стран объявить Италию агрессором и приме­нить против нее санкции. Но реализация этого решения натолкнулась на противодей­ствие пособников итальянской агрессии.

Наиболее эффективной мерой пресечения войны было бы закрытие для итальян­ского флота Суэцкого канала, что отрезало бы Италию от театра военных действий. Однако правительства Англии и Франции отвергли такую меру. Выступая в палате общин 22 октября 1935 г., английский министр иностранных дел Хор лицемерно заявил, что, если Англия закроет Суэцкий канал, это будет означать конец коллек­тивным действиям против агрессии¹. По более чем странной логике г-на Хора коллек­тивные действия не должны были давать какого-либо ощутимого результата. Мало того что канал остался открытым для итальянских транспортов, за их проход взима­лась плата по пониженному тарифу².

В конечном счете принятые санкции свелись к запрещению ввоза в Италию лишь некоторых видов сырья и военных материалов. В список запрещенных товаров не были включены такие важные виды военно-стратегического и промышленного сырья, как нефть, уголь, хлопок, железо и сталь. Так по вине правительств Англии и Франции решение Лиги Наций о действенных санкциях против Италии не было выпол­нено. Кроме того, США, Германия, Австрия, Венгрия и некоторые другие государства отказались примкнуть к решению Лиги, еще усиленнее снабжая агрессора.

Вскоре Италия завершила захват Эфиопии (Аддис-Абеба была занята 5 мая 1936 г.), лишив эту страну независимости и установив в ней жестокий, террори­стический колониальный режим. Эфиопия была провозглашена итальянской коло­нией. Но эфиопский народ не покорился захватчикам и перешел к партизанской борьбе.

Итало^фаши-етская агрессия в Эфиопии унесла множество жизней. По офи­циальным данным, потери только среди мирного населения этой страны составили: от отравляющих веществ —300 тыс. человек, от голода —300 тыс. и в концлагерях — 15 тыс. человек; кроме того, в Аддис-Абебе в феврале 1937 г. за покушение на итальян­ского генерал-губернатора оккупанты уничтожили 30 тыс. эфиопов³.

Агрессия фашистской Италии против Эфиопии явилась важным этапом в раз­витии событий, приведших ко второй мировой войне. Итальянский империализм, подорвав позиции Англии и Франции, укрепился в Африке, в Красном море и на кратчайших морских путях из Европы в Азию. Началось сближение итальянских и германских фашистов, взявших курс на подготовку и развязывание второй миро­вой войны.

Одновременно с нападением на Эфиопию итальянский империализм ставил своей задачей укрепиться на коммуникациях в западной части Средиземного моря. В этой связи фашистское правительство Италии проявляло особый интерес к важ­ным военно-морским и военно-воздушным стратегическим позициям Испании в Западном Средиземноморье.

К превращению Испании в свою военную базу особенно стремился германский империализм. Его привлекали не только стратегическое положение этой страны в Сре­диземном море и ее природные ресурсы, необходимые для военной экономики. Испания

¹ См. «The Daily Worker», October 23, 1935.

² См. M. M o u r i n. Histoire des Grandes Puissances, p. 325.

³ См. S. E. P u n k h u r s t. The Ethiopian People: Their Rights and Progress. Woodford, 1946, p. 12.

.105

интересовала гитлеровцев еще и потому, что они стремились к стратегическому окру­жению Франции, к тому, чтобы, как говорили немецкие генералы, употребляя выраже­ние конца XIX века, «посадить на затылок Франции шпанскую мушку». Идеолог гер~ майского фашизма Банзе в своей книге «Германия готовится к войне», вышедшей в 1933г., писал, что возвышение Германии и Испании зависит от падения Франции и что ради этой цели Германия и Испания должны объединиться.

Не ограничиваясь открытой пропагандой идеи германо-испанского союза, фашистская Германия организовала в Испании разветвленную сеть своей тайной агентуры. Сотни немецких агентов под видом туристов, инструкторов спортивных организаций и представителей торговых фирм вели здесь подрывную работу, высту­пая в тесном контакте с испанскими фашистами. Одновременно Германия усилила экономическую экспансию в этой стране.

Казалось бы, что в борьбе за влияние в Испании оба фашистских хищника — Италия и Германия — должны были столкнуться между собой. Это и произошло бы, если б им не противостояли такие сильные соперники, как Англия и Франция, также стремившиеся к укреплению своих экономических и стратегических позиций в Испании. Наличие конкурентов сближало обе фашистские державы, руководители которых считали, что только объединенными усилиями они могут добиться осущест­вления намеченных планов. В свою очередь империалисты Англии и Франции в борьбе за господство в западной части Средиземного моря и укрепление своих эконо­мических позиций в Испании тоже выступали единым фронтом.

Так в империалистическом соперничестве за преобладание в Испании прояви­лась борьба двух враждебных друг другу группировок — итало-германской и англо­французской.

В феврале 1936 г. на выборах в кортесы (парламент) Испании решительную победу одержали партии Народного фронта¹. Эта победа знаменовала собой новую расстановку политических сил в стране. Она имела не только внутреннее, но и меж­дународное значение, что обеспокоило реакцию. Между империалистическими госу­дарствами наметилось сотрудничество в подрывной деятельности против Испанской республики. Это было ответом международной реакции на волю испанского народа к демократии. Итальянские и немецкие фашисты приступили к открытой подготовке мятежа испанских реакционеров против законного правительства республики.

Главные организаторы мятежа Примо де Ривера-младший и генерал Санхурхо в мадэте 1936 г. совершили поездку в Рим и Берлин, где был согласован вопрос о воору­женной поддержке мятежников. Представители испанской монархической реакции, платя услугой за услугу, обязались предоставить германским и итальянским моно­полиям важные концессии на разработку природных богатств Испании нее колоний, а также передать в распоряжение Италии и Германии оперативную базу для флота в порту Маон на острове Менорка (Балеарские острова).

Одновременно руководители мятежа вступили в тайные переговоры с деловыми кругами Англии, Франции и США, получив одобрение и с их стороны. Английский нефтяной король Генри Детердинг оказал мятежникам финансовую помощь, вытор­говав у них обещание, что возглавляемая им монополия «Ройял датч шелл» получит свободный доступ на испанский рынок. За неделю до мятежа с Канарских островов в штаб мятежников был вызван генерал Франко. Ему любезно предоставили лич­ный самолет герцога Виндзорского (бывшего короля Великобритании Эдуарда VIII), пилотируемый английским военным летчиком капитаном Сесилем Бибом. Всюду по пути своего следования Франко встречал поддержку британских консулов.

Французские монополисты были настолько хорошо осведомлены о сроках мяте­жа, что направили к этому моменту в Испанию своих специальных наблюдателей под

¹ В Народный фронт Испании входили : коммунистическая, социалистическая, каталонская левая, левореспублиКанская партии, республиканский союз, всеобщий союз труда и другие пар­тии и организации.

106

видом газетных корреспондентов. Американский посол в Мадриде Бауэре в июне

1936 г. сообщил госдепартаменту о предстоящем «военном государственном перевороте, организуемом правыми экстремистами»¹.

Коммунистическая партия Испании требовала от правительства принять реши­тельные меры по охране общественного порядка в стране и усилить борьбу с подрыв­ной деятельностью реакции. Но республиканское правительство, в котором преобла­дали мелкобуржуазные элементы, медлило с подавлением врагов республики.

18 июля 1936 г. радиостанция города Сеута (Испанское Марокко) несколько раз передала в эфир: «Над всей Испанией безоблачное небо». Это был условный сигнал. Мятеж начался. (См. карту № 4).

Фашисты выступили, надеясь на поддержку армии и флота. Однако их расчеты не оправдались. Часть армии и большая часть флота остались верными республике. Трудящиеся Испании по призыву организаций Народного фронта создали много­численные отряды народной милиции и с оружием в руках повели мужественную борьбу в защиту республики. Душой народных масс, выступивших против мятеж­ников, была героическая Коммунистическая партия Испании, члены которой своими смелыми, самоотверженными действиями увлекали трудящихся на борьбу с антирес­публиканскими силами.

