А43 Актуальные проблемы логопедической практики: Метод. Материалы научно-практической конференции «Центральные механизмы речи», посвященной !))-летию проф. Н.Н. Трауготт/ Отв. Ред. М.Г. Храковская.- СПб.: Изд-во «Акционер и К», 2004.- 356 с.

ISBN5-87401-110-2

III. Заикание

Л. 3. Арутюнян, М. А. Арутюнян

СИСТЕМА ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ТРЕНИРОВОК

В МЕТОДИКЕ УСТОЙЧИВОЙ НОРМАЛИЗАЦИИ РЕЧИ

ЗАИКАЮЩИХСЯ

Мы давно пришли к выводу, что в основном лечение заикания должно проходить не в логопедическом кабинете, где пациенты работают как бы на тренажере, а в живом общении. В связи с этим особую роль в процессе терапии мы отводим функциональ­ным тренировкам (ФТ). ФТ используются практически в любой методике. Обычно их задача заключается в формировании навы­ков уверенного поведения, в смягчении логофобии, в повышении самооценки и т. д. (Gregory, Hill, 2000; Шкловский, 1974; Rustin, Botterill,2000; Неткачев,1973; Van Riper, 1974).

В разработанной нами методике ФТ играют совершенно иную роль. По сути, весь курс лечения, который длится 7 месяцев, пред­ставляет систему интенсивных ФТ с предварительной поэтапной подготовкой к ним. Во время ФТ в условиях естественного обще­ния пациенты последовательно отрабатывают и доводят до авто­матизма все элементы и приемы методики, которым обучаются в логопедическом кабинете. Они как бы сами строят дом по нашим чертежам.

В проведении ФТ мы выделяем два основных периода: базовый (4 мес.) и заключительный (Змее.). Групповые логопедические за­нятия в течение базового периода распределены следующим обра­зом: вначале интенсивный курс логопедических занятий — 12 дней, затем 5 двухдневных занятий, как правило — первые через 2 неде­ли, а далее каждый месяц. В заключительном периоде проводятся три двухдневных занятия. Продолжительность каждого занятия 5-6 часов. Группы (не более 5 чел.) формируются по возрастному принципу без учета тяжести и формы заикания.

Цель данной работы — обозначить основные особенности пред­ложенной нами системы ФТ во время базового периода, описать

¹ Л. 3. Арутюнян, М. А. Арутюнян, 2004

182

примерные схемы их проведения и с помощью дневниковых запи­сей показать, что поставленные задачи реально выполнимы.

Характер ФТ в заключительном периоде существенно изменя­ется и в данной работе обсуждаться не будет.

Представленная система ФТ стала возможной потому, что разра­ботанная нами методика (Арутюнян, 1991,1993, 2003; Harutyunyan, 1997) уже в самом начале лечения позволяет пациентам понять, что можно говорить без заикания. Уточним, что мы понимаем под словом «не заикаться». Мы считаем, что основой заикания являет­ся триада: желание скрыть дефект, волнение, связанное с актом коммуникации и речевые неплавности (Арутюнян, 1993). Поэтому, с нашей точки зрения, можно сказать, что человек не заикается, если даже в эмоционально значимых ситуациях, он способен говорить без спазматических задержек, не прибегая к приспособительным уловкам, не скрывая факта лечения, не испытывая тяжести произ­несения слов, ощущая спокойствие во время речи.

Безусловно, «не заикаться» еще не означает говорить нормаль­но. Например, на значительно замедленном темпе как правило все заикающиеся говорят не заикаясь, однако далеко не нормально. Тем не менее «не заикаться» в течение всего курса лечения явля­ется необходимым условием достижения устойчивых положитель­ных результатов. Мы считаем, что бессмысленно пытаться изле­чить заикание на фоне заикания.

Такой подход определяет одну из принципиальных особеннос­тей предложенной системы ФТ. С первых дней лечения речь на­ших пациентов (пусть вначале на значительно замедленном тем­пе) свободна от заикания. Фраза «Я больше не заикаюсь» как девиз, как определитель цели, повторяется на каждом этапе лече­ния с той лишь разницей, что речь пациентов постепенно стано­вится нормальной по темпу, интонации, сложности и продолжи­тельности высказывания.

