2. Образование Древнерусского государства

• отечественной науке историю Древнерусского государства принято начинать с 882 г. В этот год, как свидетельствуют летопи-си, князь Олег, правивший тогда в Новгороде, собрав дружину, пред-принял поход на юг и захватил Киев. В результате объединения двух важнейших центров восточнославянских земель образовалось первое русское государство, которое в исторической науке носило наимено-

вание Киевская Русь.

О том, какие события предшествовали описанному сюжету, рас-сказывает начальная летопись «Повесть временных лет»:

• год 6367 (859). Варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со сла-вен, и с мери, и со всех кривичей. А хазары брали с полян, и с северян,

• с вятичей по серебряной монете и по белке с дыма…

• год 6370 (862) изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род,

• была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готы – вот так и эти прозывались. Сказали руси чудь, славяне, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите кня-жить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами,

• взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгоро-де, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля.

Приведенный сюжет стал основой концепции возникновения государства у восточных славян, названной норманнской теорией (хотя собственно теории в ее завершенном виде никогда не сущес-твовало). Ее начало восходит к трудам немецких ученых Готлиба Зигфрида Байера (1694–1738), Герарда Фридриха Миллера (1705– 1783) и некоторых других, приглашенных Петром I для работы в Императорской Петербургской Академии наук. Опираясь на лето-пись, эти историки выдвинули гипотезу, согласно которой восточ-ные славяне до IX в. не смогли самостоятельно создать государство

• оно было привнесено им скандинавами. С самого своего рожде-

32

ния норманнская теория приобрела яростных противников (в част-ности, в лице Михаила Васильевича Ломоносова), а споры вокруг нее – явную политическую окраску. Дискуссии не прекратились и спустя две сотни лет.

Между тем сегодня большинство исследователей считает норман-нскую теорию несостоятельной в самих своих основах, и для этого есть серьезные аргументы.

Как известно, государство не может возникнуть на пустом месте: нельзя, создав внешний аппарат управления местным населением, счи-тать его сложившимся государством, игнорируя социальную структуру управляемого общества. Для государства должны созреть соответству-ющие институты самого социума – экономические, социальные, поли-тические. Становление государства – длительный, многоэтапный внут-ренний процесс. У восточных славян признаки вызревания раннеклас-совых структур фиксируются вполне определенно не позднее начала VIII столетия, и о них уже шла речь выше. Таким образом, уже задолго до призвания варягов в Новгородскую землю восточнославянское об-щество было подготовлено к появлению государства.

Какова же тогда роль норманнов в политогенезе восточных сла-вян, в образовании Русского государства? Для ответа на этот воп-рос необходимо обратиться к проблеме самих терминов «варяги»

• «русь».

• письменных источниках названия русь (русы) и варяги упот-ребляется довольно часто. В трудах арабских и византийских авто-ров русь четко отделяется от славян и даже противопоставляется им. Русские летописи дают противоречивые данные о соотношении этих терминов. С одной стороны, русь по-разному соотносится с варягами

(«…идоша за море к варягам, к руси…»), с другой стороны, использу-

ются как обозначение одной и той же этнической группы («…и беша у него варязи и словени и прочи прозвашася русью…», «…а словеньский язык и рускый одно есть…»).

За десятилетия изучения терминов русь и варяги было сформу-лировано множество гипотез, возводящих их происхождение к сла-вянским, древнерусским, готским, шведским, иранским и иным ис-токам. Однако поиск этнонимов с такими корнями положительных результатов так и не дал. Решение проблемы происхождения терми-

33

нов русь (русы) и варяги приобрело иное направление, когда поиск их истоков был перенесен из области этнонимов в сферу наименований определенной социальной группы. Игорь Николаевич Данилевский и некоторые другие исследователи отметили любопытный факт: фин-но-угорские народы использовали слова с корнем –русь– для обоз-начения местной знати и племен, которым они платили дань. Кроме того, интересна этимология самого слова. Вероятнее всего, оно про-исходит от североевропейского (исландского) корня –rops–, означа-ющего команду гребцов, участников похода на гребном судне. Та-ким образом, термин русь (русы) в ранних древнерусских летописях обозначает отряд воинов, князя и его ближайшее окружение, прежде всего дружину. Причем речь идет о постоянной княжеской дружине

• местной дружинной знати. К примеру, в «Русской Правде» (XI в.) «русин» – это «гридин, любо купчина, любо ябетник, любо мечник»,

т. е. представитель княжеской администрации или войска, член пра-вящего сословия. Со временем термин, обозначавший сначала только господствующий слой, был перенесен и на государство, и на этнос.

Со второй половины Х в. русами восточные авторы последователь-но именуют население древнерусского государства, а славянами – весь раннесредневековый славянский мир. В «Повести временных лет» тер-мин Русь уже в Х в. употребляется для обозначения государства, а в XI–XII вв. в славянских и иных источниках в двояком смысле – в этни-ческом и принадлежности к государству.