Вскоре после начала мятежа из Германии в Испанию в помощь мятежникам был отправлен «легион Кондор», в котором насчитывалось свыше 5 тыс. человек, с авиа­цией и танками. Из Италии посылались целые войсковые соединения. К началу

1937 г. на стороне мятежных сил действовало 100 тыс. итальянцев и 10 тыс. немцев². Обслуживание авиации, танков, противотанковой и зенитной артиллерии находи­лось в руках интервентов. В каждом резервном батальоне мятежников было по два офицера и шесть — семь унтер-офицеров немцев, а большинство унтер-офицерского состава в смешанных батальонах было итальянского происхождения³. Всего на поддержку фашистских мятежников Италия и Германия перебросили более 300 тыс. солдат и офицеров⁴.

Таким образом, монархо-фашистский мятеж против Испанской республики вскоре перерос в открытую итало-германскую интервенцию. Цели интервентов состо­яли в том, чтобы уничтожить Испанскую республику, установить в стране фашистскую диктатуру и нанести этим удар международному антифашистскому, демократиче­скому движению. Вместе с тем интервенты стремились превратить Испанию в своего вассала, покончить с англо-французским влиянием в этой стране, использовать эко­номические ресурсы и стратегическое положение Испании для дальнейшего расшире­ния агрессии.

К концу августа 1936 г. из 50 испанских провинций только в 17 была установле­на власть мятежников. Республика располагала всеми крупными промышленными центрами, включая Мадрид и Барселону, всей Каталонией, восточными и примор­скими областями, центральной частью страны и побережьем Бискайского залива. Испанский народ защищал свои демократические завоевания, суверенитет и независи­мость своей родины. Война с его стороны была справедливой, национально-освобо­дительной, революционной. Народ боролся за сохранение, укрепление и развитие демократических свобод, завоеванных в ходе длительной и жестокой борьбы с испан­ской реакцией.

Интервенты действовали с неслыханной наглостью. К этому их поощряла политика правительств США, Англии и Франции, направленная на поддержку реак­ционных сил Испании. Руководите ли фашистских государств старались использовать политику западных держав. Муссолини говорил Герингу: «Английские консерваторы

¹ С. Bowers. My Mission to Spain. New York, 1954, p. 243.

² cm. X. Г a p с и а. Испания Народного фронта. M., Изд-во АН СССР, 1957, стр. 142.

³ См. ЦГАСА, ф. 35 082, оп. 1, д. 526, лл. 6—9.

⁴ См. L. S t е г n. Der Freiheitskampf des spanischen Volkes 1936—1939. Berlin, 1956, S. 19.

107

страшно боятся большевизма, и этот страх может быть легко использован поли­тически». Гитлер отмечал, что, как бы правительство Англии ни боялось угрозы своим интересам со стороны Италии и Германии, оно не только воздержится от всякого выступления против них в связи с войной в Испании, но, напротив, «будет искать средства к соглашению и взаимопониманию с новой политической системой»¹, создан­ной фашистскими государствами.

В начале мятежа правительства США и Англии пытались даже вмешаться в гражданскую войну в Испании. Это выразилось в участии английского корабля «Куин Елизабет» в военных действиях у города Альхесирас. Корабль прикрыл своим бортом банды мятежников от огня республиканского линкора «Хаиме Ï». Известно также, что на стороне мятежников участвовали английские «добровольцы». Один из них, летчик Ц. Еверард, выпустил в берлинском издательстве «Шерл» книгу своих воспоминаний —«Борьба в воздухе над Испанией». В этой книге, в част­ности, красочно описывается, как американские авиационные фирмы снабжали мятежников самолетами новейших марок, переправляя их в Испанию через Порту­галию под невинными этикетками «Свекольные прессы фирмы Порейра».

Государственный секретарь США Хэлл и исполнявший обязанности министра военно-морского флота адмирал Стэндли в конце июля 1936 г. разработали план посылки американской военной эскадры в Испанию. Однако горячее сочувствие трудящихся мужественной борьбе республиканцев помешало осуществить этот план и сорвало дальнейшее расширение помощи мятежникам.

Не решаясь прибегнуть к открытой военной интервенции, правящие круги США, Англии и Франции избрали другой путь удушения Испанской республики — путь блокады. Такой выбор отвечал той стратегии, которой издавна руководствовалась анг­лийская буржуазия и которой не гнушался также и американский империализм. Об этой стратегии В. И. Ленин говорил: «Преимущественно колониальный и морской характер военной силы Англии давно уже, в течение многих десятилетий, заставлял англичан в их завоевательных походах наступать иначе, стараться главным образом отрезывать источники снабжения от страны, на которую они нападали, и предпочитать метод удушения, под предлогом помощи, методу прямого, непосредственного, кру­того, резкого военного насилия»². Из тактических соображений правительство Англии хотело, чтобы политика удушения Испанской республики была провозглашена премьер-министром Франции правым социалистом Леоном Блюмом, хотя еще до этого были предприняты конкретные меры по блокаде республиканской Испании.

Едва начался мятеж, правительство Блюма односторонне расторгло торговое соглашение с республиканской Испанией, предоставлявшее ей право закупать ору­жие во Франции. 25 июля 1936 г. французское правительство запретило ввоз в Испа­нию вооружения и военных материалов. Протест испанского правительства был остав­лен без внимания. 19 августа аналогичная мера последовала и со стороны английского правительства. В то же время Англия и Франция не скупились на вооружение для мя­тежников, поставляя его в большом количестве главным образом через посредство Португалии.

1 августа 1936 г. Блюм выступил с предложением проводить по отношению к гражданской войне в Испании политику «невмешательства». «Невмешательство» долж­но было выразиться в строгом запрещении всеми странами вывоза или транзита ору­жия и военных материалов в Испанию. Предложение Блюма было поддержано Англи­ей и всеми другими капиталистическими государствами Европы, и с 28 августа 1936 г. политика «невмешательства» стала проводиться официально.

Однако так называемое «невмешательство», провозглашенное правящими кру­гами Англии и Франции, оказалось всего лишь ширмой, прикрываясь которой империалисты организовали самое широкое вмешательство в испанские события на

¹ Ciano'sDiplomatic Papers, Ed. by В. Muggeridge. London, 1948, p. 87.

² В. И. Ленин. Соч., т. 28, стр. 3.

108

стороне мятежных сил. Лишая законное правительство Испании права приобретать оружие (при одновременной всесторонней военной помощи клике Франко со стороны Германии и Италии), английские и французские империалисты превратили «невме­шательство» в средство удушения Испанской республики.

Империалисты США пошли еще дальше. 7 августа 1936 г., т. е. до провозглаше­ния политики «невмешательства», американское правительство распространило на войну в Испании закон о «нейтралитете». Этим шагом американские правящие круги создавали юридическую основу для признания мятежников равноправной суве­ренной воюющей стороной, что и было подтверждено последующими событиями. В феврале 1937 г. Соединенные Штаты первыми открыли свое консульство в захвачен­ной франкистами Малаге.

Закон о «нейтралитете» запрещал продажу оружия как законному правительст­ву Испании, так и мятежной стороне, но не препятствовал торговле оружием с други­ми государствами, формально не являющимися воюющими сторонами. В результате американское оружие широким потоком хлынуло к испанским мятежникам через Гер­манию, Италию и Португалию. Президент Рузвельт с явным неодобрением говорил об этом на пресс-конференции в Вашингтоне: «Самолеты Франко сбрасывают на гражданское население Барселоны бомбы, сделанные в США... Но эти бомбы «закон­но» проданы американскими фабрикантами германскому правительству или гер­манским компаниям и перевезены в Германию, а затем в Испанию для Франко»¹. Кроме оружия, в Испанию поступали из США и другие военные материалы. По офи­циальным данным, 75 процентов всего горючего, закупленного мятежниками за границей, было поставлено им американскими нефтяными трестами².

Некоторые американские фирмы, прельщаемые возможностью получить боль­шие прибыли, все же пытались продать оружие республиканской Испании. В связи с этим в январе 1937 г. правительство Соединенных Штатов обратилось к конгрессу, предлагая срочно принять закон о строжайшем запрещении экспорта оружия и воен­ного снаряжения из США в Испанию. Конгресс немедленно утвердил соответствую­щую резолюцию.

Было бы, однако, ошибочным видеть в политике «нейтралитета» и «невмешатель­ства» одно лишь желание империалистических держав петлей блокады удушить Испанскую республику. В этой политике имелась и другая, не менее серьезная и опас­ная, сторона: реакционные круги США, Англии и Франции рассчитывали на то, что фашистские государства, ободренные своим успехом в Испании, еще более обнаглеют и ввергнут мир в пожар всеобщей войны, у огня которой можно было бы погреть руки. Вот почему политика «невмешательства» являлась, по существу, широко заду­манной диверсией против мира, политикой провоцирования второй мировой войны. В Отчетном докладе Центрального Комитета XVIII съезду партии И. В. Сталин гово­рил: «На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрес­сии, развязывание войны,— следовательно, превращение ее в мировую войну»³.

