2.13. Предложение и синтагма

Предложение очень часто имеет составную структуру и такое же содержание, в связи с чем оно нуждается в расшифровке. Это единица письменной речи, т.е. текста. Однако к построению текста оно имеет косвенное отношение. Хотя оно всегда представлено чётко и имеет в нём строгие границы, тем не менее оно не строятся в тексте, а выделяются как важнейший способ шифрации письменной речи. Назначение предложений не строительное, а выделительное, адаптирующее. Результаты опросов, многочисленных экспериментов и анкетирования свидетельствуют о том, что в процессе чтения границы предложений воспринимаются большинством читателей попутно – при последовательной фиксации представленных в тексте мыслей. Так что предложение не речепорождающая единица, а структура, выступающая в качестве традиционного способа оформления текста.

Речепорождающая же единица характеризуется такими признаками:

речевая (т.е. индивидуально-креативная, конкретная, с ситуативным значением);

минимальная (т.е. недискретная, предельная, не предполагающая деления на меньшие речевые единицы);

одномерная в отношении формы и содержания, т.е. представляет собой один факт формы и один факт содержания);

однозначная для своего речевого формата.

Три последних признака не характерны для предложения. Этим параметрам соответствует только синтагма. Слово как знаменательная единица словарной системы языка им тоже не соответствует. Поэтому соотносить слово как обобщённую единицу языка и предложение как единицу речи не корректно. Это единицы разных лингвистических сфер, и соотносятся они только через синтагму, что отмечал ещё И.А. Бодуэн де Куртенэ, который вернул в русское языкознание термин синтагма.

Возвращение термина было связано с необходимостью чёткого и последовательного разграничения сфер языка и речи, с осмыслением разного качества значения в них одного и того же слова. Синтагмой Бодуэн де Куртенэ называл слово в речи, точнее, в предложении, противопоставляя его тем самым слову в системе языка, для которого он использовал термин лексема. Он считал, что предложение как целое “распадается” не на слова, а на синтагмы как реальные синтаксические единицы речи.

Этим термином Бодуэн де Куртенэ завершил свою систему минимальных лингвистических единиц для каждого уровня (фонема – морфема – лексема – синтагма). Для него синтагма – это минимальный, недифференцированный конструктивный речевой компонент предложения как относительно самостоятельной единицы речи. Он видел, что одно и то же слово в функциональном и содержательном отношении выступает в системе языка и в предложении (в сфере речи) в виде качественно разных единиц, которые нельзя отождествлять. Они различаются грамматически, содержательно и функционально. Недостатком его концепции было лишь то, что Бодуэн де Куртенэ структурно соотносил синтагму со словом, тогда как в подавляющем большинстве случаев она представлена единой лексико-грамматической группой.

Слова образуют языковую картину предметного мира. В языке в значении слова отражён сущностный признак реалии, отличающий её от всех иных реалий мира, но объединяющий по наличию данного признака со всеми однотипными предметами, т.е. слово в языке отражает реалию-тип, имеет несколько значений, и все они носят обобщающий характер.

В речи же в слове актуализируются самые разные акцидентные признаки конкретной реалии, выделяющие её уже среди всех однотипных, оно осложняется появлением у него различных грамматических значений и, таким образом, приобретает ситуативное содержание.

По сути, это была первая попытка чёткого и последовательного разграничения двух лингвистических сфер и их единиц. Однако говоря о синтагме и предложении, Бодуэн де Куртенэ не смог убедительно разграничить слово, синтагму и предложение, в связи с чем термин синтагма в данном значении не закрепился в науке. С ним ушли в тень важнейшие научные и методологические идеи – о необходимости чёткого и последовательного (не декларативного, а подлинного) разграничения сфер языка и речи, языковых единиц и речевых, а также о реальной единице порождения речи.