1.2. Влияние семейной среды и родительского ролевого поведения на формирование личности ребенка

Проблеме влияния детско-родительских отношений на формирование личности ребенка посвящены работы отечественных и зарубежных классиков психологии, таких как: А.Я. Варга, В.И. Гарбузов, В.И. Захаров, С.В. Ковалев, П.Ф. Лесгафт, А. Маслоу, Ю.Б. Орлов, Н. Пезешкиан, К. Роджерс, В. Сатир, С.Н. Сорокоумова, А.С. Спиваковская, В.В. Столин, Е.Т. Соколова, В.Г. Хоментаускас, В.М. Целуйко, Э.Г. Эйдемиллер, В.В. Юстицкис и др.

Проблема влияния семейных взаимоотношений на становление и развитие личности широко исследуется отечественными и зарубежными авторами. Большинство психологических теорий рассматривают детско-родительские отношения как важный ресурс развития ребенка.

В классическом психоанализе придают большое значение в формировании взрослой личности переживаниям раннего детства, основой которых являются отношения с родителями. По З.Фрейду, именно родители становятся первыми объектами сексуальной энергии(либидо) ребенка. На определенной стадии развития дети начинают испытывать привязанность к родителям противоположного пола, определяемую Фрейдом как «Эдипов комплекс» у мальчиков и «комплекс Электры» у девочек. Разрешение этих комплексов ведет к идентификации ребенка с родителем одного с ним пола и интернализации моральных норм, родительских запретов, моделей полоролевого поведения. Фрейд считал весьма значимым факт отделения ребенка от родителей, считал, что он должен быть неизбежным для его социального благополучия, складывания зрелой структуры личности. Негативный опыт детства ведет к инфантилизму, эгоцентричности, повышенной агрессивности и формирует личностные предпосылки к затруднениям в реализации собственной роли родителя, отвержению собственного ребенка [174].

Анна Фрейд говорила о детском развитии как о процессе постепенной социализации ребенка, в ходе которой принцип удовольствия уступает место принципу реальности. Удовлетворение потребностей ребенка зависит от внешнего мира, лицом которого является мать, ухаживающая за ребенком. Она способна принимать и удовлетворять потребности ребенка или отвергать их. А. Фрейд считала, что индивидуальные симпатии и антипатии матери оказывают кардинальное влияние на путь развития ребенка [172], [173].

На начальных этапах жизненного пути ребенок находится в основном в зоне родительского воздействия. В отношениях между ребенком и родителем наблюдается двойственная интенция, включающая в себя заботу о нуждах ребенка и чувство личного доверия к нему. Э. Эриксон представляет условия адекватной родительской позиции состоящими из: уверенности, надежности, поощрения самостоятельных действий, лежащих в основе формирования здоровой личности (базового чувства доверия миру, инициативности и автономности). Как он полагает, процесс социализации ребенка должен положительно разрешить конфликт его сепарации и индивидуации [195].

Известна также точка зрения Э. Фромма на качественное различие роли отца и матери в процессе воспитания детей. Данное различие наиболее ярко проявляется в отношении условности и контролируемости отцовской и материнской любви. По Э. Фромму, любовь матери безусловна по своей природе: она любит ребенка только за то, что он есть, а не за то, что он оправдывает ее надежды или выполняет некие условия. Материнская любовь не может быть завоевана и не подконтрольна ребенку,- либо она есть, либо ее нет. Любовь же отца обусловлена, - отец любит за то, что ребенок оправдывает его ожидания. Она может быть заслужена выполнением обязанностей, достижениями, дисциплиной и т.д.[175].

Из теории социального научения (Р. Сирс, А. Бандура) следует, что все действия ребенка являются врожденными побуждениями, направленными на усвоение нового опыта, а развитие ребенка является результатом научения, «зеркалом практики воспитательных воздействий родителей» [25, с. 72]. Р. Сирс считал, что центральным элементом научения является зависимость, формирующаяся при соблюдении двух законов: закона подкрепления (внимание и оценка родителей) и закона ассоциации (присутствие матери как гаранта комфорта ребенка). В целом родители и дети воспринимают друг друга сквозь призму воспитательных представлений и успех воспитания пропорционален установлению оптимума зависимости и системы положительных и отрицательных подкреплений.

По высказываниям Р. Сирса, существует также определенная связь между практикой родительского ухода за ребенком и зависимым поведением у детей. В результате им были выделены пять категорий зависимого поведения (поиск ободрения, утешения или расположения; поиск положительного внимания; пребывание поблизости; поиск отрицательного внимания; прикосновение или удерживание) и показатели форм ухода за маленькими детьми. Как полагает Сирс, не длительность вскармливания ребенка грудью, не кормление по часам, не сложности отнятия от груди, а процент участия родителя того или иного пола в уходе за ребенком, уровень внимательности отца или матери к ребенку, требование правильного поведения, терпимость в отношении мастурбации, откровенность в сексуальных вопросах, настойчивость в отношении порядка и опрятности определяют развитие мотивации поведения ребенка [223].

А. Бандура рассматривал родительское поведение в качестве модели для извлечения некоторых обобщенных черт, правил поведения, как образец для подражания ребенком при попытке выстроить собственное поведение. С точки зрения теории социального научения детско-родительские отношения определяются обществом и носят формальный характер: воспитательные воздействия имеют своей целью усвоение ребенком навыков и подобное общение осуществляется на основе схемы «стимул-реакция» [11].

Представители гуманистической психологии, в частности К. Роджерс, полагают, что оценка субъекта другими людьми, особенно в детстве, способствует развитию позитивного или негативного образа «Я». При условии, что родители относятся к ребенку позитивно, только когда он соответствует стандартам родителей (отношения между ребенком и родителями построены на основе «условных ценностей»), «Я - концепция» не является прочной базой для развития здоровой личности. Единственный способ формирования у ребенка позитивного «Я-образа» - это оказание ему безусловного, позитивного внимания, то есть отношение к ребенку безотносительно совершенным им проступкам. Если ребенка любят и ценят просто потому, что он существует, ребенок ощущает и чувствует поддержку [76].

В отечественной психологии общепризнанным считается наделение взрослого ролью носителя человеческой культуры, являющейся необходимым условием развития личности ребенка. Культурный опыт транслируется родителями в процессе взаимодействия взрослого и ребенка. Основной характеристикой развития выступает та система, в которую ребенок включен в каждый возрастной период, то есть, так называемая, «социальная ситуация развития» (Л.С. Выготский, Д.Б. Эльконин).

Как отмечал JI.C. Выготский, среда, определяя и устанавливая поведение человека, не является единственным фактором развития ребенка. Важную роль он придавал проявлению активности самого субъекта: «Ребенок, в конечном счете, воспитывается сам. В его организме, а не где-либо в другом месте происходит та решительная схватка различных воздействий, которая определяет на долгие годы его поведение. В этом, смысле воспитание во всех странах и во все эпохи всегда было социальным....» [36, с. 82]. Он указывал также, что воспитывают не учителя и наставники, а та социальная среда, которая устанавливается для каждого отдельного случая.

Исследование роли общения в психическом и личностном развитии ребенка является полем научных интересов М.И. Лисиной. Она заявляет, что общение ребенка со взрослыми - сильный стимулятор его психического развития, в то же время любая искусственная изоляция ребенка от взрослых тормозит развитие. Она также указывает, что взрослые, в свою очередь, выступают для ребенка живыми носителями общественно-исторического опыта человечества.

Работы М.И. Лисиной, акцентированы на качественном анализе взаимодействия взрослого и ребенка. Она полагает, что взаимоотношения людей являются психологическим продуктом их общения: взаимоотношения качественно различаются в зависимости от характера общения. Наряду с различными формами общения различают и различные формы связей: деловые или практические - основанные на деловом общении; аффективные - основанные на эмоциональном общении; информационно-познавательные, основанные на познавательной форме общения. По мере взросления ребенка система взаимоотношений обогащается связями нового рода. Сбалансированность этой системы обуславливается последовательным включением в нее качественно различных связей соответственно смене форм общения. М.И. Лисина определила, что специфической особенностью общения взрослого с ребенком является предмет общения, а конкретно, другой человек, партнер по общению. Однако взрослый выступает не только в роли медиатора между ребенком и теми культурными формами, которыми ему предстоит овладеть, но и в качестве уникальной творческой личности, обладающей индивидуальными мотивами, переживаниями, ценностями и смыслами. Родитель являет собой те мотивационные и ценностные уровни, на которые ребенок способен подняться с ним - через общение, общие переживания, совместную деятельность [101].

С.Ю. Мещерякова и Н.Н. Авдеева, изучая детско-родительские отношения, основываются на представлениях о ведущей роли субъективно-ориентированного взаимодействия в психическом развитии ребенка. Авторы подчеркивают, что подобное общение возможно лишь при отношении взрослого к ребенку как к личности, субъекту, в отличие от «объектного» отношения, когда ребенок выступает для взрослого преимущественно как объект медицинских или педагогических воздействий [25].

А.В. Петровский говорил, что личностные особенности участников взаимодействия в процессе воспитания имеют особенно большое значение и полагал, что педагогическое воздействие может быть результативным, если его участники являются взаимно значимыми. Особенно, в детско-родительских отношениях, он выделял необходимость значимости ребенка. «Безразличие к ребенку, слепота к его индивидуальным, особенностям, запросам, игнорирование его внутреннего мира, оценки, которую он дает воспитателям... могут исказить результаты воздействий, которые кажутся старшим «педагогическими» [121, с. 172]. Он считал, что всего существуют три формы репрезентации личности значимого другого: его авторитет (право принимать ответственные решения); эмоциональный статус (способность привлекать или отталкивать окружающих); авторитет власти.

