3. Альтернативы объединения русских земель

• борьбе за независимость

Попытки объединения русских земель для противостояния вне-шним угрозам начались фактически сразу после установления мон-голо-татарского ига, т. е. в 40-е гг. XIII в. Из-за многочисленности и разнонаправленности этих угроз, а также по причине политической раздробленности русских земель уже к концу XIII столетия на роль по-тенциальных центров объединения заявили претензии сразу три пре-тендента – Литва, Тверь и Москва. В зависимости от победы одного из них находились дальнейшие перспективы развития русских земель.

Становление государственности Литвы проходило уже в конце XII – начале XIII в. В 1225 г. литовские дружины даже предприняли крупный поход на земли русского Северо-Запада – Новгород, Смо-ленск, Полоцк. Однако политическое оформление Великого княжест-

ва Литовского произошло в 40-е гг. XIII столетия при князе Миндов-

ге (умер в 1263 г.). Он захватил Черную Русь с городами Новогрудок, Гродно, Волковыйск (современная Западная Белоруссия). Его преем-ники смогли подчинить своей власти Полоцкое княжество. Наиболее

77

стремительное расширение границ Литвы произошло при князе Геди-мине (1316–1341), называвшим себя «королем литовцев и русских». Он присоединил Смоленскую, Минскую, Киевскую, Брестскую зем-ли, стремился подчинить себе Новгород и Псков.

Таким образом, с самого начала территория и могущество Литвы прирастали землями бывшего Древнерусского государства, которые

• период ее расцвета составили около 9/10 ее состава. Несмотря на то, что во главе Литовского княжества стояли литовские правители, подавляющая часть населения была русской, русский язык оставал-ся самым распространенным, православие – основной религиозной конфессией. Известно, что некоторые из литовских князей, бывших язычниками, принимали православную веру (например, Войшелк, сын Миндовга), а в их столице Вильно возводились православные храмы. Необходимо отметить, что простые обитатели и даже знать русских княжеств не очень-то активно сопротивлялись литовской экспансии, видя в литовских князьях покровителей и защитников от татарского гнета. Само население Литвы называло себя Русью и считало свою страну наследницей Киевского государства, особенно после присо-единения его бывшей столицы. Поэтому уже очень скоро после свое-го возникновения Великое княжество Литовское столкнулось с могу-чими державами Восточной Европы – Золотой Ордой на юго-востоке и Ливонским и Тевтонским рыцарскими орденами на северо-западе.

Молодому и агрессивному государству в его борьбе потребова-лись союзники, и литовские правители стали искать их среди русских князей. К примеру, Миндовг вступил в союз с Даниилом Галицким и Александром Невским. Однако Гедимин в своем стремлении подчи-нить все русские земли конфликтовал с русскими князьями и обратился за помощью к Польше, выдав свою дочь за польского королевича Кази-мира. Впрочем, он был в союзе и с тверским князем, другим своим зя-тем Дмитрием, которого поддерживал в его соперничестве с Москвой. После смерти Гедимина и междуусобицы его наследников на литовс-кий престол взошел князь Ольгерд (1345–1377), который правил вместе со своим братом Кейстутом. Расширение территории Литовского го-сударства продолжилось опять за счет русских княжеств, в частности

• состав Литвы вошли Северские земли. В 1362 г. в битве у Синих Вод литовцы нанесли крупное поражение войскам Орды.

78

В подобных условиях литовцы не могли более оставаться языч-никами, необходимо было сделать выбор в пользу одного из на-правлений христианства, в зоне соперничества которых оказалась Литва, – католичества или православия. Еще Миндовг принял от рим-ского папы Иннокентия IV вместе с королевской короной католическое крещение. Правда, впоследствии он отрекся от христианства, не дождав-шись помощи от папской курии. Папа Климент VII, польский король Казимир IV и германский император Карл IV уговаривали принять католицизм князя Ольгерда, но тот отказывался, поскольку воевал с рыцарями-католиками. С другой стороны, Ольгерд не был доволен и тем, что его православные подданные в духовном плане подчиняют-ся русскому митрополиту, чья кафедра в это время уже находилась в Москве – центре противоборствующего Литве государства. По иро-нии судьбы определенность в решении религиозного вопроса в Литве возникла при одном из самых противоречивых и непоследовательных ее правителей – князе Ягайло (1377–1392).