Другой важной особенностью наших ФТ является то, что они позволяют с помощью посильных шагов постоянно достигать но­вых положительных результатов, приближая пациентов к цели. Как показала практика, это единственный способ, позволяющий надежно формировать и поддерживать мотивацию. Действительно, именно положительный результат после выполненного задания побуждает желание выполнить следующее. Наоборот, любые кар­тины неудач, при удивительно развитом у заикающихся «черном» воображении, дорисовываются и укрупняются, что расшатывает веру ^в успех, приводя к потере мотивации.

Но самая главная задача ФТ — связать речь и спокойствие. Заикающимся практически незнакомо состояние спокойствия во

183

время общения. Даже вне акта речи они заняты оценкой прощед. шей речевой ситуации, переживанием по ее поводу и прогнозиро­ванием очередной. Закрепленная эмоциональной памятью тревога сопровождающая процесс речи, становится для них настолько при­вычной, что, по сути, можно говорить о «рефлексе тревоги». Дд_я достижения устойчивой нормализации речи необходимо противо­поставить ей «рефлекс спокойствия».

С обязательным учетом указанных особенностей строится схе­ма проведения ФТ на каждом этапе лечения.

Для того, чтобы изначально исключить заикание, занятия в пер­вые десять дней проводятся на фоне значительного ограничения речи. Спонтанная речь полностью исключается. На время мы как бы останавливаем старую патологическую речевую систему, а саму коррекционную работу начинаем не со слова и фразы, а с мини­мальной единицы речи — слога, так как даже слог «заражен» заи­канием (Harytyunyan, 1997). Понятно, что, минуя работу над сло­гом, мы рискуем строить здание речевого здоровья из некачествен­ных «кирпичиков» и не можем поручиться за успех такого строительства.

В начале лечения на логопедических занятиях и при функцио­нальных тренировках мы учим пациентов отрабатывать спокой­ный взгляд. Затем всего лишь озвучивать выдох и только после этого, используя мягкую атаку голоса, произносить отдельные сло­ги, связывая их с расслаблением.

Когда это задание достаточно легко выполняется, появляется возможность перехода к произнесению отдельных слов и фраз с ощущением расслабления. На третий-четвертый день лечения па­циенты уже начинают задавать вопросы посторонним, используя очень медленную (~ 1 слог/сек) послоговую речь. Известно, что она позволяет исключить спазматические задержки практически при любой степени тяжести дефекта (Жинкин, 1958; Harytyunyan, 2000). Но что еще более важно, появляется возможность ощутить расслабление и спокойствие во время речи с посторонними.

Такого рода вопросы представляют для заикающихся значи­тельные психологические трудности. Для того, чтобы пациенты решились на такой трудный шаг, нужно найти веские аргументы, которые помогли бы им понять, что это действительно необходи­мо. Для облечения этой задачи, вначале логопед или родитель на собственном примере показывают, что это вполне реально. Затем они обращаются к посторонним людям и просят выслушать леча­щегося. Совершенно необычная речь, не оставляющая никаких иллюзий относительно производимого впечатления, и, одновремен­но, впервые возникшие приятные ощущения, связанные с тем, что заикание больше не властвует над ними, приводит к тому, что, как

184

правило, после нескольких дней тренировок, необходимость посто­ронней помощи отпадает. Пациенты уже сами выполняют эти за­дания.

Послоговая речь используется не более 7 дней, пока пациенты обучаются речи синхронизированной с движениями пальцев веду­щей руки (Арутюнян, 1993). Условно такую речь мы называем «речью с рукой».

С этого момента вся дальнейшая речевая работа, в том числе и ФТ, проводится только с опорой на руку. Последовательно органи­зованные движения пальцев ведущей руки, включая альтернатив­ный канал обратной связи, восстанавливают внутреннюю синхро­низацию естественного речевого цикла, устраняя спазматические задержки (Арутюнян, 1993). Кроме того, характер движения паль­цев определяет темп речи, диктует ритмико-интонационный рису­нок фразы, налаживает паузацию.