А.В. Петровский, описывая пять тактик семейного воспитания, указывал, каким образом может вести себя «значимый другой» при осуществлении каждой из тактик. Например, в условиях «диктата» взрослый обладает для ребенка высоким авторитетом власти, но низким эмоциональным статусом, а ребенок не обладает референтностью в глазах взрослого. В данном случае эффективность воспитания низка. Ребенок, перестав быть контролируем взрослым, будет ориентироваться на эталоны и позиции других людей [121], [122].

Работы по исследованию роли семейных отношений в развитии личности ребенка можно объединить в три группы:

• исследования развития личности в условиях внесемейного воспитания (М.И. Лисина, А.М. Прихожан, Н.Н Толстых). Они показали, что у детей, воспитывающихся в домах ребенка, формирование отношения к себе, их «Я-образа» не просто отстает, по сравнению с детьми, растущими в семье, но имеет другой путь развития. Считается, что в основе этого лежит фрустрация потребности в тесном эмоциональном контакте [101], [130].

• клинико-психологические исследования, изучающие патологическое влияние различных типов семейного воспитания на формирование у детей невротических черт личности и неадекватной самооценки (Гарбузов В.И., Захаров А.И., Личко А.Е., Спиваковская А.С., Эйдемиллер Э.Г., Юстицкас В.В.). Как полагают авторы, семья может являться источником психогений ребенка, особенно в подростковом возрасте [193]. Причиной этому служит высокая зависимость подростка от семьи в удовлетворении базовых психических и физиологических потребностей (в эмоциональной поддержке, любви, симпатии). Фрустрация этих потребностей может приводить к тревоге, нервно-психическому напряжению.

• работы, определяющие роль семьи в развитии таких качеств личности, как самооценка, самосознание, самоотношение (И.А. Лужецкая; В.В. Столин; Е.Т. Соколова; И.А. Чеснова И.А.), ценностные ориентации (Е.М. Ракховская), учебно-познавательная мотивация (Н.Г. Щербакова) [134], [149], [157], [190].

На данный момент в отечественной психологии накоплен практический и теоретический материал, на основе которого можно говорить о важности влияния внутрисемейных отношений субъекта на его психическое развитие и социальную адаптацию. Также обоснована весомость таких факторов в жизни семьи, как: численность и структура семьи, культурно-образовательный уровень родителей, их психологическая зрелость и уровень педагогической культуры, эмоционально-психологический климат в семье, социально-экономический статус членов семьи [9], [49]. Наиболее важными из этих факторов большинство исследователей считают внутрисемейные отношения и особенности отношения родителей к ребенку (А.Я. Варга, В.И. Захаров, С.В. Ковалев, А.С. Спиваковская, В.Г. Хоментаускас).

Выявлено, что на формирование самосознания ребенка влияют не только социальный статус, размер, структура семьи, порядок рождения детей, но и качество общения ребенка и родителя. Например, Столин В.В. выделяет следующие способы воздействия родителей на самосознание ребенка:

• Прямое или косвенное (через поведение) внушение родителями образа ребенка.

• Опосредованная детерминация самоотношения (через формирование уровня притязаний, стандартов выполнения тех или иных действий).

• Контроль за поведением (через развитие самоконтроля).

• Косвенное управление самосознанием (вовлечение в поведение с целью повышения или понижения самооценки) [157].

На формирование самосознания отрицательное влияние оказывает несогласованность прямых и косвенных воздействий со стороны родителей.

Соколова Е.Т. и Чеснова И.Г. подчеркивали, что опыт семейного общения с самых ранних этапов развития ребенка закладывает основу его базовой установки к миру социальных отношений и его собственному «Я». Самоотношение ребенка до некоторого периода является отражением отношения взрослых к нему, в первую очередь, его родителей. Ребенок усваивает ценности, критерии оценок и самооценок, по которым он впоследствии оценивает себя.

Исследователи выявили, что самооценка ребенка намного теснее связана с ожидаемой родительской оценкой, чем с реальной. Приводятся следующие варианты самооценки ребенка:

• феномен «эхо»,- самооценка ребенка является прямым восприятием оценки матери;

• подросток воспроизводит точку зрения родителей на себя, но дает ей иную оценку;

• смешанная самооценка (на нее большое влияние оказывают опыт социального взаимодействия и оценка родителей, являющиеся иногда противоположными).

Самые благоприятные варианты развития самооценка получает при наличии уважительного и принимающего отношения со стороны родителей. Положительно воспринимаемый «Я-образ» делает ребенка более открытым для воспитательных воздействий со стороны родителей, в том числе и для критических оценок [149].

Особенности ценностных ориентаций подростков и влияние семьи на их становление исследовала Ракховская Е.М. Она рассматривала семейную группу как источник социального опыта, а родителей как возможных членов референтной группы для ребенка. Автор предположила, что некоторые социокультурные, образовательные и экономические условия могут дифференцированно воздействовать на детей в зависимости от пола и возраста [134].

Щербакова Н.Г., исследуя воздействие семьи на развитие учебно-познавательной мотивации, говорит о важной роли референтности родителей в процессе присвоения мотивов ребенком. Она исходила из того, что смысловые интерпретации, а, следовательно, и отраженные в них мотивы, приобретают значимость для ребенка в силу высокой значимости взрослого-интерпретатора. Становление и развитие учебно-познавательного мотива у ребенка может встречать определенные трудности, если у родителей преобладают мотивы, неадекватные учебной деятельности [190].

В диссертационном исследовании Сорокоумовой С.Н. убедительно доказано, что дети, способные к позитивному сотрудничеству, растут в семьях, где родители тепло относятся к ним, предоставляют им определенную независимость. Дети любящих и демократичных матерей, обладают такими чертами, как умение сотрудничать, общительность, эмоциональная устойчивость. Эмпатийность родителей прямо определяет отзывчивое, доброжелательное отношение детей к другим людям. Ребенок только тогда принимает других людей, когда его принимают, любят и уважают в собственной семье [152].

Леонтьев А.Н. подчеркивал, что отношения человека с окружающим его предметным миром всегда опосредуются отношением к обществу, к людям. Так, отношения ребенка к предметному миру опосредованы действиями взрослого человека. Ребенок развивается благодаря практическому и речевому общению со взрослым. «Общение в своей исходной внешней форме, в форме совместной деятельности или общения речевого или даже только мыслительного, составляет необходимое и специфическое условие развития человека в обществе» [97, с. 422]. Исследования отечественных психологов показали определяющее значение для здоровья и духовного благополучия всей семейной группы роли внутрисемейного общения, его полноты. Также немаловажным является и то, каким образом члены семьи слушают друг друга - поза внимания, мимика интереса, кивание головой в знак поддержки и взаимопонимания; о чем говорят - тематический диапазон, гибкость переключения; как общаются члены семьи - заинтересованно, развивая и аргументируя мысль, приглашая к общению или только сообщая что-то [67]. Было показано также, что характер восприятия ребенком людей, их настроения во многом зависит от опыта семейного общения [18].

Исследуя семью в руле психоанализа, Л. Вюрсмир выделяет четыре основных нарушения эмоционального общения, т.е. четыре типа семьи с нарушениями общения родителей и детей, приводящие к искажению формирования "Я-образа" ребенка:

• "навязчивая семья", где родители навязывают себя ребенку, чрезмерно контролируют его поведение, что вызывает у него чувства стыда и злобы. У родителей в такой семье чаще всего присутствуют грандиозные, нереалистические ожидания от детей. В таких условиях возникает маска фальшивой идентичности Фальшивые идентификации, несоответствие своему "Я-образу" приводят к уходу ребенка из семьи (алкоголь, наркомания).

• "лживые семьи" - в результате постоянной лжи, насаждаемой в ней, стыд становится доминирующей эмоцией, испытываемой ребенком в семье, происходит деперсонализация, теряется чувство реальности. В результате отношения в семье носят отчужденный, фальшивый характер.

• "непоследовательная, ненадежная" - в ней то, что сегодня одобряется, то завтра порицается; что хвалит мать, то ругает отец. Вследствие этого нарушается стабильность "сверх-Я" и ребенок или уходит в себя, или ищет другие пути выживания.

• семьи с "травматизацией детей" [52].

Традиционно описываются три типа дисциплинарных воздействий на ребенка: лишение родительской любви (игнорирование ребенка, неприятие, выражение разочарования его поведением), использование власти (принуждение, которое предполагает насилие, приказ, жесткий контроль, физические наказания), индуктивную технику (рассуждение, похвалу, обоснование выдвигаемых требований, объяснение ребенку последствий его действий и поступков). Доказано, что чрезмерный контроль, сильные ограничения, жесткие ограничения со стороны родителей взаимосвязаны с эмоциональными нарушениями детей. Такие дети часто находятся в подавленном или невротическом состоянии [133].

Однако это отнюдь не означает, что дети не нуждаются в ограничениях, например, для защиты от опасностей, для повышения их общительности и для создания уверенности, что свидетельствует о заботе родителей. Но чрезмерно ограничивающие родительские предписания тормозят развитие ребенка, блокируют проявления искренности и творческого начала [45].

Исследование стилей воспитания показало наличие положительной связи между строгим стилем воспитания и повышенной эмоциональностью ребенка, лишающей его возможности проанализировать свое поведение. Наоборот, любящий стиль, в частности поддержание дисциплины, выраженное в постоянном общении с ребенком, объяснения, обсуждения, словесное порицание, если поведение ребенка этого заслуживает, проявление интереса к движущим мотивам поведения, предложение возможных путей действия, похвала за правильное поведение оказывает существенное влияние на процесс интернализации нравственного контроля, дает ребенку возможность учиться и взрослеть с уверенностью в себе и гибкостью [212].

Основы формирования нравственности ребёнка также лежат в социальной ситуации развития в целом, и в семье в особенности, и заключаются в отсутствии дурных примеров и наличии достойных образцов для подражания [72]. Очень важна сама атмосфера семьи, её нравственный климат - духовная культура семьи, отношение к труду, людям, организации жизни и деятельности. Факторы среды оказывают различное воздействие на личность ребёнка и, в частности, на её нравственную сферу. Первоначально на когнитивный компонент нравственной сферы влияет семья, в ней и закладываются простейшие нормы нравственности [7].

