23. Концепция научного знания и. Канта.

ни эмпиризм, ни рационализм не могли удовлетворительно объяснить возможность научного познания действительности, ­имеющего математическую форму и формулирующего строгие законы природы. В этой-то ситуации Кант осуществляет то, что он сам назвал «коперниканским переворо­том» в представлениях о познании. Что он имел в виду? Когда выяснились существенные трудности в объяснении движений небесных тел на основе предположения, что звезды вращаются вокруг наблюдателя, Коперник, разъясняет Кант, попытался объяснить эти движения, исходя из противоположного предпо­ложения, что движется наблюдатель, а звезды находятся в со­стоянии покоя. Аналогично, говорит Кант, если мы не можем объяснить, каким образом наше знание сообразуется со своим предметом, не окажется ли более успешной попытка объяснить познание, если исходить из противоположного предположения, а именно что познаваемый предмет сообразуется с нашими по­знавательными способностями. В каком смысле можно говорить о том, что предмет познания сообразуется с нашим познанием? В том, что предмет познания не является не зависимым от нашего познания. Процесс позна­ния выступает как процесс конструирования предмета познания. Это не пассивное восприятие предмета; нет, при этом субъект вкладывает что-то в познаваемый предмет, т. е. привносит в него нечто от себя. Никак иначе, говорит Кант, нельзя объяснить воз­можностьаприорного познания. Субъект не может познавать априорно независимо от него существующий предмет. А вот ап­риорное познание того, что сам же субъект привносит в объект познания, возможно и объяснимо. По Канту априорное знание, появляясь вместе с опытом, тем не менее не зависит от самого опыта. Априорное знание возможно, т.к. опыт не даёт знанию всеобщность и необходимость. Если в науках есть всеобщное и необходимое знание, то оно может быть обусловлено только априорным знанием.

Критика чистого разума

Основной проблемой является вопрос "Как возможно чистое знание?" Прежде всего это касается возможности чистой математики и чистого естествознания («чистый» означает «неэмпирический», то есть такой, к которому не примешивается ощущение). Указанный вопрос Кант формулировал в терминах различения аналитических и синтетических суждений. Аналитические суждения - суждения, которые не добавляют нового знания и характеризуются как атрибуты субъекта. Например, суждение "Все тела протяжённые". Протяжённость в данном случае рассматривается как необходимый атрибут понятия "тело". Синтетические суждения - суждения, которые дают новое знание и отражают свойства, которые не принадлежат субъекту "по определению". Кант также разделяет априорное - доопытное и апостериорное - полученное в результате опыта. С учётом этих понятий, исходный вопрос звучит так: "Как возможны синтетические суждения априори?". Все суждения, основывающиеся на опыте, являются синтетическими. Однако, Кант утверждает, что существуют три сферы априорных синтетических суждений:

Математика - не опирается на опыт;

Принципы естествознания: причинность, закон сохранения материи, равенство действия и противодействия;

Метафизика, т.к. она выходит за пределы возможного опыта.

Таким образом, исследование человеческого познания, по Канту, требует ответа на вопрос: как возможны априорные синте­тические суждения? Этот общий вопрос сообразно тем основ­ным сферам, в которых обнаружились синтетические суждения априори, подразделяется у Канта на следующие:

Как возможна чистая математика?

Как возможно чистое естествознание?

Как возможна метафизика в качестве природной склонности и как возможна метафизика как наука?

Нас будет интересовать ответ Канта на первые два вопроса.

