4.4. Внимание и сознание в когнитивной психологии.

Психология и нейрофизиология сознания

Одним из показателей автоматизации того или иного процесса

переработки информации считается степень представленности этого

процесса в сознании. Автоматические процессы протекают вне

сознания, осознан бывает только их продукт. Контролируемые процессы,

напротив, протекают в сознании и считаются сознательно

управляемыми, или ≪стратегическими≫. Поэтому, в силу невозможности

отделить их от сознания как такового, в когнитивной

психологии внимания эти два понятия едва ли не отождествляются,

а словосочетание ≪сознательно контролируемый≫ противопоставляется

понятию ≪автоматический≫.

Одна из основных проблем научного исследования сознания

состоит в том, что общепринятого определения сознания до сих

пор нет, как нет и определения внимания. В некоторых языках

русскому слову ≪сознание≫ соответствуют два, а то и три не вполне

синонимичных термина, в каждом из которых подчеркиваются

различные аспекты сознания: непосредственная данность познающему

субъекту впечатлений, чувств и переживаний, способность

разделить эти впечатления с другими, дать отчет о себе и т.д.

Психология как наука началась с исследований сознания, его

структуры, функций и процессов, среди которых немалое место

отводилось вниманию. Однако уже в начале XX в. акценты в психологических

исследованиях стали смещаться, все более сужая роль

сознания в управлении поведением и действиями человека. И только

после того как улеглись страсти вокруг бихевиоризма, полностью

отвергшего сознание как предмет психологии, интерес к

нему возобновился и неуклонно возрастал вместе с развитием

173

когнитивной психологии, добившейся головокружительных успехов

в описании и моделировании огромного количества частных

процессов познания. Казалось, еще немного —и загадка сознания

будет решена. Однако само существование сознания, не говоря

уже о его механизмах, продолжает оставаться ≪одной из величайших,

если не величайшей нерешенной проблемой науки≫, как

считает признанный исследователь сознания и внимания Тимоти

Шаллис [цит. по: 354, 227]. В последние годы к проблеме сознания

стали вплотную подходить нейрофизиологи, которые пытаются

изучать его на самых разных уровнях, начиная от функционирования

целостного мозга и заканчивая отдельными нервными клетками

и молекулами. Успехи физиологов не могут не впечатлять.

Но, как горько пошутил современный гештальтпсихолог Стивен

Пал мер, до сих пор непонятно одно: как вся эта физика и химия

превращаются в сознательный опыт [285].

Вопрос, принципиальный для когнитивной психологии внимания,

заключается в следующем: как соотнести сознание и внимание

в моделях переработки информации? Ответ н^этот вопрос невозможен

без выработки представления о том, что такое сознание. Известный

американский психолог мышления Филип Джонсон-Лэйрд

[212] видит четыре о с н о в н ы е п р о б л е м ы , которые должна

стремиться разрешить теория сознания. Каждая по-своему связана

с понятием внимания.

Проблема осознания: в чем разница между информацией, которая

может быть осознана, и информацией, которая не может достигнуть

сознания?

Проблема управления (контроля): что стоит за феноменом, который

У.Джемс назвал ≪волевой решимостью≫? Как человек выбирает,

на что будет направлено его внимание и/или действие?

Эта проблема тесно связана с проблемой воли.

Проблема самосознания: каким образом человек сознает то, что

он вообще что-то сознает? Откуда он знает о том, что нечто знает?

В психологии познания эти вопросы относятся к области ме- тапознания (греч. цеха —после: метапознание —познание человеком

его собственного познания), которое, в свою очередь, требует

особой направленности внимания на свою память, восприятие,

мышление и наконец на само внимание.

Проблема целеполагания: как человек избирает и ставит цели

выполняемых им действий, как формирует образ будущего результата

действия, к достижению которого станет стремиться?