Здоровая, нравственная атмосфера внутри семьи способна привить человеку с детских лет целостную систему мироотношения, включающую в себя особое видение мира, систему предпочтений и запретов, определенный образ жизни. Семья транслирует «жизненную», экзистенциальную философию, основу которой составляет то, во что человек верит, что он любит, на что надеется. Ценности, передаваемые семьей, могут носить как позитивный, так и негативный характер, но в независимости от своего качества им присуща необычайная устойчивость [43].

По словам учёных, изучающих особенности развития дошкольников [20], [111], именно в дошкольном возрасте начинает формироваться нравственность. Очевидно, что именно в этом периоде специфика родительской семьи оказывает наибольшее влияние на дальнейшее нравственное становление ребёнка.

А. Болдуин выделяет два стиля родительского воспитания - контролирующий и демократический. Как оказалось, в семьях с демократическим стилем воспитания детям были свойственны агрессивность, умеренно выраженная способность к лидерству, стремление контролировать других детей, при этом сами дети с трудом поддавались внешнему контролю; дети были хорошо физически развиты, социально активны, но, как правило, у них не были развиты альтруизм, эмпатия и сензитивность. У родителей с контролирующим типом воспитания дети были боязливы, внушаемы, послушны, не отличались настойчивостью в достижении собственных целей, были менее агрессивны. Смешанный стиль воспитания формировал эмоциональную чувствительность, неагрессивность, внушаемость, послушание, отсутствие любознательности, оригинальности мышления, бедную фантазию.

Д. Боумринд выделил группу детских черт, связанных с фактором родительского контроля:

• «компетентные» - уверенные в себе, с хорошо развитым самоконтролем, умением устанавливать контакты, независимые, зрелые, активные, социально зрелые;

• «избегающие» - с преобладанием уныло-грустного настроения, трудно устанавливающие контакт со сверстниками, избегающие новых и фрустрационных ситуаций, замкнутые, недоверчивые;

• «незрелые» - неуверенные в себе, с плохим самоконтролем, с низким уровнем социального развития.

Он также определил четыре параметра родительского поведения, ответственных за формирование указанных детских черт: родительские требования, родительский контроль, эмоциональная поддержка, способы общения с детьми. Поведение ребенка, его развитие зависит от соотношения этих четырех параметров, от того, какой параметр доминирует в воспитательной родительской практике. Наилучшими условиями воспитания являются сочетание демократичности и принятия с высокой требовательностью и контролем. Такие черты свойственны родителям компетентных детей. Они, как правило, относятся к детям доброжелательно, нежно, с теплотой, пониманием, контролируют своих детей, прислушиваясь к мнениям детей, уважают их независимость, но не исходят только из желаний детей, а придерживаются своих правил, ясно объясняя мотивы своих требований. Родители детей избегающего типа больше полагаются на строгость и наказание, проявляют к детям меньше теплоты, жестко их контролируют. Родители незрелых детей чаще проявляют снисхождение, неорганизованны, нетребовательны, сами не способны к контролю по причине своей эмоциональной незрелости.

В связи с этим чрезмерная опека порождает у ребенка инфантилизм и несамостоятельность, а чрезмерная требовательность – неуверенность в себе [19].

D. Stevenson - Hinde, М. Simson выделяют три типа материнского отношения к ребенку:

• «спокойная мать», преимущественно пользующаяся положительными подкреплениями в воспитании ребенка;

• «взволнованная мать», с широкой амплитудой эмоциональных реакций, с экзальтированным отношением к любым мелочам в поведении ребенка;

• «светская мать», которая легко отвлекается от ребенка на любой внешний стимул.

Исследования показывают, что непредсказуемость поведения «взволнованной» матери наиболее вредна для ребенка, являясь причиной устойчивых реакций страха [224].

Существуют данные, доказывающие, что родительское отношение влияет на эмоциональный и когнитивный аспекты развития ребенка, в частности посредством различий в речевом стиле родителей. Доминирование директивных обращений к ребенку положительно сказывается на когнитивном развитии, экспрессивная же речь укрепляет привязанность между родителями и ребенком [74].

Эмпирически доказано влияние качества воспитательных воздействий родителей на формирование патохарактерологических и психологических особенностей социально дезадаптированных подростков [41].

Родительское отношение зачастую вносит существенный вклад в возникновение и течение детских невротических реакций и детских неврозов. В литературе описаны различные типы родительского отношения, порождающие отклонения развитии ребенка.

Так, например, А. Адлер [201], описывает тип «тревожной матери», устанавливающей с ребенком слишком тесные эмоциональные связи, опекающей и защищающей его, сводя к нулю детскую активность и самостоятельность, что также провоцирует развитие у ребенка невротических реакций.

Большая часть авторов, изучающих проблему неврозов, придерживаются общего мнения по поводу влияния нарушенных внутрисемейных взаимоотношений и недостатков воспитательной стратегии на возникновение аномалий формирования личности в детском возрасте.

Захаров А.И. заявляет о взаимосвязи между преобладающим типом родительского отношения и личностными особенностями детей:

• принятие и ограничительство со стороны родителей чаще всего приводит к зависимому поведению детей (конформность, внушаемость, несамостоятельность при одновременной достаточно хорошей социальной приспособляемости);

• непринятие и ограничительство - к развитию тормозимых черт личности (застенчивость, стыдливость, боязливость, социальная интроверсия и затрудненная социальная приспособляемость);

• непринятие и противоречивое ограничительно-разрешительное отношение родителей - к неустойчивости и импульсивности;

• принятие и разрешительство или непринятие и противоречивое ограничительно-разрешающее отношение - к формированию возбудимых черт личности;

• непринятие с ограничительностью или разрешительностью и высокой степенью противоречивости в отношениях - к агрессивности; тот же тип отношения, но без противоречивости - к выраженным нарушениям социальной адаптации.

Захаров А.И. также изучал зависимость доминантности у детей от типа воспитания. Он выяснил, что принятие и разрешительство ведет к независимому, автономному поведению; тот же тип отношения - к выраженной в целом доминантности; непринятие и ограничительство приводит к избирательному доминированию в некоторых сферах жизни; принятие и ограничительство никогда не приводит к доминантности и свойственно развитию зависимого типа поведения. В итоге, непринятие и ограничительство родителей формируют как агрессивных, социально дезадаптированных детей, так и детей с невротическими расстройствами личности [63].

Спиваковская А.С. полагает, что расстройство супружеских отношений, являющихся частью семейных отношений в целом, также создает негативный фон для эмоционального развития ребенка и может явиться источником возникновения преневротического состояния [154].

В большом количестве исследований изучалась связь между типом родительского отношения и психическим или психосоматическим заболеванием ребенка. Так, например, А. Гарнер и Е. Венар соотнесли типичные характеристики отношения матерей к детям, заболевших неврозом, психосоматическим заболеванием или хроническим соматическим заболеванием. Как выяснилось, существуют различия в стиле поведения матерей этих трех групп детей:

• матери детей первой группы характеризовались общим негативным отношением к материнству, низким уровнем эмпатии, их актуальное взаимодействие с ребенком носило негативный характер, они чаще выражали свое недовольство, чем похвалу и поощрения.

• матери второй группы отличались положительным отношением к материнской роли, им была свойственна гиперсоциализирующая установка и при этом низкий уровень эмпатии, властность, доминантность и эгоцентризм.

• матери детей с хроническим соматическим заболеванием обладали общей положительной установкой по отношению к материнству, кооперативностью в контакте с ребенком и высоким уровнем эмпатии [208].

Исследования М. Росс, Р. Кэмпбелл выявляют связь особенностей воспитания с наличием суицидальных намерений в юности. Данные показывают, что люди с суицидальными намерениями нередко в раннем детстве разлучались с родителями, были нелюбимыми детьми (предпочтения родителей были на стороне брата или сестры). Матери таких детей чаще вели себя холодно, отвергающе, отцы зачастую были суровы и жестоки, что привело к снижению самооценки ребенка, аффективном застревании на родительском отвержении. Это в свою очередь, как полагают исследователи, способствует появлению суицидальных намерений в юности [92].

Э.Г. Эйдемиллер, А.Е. Личко в свою очередь выделили следующие типы воспитания детей, страдающих психопатиями:

• повышенная моральная ответственность, стимулирующая развитие психастенического характера;

• доминирующая гиперпротекция, усиливающая астенические черты характера ребенка;

• потворствующая гиперпротекция, содействующая развитию истероидных и гипертимных черт характера;

• эмоциональное отвержение, способствующее акцентуации по эпилептоидному типу;

• безнадзорность, сопровождающая гипертимность и неустойчивость поведения подростка [102].

Влияние поведения и отношения родителей на поведение ребенка изучала Л. Беньямин. Ей была обнаружена неоднозначность связи между поведением ребенка и поведением родителей: ребенок может реагировать на одно и то же поведение родителей, как минимум, двумя различными способами. Так, он способен реагировать на родительское поведение «дополнительно», т.е. бегством на преследование, инициативой на предоставление самостоятельности, но он также может отвечать на родительское поведение и «защитно», - например, в ответ на отвержение ребенок может пытаться вести себя с родителями так, как будто они любят его и проявляют к нему внимание и этим как бы подталкивать родителей к изменению их поведения по отношению к нему. Скорее всего ребенок, повзрослев, начнет вести себя по отношению к окружающим таким же образом, как и его родители вели себя по отношению к нему [203].

