2.18. Можно ли считать предложение минимальной единицей?

Многие лингвисты квалифицируют предложения как минимальные коммуникативные единицы, утверждая, что именно из них строится речь. Но по какому параметру предложение квалифицируется как минимальная единица? По структуре? Содержанию? Или предикативности? По структуре предложения могут быть однокомпонентные и многокомпонентные, односоставные и двусоставные, монопредикативные и полипредикативные. Так что квалификация их как “минимальных единиц” не соответствует их реальной структуре. Вместе с тем содержание предложения может отражать один фрагмент, но чаще оно отражает их несколько. Так что и в отношении содержания его нельзя считать минимальной речевой единицей.

Что касается предикативности, её в речи при необходимости может получить любая речевая единица, и необязательно в ней должны быть главные члены предложения. Так что ни по структуре, ни по содержанию, ни по основному грамматическому значению и по способу его выражения предложение нельзя признать минимальной речевой единицей.

Обратимся, например, к такому предложению: Весьма удивили его мысли старого друга. Оно простое, но его нельзя понять однозначно. В нём просматриваются две группы слов, между которыми невозможно провести чёткую границу. Ср.:

Весьма удивили его / мысли старого друга (его удивили мысли друга) и

Весьма удивили его мысли / старого друга (он удивил друга).

Данная речевая структура имеет составной характер и нуждается в расшифровке, в связи с чем не может считаться минимальной речевой единицей. Даже если взять такое предельно простое предложение, как Мальчик бросил мяч, легко убедиться в том, что в разных речевых ситуациях оно будет иметь разные значения и по своей синтагматической структуре будет восприниматься как однокомпонентное, двухкомпонентное или трёхкомпонентное. Достаточно проанализировать ответы на вопросы: Что случилось? Кто бросил мяч? Что сделал мальчик? Что сделал мальчик с мячом?

Ответ на первый вопрос будет состоять из одной синтагмы (Мальчик бросил мяч), на второй – из двух (Мальчик / бросил мяч), на третий – тоже из двух, но уже иного коммуникативного качества (Мальчик / бросил мяч), а на четвёртый – из трёх однословных синтагм (Мальчик / бросил / мяч). Синтагмы, выделенные жирным шрифтом, несут новую информацию и могут самостоятельно выполнять функцию предложения в неполных структурах, характерных для речи участников общения, хорошо знакомых с ситуацией.

Так что несложно убедиться, что структура и содержание предложения носят синтагматический характер. Но так как предложение – это уже речь, то вывод очевиден: структура и содержание речи имеют индивидуально-авторскую синтагматическую основу. Содержание любого текста закреплено в виде конкретной синтагматической структуры. Она создаётся автором.

По мере развития текста в нём выделяются предложения. Структурируя его в виде предложений, автор помогает читателю разобраться в его содержании, осознать его синтагматическую структуру и заложенную в ней интонацию. Делать это при опоре на предложения (т.е. на выделенные самостоятельные мысли) легче и быстрее.

Понять правильно текст – значит разобраться в его смыслонесущей структуре: в синтагматике и интонации. Назначение предложений не в составлении содержания и не в построении текста, а в том, чтобы последовательно выделить в нём все его мысли (т.е. структурировать его на уровне передаваемых мыслей), представить его читателю соответствующим требованиям культурно-речевой традиции и тем самым сделать его более доступным для чтения и понимания.

Таким образом, предложения появляются как традиционный способ оформления и адаптации текста. Некоторые учёные (Л.В. Щерба, М.Н. Петерсон и др.), несколько скептически относились к категории предложения и к утверждению, что оно центральная единица языка, а среди писателей делались попытки создания произведений, из которых предложение вообще исключалось. Весь текст представлял собой одно предложение. Такая позиция объясняется не тем, что учёные и писатели не признавали существования предложения как речевой единицы, а тем, что они небезосновательно сомневались в его речепорождающей функции и универсальности. Обратимся к следующему минимальному тексту.

Хорошо, когда молодость души соответствует возрасту человека. Обнадёживающе, если она осознаёт его. И весьма комично, если она забывает о нём.

Он состоит из трёх предложений, но его можно представить в виде одного предложения. Так что три предложения легко трансформируются в одно, при этом содержание текста осталось прежним. Становится очевидным, что предложение не является минимальной речевой структурой, на основании которой порождается текст. Поэтому трудно согласиться с той квалификацией, которая даётся нынче предложению: “Определение предложения как минимальной, грамматически организованной единицы… является в настоящее время наиболее распространённым” ²⁸.

Речевыми следует считать все содержательные единицы, которым присущи основные речевые признаки, а именно: индивидуальное порождение, конкретность структуры и содержания в конкретном тексте или устном сообщении. Все речевые единицы – это структуры индивидуального порождения, тогда как языковые единицы являются всеобщими.

Предельно минимальной речевой единицей можно считать лишь ту структуру, которая характеризуется одномерностью, ситуативностью, речепорождающей функцией в формате текста, в который она входит в качестве его исходного компонента и выступает в нём в роли опорной единицы при восприятии его содержания или содержания любого его составного фрагмента (например, предложения).

Если предложение не отличается структурной и смысловой устойчивостью в речи и возможны различные структурные и смысловые его модификации, оно не может квалифицироваться в качестве речеорганизующей единицы, и к тому же минимальной. Расчленим рассматриваемый текст на синтагмы.

Хорошо / когда молодость души / соответствует возрасту человека // обнадёживающе / если она осознаёт его // и весьма комично / если она забывает о нём /

Мы сознательно не использовали знаки препинания и не указали границ между предложениями, определив лишь границы между синтагмами и продолжительность пауз на месте этих границ. Тем не менее речь воспринимается легко и однозначно.