Когнитивных психологов внимания в течение длительного времени

интересовала только первая из'перечисленных проблем. Усвоив

принцип ≪ограниченности сознания≫, сформулированный

более 100 лет назад У.Джемсом (см. разд. 2.1.7), они взялись за

изучение механизмов доступа следов внешних воздействий в эту

ограниченную сферу человеческого опыта. И поныне их продолжа-

ет занимать вопрос: что и почему остается за пределами сознания,

а что в него попадает? Все новые и новые данные психологии

внимания подтверждают сам факт, зафиксированный У.Джемсом:

человек замечает и осознает несравненно меньше, чем кажется

ему самому. Но только недавно психологи вновь обратились

к вопросу о том, как именно то или иное впечатление оказывается

осознано, за счет чего оно может быть сообщено.

Прежде всего сознание пытаются понять через функционирование

тех структур, наличие которых было ранее постулировано в

системе переработки информации. Например, его нередко отождествляют

с феноменальным переживанием того, что происходит

в данный момент в центральном перерабатывающем блоке с ограниченной

пропускной способностью. Весьма распространенный

вариант этого подхода —приравнивание сознания к рабочей памяти,

в которой содержится информация, необходимая для решения

актуальных задач. Согласно этому подходу, все, что в ней

находится, становится достоянием сознания и, напротив, все,

что стало достоянием сознания, не могло пройти мимо рабочей

памяти, куда передаются продукты деятельности целого ряда подсистем

системы переработки информации. И когнитивные психологи,

и нейрофизиологи, работающие в рамках данного подхода,

склонны использовать для описания сознания компьютерные метафоры.

В частности, сознание уподобляется так называемой разделяемой

памяти компьютера —общему рабочему пространству,

через которое взаимодействуют и передают друг другу информацию

все одновременно работающие процессы и задачи.

Например, Ф. Джонсон-Лэйрд рассматривает сознание как ≪психическую

операционную систему≫, в явном виде уподобляя его

операционной системе, или рабочей памяти, компьютера. Эта система

занимает высший уровень в иерархии параллельно протекающих

процессов передачи и обработки данных. С одной стороны, она

относительно независима от низкоуровневых процессов, результаты

которых собираются и интегрируются в ней. С другой —эти

низкоуровневые процессы тоже не полностью ей подконтрольны1

и не представлены в ней, иными словами, не осознаются.

•Одна из важнейших функций сознания как ≪психической операционной

системы≫ —построение модели самой себя и того, что

в ней происходит, необходимое для того, чтобы оценить, насколько

ход переработки информации соответствует поставленным задачам.

Но сама по себе рабочая память —особого рода модель

того, что происходит в окружающем мире или в системе. Таким

образом, эта ≪модель себя≫ оказывается моделью внутри модели,

Д. Навон отмечал, что в случаях, когда внимание начинает управлять ходом

низкоуровневых процессов организации действия, могут наблюдаться сбои в их

осуществлении (см. разд. 1.3.2).

174 175

и не исключено, что для ее адекватного функционирования потребуется

построение модели той модели, которая строит модель

реальности, и т. д. А здесь уже недалеко до дурной бесконечности — первого признака проблемы гомункулуса, появление которого в

теории познания чревато тем, что у него в голове будет еще один

маленький человечек, выполняющий как раз те самые функции,

которых не объясняет исходный вариант теории.

Другие исследователи склонны отождествлять сознание с вниманием,

к чему особенно явно подталкивает метафора ≪театра

сознания≫, разрабатываемая Б. Барсом (см. разд. 4.2.2). Актуально

человеком осознается то, что освещено ≪прожекторами внимания

≫, а значит, осознание того или иного впечатления —это и

есть внимание к источнику данного впечатления. С этой точкой

зрения сосуществуют и примиряются подходы, где внимание предстает

то как инструмент или механизм, посредством которого

сознание управляет системой переработки информации, то как

≪дверца в сознание≫, которая может либо пропустить, либо не

пропустить туда поступающую информацию.