Опасность, которую создавала для дела мира политика «невмешательства», хорошо сознавала мировая демократическая общественность. В капиталистических странах нарастал протест против расправы с республиканской Испанией. В США правительство ежедневно получало тысячи телеграмм, писем и резолюций с требова­нием отменить позорный «нейтралитет». Студенты продемонстрировали свое негодова­ние мощной забастовкой. Видные американские юристы, писатели, деятели культуры высказывались за поддержку республиканского правительства.

За «успокоение» масс, как всегда в таких случаях, взялись лидеры правых социал-демократов. Политику «невмешательства», тайный и единственный смысл кото­рой заключался в поощрении агрессии и войны, они стали выдавать за политику

¹ Public Papers and Adresses of Franklin D. Roosevelt 1938. London, 1939, p. 284.

² cm. «Journal of Modern History», December, 1953, p. 404.

³ И. Сталин. Вопросы ленинизма, стр. 609—610.

109

предотвращения войны. Повторяя лживый тезис лидера английских консерваторов Болдуина, что «отказ от политики невмешательства привел бы Европу к войне»¹, Блюм во Франции и Спаак в Бельгии лицемерно уверяли, что все помыслы сторон­ников «невмешательства» направлены только к тому, чтобы предотвратить опасность всеобщей войны.

В действительности такой опасности в. 1936 г. не существовало. Советско-фран­цузский и советско-чехословацкий договоры о взаимной помощи, пока они не были опрокинуты пособниками фашизма, воздвигли такой барьер на пути итало-герман­ских агрессоров, который они не могли переступить. Обычное для Гитлера и Муссо­лини хвастовство, что они уничтожат всех, кто попытается помешать им, было самым настоящим блефом — они страшились международного отпора своим действиям. Дело мира требовало сопротивления фашизму, поощрение же фашизма могло лишь при­вести к мировому военному конфликту.

Для практического осуществления политики «невмешательства» в начале сен­тября 1936 г. в Лондоне был создан «Комитет по невмешательству в дела Испании» под председательством британского лорда Плимута, стяжавшего себе позорную славу пособника итало-германской фашистской агрессии.

Создание комитета дало возможность Лиге Наций, главенствующая роль в кото­рой принадлежала правительствам Англии и Франции, уклониться от рассмотре­ния поставленного республиканским правительством Испании вопроса о принятии мер к прекращению итало-германской агрессии. Совет Лиги, констатировав в своем решении от 27 ноября 1936 г., что вопросами войны в Испании занимается комитет по «невмешательству», переадресовал последнему обращение испанского правитель­ства. Лига Наций продолжала идти по пути поощрения агрессии.

Политика «невмешательства», проводимая правящими кругами США, Англии и Франции, не замедлила принести свои плоды. Она дала мятежникам возможность получать из Германии и Италии все больше и больше оружия, что обеспечило им перевес в военной технике, особенно в авиации. Если в первые дни мятежа соотно­шение сил в авиации было 3 : 2 в пользу законного правительства, то к середине сентября 1936г., к моменту начала работы комитета по «невмешательству», оно значи­тельно изменилось в пользу франкистов.

Советский Союз был единственным государством, которое твердо и последова­тельно выступало в защиту испанского народа, вело настойчивую борьбу за обуздание фашистских агрессоров, во имя сохранения и укрепления всеобщего мира. Пред­ставители СССР в международных организациях, а также советская печать настой­чиво, шаг за шагом, разоблачали перед мировой общественностью факты итало-гер­манской интервенции в Испании и позорное пособничество интервентам со стороны Англии и Франции, а также США. Советский Союз решительно защищал права и интересы Испанской республики в каждом случае, когда фашистские или другие империалистические державы покушались на них.

Советский Союз официально заявил 23 октября 1936 г., что «невмешательство» представляет собой фикцию, прикрывающую помощь мятежникам, и поэтому Совет­ское правительство «видит лишь один выход из создавшегося положения: вернуть правительству Испании права и возможности закупать оружие вне Испании, како­выми правами и возможностями пользуются теперь все правительства мира, а участникам соглашения предоставить продавать или не продавать оружие Испании»².

Советский народ, глубоко сознавая, что борьба народа Испании является не частным делом испанцев, а общим делом всего прогрессивного человечества, оказал испанским патриотам большую моральную и материальную помощь и поддержку. Миллионы трудящихся Советского Союза выразили свою солидарность с испанским

¹ «The Daily Telegraph», October 30, 1936.

² «Мировое хозяйство и мировая политика», 1936, № 11, стр. 206.

110

народом на митингах и демонстрациях. По инициативе рабочих и служащих фабрики «Трехгорная мануфактура» по всей Советской стране развернулась массовая кампания по сбору средств в помощь Испанской республике. К концу октября 1936 г. было собрано свыше 47 млн. рублей, не считая 12 млн. рублей, переданных республи­канскому правительству в августе. На эти средства в Испанию были отправлены десятки пароходов с продовольствием, медикаментами и различными предметами широкого потребления.

Советский Союз помог Испанской республике кредитами, разными материалами, а также продажей танков, самолетов, артиллерийских орудий и другого вооружения. В нашей стране нашли приют тысячи испанских детей, лишившихся во время войны своих родителей. Орган ЦК Коммунистической партии Испании газета «Мундо обре-ро», выражая думы испанских республиканцев, писала о советской помощи: «Никогда еще ни один народ не приходил на помощь другому народу с такой щедростью, с таким глубоким чувством человеческой солидарности, с таким пламенным сочувствием к борьбе нашего народа против своих угнетателей»¹.

Бескорыстная, дружественная поддержка Советского Союза подняла боевой дух республиканцев и усилила их сопротивление мятежникам и итало-германским интервентам, помогла защитникам республики не только успешно отражать атаки врагов, но и наносить им смелые, сокрушительные удары.

Мощная поддержка, оказанная советским народом испанским республиканцам, явилась вдохновляющим примером для народов других стран. Повсюду проводились митинги и демонстрации солидарности с трудящимися Испании, создавались коми­теты по оказанию им действенной помощи. В Париже был создан Международный комитет координации помощи Испанской республике. Широкие народные массы Франции, Англии, Чехословакии, Норвегии, США и других стран решительно про­тестовали против фашистской интервенции, требуя вывода итало-германских войск из Испании. Они осуждали политику «невмешательства», настаивали на том, чтобы открыть франко-испанскую границу и восстановить права республиканского прави­тельства на закупку вооружения за рубежом. Во всех странах проводились массовые денежные сборы в помощь Испанской республике. В 17 странах в течение двух лет было собрано 800 млн. франков². В поддержку Испанской республики выступили видные представители мировой демократической общественности: советские ученые, писатели, композиторы, передовики социалистического производства, прогрессивные деятели капиталистических стран, и в их числе Ромен Роллан, Генрих Манн, Джа-вахарлал Неру, Мартин Андерсен Нексе, Д. Притт, Поль Робсон³.

Замечательным проявлением высокого пролетарского интернационализма яви­лась героическая борьба интернациональных бригад в Испании. Антифашисты 54 стран мира стекались со всех континентов в Испанию, чтобы, не щадя жизни, с оружием в руках бороться за дело мира и демократии, против фашизма. Все дороги вели в эти дни в Альбасете — организационный центр интернациональных бригад. Сюда прибывали люди самых различных политических убеждений и религиозных верований, различного социального положения и партийной принадлежности. Но, несмотря на это, все они были убежденными антифашистами.

На выжженной солнцем испанской земле в ожесточенных сражениях с фашиз­мом возник международный антифашистский фронт в лице интернациональных бригад, мужественно защищавших коренные интересы испанского народа. Руководя­щую роль в этом единении боевых сил международного рабочего и демократического движения играли коммунисты. Они были главными организаторами интернациональ­ных бригад.

¹ «Правда», 11 октября 1936 г.

² См. X. Г а р с и а. Испанский народ в борьбе за свободу и демократию, против фашизма (1931 — 1939 гг.). М., Госполитиздат, 1956, стр. 130.

³ См. Der Freiheitskampf des spanischen Volkes und die internationale Solidarität. Berlin. 1956, S. 363—363.