Трансцендентальная эстетика

Так называется раздел кантовской системы, в котором ана­лизируются априорные механизмы, присутствующие в самом чув­ственном опыте. Понятие «трансцендентальное» относится к выходящим за пределы опыта условиям возможности этого опы­та. Наш чувственный опыт представляется нам «просто» резуль­татом воздействия внешних предметов на наши органы чувств. Мы отнюдь не замечаем при этом — и в принципе не могли бы заметить, — что мы не просто воспринимаем, но привносим в воспринимаемый предмет нечто от себя. В этом смысле априор­ные синтезирующие механизмы выходят за пределы любого воз­можного опыта, ибо мы не воспринимаем их. В то же время опыт был бы невозможен без этих синтезирующих механизмов, ибо, как объясняет Кант, опыт есть синтез данных чувственного вос­приятия согласно некоторым априорным принципам; без них опыт был бы не знанием, а набором восприятий. Кантова трансцендентальная эстетика показывает, что чувст­венный опыт имеет сложную структуру. Его невозможно рас­сматривать как простой результат воздействия внешнего предмета на наши органы чувств. Внешние предметы, по Канту, воздейст­вуют на наши органы чувств, но познающий субъект при этом не является пассивным регистратором этих воздействий. Субъект выступает как единство пассивности и активности; восприимчи­вости и спонтанности. Кант подчеркивает, что созерцания дают нам только явления, а не вещи сами по себе: «...наше чувственное пред­ставление никоим образом не есть представление о вещах самих по себе, а есть представление только о том способе, каким они нам являются». «Все, что может быть дано нашим чувствам (внешним — в пространстве, внут­реннему — во времени), мы созерцаем только так, как оно нам является, а не как оно есть само по себе...» . Итак, Кант противопоставляет явление и вещь саму по себе. Вещь сама по себе (иногда говорят «вещь в себе»,ноумен) независима от нашего восприятия. Она существует вне сознания. Кант утверж­дает, что вещи сами по себе существуют. Многообразие чувствен­ных впечатлений, с которых начинается наше познание внеш­ней реальности, вовсе не есть порождение познающего субъекта. Он не вытягивает их из себя, как паук — паутину. Нет, они воз­никают у нас благодаря тому, что вещи сами по себе каким-то образом воздействуют на наш воспринимающий аппарат — аффицируют его, как выражается Кант. Но тем не менее в каждом акте восприятия задействован весь априорный аппарат познаю­щего субъекта. Благодаря этому воспринимаемый объект несет в себе структуру этого априорного аппарата. Априорная форма со­зерцания оказывается одновременно и необходимой формой любого возможного объекта восприятия. Условия возможности опыта, таким образом, являются условиями возможности объектов опы­та. Таким образом, Кант раскрывает сложную структуру чувст­венного опыта. Поэтому отождествление знания, данного по­средством опыта, с апостериорным знанием неправомерно. А ведь именно на таком отождествлении базировался классиче­ский эмпиризм, а впоследствии и позитивизм. Но опыт, согласно учению Канта, имеет еще более сложную структуру, ибо в его формировании участвует также и рассудок с собственными априорными структурами. Раздел кантовского исследования, посвященный выявлению и рассмотрению рабо­ты априорных структур рассудка, называется трансценденталь­ной логикой. Эта логика, в свою очередь, подразделяется на трансцендентальную аналитику и трансцендентальную диалек­тику.