Наемников же, призываемых князем для усиления своей дружи-ны или участия в дальних походах, летописцы именуют варягами. И здесь становится понятно, почему среди них в разных летописных отрывках оказываются то славяне, то представители балтских или финно-угорских племен. Однако в большинстве случаев варяги все же прочно связываются со скандинавами-норманнами. Однако и это вполне объяснимо. Как известно, период с VIII по XI в. в истории Европы именуется эпохой викингов. Тогда норманнские дружины на своих кораблях – драккарах – наводили ужас на обитателей европей-ских побережий. От набегов викинги нередко переходили к освоению

• завоеванию отдельных областей (например, Нормандия во Фран-ции), образовывали свои королевства или занимали главенствующие позиции при дворах европейских монархов. Короли охотно пользова-

34

лись услугами викингов как профессиональных воинов, поручая им разного рода «силовые» операции. Не были здесь исключением и рус-ские князья. Более того, первые правители древнерусской державы вероятнее всего по своему происхождению тоже были скандинавами. Об этом свидетельствует целый ряд фактов, в том числе и этимология имен первых древнерусских князей (Рюрик, Олег, Игорь, Ольга).

Возвращаясь к «норманнскому вопросу» и исходя из приведенных фактов, можно сделать следующие выводы. Восточнославянская госу-дарственность вызревала на протяжении второй половины I тысяче-летия постепенно, проходя этап за этапом. В начале IX в. славянские племена подошли к порогу возникновения единой раннеклассовой державы, однако «переступить» этот порог им помогли выходцы из Северной Европы, придавшие социально-политиче-скому «содержа-нию» «форму» Древнерусского государства путем объединения ряда восточнославянских земель с центром в Киеве. Таким образом, нор-манны ускорили процесс политогенеза восточных славян, послужив своего рода его катализатором, «собирателями» славянских земель. Возглавив Киевскую Русь, викинги относительно быстро ославяни-лись, о чем свидетельствует славянское имя русского князя третье-го поколения Рюриковичей (Святослав). Однако еще какое-то время после этого норманны сопутствовали русским князьям, помогая им не только во внешне-, но и во внутриполитической деятельности (ср., воевода князей Игоря, Святослава и Ярополка Свенельд).

В свете рассмотрения становления Древнерусского государства представляется актуальным затронуть и еще одну важную пробле-

му — существовала ли когда-либо единая древнерусская народность,

составлявшая основу населения Киевской Руси? Эта проблема в на-стоящее время является предметом острых дискуссий. Дело в том, что критериями единой народности выступает целый комплекс признаков, а именно единство языка и территории, общность материальной куль-туры, этническое самосознание. Последнее предполагает осознание представителями самого этноса своего единства и отличия от других народов по принципу «свой – чужой». К сожалению, далеко не все из этих характеристик возможно проследить сейчас применительно ко времени Киевской Руси.

35

В связи с этим одни исследователи (Валентин Васильевич Седов, Петр Петрович Толочко и др.), полагают, что в пользу реального су-ществования древнерусской народности свидетельствуют прежде всего археологические данные. Согласно им, на всей территории Древней Руси бытовали одни и те же типы посуды, костюма, орудий труда, вооружения. Единой были традиции гражданской и военной ар-хитектуры, городского и сельского строительства, хозяйственно-эко-номический уклад, погребальная обрядность. Все это предполагает наличие и общего разговорного языка, и этнического самосознания. В.В. Седов и его единомышленники признают наличие отдельных ре-гиональных диалектов (новгородского, смоленско-полоцкого и др.), этнографические отличия в женском уборе и украшениях, локальные особенности погребального обряда, но считают их в данной ситуации несущественными.

Сторонники другой концепции, к которым можно причислить Петра Николаевича Третьякова, Бориса Александровича Рыбакова и других, опираются, главным образом, на письменную традицию и лингвистические данные, вместе с тем привлекая и археологию. По их мнению, в летописях и ряде литературных произведений (например, в «Слове о полку Игореве») наименование Русская земля обозначает не все Древнерусское государство, а только его политическую доми-нанту – территорию Киевского княжества и ближайших к нему об-ластей. Население остальных земель, находившихся в политической зависимости от Киева и управляемых князьями из рода Рюриковичей, тем не менее не осознавало своего этнического единства, тяготело к своим прежним племенным центрам, сохраняло свою диалектную и этнографическую самобытность. В условиях господства натурально-го хозяйства экономические рычаги объединения также отсутствова-ли. К тому же ни в одной летописи не встречается понятия о едином русском народе, а отдельные племенные объединения под своими эт-нонимами фигурируют там вплоть до XII в., древляне – до 1136 г., дреговичи – до 1149 г. кривичи – до 1162 г., радимичи – до 1169 г., и т. д. Таким образом, древнерусская народность представляет собой не историческую реальность, а искусственный конструкт, созданный историками.

36

Представляется, что истина, как всегда, находится где-то посере-дине. Сложение единой народности – это сложный и многоэтапный процесс, который, естественно, начался в Киевском государстве. Для этого имелись вполне определенные условия, в частности политичес-кое объединение, господство единой православной идеологии, разви-тие транзитной торговли, строительство городов и распространение городской культуры. Как далеко зашел этот процесс, однозначно ска-зать сейчас трудно, но так или иначе он был прерван в XIII в. монголо-татарским нашествием и расширением Великого княжества Литовс-кого. В итоге сложение единой древнерусской народности осталось лишь исторической потенцией, возможностью, не реализованной по причине внешнего фактора.