Таким образом, перед нами текст, который состоит из таких фрагментов, которые в одних случаях совпадают с границами предикативных единиц, в других же – меньше этих единиц. А главное, эти речевые отрезки – синтагмы – характеризуются единством структуры и содержания. Это позволяет квалифицировать их как минимальные одномерные речевые единицы. Ни одну из них нельзя видоизменить. В тексте синтагмы существуют только в том виде и в той последовательности, которые определил им автор. Они создают единую синтагматическую структуру текста, которая формирует и сохраняет его содержание, делая его однозначным.

Синтагмы непросто поменять местами в речи, так как нужно обязательно учитывать границы каждой из них, их ритмико-интонационные и смысловые связи и отношения, их роль в формировании логической структуры текста. При передаче некоторых синтаксических отношений их вообще нельзя поменять местами, место каждой из них становится строго фиксированным. Например, фиксированными являются все семь позиций синтагматической структуры рассматриваемого текста:

1) Хорошо,

2) когда молодость души,

3) соответствует возрасту человека.

4) Обнадёживающе,

5) если она осознаёт его.

6) И весьма комично,

7) если она забывает о нём.

Вполне очевидно, что не предложения, а названные синтагмы стали основой организации данного текста. Из них он составлен, каждая из них представляет собой конкретное речевое структурно-смысловое единство, т.е. конкретный фрагмент конкретной структуры, конкретного содержания и конкретного места в тексте. И совершенно не существенно, сколько в этом тексте предложений – три или одно.

Его содержание составлено из ситуативных значений всех его синтагм. Каждая из семи синтагм отражает определённый элементарный фрагмент мысли. Даже первый фрагмент (Хорошо), представленный одним слова, нельзя в данном случае квалифицировать в качестве слова как представителя языковой лексической системы. Это уже нечто большее и, главное, качественно совершенно иное. Его следует квалифицировать как синтагму, получившую свой речевой статус с учётом связи с другими функционально аналогичными единицами. С ними она связана интонационно, грамматически и содержательно (со второй единицей у неё подчинительная связь, с изъяснительными отношениями, осложнёнными значением времени и условия; с четвёртой и шестой – сочинительная, с сопоставительными отношениями).

Мало того, эта однокомпонентная синтагма выступает в речи в качестве самостоятельной предикативной единицы. Так что внешне это – вроде бы слово лексической системы языка, но по функции, по характеру содержания и своему конкретному статусу это однокомпонентная синтагма, выполняющая функцию главной предикативной единицы в составе сложноподчинённого предложения.

Данную ситуацию можно соотнести с окружностью на плоскости. Такая окружность напоминает слово в языке. Но если окружность будет перенесена в пространство, т.е. в иную сферу, и начнёт двигаться вокруг своего диаметра, это уже не окружность. Она отражает уже геометрическое тело – шар.

Чтобы слово языка превратилось в речевой компонент, оно должно начать “вращаться” с другими словами или синтагмами в речевом пространстве, отражая фрагмент конкретной действительности. А отражать его может только конкретная речевая единица. И порождается такая единица не для того, чтобы существовать самостоятельно, в отдельности. Как сущность отдельного человека проявляется только в обществе, в единстве с другими людьми, так и сущность синтагмы проявляется только в речи – в сочетании с другими синтагмами. Схему межсинтагматических грамматических и смысловых связей в данном тексте можно отразить следующим образом:

В тексте три сложноподчинённых предложения. Главную часть каждого из них составляет одна синтагма. Эти синтагмы связаны между собой параллельным развитием мысли, следовательно, параллельными структурами предложений, сочинительной связью (Хорошо... Обнадёживающе... И комично...) и сопоставительными синтаксическими отношениями.

В тексте можно обнаружить три звена синтагм. Первое звено составляют 1, 2 и 3 синтагмы. Второе представлено 4 и 5 синтагмами. А третье – 6 и 7 синтагмами. Первая синтагма связана со второй и третьей. Структуру и содержание этого звена можно отразить математически:

Хорошо + (когда молодость души + соответствует возрасту человека).

Второе звено можно представить так:

Обнадёживающе + если она осознаёт его.

А третье:

И весьма комично + если она забывает о нём.

Синтагмы всех трёх звеньев, представляющие придаточные предикативные единицы, не связаны между собой ни грамматически, ни по смыслу, но благодаря синтаксическим и смысловым связям между первой, четвёртой и шестой синтагмами, с которыми они соответственно сочетаются, между ними возникает межсинтагматическая опосредованная смысловая связь, в результате чего формируется связное содержание текста.

Что касается графического выделения в этом тексте предложений, то их функция в том, чтобы помочь читателю быстрее разобраться в синтагматической структуре текста.

Если обратиться к текстам малого жанра, состоящим из одного предложения (пословицы, афоризмы, парадоксы, эпитафии, стихотворения и т.п.), можно укрепиться в мысли, что они строятся из синтагм как минимальных речевых единиц.

Синтагматическая и предложенческая структуры взаимообусловлены. При написании текста смыслонесущая его структура (синтагматическая) позволяет автору на основе языковой и речевой компетенции в соответствии с традицией выделить все его мысли в виде предложений, которые будут, по его мнению, наиболее соответствовать смыслонесущей структуре.

Так что сегментация текста в виде предложений – это первый шаг на пути к его синтагматике, осуществляемой читателем. Этот шаг делается самим автором. Читатель же на основе предложенческой структуры текста пытается осознать ту синтагматику и интонацию, которые стали основой для отражения содержания.