6. Г. Or.T Журнал путешествия по земле донских казаков к Кав­казу и в Астрахань, «Северный Архив» 1825, jSfe 7, стр. 249.

7. Цгвиа, фонд: Военно-ученый архив (в дальнейшем сокра* щенно; вуа), дело № 2413, л. 24/об.

Измаил-бея. Мотивировка представления: «Сражался

сильно и збив неприятеля с валу завладел оным». Ру*' кою Потемкина против имени Измаила сделана пометка о том, что Измаил-бей о'тлично оказал «храбрость и' усердие». Однако тут же о>н добавляет: «Но как маго-- метанин то и зависит от благсшолелия».⁷.

Суворовское представление возымело все-таки свое действие: Измаил:бей был награжден орденом.

Таким образом, только теперь мы получаем возмож­ность понять, кто был героем лермонтовской поэмы.

Измаил-бей, суворовский герой, до последнего вздоха, сохраняет память о своем участии в знаменитой суво­ровской «баталии»: орден, которым был награжден

Измаил-бей за геройский подвиг во время штурма Из­маила, был Георгий 4-й степени — крытый белой эмалью крест на полосатой ленте⁸.

II

«Измаил-бей» писался в 1832 году.

Попытаемся установить, как возник замысел «Изма­ил-бея» и уяснить причину стремления Лермонтова к точному использованию исторического и фольклорного материала в своей поэме.

Уже в 1829 году поэт пишет такие стихотворения, как «К Д...ву», «Посвящение. NN», «Жалобы турка», В России «везде шипят коварства змии» («К Д...ву»), «царствует порок («Посвящение. NN»), «стонет чело­век от рабства и цепей» («Жалобы турка»)- О таких же настроениях Лермонтова свидетель­ствует и ряд его других стихотворений 1829 и 1830 го­дов: «Олег» («Ах, было время, время боев»), «Моно­лог», «Кавказу», «Опять вы, гордые, восстали», «Тьг мог быть лучшим королем», «Новгород», «Пир Асмо- дея», «К*** » и т. д.

Одним словом, мы видим, что уже в самом начале лермонтовское вольнолюбие вовсе не страдало аб­страктным характером, но проявлялось в форме кон­кретно-политической. При этом стремление к чрезвы­чайно активной действенности было особо подчеркнуто. Например, е1 стихотворении «Ты мог быть лучшим ко­ролем» Лермонтов пишет: «Есть суд земной и для ца­рей»-

Совершенно естественно, что идея «суда земного» привела Лермонтова, в творчестве которого в то же время отчетливо проявился культ героев, к изображе­нию образа политического борца- Обстоятельно изображен образ политического борца в1 «Последнем сыне вольности» (1830 год). Вадим, герой «Последнего сына вольности», гибнет, «деспотия* торжествует. Тема разрешается трагически.

Сей из усердия подвергал жизнь свою, находясь в штурме с Измаил-беем, отбил у неприятеля четыре знамя». (ЦГВИА, ф. 52, д. № 571, Л. 57).

Однако повышенное чувство реализма, которым обладал Лермонтов, заставляет его искать возможность такого выхода, при котором действие разрешалось бы торжеством героя, а не его поражением и гибелью. В «Последнем сыне вольности» причина поражения и ги­бели Вадима — взаимная отчужденность его и наро­да — изображается как трагическая неизбежность. Но, написав после «Последнего сына вольности» драму «Странный человек» (1831), в которой в чисто радищев­ских тонах изображено крестьянство (в отношении такого изображения крестьянства эта драма является дальнейшим развитием написанной раньше драмы «Menschen und Leidenschaften»), Лермонтов должен был бы придти к идее крестьянской революции. Он к ней и пришел^- В этой мысли Лермонтова утверждала сама жизнь: в это время происходили многочисленные крестьянские восстания, начинал волновать умы приз­рак крестьянской революции, оживал образ Пугачева- Интересно, что в тот же период тема крестьянской революции настойчиво звучит в творчестве Пушкина («Капитанская дочка», «Дубровский»).

