Глава III

Философско-правовая

мысль

В XIX в. в России феодализм и соответствующий

ему абсолютизм, выработав в течение

столетий свой потенциал, начинают

испытывать глубокий кризис в области экономики,

политики, идеологии. Все это привело

к возникновению либеральных и радикальных

политико-правовых концепций,,

которые постепенно, но неуклонно отодвигают

на второй план некогда безраздельно;

господствовавшую монархическую идеолч

логию, что приводит на рубеже веков к качественному

изменению национального

(прежде всего интеллигентского) правосознания.

1. Монархические

концепции права

В условиях кризиса традиционной государственности

многие представители русской

культуры и политические деятели (Н. Я. Данилевский,

К. Н. Леонтьев, К. П. Победоносцев,

Л. А. Тихомиров и др.) продолжали ориентироваться

на монархические ценности как

на основу создания гармоничных социальных

отношений. В данном случае речь идет о своеобразной

защитной реакции на относительно

быструю и коренную ломку стереотипов феодального

и полуфеодального быта, стремлении

замедлить, а то и повернуть вспять соци

3

Шпет Г. Г. К вопросу о постановке научной

работы в области искусствоведения. М., 1927. С. 7.

альное развитие и тем самым снять его конфликтность.

Данное явление, не будучи исключительной

особенностью России, довольно резко

обозначилось в Европе при переходе от феодализма

к капитализму (XVII — первая половина

XIX в.). Именно в это время складывается

развернутая теоретическая база монархической

идеологии, оказавшая влияние на

русскую мысль: в Англии — Р. Филмер,

Э. Бёрк, Б. Дизраэли, Т. Карлейль; во Франции

— Ж. де Местр, Л. Бональд; в Германии

— представители исторической школы права

(Ф. К. Савиньи, Г. Пухта).

Одним из наиболее ярких представителей

монархической идеологии в России этого периода

является Константин Петрович Победоносцев

(1827—1907). Сын профессора словесности

Московского университета и внук

священника, Победоносцев, закончив училище

правоведения в 1846 г., в дальнейшем в

основном служил чиновником на различных

должностях. С 1860 по 1865 г. преподавал

гражданско-правовые дисциплины в Московском

университете. Поворотным пунктом в

его судьбе стало предложение читать лекции

великим князьям (в том числе наследникуцесаревичу

Александру Александровичу, будущему

императору Александру III). Близость

к царской семье сказалась не только на блестящей

карьере Победоносцева (с 1872 — член

Государственного совета, с 1880 по 1905 г. —

обер-прокурор Синода), он смог оказать влияние

лично на Александра III и Николая II, а

через них — на всю внутриполитическую

жизнь страны.

Победоносцев был заметным ученым-правоведом,

автор сочинений по истории и организации

церкви, занимался богословскими

переводами. Его монархические воззрения

наиболее полно изложены в «Московском

сборнике», издававшемся пять раз с 1896 по

1901 г., а также в опубликованных письмах к

Александру III и Николаю II.

При всей сложности личности Победоносцева

в исторической ретроспективе его образ

чаще всего воспринимался как «кошмар русской

жизни» (Н. А. Бердяев). Действительно,

деятельность и взгляды Победоносцева, обусловленные

революционным брожением в России

и страхом перед исторической самодея

тельностью народа, были не просто консервативными,

но часто отличались явной реакционностью,

стремлением втиснуть общественно-

политическое и духовное развитие в

нормативы средневекового теократического

сознания. Именно поэтому одним из основ

ных объектов его критики стала западная демократия,

которую в целом он оценивал как

проявление общественного регресса, а основные

демократические идеи и институты (народовластие,

парламентаризм, всеобщее избирательное

право) называл «великой ложью

нашего времени». По мнению Победоносцева,

положенное в основу демократических

теорий ложное представление о совершенстве

человеческой природы привело к пониманию

вечных истин (свобода, равенство, братство)

как философских абстракций и формальных

прав. А так как массы, считал он, не в состоянии

философствовать (они способны только

верить), то идея формальных прав, рождая

разрыв между духовностью личности (религиозная

вера) и ее болезненными (демократическими)

устремлениями, стимулирует разрушительные

инстинкты народа.

В противовес демократическим теориям

Победоносцев предлагал свою теологизированную

монархическую концепцию. С его

точки зрения, потребность власти изначально

заложена в природе человека. Возникшее

в результате грехопадения раздвоение человеческой

природы на доброе и злое начало

рождает необходимость в государстве — властной

опоре, верховном судье в борьбе за порядок

и правду против зла. Поскольку государственная

власть имеет своим источником

Бога, постольку она существует не для себя, а

для претворения религиозного идеала в

жизнь; и, следовательно, служение государству,

на которое обречен человек, есть служение

Богу1.

Выступая за неограниченную монархическую

власть, Победоносцев апеллировал к народному

духу, который, как он полагал, изначально

содержит и в необозримом будущем

будет содержать идею монархической организации

российского общества. Субстанцией

русской монархии и одновременно предела

1 См.: К. П. Победоносцев: Рго е! соп1га. Спб.,

1996. С. 238.