С одной стороны — интенсивные тренировки, позволяющие свя­зать ощущение руки с состоянием расслабления и спокойствия, с другой стороны — постоянная речь с рукой приводят к тому, что сам акт речи начинает ассоциироваться с расслаблением и спо­койствием. В итоге, благодаря руке, новая речь становится как бы источником спокойствия, в противоположность старой речи, свя­занной с постоянной тревогой. Кроме этого, рука «хранит» па­мять о новом голосе, взгляде и осанке. Если к этому добавить еще то, что со временем характер движения пальцев меняется, а на заключительном этапе их видимые движения постепенно заменя­ются идеомоторными движениями (Арутюнян, 2003), то можно ска­зать, что рука воистину выполняет роль второго артикуляторного аппарата (Кольцова, 1970).

По сути, как только, после предварительной подготовки, рука подключается к речевой работе, начинается уверенный уход от заи­кания — вначале очень медленный и мало заметный, а далее все более стремительный.

В первые полтора месяца «речь с рукой» по своему темпу прак­тически не отличается от послоговой, но новая речь без спазмати­ческих задержек, связанная с расслаблением и спокойствием, ста­новится решающим противовесом заиканию. В ней есть уже на­дежная основа (уверенность, спокойствие), чтобы в дальнейшем сформировать интонационно окрашенную, прекрасную речь.

С первых вопросов посторонним, мы постоянно подчеркиваем, что вопросы просто без спазматических задержек малого стоят. Новая осанка во время речи, зрительный контакт, мягкая атака звука, расслабление, связанное с речью — вот задача, которую мы ставим перед пациентами.

185

Вся речевая работа должна проводиться очень интенсивно. Число вопросов посторонним в день не менее 30. Они задаются в самых разнообразных ситуациях ( на улице, в магазинах, очередях, на остановках и т. д.). В конечном итоге «все решают речевые побе­ды» — количество и качество вопросов.

Уже на такой медленной речи на восьмой день интенсивного курса лечения пациенты начинают выступать самостоятельно. По окончанию интенсивного курса лечения каждый пациент получает письмо в школу, институт или на работу, в котором сообщается, что в течение первых двух месяцев пациент должен говорить в любых ситуациях медленно, школьников необходимо опраши­вать как можно чаще, не долго, не утомляя, не обязательно на оценку, в основном с целью речевой тренировки. Мы обращаемся к учителям и коллегам также с просьбой оценивать речь и речевое поведение заикающегося, заполняя рейтинговые опросники. Кроме того, просим об оказании моральной поддержки.

Обязанностью родителей становится устанавливать тесную связь с учителями, время от времени присутствуя на уроках. О каждой замеченной ошибке сразу сообщается логопеду. Невозможно пред­ставить себе работу по коррекции заикания без самой тесной по­стоянной связи родителей и специалиста.

Кроме выступлений в своей школе, институте, на работе пациен­ты постоянно расширяют круг общения, выступая в других школах, общаясь в различных учреждениях (например, с руководителями школ, аптек, больниц), закрепляя и проверяя новый навык речи и поведения. Поскольку значительная роль в лечении отводится са­мостоятельной работе, то понятно, что качество выполнения этой работы во многом определяет успех лечения. Известно, что заикаю­щиеся во время волнения, как правило, стремятся ускорить темп речи, причем они сами чаще всего не замечают этого. Поэтому мы просим их быть на вопросах с диктофонами, с тем чтобы они затем всегда могли оценивать свою речь и исправлять ошибки.

Раз в месяц в большой аудитории (в этом нам помогают лого­педические отделения педагогических вузов) проводятся речевые экзамены, на которых обязательно присутствуют все лечащиеся. Слушатели оценивают речь пациентов, используя рейтинговые опросники. Весь ход речевых экзаменов фиксируется на видеока­меру и затем детально анализируется вместе с пациентами. Есте­ственно, что отметить все недостатки речи может только специа­лист. Однако оценка аудитории имеет большое значение для на­ших пациентов, в том числе и психологическое.