111

В интернациональных бригадах нашла свое выражение решимость всех антифа­шистских сил помочь испанскому народу отразить нападение итало-германских интервентов, отстоять его свободу и независимость. Бойцы англо-ирландского добро­вольческого батальона писали на родину: «Мы ушли в Испанию не ради денег, а исклю­чительно для того, чтобы помочь героическому испанскому народу защищать свободу и демократию своей страны... Мы гордимся тем, что боремся в Испании за дело свободы»¹. В интернациональные бригады шли сражаться многие сотни и тысячи антифашистов. Только в испанское посольство в США в августе 1936 г. обратилось около 300 тыс. человек² с просьбой разрешить вступить добровольцами в республикан­скую армию. Однако лишь немногим из них удалось осуществить свое благородное стремление.

Империалистические правительства создали многочисленные преграды на пути добровольцев. Въезд в Испанию был запрещен; нарушившие этот запрет и члены их семей подвергались репрессиям. Правительства Германии и Италии дали указание физически уничтожать обнаруженных добровольцев, часть которых следовала через территории этих стран. На французской границе, через которую в Испанию направ­лялся главный поток добровольцев, была организована настоящая охота за ними. Драконовские меры против добровольцев, отправлявшихся в республиканскую Испанию, были введены и в США. Добровольцев подвергали штрафу в 3 тыс. долла­ров и тюремному заключению на три года, им угрожали лишением американского гражданства.

В результате всех этих репрессивных мер общая численность добровольцев-интернационалистов оказалась сравнительно небольшой —20—25 тыс. человек³. Все они сражались в интернациональных бригадах, командирами и комиссарами кото­рых были выдающиеся деятели международного рабочего движения, активные борцы против фашизма: Ди Витторио, Луиджи Лонго, Людвиг Ренн, Мате Залка(Лукач), К. Сверчевский (Вальтер), Штерн (Клебер), Коханек, Р. Фоке и др.⁴.

Несмотря на свою небольшую численность, интернациональные бригады сыгра­ли важную роль в героической борьбе испанского народа. Их боевые подвиги укреп­ляли его волю к сопротивлению. Трудящиеся Испании увидели, что они не одиноки в борьбе с фашизмом, что на их стороне передовые люди всех стран. Высокая органи­зованность и ясное понимание своих благородных задач превратили интернациональ­ные бригады в грозную боевую силу. Они являлись примером стойкости, мужества и отваги для бойцов и командиров испанской народной армии.

Международное значение интернациональной поддержки испанских республи­канцев было огромным. «Вокруг республиканской Испании,— говорилось в докладе делегации ВКП(б) в Исполкоме Коминтерна, сделанном Д. 3. Мануильским на XVIII съезде партии,— создалось широкое массовое движение солидарности, охватывающее почти все страны мира. Это самое мощное движение солидарности трудящихся со времени империалистической интервенции против Страны Советов»⁵.

В рядах интернационалистов, прибывших в Испанию для того, чтобы прегра­дить путь фашизму, были и добровольцы из Советского Союза.

В Испании героически сражались небольшие группы советских летчиков и танкистов на машинах, закупленных демократическим правительством или приоб­ретенных на средства, собранные советским народом. Общее количество доброволь­цев из СССР было невелико, однако их роль в формировании народной армии и в непосредственном участии в операциях против мятежников и интервентов была зна­чительна. На Центральном (Мадридском) фронте в сентябре 1936 г. из 11 летчиков,

¹ «Коммунистический Интернационал», 1937, № 4, стр. 86.

² См. т а м же, 1936, № 16, стр. 84.

³ См. X. Г а р с и а. Интернациональные бригады в Испании. «Вопросы истории», 1956, № 7, стр. 38.

⁴ См. Luigi L o n g о. Le brigate internazionali in Spagna. Roma, 1956.

⁵ XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет, стр. 53.

112

прикрывавших испанскую столицу и войска от зверских фашистских бомбардиро­вок, трое было русских. В первых числах ноября на фронт прибыло 25 советских самолетов И-15,что позволило испанским и советским летчикам успешнее бороться с вражеской авиацией¹. В составе республиканской авиации доблестно сражались летчики-добровольцы Н. Ф. Баланов, П. П. Десницкий, А. И. Минаев, Ф. Т. Опро-щенко, М. М. Поливанов, П. В. Рычагов, А. К. Серов, Г. И. Тхор, П. В. Угроватов, М. А. Харьковский, В. С. Хользунов и др.².

В октябре 1936 г. в Испанию прибыли 30 советских инструкторов-танкистов с 50 танками. В первом же бою 29 октября за город Сесенья танкисты-добровольцы в содружестве с испанскими танкистами показали чудеса храбрости, уничтожив до двух батальонов противника, два танка, десять орудий, около сорока автомашин. В бою под Гвадалахарой в марте 1937 г. прекрасные боевые качества проявили добро­вольцы танкисты П . Арман, С. Кривошеий, А. Новиков, П. Цаплин, М. Юдин и др.

Всего в Испании находилось 557 советских добровольцев, из них: 23 военных советника, 49 инструкторов, 29 артиллеристов, в том числе и зенитчики, 141 авиатор, 107 танкистов, 29 моряков; специалистов связи, инженерно-технических работников и врачей насчитывалось 106 человек, переводчиков и лиц других обслуживающих специальностей —73³.

Анализируя героические дела советских добровольцев, Р. Я. Малиновский в то время отмечал, что они «сыграли огромную роль... как непосредственные бойцы, помощники испанского республиканского командования, участвуя лично в боях и операциях, и заслуженно завоевали большой авторитет у испанского народа»⁴.

Тем не менее положение на фронтах становилось все более тяжелым. Превос­ходство врага в боевой технике, а также ошибки республиканского правительства в организации обороны республики позволили мятежникам осенью 1936 г. перейти в большое наступление и выйти в район Толедо, где они заняли выгодные позиции для последующего наступления на Мадрид.

15 октября 1936 г. фашисты начали наступать на слабо укрепленные позиции республиканцев, прорвали их в ряде пунктов и к 18 октября подошли к первой полосе обороны Мадрида в предместьях Гриньон и Торрехон-де-ла-Кальсада. (См. карту № 5).

Ларго Кабальеро, являясь главой правительства и военным министром, проти­вился использованию народной милиции в обороне столицы и строительству оборо­нительных укреплений вокруг нее. В то же время он и некоторые представители военного командования считали, что защищать Мадрид имеющимися силами невоз­можно, и предлагали сдать его фашистам, отведя республиканские войска на новую линию обороны.

Коммунистическая партия Испании категорически отвергла это капитулянт­ское предложение и мобилизовала антифашистские силы на решительный отпор мятежникам. На призыв коммунистов отстоять столицу откликнулось множество преданных республике граждан Мадрида, в том числе молодежь и женщины. На передовые позиции прибывали все новые отряды борцов против фашизма. Они зани­мали участки обороны и мужественно отбивали многочисленные атаки врага. Десят­ки тысяч мадридцев работали на строительстве оборонительных сооружений.

Обладая огромным превосходством в боевой технике, мятежники в первые дни ноября 1936 г. в ряде пунктов прорвали оборону республиканцев, вынудив их отсту­пить к окраинам Мадрида. Правительство Кабальеро, окончательно потеряв веру в возможность успешной защиты города,.покинуло его. За ним поспешили министерство

¹ См. ЦГАСА, ф. 35082, оп. 1, д. 306, л. 3,

² См. там же, д. 352, лл. 1—4.

³ См. там же, д. 526, л, 38.

⁴ Там же, д. 477, л. 80.

8 История Великой Отечественной войны, т. 1 113

обороны и штаб фронта, возложив обязанности по руководству обороной столицы на комитет обороны. Комитету были даны полномочия: в случае необходимости сдать Мадрид врагу.

В этот тяжелый момент положение вновь спасла коммунистическая партия, кото­рая благодаря своей революционной энергии мобилизовала новые силы на защиту республики и подняла боевой дух бойцов и командиров республиканского фронта. «Они не пройдут!»— под таким лозунгом трудящиеся Мадрида и воины республикан­ской армии готовили сокрушительный отпор фашистским мятежникам. Начатое 7 ноября вражеское наступление с целью захвата Мадрида натолкнулось на упорное сопротивление республиканских войск и вскоре выдохлось. Мятежникам удалось захватить лишь юго-западную опушку парка Реаль-Каса-де-Кампо и пригород Карабанчель-Бахо. (См. врезку к карте Д°5). В последующих наступательных дей­ствиях в ноябре — декабре 1936 г. и в январе — феврале 1937 г. объединенные силы интервентов и мятежников ценой больших потерь добились некоторых тактических успехов, но прорвать оборону республиканцев так и не смогли. Мадрид остался республиканским.