Итак, Лермонтов пишет «Вадим», роман из эпохи пугачевского восстания. Однако и теперь Лермонтов не приходит к более оптимистическому решению стояв­шей перед ним проблемы. Любопытная черта лермонтов­ского творчества заключается в том, что оно было для не­го в значительной мере формой разработки его идейных воззрений, способом выяснения для самого себя зани­мавших его вопросов. «Вадим» находится в тесной свя­зи с «Последним сыном вольности». Между прочим, на это указывает уже общность имен героев обоих произ­ведений- Таким образом, и после тщательной творче­ской разработки основная лермонтовская тема этого периода разрешалась неизменно попрежнему,— траги­чески- Но Лермонтов, убежденный в бесперспективно­сти борьбы, приходил не к мысли о покорности, но к мысли о героически-романтической смерти.

Поэма «Измаил-бей» писалась в 1832 году. В это время творческое внимание Лермонтова напряженно сосредоточилось на изображении образа политического борца, «свободы друга» (I, 16). Судьба этого героя — романтически-героическая гибель. Этот человек созда­вал историю, становясь ее жертвой. Он был одинок.

17

Лермонтов в поэме «Измаил-бей» изображает роман­тического героя, участвующего в политической борьбе, трагически погибающего. Это исторически довольно точ­но. Но то, что мы сообщили выше о реальном Измаил? бее, дает ведь нам пока право утверждать, что достот верна только героическая характеристика главного дей­ствующего лица поэмы. Однако мы сообщили еще не все.

Измаил-бей принимал очень своеобразное участие в политической борьбе. Судьба его была трагическая.

Ш.

К.абарда издревле — еще с шестнадцатого столетия — была в др>жеских отношениях с Россией. В ноябре 1552 года к Ивану Грозному прибыли черкесские князья с просьбой о защите против крымского хана и о покро­вительстве: «Приехали к Государю Черкаские Князи Маушук да К. Иван Ензбозлуков, да Танашук, чтобы Государь вступился в них, а их с землями взял к себе в холопи, и от Крымского оборонил»⁹.

Брак Ивана Грозного с Марией Темрюковной, до­черью кабардинского князя Темрюка Идарова, еще бо­лее укрепил дружеские связи. В царствование Федора Иоанновича к титулу русских государей был присое­динен титул «Государя земли кабардинской».

В конце XVI — начале XVII столетий сношения с Ка- бардой прервались. Лишенная всякой поддержки России, Кабарда была принуждена признать зависимость от крымского хана.

В царствование Петра I, в начале XVIII века, стали устанавливаться у кабардинцев более близкие отноше­ния с Россией. Во время похода Петра I к Дербенту отряд кабардинцев добровольно присоединился к вой­скам Петра и принимал участие в походе.

В 1736 году, с началом войны России против Турции, кабардинцы стали на сторону России и действовали против закубанцев, подданных Турции.

По окончании войны, по заключенному в 1739 году Белградскому мирному договору, Кабарда — Малая и Большая — была признана независимой и от Турции, и от России. «Нужно заметить, — пишет Н. Грабов- скйй, — что в описанный период времени, когда Рос­сия еще не имела достаточной силы, чтобы поддержать на Кавказе свое владычество, кабардинцы стояли на стороне последней совершенно добровольно и оказыва­ли помощь русским из простого чувства дружелюбия, не требуя за это никакого возмездия и даже не поль­зуясь в свою очередь, в трудных обстоятельствах... по­мощью со стороны русских войск»¹⁰.

После русско-турецкой войны, начавшейся в 1768 г. и законченной Кучук-Кайнарджийским мирным догово­ром, в 1774 году Кабарда была окончательно присоеди­нен;' к России.

Вопрос о взаимоотношениях между Россией и Кабар- дой следует рассматривать под углом зрения конкрет­ных исторических условий.