Такие экзамены являются необходимым элементом системы ФТ и проводятся как во время всего курса лечения, так и в течение года после его окончания. И если все это время пациенты уже без

186

помощи руки, на нормальном темпе не испытывали речевых зат­руднений, навязчивых мыслей, не прибегали к приспособительным уловкам, не контролировали речь, мы считаем, что их речь действи­тельно устойчиво нормализована.

Продуманные и посильные задачи, их добросовестное и точное выполнение позволяют пациентам уже на четвертом месяце лече­ния добиться совершенно плавной речи с рукой на нормальном темпе. По внутреннему спокойствию и уверенности они часто даже превосходят многих нормально говорящих людей. За это время у пациентов рождается и укрепляется вера в невозможность рециди­вов заикания.

В качестве примера мы приводим ниже в сокращенном виде отдельные дневниковые записи двух пациентов одной группы.

М.Т. 34 года.

Запись до начала лечения

При заикании сильно напрягаются мышцы лица и шеи. Бывает трудно начать говорить, вообще выдавить из себя какой либо звук. Одна только мысль о необходимости публичного выступления приводит меня в ужас. Довольно часто я не могу назвать своего имени. И меня удивленно спрашивают: «Ты что, свое имя забыла?».

Отрывки из дневников в процессе лечения

*Полное молчание меня нисколько не смущает, а даже наоборот, немного нравится. По крайней мере, я нахожусь в состоянии полного спокойствия.

В метро пыталась выдыхать звуки. Хорошо, никто ничего не слышит. Мо­рально готовлюсь к завтрашнему дню. До сих пор мы извлекали только звуки или отдельные слоги.

*Главное мое достижение в эти дни — это то, что подхожу к людям более спокойно, глядя в глаза и улыбаясь. Раньше это мне было не по силам. Кроме того, раньше я могла подойти только к людям старшего возраста. Теперь я подхожу к молодым ребятам, девушкам, семейным парам и встречаю добрый взгляд и нормальное отношение.

*Сегодня перед выступлением в школе у меня был страх и я думала, что буду заикаться. Но все прошло успешно. Такие моменты очень радуют и при­бавляют сил. Сейчас главное больше заниматься.

*Прошло чуть меньше двух недель с того дня, как закончился 12-дневный курс лечения. Все больше привыкаю к медленной речи и чувствую себя спо­койно и уверенно. В первый день выхода на работу я заходила в канцелярию и дирекцию. Ученый секретарь мне сказала, что такая речь умиротворяет, а еще одна сотрудница сказала, что я единственный спокойный человек в на­шем институте. Таким образом, адаптация в рабочем коллективе прошла очень успешно.

*Сегодня были в галерее Шилова с Наташей и Сергеем. Мы наткнулись на дверь с надписью «Дирекция».

— Нам туда, — говорю.

Решили зайти. Разговаривали с секретаршей. Она, конечно же, спросила, почему мы так говорим. Я объяснила причину.

Знак * указывает на начало очередной записи.

187

• Кем же вы хотите устроиться? — спрашивает она.

• Посмотрим, — говорю, — кем предложите и за какую оплату. Могу работать на компьютере.

Она нам предложила зайти в отдел кадров, но только в рабочий день. Мы записали телефон и ушли.

*Сегодня зашла в трансагенство в авиакассы. Обстановка там спокойная и очень благоприятная для разговора. А главное, всегда можно тему найти Свою речь я записывала на диктофон. На слух я ее воспринимала, как совер. шенно нормальную на данном этапе лечения, то есть значительно замедлен­ную. Но когда я прослушала свой разговор, то оказалось все совсем не так. Разговаривала я очень быстро. Причем, по остальным записям я поняла, что это был не единичный случай. Раньше я мало записывала свои вопросы на улице и, возможно, поэтому не замечала ошибок.