В марте 1937 г. мятежники и интервенты организовали новое наступление на Мадрид с северо-востока, с направления Сигуэнса — Гвадалахара. Фашисты ставили цель — окружить в районе столицы главные силы Мадридского фронта с последую­щим их уничтожением. В осуществлении этой наступательной операции главная роль отводилась итальянскому экспедиционному корпусу^, насчитывавшему около 50 тыс. человек и хорошо оснащенному пулеметами, орудиями, танками и авиацией. В операции участвовала и дивизия испанских мятежников, так что общая численность вражеских войск, принявших участие в этом наступлении, составляла около 60 тыс. человек.

В начале операции враг имел многократное превосходство над противостоящими ему республиканскими войсками: в людях — в 6 раз, в пулеметах — в 20 и орудиях — в 17 раз. Тем не менее в ходе сражения, продолжавшегося с 8 по 22 марта, республи­канцы нанесли жестокое поражение противнику, одержав блестящую победу. Италь­янский экспедиционный корпус был разгромлен.

Основной причиной замечательного успеха республиканских войск под Гвада­лахарой явилось их моральное превосходство над интервентами и мятежниками. Высокая сознательность бойцов и командиров, ясное понимание справедливых целей войны и, как следствие этого, исключительные стойкость и мужество в борьбе с вра-. гом — все это обеспечило республиканцам победу. Особенно отличились, проявив героизм и беззаветную храбрость, бойцы интернациональных бригад под командова­нием генералов Лукача и Клебера.

В боях под Гвадалахарой командиры республиканской армии показали высокое мастерство. Они умело сочетали элементы обороны и наступления, правильно выби­рали объекты и направления для наступательных ударов, хорошо маневрировали резервами и организовывали взаимодействие всех родов войск— пехоты, артиллерии, танков и авиации.

Разгром итальянского корпуса под Гвадалахарой явился свидетельством роста боевого мастерства республиканских войск. О крепнущей силе испанской народной армии свидетельствовали также ее успешные наступательные действия в районе Бру-нете, Бельчите, под Теруэлем и на реке Эбро. (См. карту Л^г» 4).

Создание народной армии было заслугой Коммунистической партии Испании и ее руководителей Хосе Диаса, Долорес Ибаррури и др. Преодолевая сопротив­ление анархистов в строительстве регулярной армии, коммунистическая партия еще в начальный период борьбы против фашистских мятежников создала знаменитый 5-й полк,покрывший себя неувядаемой славой в самых жестоких сражениях.Этот полк был зародышем народной кадровой республиканской армии и базой ее формирования. Через его боевую и воспитательную школу прошли десятки тысяч солдат и команди­ров. Они показали себя на фронте отважными и стойкими борцами за дело республики.

114; . . „_ .. ... ... . . .... . . .

Однако боевые возможности вооруженных сил республики использовались не полностью, а даже хорошо подготовленные наступательные операции республикан­ских войск нередко заканчивались безрезультатно. Виной этому была пораженческая политика правых социалистов и анархистов, пробравшихся на руководящие посты в штабах армии и флота. На них и прочую вражескую агентуру франкисты возлагали большие надежды. Не случайно фашистский генерал Мола заявил в ноябре 1936 г., что Мадрид будет взят не четырьмя колоннами мятежников, наступающими на город с разных направлений, а «пятой колонной», находящейся в самой столице. С тех пор выражение «пятая колонна» стало нарицательным: так называют силы внутренней контрреволюции.

Немаловажное значение для боевых действий республиканской армии имели морские пути сообщения республики с внешним миром. В то время как испанские фашисты бесперебойно получали вооружение из Италии и Германии, снабжение рес­публиканских войск боевой техникой было крайне затруднено из-за блокады италь­янским флотом морского побережья Испании, что пагубно отражалось на их боеспо-» собности.

В довершение ко всему 5 июля 1938 г. комитет по «невмешательству» принял решение эвакуировать всех иностранных добровольцев из Испании, причисляя к ним и войска интервентов. Республиканское правительство согласилось с этим решением, полагая, что оно добросовестно будет выполнено и другой стороной. 28 октября 1938 г. в Барселоне состоялся прощальный парад интернациональных бригад, вылившийся в могучую демонстрацию международной солидарности трудящихся, любви и благо­дарности испанского народа своим друзьям, поспешившим ему на помощь в" тяжкую годин-у. Но войска интервентов выведены не были, больше того, они получили свежие пополнения.

Единство действий рабочего класса могло бы вынудить буржуазные правитель­ства выполнить те обязательства, которые взял на себя от их имени комитет по «невмешательству». Однако лидеры правосоциалистических партий продолжали поддерживать враждебную республиканской Испании политику. На протяжении всей войны они, по словам Долорес Ибаррури, «вели политику саботажа народного сопротивления в Испании, политику пособничества интересам империализма и фашизма»¹.

Положение республиканской Испании резко ухудшилось с весны 1938 г. в связи с тем, что правительства Англии и Франции стали еще активнее содействовать испанским фашистам и интервентам. 16 апреля 1938 г. Англия заключила с Италией соглашение, открыто признававшее итальянскую интервенцию в Испании и санк­ционировавшее ее продолжение. Газета «Ньюс кроникл» справедливо расценила это соглашение как «позорный договор с итальянским диктатором, который заклю­чен с целью удушения демократии в Испании»². Французское правительство 13 июня того же года закрыло франко-испанскую границу. Одновременно резко увеличились поставки вооружения мятежникам. Англия и Франция еще шире развернули под­рывную деятельность своей агентуры в Испании.

В конце 1938 г. интервенты начали большое наступление в Каталонии. В нем участвовало около 300 тыс. итальянских, германских и франкистских солдат, кото­рым противостояло всего лишь 100—120 тыс. солдат республиканской армии. На каждый республиканский самолет приходилось 15—20 фашистских; соотношение в танках было 1 : 35, в пулеметах —1 : 15, в артиллерии —1 : 30 ³. Но не военное превосходство мятежников сломило защитников Каталонии, а предательство

¹ Долорес Ибаррури. Национально-революционная война испанского народа против итало-германских интервентов и фашистских мятежников (1936 —1939 гг.). «Вопросы истории». 1953, № 11, стр. 37.

² «The Ne\\s Chronicle», November 16, 1938.

³ См. X. Г а р с и а. Испанский народ в борьбе за свободу и демократию, против фашизма (1931 — 1939 гг.), стр. 195—196.

8* 11S

вражеской агентуры. 26 января 1939 г. предатели из числа англо-франко-амери­канских агентов, пробравшиеся на посты в республиканский генеральный штаб, сдали врагу Барселону¹.

Остатки республиканской армии, действовавшей в Каталонии, вместе с частью гражданского населения отступили на территорию Франции. Избежав фашистской расправы, эти люди подверглись крайнему унижению и притеснениям со стороны французских властей. Во Франции испанских беженцев разместили в концлагерях, окруженных колючей проволокой и полностью изолированных от внешнего мира. Условия здесь были намного хуже тех, в которых обычно содержатся военнопленные. Большая группа бойцов республиканской армии после разоружения была насильно отправлена на расправу к Франко, где часть их немедленно расстреляли.

В начале 1939 г. правящие круги Англии и Франции окончательно сбросили маску «невмешательства» и перешли к открытым действиям против Испанской рес­публики. В феврале этого года британский крейсер «Девоншир» оказал поддержку испанским мятежникам в захвате острова Менорка. Он доставил сюда представителя Франко и под угрозой артиллерийского обстрела вынудил командующего военно-морской базой острова передать власть в руки франкистского офицера.

27 февраля 1939 г. Англия и Франция признали правительство Франко и порвали дипломатические отношения с республиканским правительством. Одно­временно они ускорили подготовку контрреволюционного заговора против респуб­лики. Заговор возглавляли лидер испанских правых социалистов Бестейро и пол­ковник Касадо².