Кавказские народы на протяжении веков испытывали гнет ирано-турецких захватчиков. Восточная Грузия и восточное ханство Закавказья находились под гнетом иранских завоевателей, а Западная Грузия и Западный Кавказ под гнетом султанской Турции и её вассала —

Крымского ханства. Ирано-турецкие угнетатели грабили народы Кавказа, опустошали аулы, уводили в плен на­селение. Кавказские народы издавна видели в России своего защитника и покровителя, при помощи которого они могли освободиться от иноземного гнета. Из закав­казских народов первыми стали добиваться подданства России грузины, а на Северном Кавказе — кабардин­цы, а за ними и другие северо-кавказские народы.

Через Кабарду установился путь, связывающий Роо сию с Закавказьем. «В XVI в. уже установился путь, по которому проходила связь России с Шемахой через Дарьял и пути через Кабарду, Дагестан и Кахетию. В это время Кахетия искала у России под­держки в борьбе против нападавших на нее Турции, Ирана и кумыков. Русские посольства в Кахетию обычно в XVI веке шли кружным труд­ным и продолжительным путем через Дарьял. От Тер­ского городка послы шли вверх по Тереку и Сунже через земли Кабарды до того пункта, где верховья Сун- жи подходят к Тереку... в середине XVII в. русское посольство подьячего Елчина (1639—1640) прошло дру­гим путем через Кабарду по р. Баксан, и далее через пе­ревал Донгус-Орун в Сванетию он попал в Мингре- лию»12.

Кабарда еще в XVI веке стала считаться вотчиной Московского государства. Грузия была присоединена к России в 1801 году.

Переход кавказских народов под протекторат России явился прогрессивным для кавказских народов фактом. Прогрессивное значение перехода кавказских народов под протекторат России заключалось и в том, что ирано­турецким набегам и опустошениям на Кавказе был по­ложен конец, и в том, что вступление под протекторат

России отсталых* феодально-раздробленных кавказских народов и племен* многие из которых находились еще в стадии патриархально-родового строя, дало толчок бо­лее интенсивному развитию их производительных сил.

Но колонизаторская политика царизма, выражавшая­ся в захвате Лучших земель, полном игнорировании местных нравов и обычаев, порождала недоверие среди кабардинского населения к русским властям, переходя­щее иногда во враждебные отношения к России.

Среди кабардинских феодалов былй люди, которые, учитывая конкретную историческую обстановку, стре­мились к достижению согласия между Россией и Кабар- дой, к устранению вражды.

Руководствуясь приведенными нами соображениями об исторической прогрессивности воссоединения Кабарды с Россией, необходимо признать такое направление их деятельности, конечно, прогрессивным, но нежелание их поступиться своими классовыми интересами там, где они затрагивались русскими властями, брало верх над прогрессивными стремлениями и нередко приводило их к. открытой вражде с Россией.

Одним из таких людей и был Измаил-бей Атажукин п. Измаил-бей был в числе горцев, отправленных на Кавказ после смерти Потемкина-Таврического. Эти гор­ды состояли при Потемкине ¹¹.

В 1794—1795 годах в Кабарде произошло возмуще­ние, подмятое частью кабардинских феодалов, из-за вы­боров в учрежденные русским самодержавием родовые суды (для князей с их подвластными. Ред.) и расправы (суды для узденей с их подвластными. Ред.).

Нарушенная тишина была восстановлена после того, как был «паки введен в Кабарду воинский деташа- мент» ¹².

И вот, во время восстания 1794—1795 годов, оказы­вается, в числе «особенно замеченных» «.в воспламе­нении умов и в предприимчивости увлекать оные с пра­вого пути» был не кто иной, как Измаил-бей Атажукин. Следует принять во внимание, что Измаил-бей в дан­ном случае руководствовался побуждениями', вытекав­шими из осознания им своего положения крупного кабар­динского феодала: родовые суды и расправы были уч­реждением, весьма сильно ограничивавшим власть и пре­рогативы феодально-дворянской верхушки Кабарды. Вместе с двумя другими главарями возмущения — своим бра'том, премьер-майором Адиль-Гиреем Ата- жукиным и подполковником Атажуко Хамурзиным — по распоряжению Екатерины II он был сослан в Ека- Тёринослав.