*Утром заходила в школу к директору со своей проблемой. Поговорили мы с ней нормально. Предложила мне выступить на планерке перед учителя­ми. Затем поехала выступать в Арбитражный суд. Выступать мне пришлось прямо в зале суда, после слушания очередного процесса. Сама обстановка в зале уже стрессовая. Как мне объяснили позже, многие теряют дар речи просто при входе в зал. В зале сидело 4 человека: 3 судьи и помощник судьи. Судьи сидят в мантиях за большим столом под гербом и флагом. Тут же сбоку помощник судьи за компьютером. Все, кроме одного судьи (моей знакомой), что-то лихорадочно пишут. Я встала и начала рассказывать. После небольшо­го доклада (максимум 5 минут), говорю:

— А теперь можете задавать вопросы.

Тут они оживились и внимательно на меня посмотрели.

• У меня вопросов нет, — говорит председатель.

• Как это нет? Нужно что-нибудь спросить, — толкает в бок председателя другой судья.

Председателю, видимо, стало неудобно, и она задала вопрос. А дальше воп­росы потекли рекой. Подключились все. Беседовали с большим интересом минут 20. Для судей уделить мне столько времени — это слишком много. Они некоторые процессы за 15 минут проводят, и загрузка у них очень большая. Я чувствовала себя совершенно спокойно и уверенно. И судьи это заметили. Они решили, что для любого человека полезно обучиться такому спокойствию в разных ситуациях. Чувствовала себя после всего этого победителем.

*Сегодня с Наташей и Сергеем ходили в Академию живописи выступать перед студентами. Обстановка была очень доброжелательная. Слушали нас внимательно, с интересом. Впервые я себя чувствовала так свободно при выс­туплении перед аудиторией. Аудитория, конечно, была не очень большая (че­ловек 15-20), но все же и не маленькая.

Здесь я немного отступлю в сторону и расскажу, что было в суде на следу­ющий день после моего выступления. Меня там вспоминали. А дело было так. Судьи, которые накануне меня слушали, в чем-то не сошлись во мнениях по поводу судебного процесса и разругались. После некоторой перепалки муж­чина посмотрел внимательно на несдержанную женщину и говорит:

— Слушай, тебя надо на те курсы отправить, где та девушка, что вчера приходила. Ручку на бедро положишь, пальчиками пошевелишь и сразу спо­ койнее станешь.

Вот как у людей в памяти все отложилось.

*На работе меня осчастливили известием о предстоящей аттестации. Сна­чала мне хотели облегчить этот процесс так, чтобы я только показывала ри­сунки с результатами и практически ничего не говорила. Но на такой «док-

188

лад» ^я> конечно, не согласилась. Уж если выступать, то на полных правах. Тем более, это отличная тренировка. А что аттестация пройдет успешно, я абсолютно уверена. И если все пройдет удачно, то это будет настоящая победа.

*Сегодня выступала на лабораторном семинаре по поводу аттестации. Осо­бого стресса при этом не испытала, поскольку все уже были в курсе. В связи с ограниченностью времени, пришлось говорить очень кратко.

*Начала понимать, что разговоры с сотрудниками лаборатории — это уже яе тренировка и пошла по начальству. Придумала себе очень важное дело, связанное с получением кандидатского диплома и пошла к ученому секрета­рю. Слово за слово мы с ней перешли к разговору о лечении. Тут уж у меня получился настоящий доклад минут на 20. Рассказывала я в данном случае не о методике, а о том, что нам приходится делать в процессе лечения, то есть о «подвигах». Тут как раз и ее сын подошел, тоже работник нашего института. Посмеялись они от души. А я еще блеснула такой фразой, что после курса лечения можно идти выступать на телевидение, ничего не страшно.

•— Это какая же у тебя должна быть уверенность в себе, — заметили они.

Об уверенности я им ни слова не говорила, но как четко они уловили главное.

*Сегодняшний день ознаменовался блестящим выступлением в школе перед учителями-дефектологами. На моем выступлении присутствовало 20-25 человек. Выступать мне было очень легко. Рассказывала о методике лече­ния. Чувствовала себя совершенно спокойно. Слушали с большим внимани­ем и интересом. В результате вместе с вопросами мое выступление длилось около 40 минут. После этого некоторые стали просто аплодировать.