J. Belsky говорит о трех типах факторов, влияющих на процесс воспитания: особенности ребенка, личные психологические ресурсы родителей, контекстные источники напряжения и поддержки. Воспитание, является динамическим процессом, и его качество, как он считает, зависит от уровня учета всех трех факторов. Важнейший вклад в воспитание ребенка вносит индивидуальность личности родителя, определенная всем его предшествующим жизненным путем. Характер, как и другие личностные особенности родителя, являются психологическими ресурсами, задействованными в процессе воспитания. Свою роль, конечно, играет и социальный контекст, на фоне которого разворачивается процесс воспитания. Специфические особенности социального окружения, профессиональной деятельности родителей и брачных отношений могут поддерживать или осложнять воспитание [202].

Сейчас многими авторами разделяется так называемая «модель взаимодействия». Она основывается на суждении о равенстве влияния как ребенка на родителей так и родителей на ребенка (Варга А.Я., Захаров А.И., Хараш А.У., Хоментаускас Г.Т. и т.д.). Эти исследователи не торопятся утверждать, что родительское отношение обуславливает, например, тот или иной конкретный тип психического заболевания ребенка. Вероятнее всего, что некоторые характеристики родительского отношения стабилизируют, как полагает Варга А.Я., фиксируют болезненные проявления у ребенка [26].

Современный взгляд на проблему отражен в работах С.М. Арслановой, Н.А. Довгой, Н.А. Ждановой, И.В. Захаровой, И.Н. Кириленко, И.А. Койшибаевой, Е.А. Падуриной, О.В. Суворовой, Е.В. Трифоновой, Н.В. Федоровой, Е.А. Чепраковой, Т.В. Якимовой и др.[8], [47], [58], [65], [75], [78], [117] ,[159], [167], [170], [185], [199].

В частности в исследовании Ильиных Ю.В. выявлено, что стиль родительского воспитания влияет на такие феномены детского развития, как иерархизация, интеграция и структурное усложнение мотивов ребенка; распространение им процессов осмысления за пределы наличной, актуально воспринимаемой ситуации; опосредование смысловой сферы нормами и ценностями общества (особенности формирования ценностного восприятия жизненных явлений у детей) [71].

Берко Д.В. заявляет, что преобладание негативного отношения к стилю родительского воспитания над позитивным формирует противоречивую картину мира у ребенка, в которой значимые образы оцениваются как хорошие, но опасные. Также выяснилось, что девушки, негативно оценившие воспитательные принципы обоих родителей, обладают большей когнитивной сложностью, которая обеспечивает личности невротическую защиту [14].

Небыкова С.В. также указывает, что повышение уровня значимости отношений с родителями для ребенка, ведет к росту интеллектуальных показателей детей. В частности, склонность родителей к сотрудничеству при умеренном принятии ребенка отцом положительно сказывается на вербальном IQ ребенка. Низкие невербальные показатели интеллекта ребенка обуславливают стремление матери к установлению тесной межличностной дистанции в общении с ребенком, развитию представлений матери о ребенке как маленьком неудачнике. Показано, что критичность матери отрицательно взаимосвязана с вербальным интеллектом ребенка, критичность отца положительно связана со зрительной наблюдательностью ребенка. Дети с высокими показателями вербального интеллекта имеют уверенную в себе, ведомую мать. Чем ниже показатели невербального интеллекта детей, тем более конформны их матери.

Существуют половые различия в характере связей характерологических особенностей родителей с компонентами структуры интеллекта девочек и мальчиков. Критичность родителя противоположного пола имеет отрицательные связи, а критичность родителя того же пола положительные связи с рядом компонентов структуры интеллекта детей [112].

Исследуя родительские стратегии в полных и неполных семьях, Марич Е.М. выяснила, что воспитательные стратегии матери и отца в полной семье находятся в отношении «полоролевой дополнительности»: мать реализует «феминную» стратегию (воспитание таких качеств, как аккуратность, дисциплинированность, отзывчивость, милосердие), а отец - «маскулинную» (формирование волевых и физических качеств, развитие способностей к интеграции в общество). Особенно отчетливо это проявляется при воспитании дочери. Характер родительских стратегий в полной и неполной семье имеет ярко выраженные отличия, которые во многом определяются полом ребенка. При воспитании девочки незамужняя мать реализует линию воспитательной стратегии, характерную для отца, воспитывающего дочь в полной семье. А при воспитании сына, с одной стороны, незамужняя мать ищет в сыне «мужскую» поддержку, а с другой, ориентирована на формирование в нем «феминных» качеств [104].

Шатров Д.В. в своем исследовании развития нравственной сферы детей обнаружил зависимость характеристик нравственности детей с нравственными характеристиками личности родителей: смещение полоролевых функций родителей в вопросах морали, т.е низкая конструктивность при принятии моральных решений и высокий нравственный релятивизм у отца при высокой конструктивности у матери снижают уровень нравственности ребёнка; осознанность моральных норм у ребёнка зависит от способности родителей объяснять эти нормы и отрицательно связана с нравственным релятивизмом родителей; формирование у ребёнка внешней мотивации при выборе стратегии морального поведения зависит от использования матерью внешних мотивов при обосновании морального решения. Также указывается, что позитивные характеристики нравственной сферы детей связаны с направленностью родителей на экзистенциальные ценности. Направленность родителей на витальные ценности (гедонизм) негативно влияет на нравственную сферу детей. У родителей, которые имеют цели в жизни, временную перспективу, ощущают свою жизнь как продуктивную и осмысленную и оценивают её как интересную и эмоционально насыщенную, верящих в способность осуществлять контроль за собственной жизнью и считающих, что контроль в принципе возможен, дети имеют более позитивные характеристики нравственной сферы.

Немаловажным условием внутренней мотивации обоснования морального решения у детей, по мнению Шатрова Д.В., является оптимальный эмоциональный контакт матери с ребёнком, партнёрские и уравненные отношения с ним и внимание матери к мнению ребёнка. Стили коммуникации по типу гиперопеки с эмоциональной депривацией и по типу доминирующей гиперпротекции у матери препятствуют нравственному развитию детей. Недостаточная коммуникативная активность отца приводит к неустойчивости позитивного выбора в ситуациях морального конфликта у ребёнка. Развитию нравственной сферы ребёнка препятствует наличие таких личных проблем родителей, как проекция на ребёнка собственных нежелаемых качеств, отражение конфликта между супругами на процессе коммуникации с ребенком со стороны обоих родителей и неразвитость родительских чувств, фобия или страх утраты ребёнка у матери. Уравновешенность отца создаёт благоприятные условия для развития нравственной сферы ребёнка.

Также автор подчеркивает, что ситуация, когда хотя бы у одного родителя присутствует высокая нравственная направленность, достаточно благоприятна для развития нравственной сферы детей. Рассогласованность в нравственной направленности у родителей не влияет на нравственную сферу детей старшего дошкольного возраста. Рассогласованность по показателю экзистенциальной направленности родителей влияет на нравственную сферу детей. Благоприятной для нравственной сферы детей является ситуация, когда оба родителя имеют направленность на экзистенциальные ценности. Рассогласованность родителей в уровне эмоционального контакта с ребёнком негативно влияет на его нравственную сферу. Т.е., благоприятной для нравственной сферы ребёнка является ситуация, когда уровень эмоционального контакта одинаковый у обоих родителей [186].

Краснова С.Г. показала, что обогащенная образовательная среда семьи способствует формированию позитивного отношения ребенка к взрослым, по сравнению с обедненной образовательной средой семьи. Некоторыми из условий обогащения образовательной среды семьи в соответствии с данными, полученными Красновой С.Г., являются: совместная деятельность родителей с детьми; авторитетные родительские установки (отзывчивость и требовательность); заинтересованность родителей в позитивных изменениях личности ребенка.

Автор уточняет, что указанные условия обусловлены наличием у родителей субъектной направленности личностной позиции по отношению к ребенку [88].

Евсеева А.Н. выявила, что развитие у ребенка позитивной «Я-концепции» зависит от преобладающего психологического климата семейного общения - в семье с диалогическим, духовно-ориентированным общением возможно развитие здоровой, духовно-нравственной личности. Климат семейного общения, построенный на принципах диалога, т.е. личностно и духовно ориентированного взаимодействия, создает оптимальные условия для формирования позитивной «Я-концепции» ребенка [52].

Мы рассмотрели некоторые факторы семейной среды, способствующие или препятствующие формированию и развитию здоровой личности ребенка. Доминирующими агентами влияния семейной среды как основополагающей системы воспитания личности являются родители, непосредственно обеспечивающие функционирование детско-родительской подструктуры. Материнская и отцовская функции по отношению к ребенку имеют свои особенности, формирующие специфические качества подрастающего ребенка.

Остановимся подробнее на исследованиях, посвященных воздействию материнских паттернов поведения на успешность прохождения ребенком возрастных этапов развития. Одним из первых исследователей, изучавших эту проблему с психологических позиций, является основоположник психоанализа З.Фрейд.

Так, по З. Фрейду, мать кардинальным образом влияет на личностное становление ребенка, в первые пять лет его жизни: на оральной стадии формируется чувство зависимости от матери, на анальной стадии огромное значение имеет взаимодействие матери с ребенком при обучении его навыкам гигиены. Становление Я-концепции ребенка сильно зависит от результатов прохождения Эдипова комплекса, являющегося, как полагал З. Фрейд, источником возникающего конфликта потребности в идентификации с родителем своего пола с потребностью в любви к родителю противоположного пола. Удовлетворение или фрустрация потребностей ребенка на данном этапе развития влияет в дальнейшем на его отношение к жизни в целом [96], [97].

А. Фрейд указывала на существенную роль матери в удовлетворении потребностей ребенка. Она подчеркивала, что возможны два варианта: мать либо принимает и исполняет желания ребенка, либо отвергает их. Материнское настроение, ее симпатии и антипатии решающим образом влияют на детское развитие: «быстрее всего развивается то, что больше всего нравится матери и что ею оживленнее всего приветствуется. Процесс развития проявляется там, где она остается равнодушной или скрывает свое одобрение» [172, с. 60].