3*&

ми ее власти Победоносцев считал православную

веру народа, в контексте которой свобода

понималась им как феномен исключительно

внутренней жизни человека, а закон — как

внешняя заповедь и религиозно-правовая

норма.

Противоречивым и сложным в концепции

Победоносцева является вопрос о соотношении

государства и церкви. Как человек верующий

и считающий, что государство должно

иметь религиозную основу, он полагал, что

именно в церкви дела общества и государства

находят свое высшее духовное единство и

цель. Однако в качестве чиновника, поставленного

от государства надзирать за церковью,

и человека, не верящего в силу добра (об этом

говорили, в частности, Н. А. Бердяев, В. В.

Розанов, Г. В. Флоровский)1, Победоносцев абсолютизировал

ценность государства, придав

ему основную роль в борьбе со злом, что, конечно,

противоречило учению православной

церкви.

Другим крупным теоретиком монархизма

в России был Лев Александрович Тихомиров

(1852—1923). Поступив в 1870 г. в Московский

университет, он занялся активной революционной

деятельностью: с 1873 по 1878 г.

по делу 193-х (хождение в народ) находился в

заключении в Петропавловской крепости, в

качестве члена исполкома «Народной воли»

(с 1879 г.) принимал участие в организации

убийства Александра II. В эмиграции, куда он

перебрался, опасаясь ареста, его мировоззрение

довольно быстро проделало кардинальную

эволюцию от идеалов левого радикализма

к монархизму. После удовлетворения царем

его просьбы о помиловании он возвратился

в 1889 г. в Россию, где уже до самой смерти

боролся с революционным движением и

отстаивал охранительные позиции.

Центральным трудом Тихомирова, раскрывающим

его политико-правовые воззрения,

стала книга «Монархическая государственность

» (1905). В отличие от политических воззрений

Победоносцева концепция Тихомирова

представляет собой рационализированный

(в духе Фомы Аквинского) и в значительной

мере осовремененный вариант монархизма.

1 См.: К. П. Победоносцев: Рго е1 сотга. С. 287,

299,488.

Для объяснения феномена власти Тихомиров

основное внимание уделяет его психологическому

и этическому аспектам. Как

он полагает, власть является прямым следствием

психической природы человека, одновременно

имеющего потребность властвовать

и подчиняться. И если свобода, по Тихомирову,

играет роль принципа, организующего

прежде всего внутреннюю жизнь отдельной

личности, то власть и подчинение

— начала общественные, рождающие многообразные

социальные связи. Цель власти

видится ему в установлении и поддержании

нравственного порядка, и соответственно

сама власть становится «орудием осуществления

правды».

Вслед за Аристотелем и Гегелем Тихомиров

в факте возникновения государства усматривает

результат развития идеи государства

— политической аксиомы, изначально

присущей сознанию. Государство он определяет

как «союз членов социальных групп, основанный

на общечеловеческом принципе

справедливости, под соответствующей ему

верховной властью»2.

В традициях истории политических уче^

ний Тихомиров выделяет такие формы госу^

дарства, как монархию, аристократию и демократию.

Указывая на достоинства и недостатки

аристократического и демократического

устройства и категорически их не отрицая,

он отдает предпочтение монархическому

правлению как наиболее эффективно сочетающему

верховную (высшие органы государственной

власти) и управительную (государственный

аппарат) власть. В свою очередь

монархии подразделяются на деспотические

(произвол монарха, несоответствие его действий

божественному миропорядку), абсолютные

(самодостаточная власть, обходящаяся

в своей деятельности без Бога и поэтому

не имеющая верховного характера) и самодержавные,

истинные (власть признает свое

происхождение от Бога, служит ему, органично

сочетает в себе верховный и управительный

элементы). При этом Тихомиров делает

существенную оговорку, что данные монархические

формы в чистом виде существуют

2

Тихомиров Л. А. Монархическая государственность.

Спб., 1992. С. 31.

в основном теоретически, а в действитель

ности чаще встречаются их смешанные ва

рианты.

Самодержавная монархия, по мысли Тихомирова,

возможна при наличии трех условий:

во-первых, существование в народе

религиозного начала, которым проникнуто

его миросозерцание; во-вторых, государственная

организация общества, имеющая

возможность примирить конфликтующие

политические силы; в-третьих, развитое

правосознание, объединяющее монархической

идеей власть и подвластных. В этом случае

верховная власть (монарх), воплощая в

себе национальный религиозно-нравственный

идеал, будет прочной, единой, сильной,

внекорпоративной, способной к обширным

преобразованиям и обладающей высокой

степенью нравственной ответственности1.