Учителя были просто удивлены моим спокойствием и уверенностью и даже в оценочном листе в графе «уверенность во время речи» так и написа­ли — восторг. А одна учительница сказала:

— Вы ведь просто рождаете себя заново.

Я им таких слов не говорила, но поняли они все очень точно.

*Два дня мучалась в поисках стресса. К прохожим подходить не страшно, в магазинах спрашивать — тоже. Даже школа, и та уже не страшна. По край­ней мере та, где мы выступали уже несколько раз. А в другие нас перед выбо­рами не пускают. Даже скучно стало от такой жизни.

Вчера вечером разговаривали по телефону с Натальей К. Узнала, что она выступала в школе. Это известие меня немножко подстегнуло: а я что, хуже что ли? Надо и мне в школу пойти. Вообще я заметила, что победы друг друга дают толчок к действию. Даже не знаю почему. Может быть потому, что от­ставать не хочется. Поэтому я после разговора с Натальей сразу стала звонить учительнице и договариваться о проведении урока.

Проводила урок биологии в 6-7 классах. Их даже вместе объединили, что­бы народу побольше было. Как сказала учительница, повторить пройденный материал им всегда полезно. Говорила довольно легко и спокойно, но речь мне не нравится. Над интонацией нужно много работать. После урока зашла к директору и договорилась о том, чтобы мы могли проводить внеклассные занятия с учениками.

Итоговый дневник после 3,5 месяцев лечения

Первое, что хотелось бы отметить — это спокойствие. Раньше (до лечения) перед выступлением я переживала за несколько дней, причем, только из-за речи. Это уж не говоря о том, что было в сам день перед выступлением. Рань­ше во время доклада я пыталась найти какой-нибудь объект (например, что-нибудь на стене), чтобы смотреть на него, а не на слушателей. Сейчас все это как рукой сняло. Перед выступлениями я совершенно спокойна, во время вы-

189

ступления смотрю слушателям в глаза. Причем, сейчас делаю это совершен» легко, хотя на первых порах приходилось себя заставлять. °

Перемены во мне замечают и другие люди. Шеф говорит, что я стала на много спокойнее и даже в лице изменилась. И если раньте сотрудники и работе могли меня не понимать, стоило ли идти на такие мучения, то теперь уже говорят:

— Ты молодец, что за это взялась.

Ученый секретарь, которую я донимала беседами на самой медленной речи при недавней встрече со мной искренне за меня порадовалась и сказала, что говорю я уже совсем хорошо.

Сейчас реально ощущаю «помощь» руки. Как только руку на бедро поло­жишь, то сразу тело расслабляется, говорить очень легко. Страхи тут же отсту. пают. Чувствуешь, что есть поводырь, на которого всегда можно положиться. В голове меньше всякого «мусора» остается. Наконец-то я могу думать о смысле высказанного, а не о том, как сказать и что обо мне подумают. Совершенно открыто могу говорить о проблеме заикания. А ведь перед началом лечения я две недели не могла шефу сказать, что лечиться буду. Даже об увольнении думала, чтобы народ всего этого не видел. Очень смущалась. Сейчас от этого смущения даже следа не осталось.

Н.К.28лет

Запись до начала лечения

Что значит для меня мое заикание?

Это то, что парализует мою волю, многие желания, стремления и радости жизни. Это то, с чем я живу, вернее существую и все же надеюсь, что когда-нибудь случится чудо и я с ним распрощаюсь. Именно чудо, так как ничего другого не могу себе предложить. Не могу говорить то, что думаю, что чувствую, а главное, когда хочу это сделать. Речь обрывистая и косноязычная. Постоян­но преследует чувство, что меня не поняли и я не смогла внятно что-то ска­зать. Очень хочется иметь эмоционально окрашенную речь, но это для меня высший пилотаж.

Очень хочу говорить, когда возникает потребность в этом, а не тогда, когда мое заикание позволит мне это сделать. Даже банальное «да» (по телефону) начинаешь обдумывать и проговаривать с первой телефонной трели. Обычно думаешь не о том, что сказать, а о том, как из себя выдавить необходимую информацию.