4 марта заговорщики выступили в Картахене, где им удалось захватить рес­публиканский военно-морской флот. На следующий день они захватили власть в Мадриде. Предатели арестовали* правительство Народного фронта, разоружили воинские части, верные республике, а коммунистическую партию объявили вне закона. Затем они начали переговоры с Франко об условиях сделки с ним. На пере­говорах речь шла почти исключительно об интересах англо-французских правящих кругов, требовавших не только предоставления им серьезных экономических пози­ций в фашистской Испании, но и подчинения их влиянию правительства Франко с включением в его состав ставленников Англии и Франции.

Однако Франко вовсе не собирался менять итало-германскую ориентацию. Вот почему он не принял условий заговорщиков и потребовал от них немедленной капитуляции. 28 марта предатели сдали Франко Мадрид и бежали из Испании.

Два с половиной года Мадрид был неприступной твердыней республиканской Испании. Десятки раз мятежники и интервенты пытались сломить эту твердыню, но каждый раз откатывались назад с большими потерями. Мадрид символизировал стойкость, мужество и героизм республиканской Испании. Он навсегда остался вдохновляющим примером для всех, кто борется за свободу, независимость и демократию.

Не подлежит сомнению, что испанские фашисты и итало-германские интервенты не одержали бы победы над защитниками республики, если б не англо-франко-амери­канская политика покровительства испанским мятежникам. Только в результате этой политики, отчетливо выражавшей стремление мировой империалистической реакции задушить Испанскую республику, фашистские мятежники получили из многих капи­талистических государств колоссальное количество различного вооружения и доби­лись многократного превосходства в боевой технике над республиканской армией, а Италия и Германия могли беспрепятственно посылать в Испанию кадровые войска для осуществления военной интервенции.

¹ См. Долорес Ибаррури. Национально-революционная война испанского народа против итало-германских интервентов и фашистских мятежников (1936—1939 гг.). «Вопросы истории», 1953, № И, стр. 45.

² См. X. Г а р с и а. Испания Народного фронта, стр. 222.

116

Поражение Испанской республики изменило международную обстановку в Европе в пользу фашистских агрессоров, в ущерб делу мира и демократии. Вместе с тем ухудшилось стратегическое положение Англии и Франции. Германия добилась своей цели: она создала враждебное Франции окружение с юго-запада и приобрела ряд выгодных плацдармов для борьбы против Англии. Генерал Рейхенау, командо­вавший германскими войсками в Испании, говорил: «Наша интервенция в Испании позволила нам утвердиться на основных стратегических линиях Франции и Англии... Благодаря нашим позициям в Испании мы находимся в благоприятнсм положении, господствуя над жизненно важными пунктами этого стратегического района... Мы по­могли генералу Франко установить дальнобойные батареи у Альхесираса и в окрестно­стях Сеуты на африканском побережье против Гибралтара. Эти батареи могут быть очень полезны в случае необходимости перерезать жизненно важные франко-англий­ские линии... В этом и заключается высший смысл нашей интервенции в Испании»¹.

Германское и итальянское командования использовали Испанию и как опытный военный полигон. На полях Испании фашисты проверяли свою военную доктрину и тактику, новую боевую технику. Однако следует отметить, что война здесь велась при огромном неравенстве сил и возможностей. В ней участвовали сравнительно ограниченные по численности и техническому оснащению войска. В Испании не нашла еще концентрированного применения военная техника, широкое использование которой было столь характерно для второй мировой войны. Поэтому опыт боевых действий в Испании с его чисто военной стороны еще не мог дать многого для освоения и понимания тех особенностей вооруженной борьбы, которые проявились позднее.

Несмотря на поражение Испанской республики, отпор республиканцев фашист­ским захватчикам оказал большое влияние на положение в Европе в предвоенные годы. Благодаря этому отпору народы Европы, а вместе с ними и народы всего мира получили возможность продлить мир и отдалить войну. Как справедливо отмечает Долорес Ибаррури, «мужественная борьба испанского народа, в течение трех лет сдерживавшего натиск сил международной реакции, имеет большое историческое значение. Борьба испанского народа задержала гитлеровскую агрессию против других народов» ².

События в Испании явились серьезным предостережением для прогрессивных и свободолюбивых сил мира, воочию увидевших, что несет с собой фашизм. Миллионы трудящихся осознали опасность фашизма и выразили свою солидарность с испанскими республиканцами. Самой яркой формой этой солидарности было образование интер­национальных бригад. В ходе борьбы против фашизма в полной мере выявилась изме­на делу рабочего класса социал-демократических лидеров Франции и Англии.

По мере того как ухудшалось положение республиканской Испании, фашистские государства усиливали свою агрессивную активность в Европе. Когда же республи­канцы потерпели поражение, германский империализм, продолжая использовать в своих интересах благоприятную для него политику правящих кругов США, Англии и Франции, вплотную приступил к развязыванию второй мировой войны.

В Испании произошло первое серьезное вооруженное столкновение сил фашизма с силами демократии и национальной независимости пародов. Героическая борьба испанских республиканцев и добровольцев из других стран явилась великим, вдох­новляющим примером международной солидарности трудящихся, интернациональ­ной школой справедливой, освободительной, антифашистской борьбы.

Героическое сопротивление испанского народа вторжению международного фашизма и та помощь, которую оказали республиканской Испании передовые люди мира —коммунисты и некоммунисты, явились могучим фактором мобилизации мирово­го общественного мнения против фашистской опасности.

¹ «L'Humanité», 12 juillet 1938.

² Долорес II б a p p у p и. Национально-революционная война испанского народа против итало-германских интервентов и фашистских мятежников. «Вопросы истории» , 1953 , № 11, стр. 47.

117

2. Новый этап японской агрессии на Дальнем Востоке. Образование единого антияпонского фронта в Китае

Захват Северо-Восточного Китая (Маньчжурии: и провинции Жэхэ) разжег агрессивные аппетиты японского империализма. Крупные японские монополии стали требовать дальнейших территориальных приобретений. В этих условиях усилилась фашизация страны, сочетавшаяся с большими военными приготовлениями, особенно значительными вблизи границ СССР и МНР.

Цель этих приготовлений заключалась в следующем. Во-первых, японские мили­таристы хотели убедить Запад в своем намерении нанести удар по Советскому Сою­зу и, играя на антисоветских вожделениях американских и английских реакционеров, добиться от них больших уступок. Во-вторых, они стремились лишить СССР возмож­ности оказать какую-либо помощь Китаю. Японские империалисты хорошо знали о взаимных братских чувствах советского и китайского народов, давно уже вызывав­ших тревогу у империалистов многих стран. Квантунская армия была призвана играть роль барьера, разделяющего эти два великих народа. Наконец, в-третьих, пра­вящие круги Японии пытались осуществить подготовку военного нападения на СССР и дружественную ему Монгольскую Народную Республику.

В соответствии с этими замыслами японские милитаристы быстро наращивали численность своей армии. Если на 1 января 1937 г. в ее составе было 250 тыс. чело­век, то уже через год она насчитывала 950 тыс., а еще через год —1 130 тыс. человек *.

Мероприятия Коммунистической партии и Советского правительства по укреп­лению обороны СССР на Дальнем Востоке несколько охладили воинственный пыл японских империалистов. Если бы эти мероприятия были подкреплены непримиримой позицией США и Англии по отношению к японской агрессии, то все пути для нее ока­зались бы закрыты.

Однако американские и английские монополисты в ожидании войны Японии против СССР предпочитали проводить все ту же политику поошреыия агрессоров, поступаясь своими собственными интересами в Юго-Восточной Азии. Японскую агрессию поощряла также антинациональная, предательская политика клики Чан Кай-ши.

Политика Чан Кай-ши, проводимая им в то время, метко охарактеризована китайским ученым Чэнь Бо-да, писавшим: «Все те «таланты», которые Чан Кай-ши в свое время приобрел на бирже, были полностью использованы им в политике. Он торговал родиной направо п налево, но кому и на каких условиях продавать,— это целиком зависело от цен на рынке, от того, кто подороже заплатит, от того, кому продать будет выгодней. Чан Кай-ши с японскими захватчиками был «близок, как одна семья», он боготворил их и готов был отдать им все, что они пожелают. Но в его торговых связях были и другие контрагенты. Если представля­лась возможность совершить и другую сделку, он не хотел ограничивать себя лишь одной»².

