2.9. Делимитация речи как способ представления её реальных единиц

Таким образом, ни звуки, ни слова, ни словосочетания не являются исходными единицами речи. Интонационно они не разграничиваются в речи, и это свидетельствует о том, что к её порождению они не имеют непосредственного отношения, подобно тому как песок и цемент не имеют непосредственного отношения к строительству дома, построенного из панелей или кирпичей, изготовленных из песка и цемента.

Исходными компонентами выступают только те единицы, которые интонационно выделяются субъектом речи, благодаря чему воспринимаются её адресатом. Предложение тоже нельзя считать речепорождающей структурой.

Во-первых, это не минимальная, а обычно дискретная единица речи, составленная из нескольких речевых компонентов, тогда как речепорождающая единица – предельно минимальная, недискретная, одномерная структура.

Во-вторых, оно само нуждается в расшифровке. Так что предложения – единицы не порождения, а оформления письменной речи, они выделяются в тексте с целью повышения его доступности для читателя. Предложение – результат движения речи. В зависимости от характера передаваемой информации, в тех или иных речевых условиях оно может получать достаточно широкий функциональный диапазон, выполняя при необходимости функции от минимальной речевой единицы до максимальной.

В звучащем тексте предложения вообще не воспринимаются как речевые единицы с чёткими границами. В нём воспринимаются фразы как речевые структуры, последовательно отражающие все его мысли, на основе которых при записи текста и выделяются предложения.

Л.В. Щерба подчёркивал, что фразы в устной речи и предложения в письменной – соотносительные, но не тождественные единицы. Количество фраз в звучащей речи в большинстве случаев не совпадает с количеством предложений в записанном её варианте. При записи устной речи фразы субъективно трансформируются пишущим в предложения, которые выделяются с целью представления и разграничения мыслей. При озвучивании текста предложения возвращаются в свои первоначальные структуры – фразы.

2.10. Реальная единица порождения речи

Чтобы выявить истинный исходный компонент речи или её фрагмента (например, предложения), необходимо определиться в реальной её структуре, в ее минимальных компонентах и в том, как и на основании чего осуществляется восприятие речи. Сделать это на основе только письменной формы трудно. Опираться нужно на звучащую речь, как природную, а главное, первичную форму общения ¹⁷. Читая текст, нужно научиться его “слышать” – предложение за предложением.

Однако нужно помнить, что при озвучивании текста, мы имеем дело уже не с предложениями, а фразами, потому что предложения в данном случае, будут преобразовываться во фразы, на основе которых они были в свое время выделены.

Опираясь на диктофонные записи выступлений на собраниях, заседаниях кафедры, учёного совета, а также на разговорную и диалектную речь, можно прийти к выводу, который сделал в своё время Л.В. Щерба при исследовании восточно-лужицкого наречия: речь представляет собой цепочку не отдельных слов, а единых лексических комплексов. «Отдельные слова… отнюдь не даны нам в “речи”. Кратчайшими отрезками… последней являются “группы слов” (могущие, конечно, состоять и из одного слова), выражающие в процессе речи-мысли единые “отдельные предметы", в данной ситуации далее неделимые»¹⁸. Это – синтагмы.

Синтагма в понимании Щербы – «кратчайший отрезок» восприятия речи, а слово – компонент синтагмы. Естественно, что речь составлена из тех единиц, на основе которых она воспринимается, ибо именно в них автор воплотил содержание. Синтагма – индивидуально-авторская речевая структура, представляющая смысловое, интонационное и грамматическое единство нескольких слов. Это недифференцированная, одномерная единица, в которой единой структуре соответствует один компонент содержания.

Наращение синтагм и их значений выливается в устной речи в мысли (фразы) и сообщение, а на письме – в предложения и текст. При этом почти всегда приходится корректировать весь речевой поток. Даже если взять такое, казалось бы, элементарное предложение, как Мальчик потерял ключ, можно убедиться в том, что в разных речевых ситуациях оно будет восприниматься как однокомпонентное, двухкомпонентное или трёхкомпонентное. Достаточно проанализировать делимитацию его речевых единиц в ответах на некоторые вопросы.

Что случилось? – Мальчик потерял ключ (одна синтагма);

Кто потерял ключ? – Мальчик / потерял ключ (две синтагмы);

Что сделал мальчик? – Мальчик / потерял ключ (тоже две синтагмы, но уже иного качества в отношении их интонации и актуальности значений);

Что сделал мальчик с ключом? – Мальчик / потерял / ключ (три синтагмы).