Трансцендентальная аналитика

Трансцендентальная аналитика дает ответ на второй транс­цендентальный вопрос: Как возможно чистое естествознание? Под «чистым» естествознанием подразумевается та часть науки о природе, которая не может происходить из опыта. Это, как уже объяснялось выше, всеобщие и необходимые суждения, т. е. за­коны науки (или законы природы). В любом реальном научном законе, конечно, априорная компонента перемешана с апосте­риорными. Однако сама форма закона, т. е. его качество необхо­димого и всеобщего суждения, опирается на априорные основа­ния. Зрелая теоретическая наука, как известно, отличается тем, что она формулирует законы, а не только эмпирические обобще­ния. Таким образом, получается, что сама форма научности обя­зана своим происхождением априорным структурам рассудка, и без них не может быть науки (а могут быть в лучшем случае кол­лекции сведений). Итак, естествознание исследует природу и формулирует ее законы. «Природа есть существование вещей, поскольку оно оп­ределено по общим законам». В самом деле, уче­ный, подходя к исследованию того или иного явления, уже зара­нее знает, что оно подчинено определенным регулярностям (хо­тя пока не знает, каким именно — на это и направлено его исследование), что изменения изучаемого явления имеют при­чину и скоррелированы с ней, что в природе ничто не возникает ниоткуда и не исчезает бесследно, и т. п. Ученый исходит из то­го, что в природе дело обстоит именно так, — иначе его исследо­вательская деятельность потеряла бы смысл. Итак, до всякого исследования познающий субъект подходит к природе, как под­чиненной некоторым общим законам. Такой подход не вытекает из опыта, напротив, он составляет условие возможности опыта и научного исследования. Получается, что рассудок априори пред­писывает природе, что она должна подчиняться некоторым за­конам. Это и имеет в виду Кант. Опыт может иметь объективное содержание, только если в него привносится нечто деятельностью связывания. Эту деятельность и осуществляет рассудок. Мы не замечаем ее в собственном восприятии, тем не менее ее не может не быть. В са­мом деле, органы чувств дают нам многообразие разрозненных чувственных впечатлений: зрительных, слуховых, тактильных и пр. А в нашем опыте все это связано так, что мы имеем воспри­ятие определенных целостных объектов и их свойств и отноше­ний. В любом опыте мы воспринимаем больше, нежели нам могут доставить органы чувств. Благодаря чему же в опыт привносится единство и определенная законосообразная упорядоченность, благодаря чему опыт приобретает объективную значимость? Благодаря деятельности рассудка. Именно деятельность рассуд­ка составляет условие любого возможного опыта. ОПЫТ ЕСТЬ СО­ВМЕСТНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ ЧУВСТВ И РАССУДКА. Таким образом, опыт формируется благодаря тому, что дан­ные чувственного созерцания оформляются с помощью особыхпонятий, коренящихся в самом рассудке. То есть чувства дают ощущения, рассудок же беспрестанно выносит суждение о них тем, что он подводит ощущения под чистые понятия рассудка, или категории. Категории не могут следовать из опыта, ибо они сами есть условие всякого опыта. Категории есть «понятия о предмете вообще, благодаря которым созерцание (предмета) рассматривается как определенное с точки зрения одной из ло­гических функций суждения», тогда как сам рассудок представляет собой способность априори связывать и приводить многообразие наших представлений к единству. Данные восприятия подводятся под априорные категории, которых Кант выделяет двенадцать. Среди них, помимопричинности, назовем категории единства, множественности, реальности, субстанции, возможности, необ­ходимости. Рассмотрение системы априорных категорий логич­но подводит к теме всеобщих и необходимых законов природы: «Основоположения возможного опыта суть вместе с тем всеоб­щие законы природы, которые могут быть познаны априори». Поэтому анализ категорий приводит к ответу на второй трансцендентальный вопрос: как возможно чис­тое естествознание?Ответ состоит в том, что оно возможно, во-первых, потому, что изучает явления, а не вещи сами по себе, а во-вторых, потому, что априорная, присущая самому познающе­му субъекту система категорий объясняет «то систематическое, что необходимо для формы науки». В заключение подчеркнем еще раз, что априорные категории, по Канту, — это формы мыс­ли, приобретающие объективную реальность только в примене­нии к данным созерцания. Они теряют всякое значение, если отде­лить их от предметов опыта и соотнести с вещами самими по се­бе, которые не могут быть даны в опыте. Мы можем только мыслить о таких вещах, составить себе их идею. Поэтому Кант в данном контексте называет вещи сами по себе ноуменами. Важ­но понять, что категории неприменимы к ноуменам. Они при­менимы только к тому, что может быть предметом возможного опыта. Тем самым мы опять приходим к теме границ познания.