Как уже отмечалось нами, Э. Фромм считал материнскую любовь безусловной по самой своей природе: мать любит своего ребенка потому, что он - ее дитя, а не за то, что он выполняет какие-либо условия или оправдывает ее надежды. В то же время, «в материнской любви двое, которые были одно, отделяются друг от друга. Мать должна не только вытерпеть это, но должна хотеть этого, способствовать этому» [175, с. 213]. Как полагает Э. Фромм, материнская любовь неподконтрольна ребенку, он не способен ее заслужить.

Отношение матери к ребенку, противоречащее его естественному росту и развитию в данный момент времени, Э. Фромм [175], [176] называет «гетерономным воздействием». Чаще всего, ситуация нарушения материнского отношения выражается в ограничении свободного, спонтанного выражения желаний и потребностей ребенка. Как заявляет Э.Фромм, гетерономное вмешательство в процесс развития ребенка оказывает большое влияние на развитие психической патологии и деструктивности. При этом известно, что в раннем детстве взрослые особенно интенсивно ограничивают выражение желаний, мыслей, чувств ребенка.

Одной из самых важных потребностей, исходя из высказываний Э. Фромма [176], является потребность в преодолении отчужденности, порождающей тревогу. Отчужденностью он называл беспомощность, неспособность активно воздействовать на окружающий мир. Преодолеть отчужденность и снизить уровень внутреннего беспокойства, т.е. удовлетворить свою главную потребность, ребенку, по Э. Фромму, позволяет любовь, в особенности, любовь матери.

Другой исследователь психодинамического направления Э. Берн полагал, что взаимодействие с матерью приводит к формированию у ребенка на бессознательном уровне определенных жизненных сценариев, которые далее определяют отношение ребенка к миру в целом. В случае формирования неадекватных сценариев способность к адаптивной реакции на различные жизненные ситуации снижается [15].

А. Бандура, исходя из теории социального научения, считал одним из наиболее важных умений матери - умение установить оптимальный уровень зависимости и системы подкреплений, которое в итоге и определяет результат воспитания и своеобразие личности ребенка [11].

Дж. Боулби в рамках теории привязанности утверждал, что в течение первых месяцев жизни ребенка устанавливается тесная эмоциональная связь между ним и матерью, несводимая ни к сексуальности, ни к поведению на основе инстинктов. Дж. Боулби показал, что мать для ребенка осуществляет наряду с другими функцию надежной защиты, некоторой базы, которую он время от времени покидает, в своем стремлении исследовать окружающий его мир [24].

Несмотря на то, что тенденция к образованию привязанности задана генетически, ее качество и тип находятся в зависимости от условий воспитания и в основном от отношений с матерью, а именно - определяется чувствительностью матери к потребностям ребенка, ее нежностью и заботой. Учитывая это, П. Криттенден в своих работах выделила три типа привязанности: ненадежная привязанность (тип А), надежная привязанность (тип В), тревожно - амбивалентная (тип С).

Считается, что тип привязанности ребенка к взрослым, в частности к матери, зависит от условий воспитания, в основном, от отношений с матерью, отсюда - одной из причин формирования тревожно-амбивалентного и ненадежного типов привязанности по П. Криттенден является воспитание ребенка в неполной семье. При некоторых жизненных условиях неполная семья оказывается весьма благоприятной почвой для формирования негативных типов личности, при этом сама по себе неполнота семьи не является решающим фактором: большое количество неполных семей с успехом выполняют функцию воспитания детей. Снижение воспитательных способностей неполной семьи имеет место в результате стечения определенного количества неблагоприятных факторов, среди которых: длительное воздействие конфликтной ситуации на детей; неумение родителей выбирать педагогически целесообразные стили взаимоотношений; возникновение в семье ситуаций эмоционального голода или излишней, жертвенной родительской любви; трудности материально-бытового характера и другие.

В случае если действие одного из этих факторов усиливается действием других или они проявляются одновременно, увеличивается вероятность формирования привязанности по тревожно - амбивалентному или ненадежному типу [205], [206].

В условиях полной семьи причиной возникновения у детей негативных типов привязанности может служить чрезмерная строгость отца, который таким образом не воспитывает ребенка, а требует беспрекословного подчинения своим требованиям. Такие отцы относятся к детям как к взрослым, не осознавая их повышенную потребность в нежности и ласке. В отличие от отца, матери стараются восполнить недостаток эмоционального тепла ребенку, что делает их поведение матери искренним, но непоследовательным и аффективным. Как правило, в таких семьях часты конфликты по поводу воспитания, из-за чего у детей возникает ненадежная или тревожно – амбивалентная привязанность [5].

Как следует из теории привязанности, качество привязанности, которая возникает в раннем детстве, определяет дальнейшее развитие всех познавательных, коммуникативных и эмоциональных способностей ребенка.

Считается, что привязанность как мотивационно - поведенческая система оформляется к концу первого года и становится основанием, на котором происходит дальнейшее развитие личности ребенка. К этому этапу развития в психике ребенка складывается важнейшее образование, названное Дж. Боулби «внутренняя рабочая модель» - это неразрывная и взаимообусловленная связь себя и другого. Ребенок ощущает себя через отношение к нему близкого взрослого, а этого взрослого (фигуру или персону привязанности) через то, как он к нему относится. К примеру, если привязанность надежна и безопасна, ребенок воспринимает себя как любимого, смелого, умного, достойного уважения, а близкого взрослого - как источник защиты, любви и уважения. В том случае, если привязанность ненадежна и небезопасна, ребенок относится к себе как к нелюбимому, отвергнутому, ни на что не способному, а тот, к кому он привязан, становится источником опасности и страха. В итоге, самоотношение ребенка и его представление о себе являются определяющим и в его отношении к близким взрослым (особенно к матери). Самая сильная привязанность формируется у детей, родители которых доброжелательны и внимательны к потребностям ребенка. Положительная оценка со стороны родителей качеств своих детей имеет наибольшую значимость на начальных этапах формирования самосознания ребенка. В случае ощущения детьми любви со стороны родителей и того, что родители их ценят, их самооценка будет иметь положительное значение, и они будут уверены в своих способностях, что также будет оказывать благотворное влияние на процесс социальной адаптации ребенка.

Сейчас в европейской и американской психологии появляется все большее количество исследований, показывающих решающее значение качества привязанности ребенка к матери для различных аспектов его дальнейшей жизни: решения познавательных и социальных проблем, успешности адаптации к социальной среде, отношений с ровесниками, школьной успеваемости и т. д. [146].

Отечественные психологи изучали привязанность ребенка к взрослому в рамках психологии общения, в русле концепции М.И. Лисиной. Лисина М.И. подчеркивала, что важнейшим условием формирования у детей общения со взрослыми выступает поведение старшего партнера по общению. А.Я. Варга, А.Б. Добрович, А.И. Захаров, А.С. Спиваковская, С.В. Ковалев и другие оценивали привязанность ребенка к матери в качестве необходимой фазы в нормальном психическом развитии ребенка, формировании его личности [61], [91].

А.И. Захаров считает, что привязанность - это эмоциональный вид общения, для которого характерны позитивная установка на объект привязанности и зависимость от него. Привязанность по А.И. Захарову является формой эмоциональной коммуникации, основанной на удовлетворении взрослыми формирующихся потребностей ребенка в безопасности и любви [61].

Заслуженюк B.C., Семиченко В.А. полагают, что процесс личностного формирования в семейном воспитании реализует удовлетворение некоторых жизненно важных потребностей, среди которых потребность в привязанности, человеческих связях, самопознании, самоутверждении, потребность в определенной системе ориентации и объекте поклонения. Следовательно, привязанность, как считают Заслуженюк B.C., Семиченко В.А., является жизненно важной потребностью, позволяющей ощущать взаимное тепло, без которого человек может впасть в апатию, общий пессимизм, начать негативно относиться к жизни в целом [5].

По словам А.С. Спиваковской, привязанность к родителям - важнейший компонент развития эмоциональной сферы дошкольника. Привязанность к родителям, как она считает, является формой эмоциональной коммуникации, общения с родителями, взаимодействия, прежде всего с матерью как самым близким взрослым [154].

Как показывают исследования, надежная привязанность формируется у детей в семьях с высоким уровнем психологической активности младенца в процессе общения с матерью во время подъема, кормления, свободного бодрствования, переодевания и укладывания спать, где самыми существенными являются свободное бодрствование и кормление. Материнская способность установить с ребенком контакт взглядов, поддержать его инициативу, проводить взаимодействия по типу диалога и синхронизировать действия, особенно во время свободного бодрствования и кормления, - положительно влияют на формирование надежной привязанности. Немаловажным аспектом также является физический и эмоциональный контакт матери с младенцем.

Условия менее насыщенного взаимодействия во время проведения ключевых режимных моментов, в результате недостаточно тонкой настройки матери на младенца во время общения (низкий уровень визуальных контактов, диалога, синхронизаций) провоцируют формирование ненадежной привязанности ребенка к матери. Основным детерминантом развития аффективной ненадежной привязанности является удельно большое количество инициатив ребенка, которые мать оставила без ответа.

Индифферентная ненадежная привязанность развивается у детей из-за негармоничных, несогласованных взаимодействий (особенно в процессе кормления), когда на фоне отсутствия у матери навыка поддерживать инициативу ребенка преобладает ее личная инициатива, которая игнорируется ребенком.

Дети, обладающие надежной привязанностью к матери, как правило, доверчивы и открыты к людям и к предметному миру. У них отсутствует чувство страха перед незнакомыми взрослыми, они проявляют к ним заинтересованность, стремятся вовлечь взрослых в игру и общение. Такие дети активны и доброжелательны и способны исследовать даже игрушку, которая их пугает. Сформированность надежной привязанности к взрослому ко второму полугодию первого года жизни создает условия для успешного психического развития ребенка в будущем [177].

Как считает Анищенкова Ю.Н., «Счастливый ребенок, уверенный в материнской любви не становится невыносимо тревожным; обеспокоенный ребенок, сомневающийся в добрых чувствах матери часто неправильно понимает события» [4, с. 114].