В 1804 году в Кабарде происходили волнения, выз­ванные также выборами в родовые суды и расправы, которые производились один раз в три года.

Кабардинским феодалам в свою борьбу против уста­новления родовых судов и расправ удалось привлечь часть подвластного им крестьянского населения, же­стоко ими эксплоатируемого и находившегося в непре- -рывной вражде с ними. Объясняемся это, с одной сто- роны, влиянием мусульманского духовенства, которое -старалось разжечь вражду между кабардинцами и рус­скими поселенцами на линии, стараясь придать ей ха­рактер религиозной борьбы, с другой стороны, колони* -заторскими действиями царских военных властей на Кавказе.

Главную роль в событиях играл Росламбек Мисо- стое^{1 16}.

В том же году, осенью, после того, как восстание уже началось, в Кабарду с севера, из Петербурга, при­ехал двоюродный брат Росламбека — князь Атажу- кин ¹³.

Он долгие годы прожил на севере и только теперь возвращался на родину. Кабардинец этот был русским офицером. В русской армии он служил давно.

То, что приехавший на Кавказ Измаил Атажукин, полковник, двоюродный брат Росламбека ¹⁴, награжден­ный крестом Георгия 4-й степени за участие в штурме крепости Измаил, и Измаил-бей — одно и то же лицо, нвствует из документа, который мы сейчас приведем.

По существовавшим правилам крест, которым был награжден Измаил-бей, после его смерти был прислан с Кавказа, где Измаил-бей умер, в Петербург, в Капи­тул императорских и царских орденов. Крест с Кав­каза был прислан при отношении генерал-лейтенанта Ртищева- В «Журнале Капитула российских орденов» под 3 апреля 1812 года значится поступление зтого креста: «Св- Георгия 4 класса после умершего кабар­динского владельца полковника князя Атажукова...» ¹⁵. При проверке оказалось, что князь Атажуков в списках награжденных никогда не значился. Тогда на Кавказ к Ртищеву был послан запрос с просьбой разъяснить недоразумение. В том же «Журнале» под апрелем сле­дующего 1813 года значится: «Слушаны... 3. Отноше­ние генерал-лейтенанта Ртищева под № 556-м, коим на отношение сего капитула уведомляет, что кабардин­ский владелец полковник князь Измаил Атажуков, получивший орден св. Георгия 4-го класса 1791 года марта 25-го дня назывался также и Измаил-Беем» ¹⁶.

Следовательно, Измаил-бей приехал в Кабарду тог­да, когда там начиналось восстание. Приехал он в тысяча вь~емьсот четвертом году, осенью¹⁷.

Вот что пишет Лермонтов, приступая к рассказу: Старик и воин молодой Кипят отвагой и враждой.

Уж Росламбек с брегов Кубани Князей союзных поджидал...

В тот самый год, осенним днём?

Между Железной и Змеиной 22t Где чуть приметный путь лежал,

Цветущей, узкою долиной Тихонько всадник проезжал...

(III, 196—197).

Следовательно, Измаил-бей Атажукин по возкращ^ нии в Кабарду принимает непосредственное участие в происходивших там событиях. Об этом и рассказыва­ет Лермонтов-

Но исторический Измаил-бей по приезде на Кавказ много усилий потратил, чтобы мирными средствами добиться согласия между русскими властями и непокор­ными кабардинскими князьями. Эти попытки он часто предпринимал в обход распоряжавшихся на Кавказе властей.

Такова была историческая действительность. Однако исходная ситуация лермонтовской поэмы иная. Тут дело не только в том, что Лермонтову, писавшему по­эму и поэтому руководствовавшемуся законами по­строения художественного произведения, необходимо было создать большую романтическую и драматическую напряженность сюжета. Ниже мы увидим, в какой мере и в этом Лермонтов сообразовался с материалом, положенным им в основу своей поэмы.