Мое заикание всегда бежит впереди меня, вернее — мысли о нем. Это уже часть меня, мой комплекс. Я стараюсь не подходить к прилавку, если там . очередь. В маршрутке я всегда сажусь около водителя, чтобы не кричать через весь салон название остановки. Если надо что-то купить в аптеке, то у меня всегда заготовлен список необходимых мне лекарств. Я постоянно подстрахо­вывалась.

Сухой остаток

Иногда хочется забиться в угол и никогда больше не разговаривать.

Отрывки из дневников в процессе лечения

По дороге домой попробовала позаниматься. Напрягаться и расслаблять­ся легко. Выдыхать звуки в метро, в переходах легко, здорово. Шумно и никто не слышит. Старалась контролировать свой взгляд. Надеюсь, что получается-В любом случае, я в него вкладываю всю свою душу и, кажется, становлюсь добрее.

190

*После занятий я с ребятами пошла задавать вопросы на улицу. При обращении к прохожим проблем не было. Доехав до метро, мы зашли на рынок и немного поговорили в мясной лавке. В процессе обращения чувство­вала себя очень спокойно и комфортно, хотя признаюсь, что эти ощущения, люжет быть, присутствуют потому, что я не одна. Ребята при необходимости помогают, поправляют, указывают на недостатки речи.

*По дороге домой попыталась расслабиться. Получилось очень хорошо, чуть не заснула. Выйдя на улицу, купила «Комсомолку» (раньше очень боя­лась звука «К»). От собственной уверенности вырастают крылья. Только те-иерь, потихоньку начинаю понимать, что свобода действительно сладкое сло­во. Боюсь сглазить, но страх речи понемногу отступает. Появляется легкость. Уверенно подхожу и спрашиваю, мысли о возникновения запинок нетНШ! Ду­маю только о том, как бы помедленнее произнести свой вопрос. Воплотила в реальность свою мечту. Зашла в маршрутку и спросила у водителя: «Доеду ли я до...». Он меня не расслышал и переспросил, при этом я даже не поперхну­лась, а спокойно ему ответила. Удивительно, а ведь совсем недавно я бы ок­руглила глаза, пять раз кашлянула и только потом, обязательно переспросив его, ведь нужно время для полной мобилизации всей жизненной энергии для ответа на неожиданный вопрос, выдавила бы из себя что-нибудь. Обычно, подъез­жая к дому, я за пять минут начинала крутиться и озираться, судорожно прочищая горло, привычка, знаете ли. Теперь я просто повернула голову и попросила остановиться. Радует то, что появляется уверенность в этой мед­ленной речи, понимаешь: в ней нет места запинкам, и неожиданностей не бу­дет. Медленно, но начинает уходить тревога и ощущение тяжести из груди, очень устала жить в постоянной панике и нервозности, в ощущении, что что-то должно случиться. Так что покой мне только снился. Но теперь я начинаю пробовать его на вкус, медленно и понемножку учусь наслаждаться миром более качественным образом. Просто наслаждаться и просто жить, без всяких оговорок. Дай-то бог...

*После захода в школу решили перекусить. Я покупала шаурму. Проблем не было, даже когда продавец переспросила. Действительно, уже в голове осела мысль, что палец тянет за собой слог. Присутствие людей не смущает. Купив шаурму, зашли в соседний магазин купить воды. Продавщица сначала удив­ленно хлопала глазами, старалась на меня не смотреть, но в итоге, сдавая сдачу, очень мило попрощалась. Такое впечатление, что людям кажется, будто мы тратим неимоверные усилия для произнесения своих обращений. Знали бы они, сколько энергии и времени уходило на пятисловесную очередь неделю назад. И не дай бог кто-нибудь что-нибудь не расслышит. Вот тут и начина­лась пальба холостыми патронами, так как в диалог с продавцами твоя речь вступать не хочет. Ей нужна предварительная подготовка. Сейчас медленно, но зато верно и, главное, спокойно, не ждешь, что вот появится запинка и потащит за собой целый взвод своих соратников. Напротив, ждешь движения пальца и появляется звук. Здорово!!! Единственная проблема заключается в неправильной расстановке акцентов. Будем исправляться.