М. Эйнсворт, подтверждая тем самым исследования других авторов по проблеме, обнаружила корреляцию между степенью привязанности ребенка и некоторыми чертами его характера. Дети с надежной привязанностью более благожелательны, общительны, менее агрессивны, не избегают незнакомых взрослых [2].

Дети, обладающие надежным типом привязанности показывают положительный вариант развитая такого качества, как самостоятельность именно по причине сохранения тесной эмоциональной связи с матерями и обладания успешным опытом действия в различных ситуациях жизни. Поэтому такой вариант развития автономии является наиболее успешным, в то время как вынужденно «ускоренное» развитие автономии детей ненадежного типа привязанности относится к негативному варианту развития [132].

По словам Э. Фромма «Развитие от привязанностей, концентрирующихся вокруг матери, к привязанностям, концентрирующихся вокруг отца, и их постепенное соединение образуют основу духовного здоровья, и позволяют достичь зрелости. Отклонения от нормального пути этого развития составляют основную причину различных нарушений» [176].

Мать удовлетворяет и формирует различные потребности ребенка, являясь для него источником самых сильных эмоциональных переживаний, что способствует созданию между ними аффективных отношений особого рода.

Материнское отношение играет особую роль для ребенка вначале его развития, так как данный этап является сензитивным для закладывания базовых основ его личности и отношения к миру в целом. Дж. Боулби, например, отмечает, что затянувшаяся разлука с матерью в раннем возрасте способна спровоцировать необратимые изменения в физическом, умственном, социальном и эмоциональном развитии ребенка. При описании феномена «депривации», Дж. Боулби подчеркивает, что увеличение продолжительности депривации ведет к снижению уровня развития ребенка, повышению уровня его тревожности [24].

Так, отсутствие материнской заботы, в частности, является результатом раздельного проживания с ребенком, но также, оно зачастую присутствует в виде латентной депривации, когда ребенок живет в семье, но мать при этом грубо с ним обращается, не ухаживает за ним, относится безразлично, имеет место эмоциональное отвержение с ее стороны. Совокупность этих факторов приводит к общим нарушениям психического развития ребенка. Выявлено, что дети, которые воспитываются в детских учреждениях без заботы и ласки со стороны матери, характеризуются эмоциональной незрелостью, расторможенностью, сниженным интеллектуальным уровнем, уплощенностью. Для них характерна также высокая агрессивность в общении со сверстниками, неизбирательность и непостоянство эмоциональных привязанностей к взрослым («прилипчивость», выражающаяся в быстром «привязывании» к некоторому человеку, но при этом таком же быстром отвыкании от него) [155].

Как полагал А.Адлер, отношение матери к ребенку формирует у него некий жизненный стиль, определяющийся уже к пятилетнему возрасту, и по большому счету, остающийся неизменным всю оставшуюся жизнь. Опыт взаимодействия с матерью интерпретируется и анализируется ребенком, на основе него он выстраивает собственные стратегии достижения целей, свой собственный стиль поведения в жизни. Существуют три фактора, склоняющие ребенка к выбору им патологического жизненного стиля: избалованность ребенка, отвержение его родителями, органическая слабость. Эти условия, по мнению А. Адлера, создаются родителями в общении с ребенком. Поддержка, понимание, умеренная забота о ребенке со стороны матери, признание его индивидуальных и возрастных особенностей удовлетворяют ведущие потребности ребенка. Если же потребности ребенка фрустрированы, у него формируется патологический жизненный стиль [180], [184].

Э. Эриксон также полагал, что отношение матери к ребенку оказывает существенное влияние на формирование полноценно функционирующей личности ребенка, задачей которого, как считает автор, является успешное разрешение возрастных кризисов в процессе прохождения последовательных стадий развития. Успешность преодоления кризисов на каждом этапе развития зависит от материнской позиции по отношению к ребенку: от характера отношения к ребенку (проявления любви и заботы) на первой стадии развития, поддержки и поощрения его самостоятельности, активности, инициативы, признания за ребенком права на творчество и любознательность на последующих этапах развития. Формирование характерных для индивида моделей поведения зависит от успеха разрешения ребенком каждой из возрастных задач, преодоления возрастного кризиса. Неадекватное отношение матери к ребенку служит основой неблагополучного разрешения ребенком его возрастной задачи и, следовательно, ведет к проблемам развития на дальнейших этапах жизненного пути: чувству стыда перед другими людьми, неуверенности в своих способностях, чувству вины и чувству неполноценности, формированию недоверия к миру, а также трудностям психосоциальной идентификации [195], [196].

Исследования отечественных психологов выявили важность роли взрослого в процессе передачи культурных норм и ценностей и его определяющее влияние на становление личности ребенка [35], [95], [194].

А.В. Петровский и М.В. Полевая эмпирически доказали, что отсутствие субъектного отношения со стороны взрослого провоцирует у ребенка ответное состояние отчуждения [123]. По их словам, субъектное отношение к ребенку проецируется в стиль материнского поведения и обеспечивает наиболее благоприятные условия для психического развития ребенка.

Результаты исследования Хаймовской Н.А. еще раз подтвердили, что условия воспитания и характеристики общения ребенка с близким взрослым играют ключевую роль в психическом развитии ребенка.

Психическое развитие (показатели эмоций, взгляда, действий, вокализаций) воспитанников дома ребенка при взаимодействии с близким взрослым, которым является для них воспитатель, существенно беднее аналогичных проявлений детей из семей при их общении с матерью [177].

Экспериментальные исследования показывают, что поведение матери в большей степени, чем отцовское коррелирует с самооценкой ребенка. Именно материнская любовь оказывается первым социальным зеркалом для формирования его самосознания [198].

Как полагают Е.А.Савина, Е.О. Смирнова «Отношение к младенцу как к целостной, уникальной личности, безусловное и безоценочное принятие, аффективно-личностная связь с ним является необходимыми условиями формирования самоощущения ребенка, выделения его «Я», становления его активности в общении и предметной деятельности» [140], [147].

Данные исследования Юферовой М.А. говорят о том, что материнское воспитание оказывает опосредованное влияние на мотивацию достижения ребенка. Это влияние выражается в значимых положительных и отрицательных связях между параметрами семейного воспитания (уровень санкций, требований, запретов) и мотивами достижения ребенка (боязнь неудачи, стремление к успеху).

Также было выявлено, что характерной особенностью воспитания со стороны матери в современной российской семье являются тенденция к недостатку применения наказаний и гиперопеке. Таким образом, матери ведут себя как по отношению к мальчикам, так и к девочкам, живущим в полных и неполных семьях, а также к единственным детям в семье, и детям, у которых есть братья и сестры [198].

Работой Феоктистовой Н.В. показано, что повышение самооценки ребенка младшего дошкольного возраста имеет корреляции с установкой матери на равноправие в отношениях с ним, предоставлением ему права самостоятельного определения занятий для себя, предоставлением возможности обладать некоторыми секретами. Мать ребенка, имеющего высокую самооценку, как правило, ощущает поддержку и внимание мужа и не старается единолично решать все семейные проблемы. Установка матери на эмоциональную открытость по отношению к ребенку, сохранение тесных взаимоотношений с ним, самостоятельность и уверенность матери в выбранной воспитательной стратегии формируют у ребенка высокий уровень социального развития [171].

Берко Д.В., изучая факторы воспитания, заявляет, что девочки оказываются более чувствительными к агрессивно-враждебным стилям материнского руководства. Так, они обладают повышенным уровнем агрессивности, являющимся основанием для импульсивного поведения. На уровне обыденного сознания это выражается в формировании противоречивой картины мира - образ матери представляется как "хороший", но в тоже время не женственный, тяжелый, и даже опасный, злой [14].

Исследования другого современного автора Вороновой А.А., исследующего взаимосвязь самоактуализации матерей с характеристиками их взаимодействия со своими детьми, показывают, что вне зависимости от семейного положения современной молодой женщины-матери, наблюдается взаимосвязь уровня самоактуализации ее личности с характеристиками ее отношения к детям. В частности, данные говорят, что высокий уровень самоактуализации незамужних матерей связан с более низким, по сравнению с замужними женщинами, уровнем положительного, заинтересованного отношения к ребенку (безусловное принятие), но более высоким уровнем условного принятия [34].

Очень важным оказывается соотношение в поведении матери параметров контроля и заботы, рассматриваемых как удовлетворяющие детские потребности. Подобным сочетанием является проявление теплоты и заботы к ребенку с одной стороны, и оптимизации сферы запретов, с другой. В случае других сочетаний указанных параметров, материнское отношение следует относить к фрустрирующим.

Изучая влияние поведенческого компонента матери по параметру контроля на качество удовлетворения ей потребностей ребенка, Е.Е. Маккоби [79] подчеркивает значение последовательности материнского контроля за поведением ребенка. Как оказалось, последовательный контроль развивает у детей следующие свойства и способности: общий позитивный эмоциональный фон, настойчивость, способность регулировать агрессивные импульсы, высокую самооценку в возрасте 10-11 лет, общую активность как способность подойти к новой ситуации с доверием, проявить инициативу.

А.И. Захаров полагает, что именно матери, чьи дети болеют неврозами, по сравнению с отцами, обладают более выраженными реакциями и невротическими изменениями, им свойственны: гиперсоциальность, аффективность, доминантность, сензитивность, тревожность, эгоцентричность. В то же время отцам, как считает А.И. Захаров, как правило, свойственны: упорство, граничащее с упрямством; мнительность; осторожность; психомоторная нестабильность; импульсивность; недоверие в контактах. Отцов и матерей объединяют некоторые общие черты: проблемы личностного самоопределения, неуверенность в себе, негибкость мышления, недостаток положительного влияния (любви, заботы) со стороны родителей в детстве, противоречивость [60].