Вообще Лермонтов разрешал себе очень мало от­ступлений. Это необходимо иметь в виду при изучении композиции этой поэмы, композиции, определявшей­ся не только мотивами чисто литературной целесо­образности построения, опирающегося на те или иные эстетические принципы, но также зависевшей от уста­новки на точность в изображении фактов реальных. Кроме того, некоторые отступления, может быть, объяс­няются еще и неточностями, которые заключались в слышанных Лермонтовым рассказах. Укажем на сле­дующий пример.

В начале «Измаил-бея» Лермонтов, как Мы сказали, имеет в виду события 1804 года. В двенадцатой строфе второй части поэмы имеется в виду все тот же год. Следующая же строфа начинается со слов «зима про­ходит», и дальше даётся опйёание начавшихся воен­ных действий. Дело в том, что именно по окончании зимы, в марте 1805 года, в Кабарду была соверЩена военная экспедиция.

Лермонтовское описание очень близко К действи­тельной обстановке- Отряд Глазенапа после вступления в Кабарду остано­вился у Кыз-бурунского ущелья, на реке Баксан. Бак- санское ущелье было трудно проходимым. В одном из мест его кабардинский князь Тау-Султан, которому оно принадлежало, сделал на скале надпись: «Только друг проходит».

Когда отряд расположился на отдых и принялся за ужин, была уже ночь. Вдруг из ночной тьмы раздались выстрелы: горцы подошли близко к лагерю и открыли стрельбу. Сражение продолжалось всю ночь.

Произведенная утром рекогносцировка установила, что дальше в ущелье находится большой аул, занятый значительным количеством горцев.

В Баксанском ущелье и происходили все военные действия, имевшие место во время мартовской экспе­диции 1805 года ¹⁸.

Лермонтов так описывает события весны 1805 года:

Зима проходит; облака

Светлей летят по дальним сводам,

В реке глядятся мимоходом;

Но с гордым бешенством река,

Крутясь, как змей, не отвечает Улыбке неба своего,

И белых путников его Меж тем упорно обгоняет.

И ровны, прямы, как стена,

По берегам темнеют горы...

Завоевателю преграда Положена в долине той;

Из камней и дерев громада Аргуну давйт под собЬй.

К аулу нет пути йного;

И мыслят горцы: «Враг лихой! Tfe6e могила уж готова!»

Но прямо враг йдет на них,

И блеск орудий громовых

Далеко сквозь туман играет.

— И Росламбек совет сзывает;

Он говорит: «В тиши ночной Мы нападем на их отряды,

Как упадают водопады В долину сонную весной...»

(III, 221—222).

Совершенно очевидна близость лермонтовского опи­сания реальной обстановке. Отступление здесь только в том, что у Лермонтова действие происходит на Аргу­не, в то время как в самом деле этот эпизод произошел на Баксане.

Приезд Измаил-бея на Кавказ в 1804 году был след­ствием его попытки осуществить свой план решитель­ного изменения взаимоотношений русских властей с горцами.

22 августа 1804 года граф Кочубей, бывший в то время министром внутренних дел, писал инспектору Кавказской линии главнокомандующему в Грузии и астраханскому военному губернатору князю Цицианову: «Из прилагаемого при сем в копии высочайшего указа, на имя генерал-лейтенанта Глазенапа данного, в. с. усмотреть изволите отправление на линию известного полк. Измаила-бея Атажукова¹⁹.

Я считаю нужным изъяснить вам причины, побудив­шие Е. В. употребить его на службу.

Измаил-бей в начале сего года представлял о разных неудобствах доселе бывшего горских народов управ­ления и средства, признаваемые им лучшими к по­правлению оных.

Неудобства и средства изволите вы усмотреть из прилагаемой при сем особенной записки- Предполагае­мо было тогда же представление его и самого его от­правит к в- с., с тем, чтобы по усмотрению вашему употребили вы его на службу, где и как приличнее най­дете; но разные личные его здесь обстоятельства оста­новили тогда сие предположение.