*Потихоньку привыкаю к руке. Вечером с Сергеем задавали много вопро­сов. На рынке мерили одежду, покупали всякие мелочи, узнавали дорогу. Если говорили плохо, то повторяли вопрос, объясняя, что мы лечим заикание и это нам надо. В метро на нас смотрела толпа народа, когда мы, повиснув над женщиной, задавали ей вопрос. Когда я попросила ее дать нам возможность повториться, она не поняла, удивилась, что мы не поняли ее ответа. Тогда мы ей сказали, что лечим заикание. Удивительно, но после этого, она с искренним добродушием нас выслушала. В любом случае, от нас не шарахались, очень

191

приятно. Я действительно заметила магическую силу улыбки глаз. На како бы темпе я ни говорила улыбаясь, мне улыбаются в ответ. Это очень раду_ет После такого общения хочется подходить и обращаться еще и еще раз.

Итоговая запись после 3,5 месяцев лечения

Вчера на работе, мы отмечали Новый год, естественно без тостов не обо шлось. Обычно, тосты произносят одни и те же, причём желающих выступить мало, и начальник нашего отдела начинает выбирать жертву, которую прину. дительно просит что-нибудь сказать. На этот раз первой жертвой стала я раньше ничего подобного не происходило, коллеги, зная мою проблему, просто не трогали меня.

Я не буду кривить душой, говоря, что я, не волновалась, — нет, конечно зке волновалась, понимая, что людям интересно, что же произошло с моей речью за эти три с половиной месяца, но я говорила, и меня слушали! Я первый раз говорила тост (не рассматриваю тосты, произнесенные на кухне мужу или подруге), в полной тишине в окружении 20 человек, не выкрикивая параллель­но с кем-то отдельные фразы, а одна. Я говорила, а в моей голове сидела мысль: как же это здорово говорить, и как мне нравится это делать. Мне нравится рассуждать, разглагольствовать, если хотите, быть в центре внимания, не ду­мая: «Господи, когда же это закончится!», и как здорово, когда тебя слушают. Почему люди, не страдающие заиканием, стесняются высказываться — это так здорово!

Кто-то может сказать: «Подумаешь, сказала тост, ну и что!», возможно, он будет прав, но только отчасти. Когда человек чего-то лишен, пусть даже такой малости, и вдруг эта «малость» ему удается, ощущения — супер!

Всем очень понравилось мое поздравление, выпили, закусили, как полага­ется, и начался всеобщий восторг! Все, как один, решили, что я уже вылечилась, не припомню, сколько раз я плевала через левое плечо, говоря всем: «Подож­дите, еще много нужно работать, не сглазьте», в итоге мои коллеги начали убеждать меня, что все, все уже сделано, все позади, и я больше не заикаюсь! А когда я им рассказала, некоторые варианты речевых тренировок, новогоднее празднество превратилось в настоящее веселье. Честное слово, я никогда не видела, чтобы мои коллеги так от души смеялись.

Ну да ладно, все хорошо, хоть я и понимаю, что впереди еще, пахать и пахать.

А если честно, больше всего мне понравился ответный тост моих коллег, причем он был произнесен честно, до веселеньких рассказов про устраивания на работу и выступления в школах. А тост был очень прост, всего лишь одно, и не очень-то длинное кстати, слово — за ПРЕОДОЛЕНИЕ! Но как много оно значит для нас!

В любом случае, если бы я поаерила в реальность всего этого в самом начале, не было бы столько переживаний и комплексов по поводу медленной речи. Ведь действительно, все то, что мы делали, вызывает у окружающих только уважение и признание.

Все это наше «пение» только повышает наш человеческий статус! Сплош­ные плюсы: избавляешься от заикания и становишься сильнее, увереннее во всем и везде. Ведь все окружающие не дураки, и признают гораздо быстрее то, что доступно не всем, а то, что делаем мы, может сделать далеко не каждый. В нашем случае цель оправдывает средства! Очень хочется победить!

192