Часто упоминается, что решающую роль во фрустрации потребностей ребенка играет нарушение эмоционального компонента материнского отношения, а именно, эмоциональный симбиоз и эмоциональное отвержение. Подобные способы отношения блокируют стремление ребенка к присоединению и отделению.

Все разновидности воспитательных стилей, которые связаны с эмоциональным отвержением ребенка, блокируют естественную реализацию его основных потребностей: в безопасности, принятии, присоединении, аффиляции, самопринятии.

Эмоциональный симбиоз, подчеркивает Е.Т. Соколова [148], блокирует возможность удовлетворения онтогенетически более поздних потребностей ребенка: определении границ «Я», самостоятельном познании мира, в отделении.

Отмечается также, что установки ребенка, формируемые нарушенным отношением матери, являют собой не только отражение фрустрированности его ведущих потребностей, но и искажения в формировании образа «Я».

Фрустрация потребностей ребенка матерью влечет за собой недостатки в формировании способности к разрешению наличных жизненных ситуаций, являющихся, по словам Н.В. Конончука, одной из основных черт, закладывающихся семьей. Неадекватное отношение матери ведет к формированию неадаптивных способов поведения в трудных жизненных ситуациях. Важную роль здесь играют характеристики семейных отношений и семьи в целом. Например, холодность семейной обстановки и эмоциональная независимость ее членов формируют самостоятельный и стеничный паттерны поведения, в то же время, вырабатывается представление о сверхзначимости поставленной цели и неспособность отказаться от нее при неблагоприятно складывающихся обстоятельствах. Также, когда присутствует эмоциональная нестабильность, имеет место противоречие в способах разрешения трудностей, что ведет к доминированию импульсивных проявлений при длительных критических ситуациях.

Чаще всего, формирование социальной конформности и гиперопека формируют глобальную зависимость от микросоциального окружения в возможности разрешения жизненных трудностей и в необходимости жесткого следования некоторым социальным стандартам. Порой, в ситуациях, в которых проявление иждивенческих аспектов поведения невозможно или затруднено по причине несоответствия реальной роли желаемой, следует отказ от разрешения проблемы, а в случае разрешения ее самим ходом времени развивается невротическая симптоматика.

Выявлено, что излишняя сдержанность внутрисемейных отношений блокирует проявление активной жизненной позиции и провоцирует формирование сознательно-пассивного характера отношения к возникающим трудностям. Также, вовлечение ребенка в родительские конфликты при условии наличия взаимной привязанности формирует у ребенка такие особенности характера, как непереносимость ссор между значимыми людьми и чувство ответственности за их отношения [103].

А.И. Захаров, изучая последствия фрустрации матерью ведущих потребностей ребенка, заявляет, что неблагоприятные обстоятельства семейных взаимоотношений являются фактором воздействия, к которому невозможно адаптироваться и воздействие которого невозможно перенести безболезненным образом. Негативное переживание ребенком опыта межличностных отношений формирует у него психогенные изменения личности: болезненно-чувствительное, тревожно-неуверенное «Я», неустойчивую самооценку. Ситуации, в которых ребенок не способен соответствовать ожиданиям и требованиям родителей и оставаться самим собой, провоцируют у него внутренний диссонанс, который выступает источником постоянной напряженности и беспокойства, борьбы мотивов [63], [64].

В исследовании Максименко О.В. выявлено, что среди наиболее неблагоприятных для ребенка стилей отношения со стороны матери выделяются высокий контроль, инфантилизация, игнорирование и запреты. Игнорирующее поведение матери по отношению к ребенку рождает у него потребность в эмоциональной зависимости, и, как следствие, подавляет потребность ребенка в автономии, принятии и позитивной оценке. Высокий уровень материнского контроля гипертрофирует потребность ребенка в автономии, и, соответственно, отрицательно связан со стремлением ребенка устанавливать кооперативные отношения с матерью. Отношение со стороны матери по типу инфантилизирующего, а также многочисленные запреты и наказания увеличивают процент агрессивных реакций у детей. Оказалось, что потребность ребенка в достижении положительно связана с позитивной оценкой матерью активности ребенка, и негативно - с симбиотическими отношениями и регламентирующим поведением матери [103].

Исследованиями С. Броуди, также определено, что наиболее вредным для ребенка является непоследовательный стиль материнства потому, что постоянная непредсказуемость реакций матери лишает ребенка ощущения стабильности окружающего мира, вследствие чего у него развивается повышенная тревожность. Вместе с тем, сензитивная, принимающая мать, которая адекватно и своевременно реагирует на большинство детских требований, создает у ребенка бессознательную уверенность в его способности контролировать действия других и достигать своих целей. При условии преобладания в материнском отношении игнорирования потребностей ребенка по причине погруженности в собственные дела и переживания, отвержения ребенка, у него развивается чувство непредсказуемости, неподконтрольности среды, ее опасности, ничтожной собственной ответственности за ее изменения в направлении создания условий комфортного существования. Недостаточность отзывчивости родителя на потребности ребенка вызывает у последнего чувство «выученной беспомощности», приводящее, как правило, в дальнейшем к апатии и даже депрессии, к избеганию новых ситуаций и контактов с незнакомыми людьми, к недостатку любознательности и инициативы [204].

На основе анализа полученных данных Борковская О.Л. утверждает, что рост уровня тревожности и депрессии у матерей ведет к ухудшению их способности отражения сигналов ребенка, повышению уровня их импульсивности и выраженности стремления вмешиваться в игру детей. При этом увеличивается саморегуляция и коммуникативная компетентность детей. Во время более традиционного отношения к воспитанию у матерей фиксируется увеличение количества случаев проявления отрицательных эмоций и вербализации, а в диаде - снижение качества совместного внимания и уменьшение уровня активности. Особенно интересно, что при прибегании матерей к стратегии активного разрешения проблем, выражения эмоций и поиска социальной поддержки, характеристики взаимодействия повышаются, в то время, как при использовании стратегии отрицания проблемы,- они уменьшаются [23].

Итак, подробно изучив роль матери в процессе становления и развития ребенка, можно констатировать, что любое невыполнение матерью ее родительских функций ведет к неизбежному нарушению полноценного формирования личности ребенка. Однако в полной семье, наряду с матерью, важнейшим субъектом, формирующим личность ребенка, является отец.

Исследования влияния отца на становление и развитие личностных качеств ребенка также широко представлены в работах отечественных и зарубежных авторов.

М. Мид говорит о важнейшем значении отца для развития ребенка, начиная с момента рождения - он выступает для ребенка первым внешним объектом и играет роль модели в процессе ранней идентификации [108]. В процессе развития ребенок отождествляется как с матерью, так и с отцом.

К. D. Pruett изучал полные семьи, воспитанием ребенка в которых занимался отец, в то время как мать работала. Он выявил склонность детей в стрессовых обстоятельствах сначала обращаться к своим отцам. Этот факт, как он полагает, говорит о том, что отец является «главным объектом репрезентации» в этих семьях. Притом, что основным лицом, ухаживающим за ребенком, выступал мужчина, исследуемые дети не проявляли каких-либо затруднений в полоролевой идентификации. В то же время чаще всего признаки эдиповой вовлеченности проявлялись у таких детей относительно поздно, а расстройства развития или психопатологии носили мягкий характер или отсутствовали вовсе. Здесь отец позиционируется как основная фигура для психического структурирования и идентификации по мере прохождения ребенком эдипальной стадии развития [219], [220], [221].

Также важно, что в тех случаях, когда отец становится основным заботящимся родителем, на него направляются все нормальные привязанности и конфликты, обычно испытываемые по отношению к матерям [162].

Как считает X. Кохут, приобретение новых психических структур ребенком (особенно мальчиком), как правило, протекает от матери, являющейся объектом самости, обладающей для ребёнка, прежде всего функцией зеркального отражения, к отцу, также являющемуся объектом самости, функцией которого является быть объектом идеализации со стороны ребенка [83].

Как полагает J.М. Herzog, важность отцовской роли заключается также в том, что он помогает младенцу в развитии способности модулирования агрессии. Отсутствие или потеря отца во время первых полутора лет жизни может способствовать появлению поведенческих и аффективных расстройств, которые сразу могут быть не распознаны [209], [210], [211].

В начале 1950-х годов М. Боуэн, при изучении членов семей больных шизофренией, определил, что фигура отца в семейном контексте играет важную роль в возникновении психических расстройств во взрослом возрасте. Им также было показано, что отсутствие отца заставляет мать искать замену мужской фигуры в сыне, оказывающемуся в ситуации тесной, симбиотической связи с матерью, которая препятствуют становлению его автономии и общему взрослению [214]. Особенно важным и уникальным является воздействие отца на развитие психосексуальной идентичности и гендерной роли как мальчиков, так и девочек. Изучение данной проблемы, а также случаи из психотерапевтической практики говорят об отрицательном влиянии смешения мужской и женской роли в процессе семейного воспитания, их подмены друг другом.