Трансцендентальная диалектика

Для человека характерно стремление к выходу за эти грани­цы. Кант обсуждает такую способность, которая оперирует идеями, выходящими за пределы возможного опыта. Он называет эту способность разумом. Является ли разум особой, наряду с рас­судком, познавательной способностью? Если это познание, то познание чего? Не данной в опыте реальности? Если она не дана в опыте, то может быть лишь умопостигаемой. Но умопостигае­мое — это и есть предмет метафизики. Значит, разум — это по­знавательная способность, гарантирующая возможность мета­физики? Нет. Кант показывает, что априорный аппарат, кото­рым оснащен познающий субъект, неприменим для познания ноуменов. Поэтому подобная попытка ни к чему хорошему при­вести не может: разум в этом случае становится диалектическим. Кант определяет диалектику как «логику видимости». То есть диалектическое рассуждение только создает видимость позна­ния, которое якобы относится к какому-то объекту. Объекты диалектических рассуждений не более чем видимость и иллюзия. Кант ставит свой целью разоблачить подобные иллюзии. Антиномии представляют собой пары утверждений, из кото­рых одно является логическим отрицанием другого (тезис и ан­титезис). По законам логики из таких утверждений одно должно быть истинным, а другое — ложным. Поэтому разум хочет выяс­нить, тезис верен или антитезис, и для этого стремится рассмот­реть их обоснования. Но оказывается, что доказательство как те­зиса, так и антитезиса равно убедительны, или, если хотите, рав­но неубедительны, и разум никак не может сделать выбор. Кант формулирует следующие четыре антиномии. 1. Тезис Мир имеет начало во времени и ограничен также в простран­стве. Антитезис Мир не имеет начала во времени и границы в пространстве; он бесконечен и во времени, и в пространстве . Если представить себе, что мир бесконечен в пространстве и во времени, то мы будем иметь парадокс истекшей бесконечно­сти; а если представить его конечным, то встает вопрос: что «за» границей пространства и «до» начала времени? 2. Тезис Всякая сложная субстанция в мире состоит из простых час­тей, и вообще существует только простое или то, что сложено из простого. Антитезис Ни одна сложная вещь в мире не состоит из простых частей, и вообще в мире нет ничего простого. Эта антиномия связана с проблемой того, является ли реаль­ность бесконечно делимой, или существуют неделимые, т. е. аб­солютно простые элементы. Кант говорит о том, что стремление к выходу за пределы воз­можного опыта присутствует в человеческой природе. Оно при­открывает человеку его Призвание в мире. Однако по большей части это стремление получает неправильное направление. Мы не можем обладать полным и завершенным предметом позна­ния. Но зато полнота, завершенность, организация всего позна­ния в единое целое всегда стоят перед рассудком как его беско­нечная задача. В свете этого мы получаем возможность понять природу и задачу разума. Разум выступает как способность зада­вать регулятивные принципы познания и указывать на его цель. Третья антиномия связана с проблемой детерминизма и сво­боды. Тезис тут утверждает, что в мире, кроме причинности по законам природы, существует и свобода, тогда как антитезис гласит, что в мире нет никакой свободы и все совершается толь­ко по законам природы. А четвертая антиномия связана с вопро­сом о том, все ли причины в мире обусловлены предшествующи­ми причинами, или имеется необходимая, безусловная причина, т.е. Бог. В этих антиномиях перед нами встают проблемы, свя­занные с тем, как совместить научную картину мира (антитезис) с Религиозным и нравственным сознанием (тезис). В самом де­ле, свобода человеческой воли является необходимой предпосьлкой для моральной и юридической ответственности. Реше­ние Канта заключается в том, что и тезис, и антитезис верны. Это возможно, потому что у них разный предмет. Антитезис отно­сится к миру, изучаемому точным математизированным естест­вознанием. Но ведь этот мир есть лишь явление, а не мир сам по себе. И это дает, как считает Кант, религиозному и нравственно­му сознанию логическую возможность относить свои утвержде­ния к ноуменальной реальности, не впадая в противоречие.