Ныне отправляя его на Линию, Е. В. предполагать изволит, что не оставите вы в свое время снабдить ген.-л- Глазенапа предписанием, где и каким образом признаете вы удобнейшим употребить Измаил-бея и какое можно будет сделать употребление из средств, представляемых им к успокоению горских народов, если по рассмотрению вашему и местному познанию они послужить к тому могут»²⁰.

Итак Измаил-бей, один из организаторов восстания 1794—1795 годов, сосланный после этого, теперь, по личному распоряжению Александра I, посылается на Кавказ с предложением использовать его на службе-

Вспомним, когда все это происходило. Это было начало царствования Александра I, когда так сильны были у Александра либеральные тенденции, когда его окружали такие советники, как Кочубей, Новосильцев, Адам Чарторыйский, Строганов. Поэтому так благо­склонно была им принята записка Измаил-бея, в кото­рой он «представлял о разных неудобствах доселе быв­шего горских народов управления и средства, призна­ваемые им лучшими к поправлению оных»- В этой за­писке говорилось: «Усмирить силою... горских жителей никогда возможности не будет»²¹, указывалось на притеснения, чинимые горцам, и доказывалась не- обходимость привлечь горцев на сторону России мир­ным путем.

Любопытно то обстоятельство, что Измаил-бей, как лицо, которое следует облечь доверием и использовать на службе, упоминается не кем другим, как Адамом Чарторыйским, который, как известно, выдвигал прин­цип «независимости» национальностей. 29 мая 1804 года он писал Цицианову: «Командиром же сего эскад­

рона кажется было бы у места по знанию Российского языка назначить находящегося здесь из горцев полк. Измаил-бея»²². Речь шла о предположенном к созданию в Петербурге кабардинском гвардейском эскадроне.

Измаил-бей направился в Кабарду с широкими по­литическими замыслами. Но кавказское начальство ни в какой мере не намеревалось содействовать осу­ществлению предположений Измаил-бея. Его проект был встречен Ципиановым с откровенной враждеб­ностью, и Цицианов отказался использовать его на* службе на Кавказе-

Измаил-бей все же остался на Кавказе, в Кабарде, и в течение ряда следующих лет пытался, хотя бы и окольными путями, действовать для осуществления по­ставленных им себе целей.

У него часто происходят резкие стычки с властями, которые склонны были рассматривать многие действия Измаил-бея, как заставляющие усомниться в искрен­ности его мирных намерений. Подозрительный полков­ник разъезжал по волнующейся Кабарде, виделся с непокорными князьями и в очень малой степени забо­тился о том, чтобы сообщать о целях этих своих поездок.

Генерал-майор Дельпоццо, управляющий Большой и Малой Кабардой, в рапорте Цицианову от 26 июля 1805 года пишет: «Полк- Измаил-бей находится теперь fc

Кабарде, в своей Ата&уковой и МисостйЬой фамилии.

Я получаю от него на посылаемые к нему о успехе, какой в их фамилии действует, запросы письма, в коих ничего достойного замечания или подлежащего к исполнению содействия, кроме высокопарных полити­ческих, ничего не значущих мыслей не нахожу, и счи­таю так, что либо он в своей фамилии не имеет власти Понудить подвластных своих, или хотя и старший вла­делец, сам не хочет приступить к содействию требуемо­го от него исполнения»²³.

Некоторые другие факты вынуждали Дельпоццо держаться и более определенных мнений.

В рапорте от 6-го июня 1805 года Дельпоццо писал: «По прибытии моем в Константиногорск 22-го мая (1805 года. — А.-К.), прибыли ко мне Мисостовой и Атажуковой фамилии с полк. Измаил-беем владельцы и уздени, которых желание мое было здесь же привести на еерностъ е- и. в. к присяге и определить для выпол­нения претензий наших на собрание баранты срок»²⁴.