Заняв престол после смерти своего отца Ольгерда, Ягайло сначала отказался от традиционного для его предшественников противостоя-ния татарам и заключил союз с Мамаем. Он даже выступил для учас-тия в Куликовской битве, но не успел к ее началу. После поражения Мамая Ягайло обратился для заключения союза к московскому князю Дмитрию, обещая принять православие. Но в 1382 г. Москва была сожжена ханом Тохтамышем, что восстановило ослабшую было зави-симость московских правителей от Орды. Тогда Ягайло обращается к Польше и в 1385 г. заключает с ней союз – Кревскую унию. В сле-дующем году он женится на польской королеве Ядвиге и становится еще и польским королем. С этого момента в Литве неуклонно начина-ет утверждаться католичество. Подвластное православное население подвергается притеснениям, польская и литовская знать – шляхта на-чинает нещадно эксплуатировать восточнославянское (белорусское и украинское) крестьянство. До того стремившиеся «под руку Литвы», теперь русские князья тяготятся властью иноверцев и все чаще об-ращаются за защитой к московским правителям. Таким образом, на-чиная с конца XIV в. Литва стремительно теряет перспективу стать объединительным центром русских земель. В 1569 г. между Лит-вой и Польшей заключается Люблинская уния, в результате которой

79

на карте Европы появляется новое государство – Речь Посполитая. Это государство на долгие два с лишним столетия станет опасным соперником России, посягающим не только на земли, но на саму ее независимость.

Чем отразилась эта потеря в политическом развитии восточноев-ропейских народов? Можно только предполагать. Однако в составе Литовской державы русские земли вероятнее всего были бы вклю-чены в сферу влияния европейской культуры. Литовско-русское го-сударство, граничившее бы с азиатским кочевым и оседлым миром, навсегда бы могло остаться отдаленной восточной окраиной европей-ской цивилизации, основные события в развитии которой были свя-заны все же с ее Западом. Очевидно, образцом такой модели развития может служить история стран Центральной и Юго-Восточной Евро-пы – Польши, Венгрии, Чехии, Болгарии, балканских народов.

Тверское княжество также обретает самостоятельность в 40-е гг. XIII в. После гибели в Монголии Ярослава Всеволодовича Тверь в результате перераспределения столов между его сыновьями доста-лась Ярославу Ярославичу (1247–1271/72). В 60-е гг. устанавливается зависимость от южного соседа богатого торгово-ремесленного Нов-города. Это обстоятельство дает в руки тверских правителей мощ-ный экономический ресурс для дальнейшей борьбы за объединение русских земель. Политические основания для претензий на верхо-венство появляются после смерти старших братьев Ярослава Алек-сандра (Невского) и Андрея. В 1264 г. как старший из оставшихся Ярославичей Ярослав получает ярлык на великое Владимирское кня-

жение. Кроме того, позиции Твери усиливает и перенос из Полоцка кафедры местного епископа; теперь Тверь становится и религиозным центром большой округи. Наибольший рост политического влияния княжества отмечается при Михаиле Ярославиче (1285–1318). В год своего вступления на престол он заложил первый в русских землях после монгольского нашествия каменный храм – Спасскую церковь. В 1305–1317 гг. Михаил владел ярлыком на великое Владимирское княжение.

Тем не менее, несмотря на вполне реальные перспективы возвы-шения Твери среди других русских княжеств, она не смогла удержать-ся в лидерах. Одной из главных (если ли не главной) причин этого

80

стала негибкая политика тверских правителей, особенно Михаила Ярославича.