Ответы представлены графически одной и той же структурой, но имеют разное содержание, ибо состоят из разного количества синтагм, у них разная интонация и разная актуальность значения синтагм, разное его качество. Синтагмы, выделенные жирным шрифтом, могут самостоятельно выполнять функцию фраз в устной речи и предложений в письменной. Ср.:

Что случилось? – Мальчик потерял ключ;

Кто потерял ключ? – Мальчик;

Что сделал мальчик? – Потерял ключ;

Что сделал мальчик с ключом? – Потерял.

Эти совершенно разные по содержанию ответы свидетельствуют, что перед нами разные предложения – как по интонации, так и по реальной структуре их исходных компонентов и актуальности их значений.

Аналогичная ситуация в английской и украинской речи. В английской:

What happened? – The boy lost the key (одна синтагма);

Who lost the key? – The boy / lost the key (две синтагмы);

What did the boy do? – The boy / lost the key (две синтагмы, но иного качества);

What did the boy do with the key? – The boy / lost / the key (три синтагмы).

В украинской:

Що трапилося? – Хлопчик загубив ключ (одна синтагма);

Хто загубив ключ? – Хлопчик / загубив ключ (две синтагмы);

Що зробив хлопчик? – Хлопчик / загубив ключ (тоже две синтагмы, но они отличаются от предыдущих актуальностью и смысловыми качествами);

Що зробив хлопчик з ключем? – Хлопчик / загубив / ключ (три синтагмы).

Эти структурные и функциональные параллели подводят к мысли о синтагме как общеречевой единице. Все варианты предложения в каждом из языков имеют один графический вид: все они включают одни и те же слова (или словоформы) в одной и той же последовательности. Но все передают разное содержание. Следовательно, к порождению речи слова как отдельные номинативные знаки с обобщённым значением не имеют непосредственного отношения. Слово и предложение соотносятся через синтагму.

Но может, такая ситуация характерна лишь для этих элементарных предложений? Рассмотрим ещё пример:

Неприятности того или иного человека, / оказавшегося среди сложных для него проблем, / являются закономерными для людей, / лишённых ответственности и самоконтроля.

В предложении четыре синтагмы. Однокомпонентных среди них нет. Путём их наращения составлены его структура и содержание (S):

1 2 3 4

S = Неприятности + оказавшегося + являются + лишённых

того или иного среди сложных закономерными ответственности

человека для него проблем для людей и самоконтроля

Подобная картина в украинской речи:

1 2 3 4

S = Неприємності + яка опинилася + є + які позбавлені

тієї чи іншої серед складних закономірними відповідальності

людини для себе ароблем для людей та самоконтролю

Аналогичная ситуация и в английской речи:

1 2 3 4

S = Troubles + who found himself + are + deprived of

of one or another in complicated natural responsibility

man problems for people and self-control

Слова не просто распределены по синтагмам – они закреплены в них и не имеют непосредственного отношения ни к структуре, ни к содержанию предложения. Они – компоненты своих синтагм. Поэтому соотносятся с предложением только через свою синтагму. Ни одно из них нельзя оторвать от его синтагмы и перенести в другое место. А уже синтагмы как минимальные речевые единицы с ситуативным значением стали составными частями предложения.

Таким образом, функции слов исчерпываются на уровне синтагмы, в которую они входят. Когниция отдельного слова как единицы языкового кода отражает его потенциальные возможности, что способствует употреблению его в бесчисленных ситуациях и разных значениях, в том числе и метафорических. Эти примеры позволяют сделать несколько выводов:

-  речь имеет синтагматическую природу: исходной единицей её порождения и восприятия является не отдельное слово, а синтагма;

-  адекватное восприятие речи обеспечивается авторской её делимитацией, а правильное понимание текста достигается точным восстановлением его синтагматической структуры и интонации;

-  синтагма – минимальная индивидуально-авторская речевая структура.

Синтагматическая сущность речи – объективная реальность, поэтому её осознание способствует формированию и развитию как продуцирующих, так и рецептивных видов речевой деятельности, совершенствованию речевых умений и навыков, развитию чтения с точным пониманием читаемого текста, успешному изучению родного и иностранных языков.

Л.В. Щерба, размышляя о синтагме, высказал мысль о том, что в синтагме ударение всегда на последнем её слове. Однако его гипотеза не подтверждается речевой практикой. Ср.:

… Проснувшись рано, //

В окно увидела Татьяна //

Поутру побелевший двор, //

Куртины, / кровли / и забор, //

На стёклах лёгкие узоры, //

Деревья в зимнем серебре, //

Сорок весёлых на дворе //

И мягко устланные горы //

Зимы блистательным ковром.

В данном речевом фрагменте все ударные слова выделены жирным шрифтом. Как видим, у пяти из восьми многокомпонентных синтагм ударение не на последнем компоненте.