Первую из перечисленных позиций занимают американский

биолог Фрэнсис Крик, получивший в 1962 г. Нобелевскую премию

по физиологии и медицине за открытие структуры ДНК, и его

коллега Кристоф Кох [145; 146]. В течение ряда последних лет они

пытаются понять феномен сознания, используя язык работы мозга

и стремясь выявить на разных его уровнях нервные корреляты

сознания (HKQ, которые позволили бы ≪объяснить субъективный

сознательный опыт через поведение обширных групп нервных

клеток≫ [236, 247]. Они предположили, что сознание представлено

в мозге как многоуровневая система, в которой задействованы

вполне определенные нейронные ансамбли в разных зонах мозга,

за исключением, возможно, первичной ассоциативной коры, не

имеющей прямых связей со специфически человеческими лобными

отделами коры головного мозга. Сознание оказывается своего

рода ≪нейронным оркестром≫, состоящим из множества отдельных

групп музыкантов, каждая из которых играет свою партию.

Внимание в теории Ф. Крика и К. Коха предстает как интегра-

тивное состояние мозга, синхронизация всех нейронных ансамблей,

которые относятся к осознаваемому объекту. Синхронизация

ведет к созданию и осознанию целостного образа объекта, а также

может стать фундаментом для поведенческой интеграции1 (осуществления

направленного действия в отношении этого объекта).

Остальные нейроны, активность которых не синхронизирована с

активностью этих ансамблей, также могут принимать участие в

управлении поведением. Однако это управление осуществляется

Для объяснения именно этого явления А. А. Ухтомский ввел понятие доминанты

(см. разд. 2.4.2).

176

помимо сознания: в частности, именно так протекают автоматические

процессы переработки информации.

Упомянутый выше Ф. Джонсон-Лэйрд, напротив, полагает, что

сознание следует сопоставлять не со всей совокупностью синхронно

импульсирующих нейронных ансамблей, а с дирижером подобного-

метафорического ≪оркестра≫. Дирижер не знает ни о том,

как именно играет тот или иной музыкант, ни как он держит

инстрзшент, ни каково положение его тела в тот или иной момент

времени, но слышит всю совокупность извлекаемых музыкантами

звуков и способен в той или иной степени ими управлять,

сверяя звучание оркестра с щртитурой.

Вторая позиция —а именно представление о внимании как

механизме доступа в сознание —более характерна для психологов,

традиционно рассматривающих внимание как отбор. Большинство

таких исследователей вне зависимости от их конкретных

представлений размещают внимание на одном из этапов переработки

информации между воспринятым (попавшим в систему

переработки) и осознанным (доступным для отчета и допущенным

к управлению действиями). Если быть точнее, многие психологи,

работающие в области перцептивного внимания, располагают

≪механизм внимания≫ в своих моделях между стадиями опознания

объекта и осознания его присутствия в окружающем мире.

С этой попыткой определения места и роли внимания в осознании

связан немаловажный методологический парадокс, с которым

приходится иметь дело любому исследователю, обращающемуся

вданной проблеме. Невозможно спросить человека о том,

воспринял ли он нечто, достигла ли информация его сознания, не

обращая его внимания на то, о чем идет речь.

С одной стороны, когда психолог просит своего испытуемого

отчитаться о чем-то, он волей-неволей привлекает к этому его

внимание, и здесь уже различить обращение внимания на объект

и осознание этого объекта практически невозможно. С другой стороны,

если испытуемый не способен дать отчета о воспринятом

объекте* можем ли мы с уверенностью утверждать, что образа

этого объекта не было в его сознании? Как подчеркивает современный

психолог внимания Дж. Вольф1 [388], ≪Не могу сообщить≫

отнюдь не всегда означает ≪Не осознавал≫, хотя и может означать

≪Не обратил внимания≫. Иногда за невозможностью отчитаться

стоит обычное ≪Не помню≫: впечатление присутствовало в сознании,

но моментально исчезло, не оставив следов. В подобных

случаях, когда субъективный отчет не может дать достаточно информации

о том, было ли воздействие осознано, исследователю

часто не остается ничего, кроме как привлекать данные нейрофизиологии

и опираться в своих выводах на нейрофизиологические

О его работах см. гл. 7.

177

корреляты психических процессов. Об их использовании в психологических

исследованиях внимания речь пойдет в следующем

разделе.