Во-первых, Тверь слишком бесцеремонно претендовала на гла-венство среди русских земель, опираясь преимущественно на военную мощь. Современники называли Михаила «архонтом росов». «Царь еси, господине княже, в своей земле», – писал ему тверской книжник Акиндин. В 1303 и 1308 гг. Тверь воюет с Москвой, в 1314 г. против тверского владычества восстает Новгород, в 1316 г. – Торжок. В 1317 г. в результате столкновения войск Михаила и московского князя Юрия Даниловича последний был разбит, попала в плен его жена – сестра ордынского хана Узбека. В Тверской земле тогда свирепствовала эпи-демия, женщина заболела и умерла. Однако Юрий в Орде представил дело так, будто бы княгиня была намеренно погублена в Твери. Миха-ила вызвали в ставку Узбека и казнили. Великокняжеский ярлык полу-чил Юрий, впрочем, через короткое время его вновь вернули тверскому князю Дмитрию Михайловичу по прозвищу Грозные Очи.

Во-вторых, тверичи открыто противостояли монгольскому влады-честву. Так, во время «замятни» в Орде, когда темник Ногай захва-тил территории от Дуная до Днепра и отделился от сарайского хана, Тверь поддержала сепаратиста. За это в 1293 г. на Русь был организо-ван мощный татарский набег – Дюденева рать. Правда, войска татар Тверь брать не рискнули, однако, по словам летописи, «всю землю пусту сотворили». Получив владимирский ярлык, Дмитрий Михай-лович, тем не менее, не считал смерть отца отомщенной и, встретив Юрия Московского в Орде, убил его. За это своеволие Дмитрия каз-нили, но ярлык остался в Твери – у его младшего брата Александра. В 1327 г. в Тверь был послан ханский чиновник Чолхан с большим отрядом татар. Приезжие вели себя нагло и бесцеремонно, сам посол поселился в княжеском дворце, его воины грабили и притесняли горо-жан. Это спровоцировало антиордынское восстание в Твери, в ходе которого татар перебили, а Чолхана сожгли вместе с дворцом. В нака-зание на Русь был послан большой отряд татар (пять туменов!). Этот поход получил название Федорчукова рать и был возглавлен москов-ским князем Иваном Даниловичем (Калитой). Тверское княжество было разорено, князь Александр бежал в Псков, затем в Литву. После этого Тверь ослабла, от нее отложилось несколько уделов (Кашин,

81

Дорогобуж и другие). Тем не менее, провоцируя вражду между твер-скими и московскими правителями, хан учредил в конце 30-х гг. XIV в. великое княжение Тверское, однако собственных экономических и политических ресурсов для борьбы у Твери явно не хватало. Тогда тверской князь обратился за помощью к Литве, в 1368 и 1370 гг. войс-ка Ольгерда осаждали Москву. В конце XIV–XV в. Тверь участвовала

• усобицах русских и литовских князей, но больше не выступала как самостоятельная сила. Летом 1485 г. тверские земли были включены

• состав Московского княжества.

Таким образом, преимущественно субъективный фактор сыграл ключевую роль в поражении Твери. А что было бы, если бы она вы-шла победителем? Тверские князья считали себя наследниками прави-телей Киевской державы, выступали за сохранение исконно русских традиций. В отличие от московских князей, они не претендовали на административное включение зависимых от них земель в состав свое-го княжества, ограничиваясь уплатой даней и исполнением вассаль-ных и договорных обязательств. При них Русь, возможно, осталась бы федерацией относительно самостоятельных земель, подчиняв-шихся центру во внешнеполитических и некоторых других вопросах. Устояло бы такое «нежесткое» объединение в борьбе с агрессивными соседями – Речью Посполитой, осколками Золотой Орды, западноев-ропейскими державами? Сомнительно. Впрочем, теперь мы этого уже никогда не узнаем.