Считается, что проблемы мальчиков, которые воспитываются без отцовского влияния, чаще всего, коренятся в том, что мальчику как общественно одобряемая предлагается женская модель поведения. По словам 3. Фрейда, наличие сильного отца способствует выработке сыном правильного решения о выборе объекта противоположного пола. По мере взросления, мальчик все больше начинает осознавать свое «мужское бытие» и ищет отца, отождествление с которым способствует отделению от матери и разотождествлению с ней. Если отец не находится в зоне доступности, идентификация с ним может откладываться, тогда у мальчика нарушается течение процесса установления уверенного чувства мужественности [162]. Важно также, что связь полоролевой идентичности с поведением отца является неоднозначной. Обычно мальчики, растущие без отца, так или иначе, развивают нормальную полоролевую идентичность [213]. Влияние отца выражается не только в повышении успешности формирования маскулинности сыновей, но и в формировании качества женственности у дочерей [214]. Процесс становления девочки как уверенной в себе девушки и далее женщины возможен только в зеркале взгляда и отношения к себе с позиции безусловно любящего ее мужчины, для чего отец должен гордиться своей дочерью и восхищаться ею. При становлении женской идентичности необходимо наличие возможности оттолкнуться от противоположной гендерной модели, соотнести себя с ней [129]. Эмпирически выявлено, что феминность девочек, в отличие от маскулинности мальчиков, связана с маскулинностью их отцов [225]. Исследователи психоаналитического направления сходятся во мнении, что для реализации цели успешного принятия женской половой роли девочке необходимо испытывать гордость от ощущения себя женщиной и идентифицироваться с материнской ролью в отношениях с отцом [162]. Отсутствие отца способно нарушить развитие полоролевой идентичности девочек, что может привести к отрицанию чувств, объектным «голодом» по отношению к мужчинам, усилению сепарационной тревоги, связанных с уходом отца, идентификации с потерянным объектом [227]. Существует мнение, что мать несет ответственность за эмоциональные привязанности, а отец отвечает за эмоциональную независимость. В случае, когда в семье происходят постоянные конфликты или отсутствует один из родителей (эмоционально или физически), воспитание, получаемое ребенком, неполноценно [33].

Отец создает условия развития у ребенка способности к инициативе и сопротивлению групповому давлению, отношения с отцом коррелируют с самооценкой ребенка [144]. Отец являет собой пример социализированной модели поведения, выступает мерой дисциплины и порядка, ориентирует ребенка на будущую профессию и создает социально адаптивные идеалы и цели [105]. Минимизация роли отца, по данным А.И. Захарова, ведет к затруднениям в учебной деятельности мальчиков-первоклассников, создает дополнительные трудности в общении со сверстниками [62]. По словам С. И. Розум - отец в отличие от матери оказывает большее влияние на протекание процесса усвоения формальных норм и требований со стороны социального окружения [136].

В соответствие с Mahler M.S., отец способен играть роль посредника между ребенком и матерью, оказывая дополнительную поддержку в периоды разочарования, а также может являться дополнительным объектом для идентификации. Как известно ранние признаки идентификации с отцовским поведением явно проявляются в возрасте около полутора лет [216].

Р. Скиннер придает роли отца особое значение. Отец, как он считает, выступает для ребенка «мостиком» между матерью и внешним миром, его присутствие повышает шансы ребенка на более успешное отделение от матери. Отец является объектом, который наделяет ребенка уверенностью, необходимой для составления новой карты общества [145].

Исследования, проведенные под руководством Б.И. Кочубея, выявили, что дети, отцы которых на первом году их жизни хотя бы немного включаются в повседневный уход за ними, менее склонны боятся незнакомых людей, с легкостью вступают в контакт с другими детьми [84].

Ю.В. Евсеенковой в своих исследованиях показала - участие отца в воспитании является решающим фактором, определяющим полноценность процесса личностного развития детей. Вместе с тем, особенно важно, чтобы отец осуществлял только свои, отцовские функции, не становясь заместителем матери, важно, чтобы в семье родительские роли были четко дифференцированы [53].

При изучении отцовской роли в социальной ситуации развития ребенка, проведенном на дошкольниках, была прослежена корреляционная связь между поведением ребенка и воспитательной стратегией отца. Выяснилось, что детям, отцы которых если имеют низкий авторитет, низкие ожидания в отношении самостоятельности ребенка, не имеют уверенности в себе как в воспитателе, которые не дисциплинируют детей и у которых нет согласия с матерями по вопросам воспитания, в большей степени присуще негативное поведение (привлечение внимания взрослых деструктивной активностью, всплески агрессии в виде ссор, отказа подчиняться или оппозиционного поведения) [68].

Броуди совместно с коллегами выяснил, что именно отцовская, а не материнская теплота в большей степени оказывает влияние на усвоение детьми родительских ценностей, на формирование отношения подростков к таким социальным проблемам, как половые роли, поддержка сверстников, брак, развод, благосостояние и подростковая беременность [6].

В последнее время изменилось позиция ученых по вопросу большего влияния отца на воспитание мальчиков. Позитивные взаимоотношения с отцом как у мальчиков, так и у девочек содействуют формированию более успешной «Я-концепции», чем у детей, воспитываемых без отца [16]. В то же время указывается, что отсутствие отца в семье, с чем бы оно ни было связано, в первую очередь оказывает влияние на личностное развитие мальчика, а у девочек - на их личные взаимоотношения с противоположным полом [84].

В исследовании Берко Д.В. выявлено, что негативное отношение отца ведет к формированию выраженных оборонительных реакций, воспитывая в девушках стремление к борьбе. Также роль отца оказалась основополагающей как в принятии девушками женской идентичности, так и в принятии ценностей самоактуализации, основанных в основном на традиционно маскулинных, инструментальных качествах. Директивный стиль отца, как оказалось, оказывает наибольшее влияние на снижение аффективного фона и на повышение уровня депрессивности, лабильность эмоционального состояния [14].

Небыкова С.В. по результатам полученных данных делает вывод: чем выше интеллектуальные показатели ребенка, тем более умеренно эмоционально принимает ребенка отец и более склонен к установлению с ребенком тесной межличностной дистанции в общении [112].

Исследования Кравченко А.П. также подтверждают, что характеристики, сформированные у детей старшего дошкольного возрастав процессе социально-психологической адаптации, воспитывающихся без отца отличаются от соответствующих характеристик детей из полных семей: девочкам свойственны более высокие показатели социальных, соматических, эмоциональных проблем, и в тоже время низкие показатели морального развития; мальчики показывают более высокие параметры отстраненности/депрессивности, тревожности/депрессивности, девиантного поведения. Также как и для девочек, для мальчиков, которые воспитываются без отца, характерен более высокий уровень трудностей со вниманием, агрессивного поведения и общего показателя дезадаптивности [86].

Как считают И. Лангмейер, 3. Матейчек, роль отца является определенным примером поведения, источником уверенности и авторитета для ребенка. Ребенок, который растет вне восприятия отцовского авторитета, обычно асоциален, недисциплинирован, агрессивен как в отношении взрослых, так и детей [93].

Так, при сравнении детей выросших с отцами и без них выявлено, что дети, росшие без отцов, зачастую обладают повышенным уровнем тревожности, сниженным уровнем притязаний, у них чаще определяются невротические симптомы. Дети, отцы которых были «холодны», часто бывают тревожны, застенчивы, их поведение более антисоциально. И наоборот, эмоциональная близость с отцом позитивно сказывается на становлении личностных качеств ребенка. Так, в ряде исследований мальчиков в возрасте 6-11 лет, которых растили отцы, сравнивали с мальчиками, живущими с матерями, и с детьми из полных семей. Выяснилось, что мальчики, живущие с отцами, показывали более высокую адаптацию в различных жизненных ситуациях по сравнению с мальчиками, которых воспитывали только матери [80], [189].

Как уже отмечалось, различия отцовства и материнства сильно зависят от социокультурных условий. Но, несмотря на это, роль отца, в отличие от материнской роли, по прежнему остается не вполне определенной вследствие того, что: отцовские функции имеют меньшую биологическую значимость и труднее поддаются конкретизации; также они гораздо позднее институциализируются; распределение отцовских и материнских функций базируется на более общей полоролевой дифференциации [80].

В сфере детско-родительских отношений, на наш взгляд, содержание понятия «родительская роль» раскрыто недостаточно полно. В своих исследованиях большинство авторов рассматривали такие аспекты как стили воспитания, поведения; типы родительского отношения; родительская позиция; родительские установки, директивы и т.д. (С. Броуди, А.Я. Варга, В.И. Гарбузов, А.И. Захаров, Р.А. Зачепицкий, Д.Н. Исаев, Р. Кэмпбелл, Е. Маккоби, А.В. Петровский, А. Рок, Л.Г. Саготовская, М. Сигельман, Э. Фромм, Э.Г Эйдемиллер, В.В. Юстицкис, и др.).

В работе Е.О. Смирновой и М.В. Быковой выделены девять стилей родительского поведения, которые ими описываются как родительские роли:

• «Строгий родитель». Жестко направляет ребенка по пути социальных достижений, как правило, блокируя при этом его активность и инициативность. В целом этот стиль воспитания можно назвать авторитарным.

• «Объяснительный родитель». Предъявляя требования и запрещая что-либо, апеллирует к здравому смыслу ребенка, прибегает к словесному объяснению. Общение с ребенком строится на равных.

• «Компромиссный родитель» предлагает ребенку что-либо привлекательное взамен совершения им непривлекательного для него действия. Однако, определенные требования и контроль за их выполнением родителями осуществляется постоянно.

• «Ситуативный родитель» принимает соответствующее решение в зависимости от условий, в которых он находится; система требований и стратегия воспитания в данном случае лабильная и гибкая.

Кроме вышеперечисленных, авторы выделяют такие стили как «Сочувствующий родитель», «Автономный родитель», «Потакающий родитель» [89].

Данные стили во многом согласуются со стилями по классификации Э.Г. Эйдемиллера и Е.А. Личко, М. Арутюняна и А. Болдуина.

Е.Н. Васильевой и А.В. Орловым разработана концепция ролевого детско-родительского взаимодействия, в которой «родительская социальная роль» определяется как социальная функция личности в семье в отношении ребенка, соответствующая семейному укладу, принятым в семье нормам поведения, традициям и сложившимся межличностным отношениям. В рамках концепции авторами предложен список из 20 функциональных родительских ролей с их описанием и создана методика определения ролевой структуры детско-родительского взаимодействия, которая была использована нами при проведении эмпирической части исследования [29], [30], [31].

Таким образом, мы рассмотрели влияние нормативных социальных ролей («мать», «отец») на формирование и развитие некоторых личностных характеристик ребенка. Однако специфика воздействия функциональных родительских ролей, предложенных Е.Н.Васильевой и А.В.Орловым, на становление личности субъекта не отражена в современных психологических исследованиях, что определяет новизну и актуальность нашего исследования.