Но Измаил-бей попросил отложить все это до воз­вращения его из Джантемировых аулов, в которые он едет «единственно для того, чтоб увидевшись с живу­щими на время там, приехавшими из-за Кубани от- Щетинцами, Адиль-Гиреем, Атажуко Атажуковым и Рослам-беком Мисостовым, условиться на все наши Требования в единогласие»²⁵.

Повидавшись с мятежными князьями, которые игра­ми руководящую роль в происходившем в это время И начавшемся в 1804 году восстании, Измаил-бей, по возвращении в Константиногорскую крепость, рапор­товал Дельпоццо, что в единогласие отнюдь они не 'пришли и, что «отщетинцы» приехать в Константино­горск не согласились.

В рапорте Цицианову от 27-го августа 1805 года Дельпоццо добавляет: «Возвратись он из Жантимирога аула один с несколькими человеками своей фамилии владельцов и узденей в Константиногорск, где я уже ио возвращении от Кубани ожидал его шесть дней* явился ко мне июня 2-го числа, не объявил ничего- основательного, зачем он ездил видеться с своим бра­том, только сказал, что дела, которые касаются до Атажуковой и Мисостовой фамилий, привесть в поря­док он не в силах».

А 13-го апреля 1810 года Дельпоццо доносил коман­дующему войсками на Кавказской линии генералу Бул­гакову о том, что подвластные Измаил бею уздени по­нуждаются Росламбеком Мисостоным к переселению в горы, то есть к переходу к враждебной России части горцев. Тут же Дельпоццо сообщает и о другом об­стоятельстве: «Все прочие владельцы и уздени Атажу­ковой и Мисостовой фамилии и даже племянники полк. Атажукова (Измаил-бея. — А.-К*), составляющие его (Измаил-бея. — А.-К.) партию, находятся при нем». (Росламбеке. — А.-К.)²⁶.

Особенно обостренные отношения у Измаил-бея были с Булгаковым, который прославился своей крайней же­стокостью по отношению горцев, что, в конце концов, вызвало недовольство даже самого Александра.

Один документ, свидетельствующий о враждебных отношениях между Измаилбеем и Булгаковым, отно­сится к 1808 году. Булгаков доносил Александру I: «Явившийся сюда полковник Измаил-бей Атажуков, по высочайшему вашего императорского величества указу 1804 года августа в двадцатый день, для служения в здешнем крае, при положении настоящих дел, — пос­лан был мною в марте месяце сего года, на основании же состоявшегося именного вашего императорского величества указу, в двадцать осьмый день января, о принятии мер к истреблению корня язвы, в Кабарде сокрывшегося²⁷, — почему и позволил я ему Измаил- бею в Кабарду отправиться, для внушения соотчичам его о спасительных от язвы способах, всемилостивейше им дарованных, где он и находился. Потом проезжая от места к месту язвою объятых, приближился к грани­цам нашим и в исходе прошедшего месяца впущен без ведома моего в Кордон Кавказской линии, вручен- ной начальству генерала майора Веревкина, что узнав: я достоверно, предписал третьего числа сего месяца окружить его строгим карантинны,м надзором, срок же очищения предоставил назначить статскому советнику Виену по объявлении которого он Измаил-бей Атажу" ков буйно отрицаясь, решительно отвечал, что возвра­тится е' Кабарду, и десятого на одиннадцатое число из под надзора бежал с осьмью своими узденями- — О чем всеподданнейше доношу...» ²⁸.

29-го мая 1810 года Булгаков доносил Тормасову: «Во время настоящего моего пребывания с войсками в Кабарде, дошли до меня слухи, что полк, князь Изма­ил Атажуков из своих подвластных и разной сволочи самовольно начал устраивать по близости Констан- тиногорска в Бештовогорских лесах кош, по примеру прошлогоднего, который, так как и прежде сего было, убежищем служит людям неблагонамеренным. Постав­ляя себе главною обязанностию всякое зло при самом начале оного истреблять, я за нужное почел предписать 16-го Егерского полка полк. Курнатовскому кош сей, похожий не на что другое, как на гнездо хищников, Е'овсе уничтожить...»²⁹.