Распродавая Китай, чанкайшистская клика подписала в июне 1935 г. согла­шение с Японией, по которому китайские войска были выведены из провинции Хэбэй (Северный Китай), и власть в этом районе перешла к «автономному политиче­скому совету», полностью находившемуся под японским контролем. Через несколько недель по новому соглашению режим захватчиков был распространен и на соседнюю провинцию Чахар. Так, шаг за шагом, где с помощью вооруженной силы, а где путем соглашений с гоминьдановцами, Япония отрывала части от Китая, превращая его северные провинции в свою колонию.

¹ См. АВП СССР. Материалы Токийского процесса, ф. 4366, оп. 2, д. 72, п. 23, л. 238.

² Чэнь Бо-да. Чан Кай-ши — враг китайского народа. М., Изд-во иностранной лихера-1950, стр. 111—112.

118

Планы японского правительства предусматривали использование захвачен­ных территорий Северного Китая как базы для овладения всей страной. Большое значение придавала японская военщина и превращению этой части Китая в плацдарм для войны против СССР. Командующий Квантунской армией докладывал военному министру, что он стремится сломить сопротивление жителей Северного Китая и заста­вить их содействовать надвигающейся в настоящее время войне с СССР ^г.

Однако позиции Японии в Северном Китае оказались вскоре подорванными бла­годаря широко развернувшемуся национально-освободительному движению китай­ского народа. В 1934—1935гг. Красная армия Китая осуществила знаменитый Вели­кий поход. Прорвав кольцо гоминьдановских войск, блокировавших освобожденный район на юге страны в провинциях Фуцзянь и Цзянси, Красная армия двинулась на запад, затем на север и после года непрерывных боев вышла в северо-западные про­винции Китая. За этот год она прошла свыше 11,5 тыс. километров, преодолев горные хребты, болота и реки на территории 11 провинций.

На северо-западе Китая, на стыке провинций Шэньси, Ганьсу, Нинся, был соз­дан руководимый коммунистами освобожденный район (Особый пограничный), охва­тивший 23 уезда и 125 районов, с главным городом Яньань. Этот район стал центром всенародного отпора японским захватчикам. (См. карту № 6). Благодаря мудрой поли­тике Коммунистической партии в Китае складывались условия для образования единого антияпонского фронта. Коммунисты предлагали гоминьдану установить гражданский мир в стране и организовать всенародное сопротивление японским захватчикам. Создание объединенного фронта китайского народа явилось бы серьез­ным препятствием для Японии. Учитывая это, японские империалисты решили нане­сти Китаю удар до того, как будет создан такой фронт.

Правительство Японии дало указание своим войскам осуществить провокацию, которая могла бы послужить удобным предлогом для нападения. 7 июля 1937 г. японские войска, находившиеся на границе провинции Жэхэ в 12 километрах от Пекина, предприняли ночные учения, стремясь спровоцировать китайскую сторону на инцидент. Когда учения подходили к концу, один из японских офицеров заявил, что над его взводом пролетела пуля с китайской территории. Эта «пуля» и явилась искомым поводом для нападения. Согласно подготовленному плану «молниеносной войны» против Китая японское командование предполагало, разгромив китайские войска, прикрывавшие древнюю столицу Китая Пекин, открыть широкие боевые действия в Центральном Китае.

На империалистическую агрессию Японии китайский народ ответил справедли­вой национально-освободительной войной. Своей героической борьбой он сковал силы дальневосточного агрессора, внеся тем самым неоценимый вклад в дело защиты свобо­ды и демократии во всем мире.

Находившийся к северо-востоку от Пекина 29-й китайский корпус получил приказ командования отойти. Но этот приказ выполнен не был. Солдаты и офи­церы корпуса оказали захватчикам упорное, героическое сопротивление, опрокинув с самого начала планы японского командования.

Сопротивление 29-го корпуса явилось результатом огромной работы коммуни­стической партии в массах. «Молниеносной войны» у японских империалистов не полу­чилось, их армия споткнулась на первом же шагу. Героизм 29-го корпуса укрепил решимость китайского народа защищать независимость своей страны. В ряды корпуса непрерывным потоком вливались добровольцы: рабочие, крестьяне-, студенты.

Только к концу июля 1937 г. японскому командованию, бросившему в наступле­ние в Северном Китае до 100 тыс. солдат и офицеров, удалось потеснить 29-й корпус. Захватчики овладели Пекином и Тяньцзинем, но дальнейшее их продвижение было остановлено все тем же 29-м корпусом (См. карту № 6).

¹ См. АВП СССР. Материалы Токийского процесса, ф. 4366, оп. 2, д. 17, п. 9, л. 166.

•119

Когда наступление оккупантов в Северном Китае было задержано, военное командование Японии решило нанести удар на шанхайском направлении. Японское наступление, начавшееся 13 августа 1937 г., натолкнулось на мужественное сопро­тивление китайских солдат и офицеров, рабочих, студентов, жителей Шанхая. Ожесточенное сражение продолжалось три месяца. Только высадка 5 ноября 1937 г. в тылу защитников Шанхая, в Ханчжоуском заливе, отдельной японской армии заста­вила их отойти. В боях за Шанхай японцы потеряли убитыми и ранеными около 50 тыс. солдат и офицеров.

Захват Шанхая, а затем и Нанкина сопровождался дикими злодеяниями япон­ской военщины. В этих городах и прилегающих к ним районах было истреблено около 300 тыс. мирных жителей, в том числе только в одном Нанкине — более 42 тыс. Аме­риканский корреспондент Эдгар Сноу, впервые опубликовавший эти цифры, отмечал: «Около 50 тыс. японских солдат в течение месяца с лишним творили в Нанкине неслы­ханный произвол: насиловали, убивали, грабили... 12 тыс. магазинов и частных домов были разграблены и сожжены. У населения отобрали все имущество. Японские офицеры и солдаты грузили награбленное имущество на украденные ими автомаши­ны, телеги и другие транспортные средства, чтобы отвезти его в Шанхай. Подверглись нападению даже дома дипломатических представителей иностранных государств— японские солдаты расправлялись с прислугой иностранцев. Солдаты делали все, что хотели. Японские офицеры считали, что китайцы, как покоренный народ, не имеют права рассчитывать на «особое снисхождение». Так они оправдывали свое участие и участие своих подчиненных в этих бесчинствах» ¹.

Весть о злодеяниях японских войск всколыхнула китайский народ и вызвала у него жгучую ненависть к захватчикам. По словам китайского ученого Линь Ю-дана, «ненависть пронизала дух китайцев так же, как осколки японских гранат и шрапне­лей их тела. Они сотни лет не забудут бомбардировок Сучжоу, грабежей и насилий над женщинами в Нанкине» ².

С началом новой агрессии японского империализма Коммунистическая партия Китая усилила борьбу за создание единого национального антияпонского фронта. Такой фронт был необходим, чтобы успешно бороться с японскими захватчиками и ликвидировать гражданскую войну, раскалывавшую силы народа перед лицом его врага. Не случайно в китайском народе говорится, что не так страшен сильный враг, как страшна трещина в собственном окопе. В августе 1937 г. коммунистическая партия выдвинула программу спасения родины, состоявшую из десяти пунктов. Про­грамма предусматривала: мобилизацию всех сил народа, всех ресурсов и возможно­стей Китая, сплочение всей нации во имя борьбы с японскими захватчиками и побе­ды над ними; укрепление тыла путем очищения страны от предателей, изменников родины и прояпонских элементов; демократизацию государственного управления, улучшение условий жизни народа, проведение финансовой и экономической полити­ки, отвечающей задачам войны, материальному обеспечению трудящихся, борьбе со спекуляцией; осуществление внешней политики, подчиненной задачам борьбы против японских захватчиков ³.

Под давлением народа, решительно выступившего за создание единого нацио­нального фронта, гоминьдан 23 сентября 1937 г. официально согласился сотрудни­чать с коммунистической партией и другими патриотическими силами в борьбе против Японии. Гоминьдановцы не посмели ослушаться воли народа. Они знали, какая исполинская слла таится в нем. Недаром китайская пословица гласит: «Если весь народ вздохнет — будет буря, если народ топнет ногой — будет землетрясение».

¹ Е. Snow. The Battle for Asia. New York, 1945, p. 17.

² «Asia», Paradise defiled, June 1938, p. 337.

³ См. Мао Ц 3 э- д у н. Избранные произведения. Т. 2. М., Изд-во иностранной литерату­ры, 1953, стр. 31-35.

120

Так были созданы возможности для прекращения гражданской войны внутри Китая. Агрессору были противопоставлены объединенные силы китайского народа.