Наконец, происходит еще более резкое столкновение-

29-го октября 1810 года большое количество кабар­динцев собралось за Малкой, невдалеке от Прохлад­ной. Булгаков выехал к ним и спросил о причине сбора. Находившийся здесь Измаил-бей, — как сообщается в сохранившемся официальном документе, «с самым наглым видом» отвечал Булгакову, препятствуя отве­чать другим собравшимся, что он собрал кабардинцев для своей надобности.

Когда Булгаков сказал, что без его ведома он не в нраве делать подобные собрания, тогда Измаил-бей, «как-будто пришед в исступление своего ума» — «го­ворил дерзко сими словами»:

«— Что вы, шутите что ли? Я-де происхожу от древ­ней кабардинской княжеской фамилии, и будучи ста­рее все прочих кабардинских князей, во всякое время имею право делать таковые собрания». Здесь, кроме всего, заговорили уже феодальные чувства, которые заставляли болезненно реагировать на вмешательство в феодальные права- Затем Иэмаил-бей вновь настаивал, что он полномо­чен говорить от имени всех собравшихся.

«Когда же в. выс-у не угоднд было позволить ему сего, — пишет в свидетельских показаниях при­сутствовавший при этом штабс-капитан Левитский, — тогда он с совершенным пренебрежением к высочай­ше постановленной над ним власти говорил еше гру­бее прежнего, что ему не только Е'. выс-о, но и никто воспретить сего не может» ³⁰.

В это время собиралась кабардинская делегация к Александру I.

Подполковник Ребиндер, исправлявший должность главного кабардинского пристава, сообщает: «По до­стоверным сведениям, дошедшим ко мне, кн- Измаил Атажуков во всем успел в легковерных Кабардинцах; он сочинил просьбу, в которой поместил все что взято у них силою оружия, удостоверяя их • клятвою, что отнятое у них войском нашим учинено без ведома г. и. и что до самой последней вещи им все возвратится» ³¹- Вскоре следует сообщение: «Действие полк. кн. Из­маила Атажукова развлекло совершенно ветренные и неосновательные умы Кабардинских владельцов»³².

Измаил-бей был арестован. Но прибывший в скором времени на Кавказ для ревизии генерал-майор Верде- ревский распорядился его освободить. Тогда Тормасов и Булгаков пожаловались в Петербург- В этой жалобе

указывалось на то, что Измаил-бей «по освобождении успел уже расстроить Кабардинцев» 38.

Реальный Измаил-бей, как явствует из приведенных выше документов, отнюдь не рвет отношений с русски­ми сейчас же по приезде на Кавказ, продолжает чис­литься на русской военной службе, выполняет некото­рые поручения военных властей. В поэме исходная си­туация иная- Тем не менее выше мы сказали, что лер­монтовская поэма находится в тесном соответствии с тем, что легло в ее основу. Это, действительно, так.

IV

У кабардинцев, не имевших до недавнего времени письменности, фольклор обладал еще и значением лето­писи, в которой отражались исторические события.

Эта особенность кабардинского фольклора дала да­же возможность написать историю адыгейского наро­да, составленную по преданиям39. В бытующих и по настоящее время в Кабарде фольклорных произведе­ниях есть много откликов далекого прошлого. В чис­ле таких произведений есть одно, которое имеет для нас сейчас чрезвычайный интерес-

В августе 1940 года в Кабарде от народного певца, заслуженного деятеля искусств Кабарды Амирхана Хавпачева была записана среди ряда других произве­дений историческая песня, в которой упоминается о нескольких кабардинцах, прославивших себя в бою. Главой их был Исмель Хатокшоко. Вот та часть песни, которая посвящена ему:

Витязь из рода князей великих,

Герой отважный, в бою он страшен,

С мечом непобедим, у врага отнимает надежду

на спасение,

Щедро уорков он одаряет,