Однако гоминьдан пошел на соглашение с коммунистической партией не с честными намерениями, а держа камень за пазухой. С одной стороны, он рассчитывал поднять свой авторитет, а с другой,— столкнув силы китайской демократии с япон­ским империализмом, обоюдно ослабить как Японию, так и демократический лагерь Китая, руководимый коммунистами. В соответствии с этими замыслами лучшие гоминьдановские войска блокировали Особый пограничный район и неоднократно пытались напасть с тыла и фланга на революционные армии, сражавшиеся с япон­цами. Демократизация государственного строя и улучшение жизненных условий народных масс осуществлены не были. Гоминьдан не пытался вести подлинной борьбы с захватчиками и не раз склонялся к преступной, антинациональной сделке с ними. Его руководящая верхушка оставалась чуждой всенародной освободительной войне с японскими империалистами.

Красные армии Китая в связи с созданием национального фронта борьбы против японских захватчиков были переименованы в национально-революционные — 8-ю и 4-ю; 8-я армия (командующий Чжу Дэ) состояла из трех дивизий, 4-я армия (командующий E Тин) — из двух дивизий.

Бойцы и командиры 8-й Национально-революционной армии, вступив в бой с японскими захватчиками в сентябре 1937 г., показали высокие морально-боевые качества и военное искусство. Уже в первых сражениях эта армия мастерски осу­ществила глубокий охват войск противника и наголову разгромила у Пинси-нгуаня (Северный Китай) усиленную японскую дивизию генерала Итагаки, бывшего начальника штаба Квантунской армии. Это было первое серьезное поражение захватчиков. Его значение заключалось в том, что легенда о мнимой непобедимости японских войск, созданная в целях насаждения самурайского духа, оказалась развеяннэй ¹.

Руководимые коммунистами, Особый пограничный район, национально-рево­люционные армии и партизаны стали главной силой сопротивления японским зах­ватчикам. Попытки японского командования полностью овладеть Северным Китаем были сорваны. Даже на формально занятых японцами территориях имелись крупные партизанские районы, где-существовала народно-демократическая китайская власть. Несмотря на исключительные трудности борьбы, 8-я армия не покинула Северного Китая с его стомиллионным населением.

Тылом национально-революционных армий являлся Особый пограничный район с центром в городе Яньань. В этом районе были осуществлены важнейшие демократические преобразования, направленные к улучшению жизни народных масс. Местное население развивало здесь не только сельское хозяйство. По решению коммунистической партии в районе возник ряд промышленных предприятий. Широко осуществлялись культурные преобразования. В Яньане готовила кадры команди­ров и политработников военная академия. Занятия проходили в пещерах, где учебная мебель состояла из грубо обтесанных камней, а классными досками служили стены.

В Яньане товарищем Мао Цзэ-дуном был прочитан цикл лекций «О затяжной войне» ². В этих лекциях был дан анализ характера и перспектив войны.

Разработанные Мао Цзэ-дуном и одобренные Центральным Комитетом Ком­мунистической партии Китая, положения о характере и перспективах войны были затем успешно применены китайским народом и его национально-революционными армиями в войне против Японии.

Китайский рабочий класс и передовые элементы трудового крестьянства были готовы к длительной и упорной борьбе с японским империализмом. Они ве-

¹ См. Новая и новейшая история Китая. М., Изд-~о иностранной литературы, 1950, стр. 159.

² См.-Мао Цзэ-дун. Избранные произведения, т. 2, стр. 206—210.

. 12t

рили в грядущую победу. Благодаря этому национально-революционные армии при­обретали неисчерпаемые резервы и надежную опору в народных массах.

Численность вторгшихся в Китай вражеских войск быстро возрастала. Осенью

1937 г. в боях участвовали шесть японских армий, насчитывавших свыше двадцати дивизий со средствами усиления (около 500—600 тыс. солдат и офицеров), основные силы военной авиации Японии и две морские эскадры — 2-я и 3-я. В 1938 г. япон­ских войск в Китае стало почти в полтора раза больше.

В начале 1938 г., развивая успех одной из своих группировок в Северном Китае, японское командование предприняло наступление от Цзинина, занятого оккупантами в конце 1937 г., на Сюйчжоу.

Несмотря на предательскую политику гоминьдановцев, наступление захват­чиков протекало медленно. Партизаны наносили по ним непрерывные удары с тыла. Благодаря активным действиям партизан в сражении под Тайэрчжуанем в апреле

1938 г. китайская армия нанесла серьезное поражение противнику, разгромив две его дивизии. Но гоминьдановцы не стремились продолжать борьбу с захватчи­ками и отводили свои войска. 20 мая был оставлен Сюйчжоу, после чего японцы предприняли наступление на Ухань (Ханькоу, Ханьян, Учан), куда переехало из Нанкина гоминьдановское правительство. (См. карту № 6). Бои на уханьском направлении продолжались свыше пяти месяцев. Неся большие потери, японские войска продвигались по 3—4 километра в день.

Тем временем правящие круги Японии подготовили и осуществили новую десантную операцию на побережье Китая, в районе Гуанчжау (Кантона). Учиты­вая, что захват Кантона может нанести ущерб английским интересам в этом городе, правительство Японии опасалось возможных международных осложнений. Но эти опасения оказались напрасными. Правительство Англии предпочитало не проти­водействовать японскому агрессору. 22 октября 1938 г. Кантон пал, а спустя не­сколько дней был взят и Ухань.

Гоминьдановское правительство перебралось в Чунцин.

Японское наступление 1938 г., еще до падения Уханя, осложнило внутреннее положение в Китае. Гоминьдановская клика все более склонялась к капитуляции. Коммунистическая партия решительно выступила против капитулянтов, за продол­жение национально-освободительной войны против японских захватчиков.

Под давлением народа, поддержавшего коммунистов, гоминьдан не решился пойти на капитуляцию. Однако после падения Уханя он фактически отказался от сопротивления Японии, усилив в то же время борьбу против коммунистов. «После того,— пишет Чэнь Бо-да,— как от политики пассивного сопротивления Чан Кай-ши перешел к политике «наблюдения за войной»,— к политике «поисков мира», он стал делать упор не на борьбу вовне, а на борьбу внутри,— от политики союза с компартией он перешел к политике «обороны против коммунистов», к политике борь­бы против компартии» ¹.

На этой основе Чан Кай-ши все более сближался с американскими империа­листами, видевшими в коммунистической партии главное препятствие своей экспан­сионистской политике в Китае.

В октябре 1938 г. состоялся шестой расширенный пленум ЦК Коммунистичес­кой партии Китая, имевший, по существу, значение съезда. Пленум определил глав­ную задачу коммунистов — всемерно укреплять единство народа в его борьбе с япон­скими захватчиками.

Сложность положения заключалась в том, что США и Англия, оказывавшие большое влияние на Чан Кай-ши и его окружение, отнюдь не возражали против того, чтобы нападение Японии на Китай завершилось компромиссной сделкой, в которой были бы учтены и интересы англо-американских монополий. Несмотря на то, что японская агрессия все непосредственнее затрагивала экономические интересы этих

¹ Чэнь Б о-д а. Чан Кай-ши — враг китайского народа, стр. 134. 122

монополий в Китае, они относились к ней терпимо, рассчитывая на подавление японскими войсками революционных сил Китая и последующее нападение Японии с китайского плацдарма на Советский Союз.

Многие американские и английские монополии, имевшие картельные согла­шения с японскими концернами (дзайбацу), продолжали тесно сотрудничать с ними. Глубоко вскрывая данный факт, М. И. Калинин говорил, что Японии «сочувствуют реакционеры, финансовые дельцы, связанные с японским капиталом, как, например, Морган, Форд, имеющие свои сборочные заводы в Японии; Морган снабжает их кре­дитами... Япония получает из Америки больше вооружения и кредитов, чем Китай, несмотря на действительное сочувствие большинства американского народа Китаю» ¹.

Американские монополии спешили предоставить своим японским партнерам крупные займы. В 1938 г. банки США кредитовали японский военно-промышленный концерн «Кухара-Аюкава» в сумме 50 млн. долларов, а Морган предоставил япон­ским фирмам заем в 75 млн. долларов, значительно превзойдя своих коллег ².

Импорт военно-стратегических материалов в 1939 г. из Соединенных Штатов в Японию колоссально возрос по сравнению с 1938 г., что видно из следующей таблицы.