При этом Тихомиров считал, что политическая

реальность, рождающая власть и законодательство,

выступает как своеобразное

естественное право (право в силу законов

природы), исходящее, однако, в конечном

счете от Бога. Выражаясь в нравственном

идеале монархического устройства, это естественное

право, с одной стороны, определяет

объем и пределы полномочий верховной

власти, а с другой — устанавливает

неотъемлемые права человека и гражданина

(личная свобода, неприкосновенность

жилища, свобода совести, печати, собраний,

союзов и т. п.)2.

Российскую монархию начиная со времен

Петра I и особенно после 1861 г. Тихомиров

оценивал как абсолютистское полицейское

государство, в котором бюрократия,

разъединив монарха и народ, привела страну

к деградации. Однако, будучи убежден в

том, что душа русского человека по природе

монархическая, Тихомиров предлагал

провести ряд реформ в системе управления

и, отказавшись от постоянной опеки нации

со стороны государства, установить самодержавную

монархию, где верховная власть

и народ, по его мнению, органично соединятся.

1 См.: Тихомиров Л. А. Монархическая государственность.

С . 69—70, 435.

2 См. там же. С. 423, 606—607.

2. Позитивистские теории

права

Философия позитивизма, приобретшая в

России во второй половине XIX в. большую

популярность и оказавшая влияние практически

на все гуманитарные науки, была также

широко использована в качестве методологической

базы теоретиками-правоведами. Возникнув

в Европе в первой половине XIX в.

под лозунгом французского философа и социолога

О. Конта «порядок и прогресс» и занимая

господствующее положение вплоть до

конца столетия, позитивистские теории государства

и права прошли в своем развитии два

основных этапа.

Исторически первой формой позитивистской

теории права был юридический позитивизм,

появившийся в 30—40-е гг. XIX в. в

Англии (Дж. Остин), затем распространившийся

в Германии (К. Гербер, П. Лабанд, К. Бергбом),

России (М. Н. Капустин, Н. К. Ренненкампф,

С. В. Пахман, Г. Ф. Шершеневич) и

других странах. Представители юридического

позитивизма рассматривали право как самодовлеющую

форму в отрыве от содержания,

отрицали естественное право. Несмотря

на то что они понимали право как веление,

приказ государства, а субъективные права личности

как результат установленной государством

нормы, в условиях перехода от феодализма

к капитализму (как в Европе, так и в

России) юридический позитивизм объективно

способствовал формированию уважения к

праву и укреплению законности.

В конце XIX в. на смену юридическому позитивизму

пришел социологический позитивизм

(в Германии — Р. Иеринг, Г. Еллинек, в

Австро-Венгрии — Е. Эрлих, Л. Гумплович, в

Англии — Г. Спенсер, в России — С. А. Муромцев,

М. М. Ковалевский). Характерной

особенностью этого направления было

стремление исследовать государство, право,

политику в связи с другими социальными явлениями.

Видным представителем юридического

позитивизма в России был Гавриил Феликсович

Шершеневич (1863—1912) — правовед,

философ, профессор Казанского и Московского

университетов. По политической ори

11 История русской философии

ентации — либеральный консерватор. Среди

множества его трудов выделяются «Общая

теория права» (1910—1912) и «Социология

» (1910).

Методологической базой учения Шершеневича

являются позитивизм, а также идеи

социал-дарвинизма, экономического материализма

и различных психологических

школ. Отправной точкой для Шершеневича

была антропологическая гипотеза, исходной

«клеточкой» которой выступает изолированный

от общества человек, «имеющий и отстаивающий

свое особое бытие». Основой

его деятельности служит биологическая

организация, инстинкт самосохранения,

поскольку при ослабевающем воздействии

общественной среды именно природное,

первобытное начало теснит культурное.

Вместе с тем общество формирует у индивида

социальные потребности (общение с

другими людьми), которые наряду с физическими

(одежда, пища, жилище) и психическими

(познание, творчество) способствуют

общественному проявлению инстинкта

самосохранения.

Хотя, как полагает Шершеневич, реально

существует лишь личность, а общество

есть форма ее жизнедеятельности, общественные

отношения объективны. На протяжении

истории человек все более обобществляется,

у него образуется наследственная зависимость

от общества, социальное существование

становится его второй природой.

Однако точка равновесия между индивидуальным

и социальным никогда не может быть

найдена.

Поскольку человеческая деятельность, по

Шершеневичу, обусловлена целесообразностью,

общество должно быть нормативно организовано.

Важнейшее место в системе отношений

«личность — общество» занимают государство

и право, причем исторически и логически

первое предшествует второму. В основе

соблюдения права, понимаемого Шершеневичем

как закон и требование государства,

лежит страх перед угрозой наказания. Данный

фактор определяет остальные мотивы правового

поведения (совесть, чувство законности),

предстающие в виде своеобразной модификации

человеческого эгоизма. Право всегда

есть выражение интереса властвующих, но

также и итог борьбы эгоизма власти и подвластных.

Шершеневич отстаивает тезис, что государство

не связано правом, стоит над правом,

государственная власть есть сила, а не право.

Так, восстание населения против власти —

факт жизни, не относящийся к праву, в борьбе

двух сил (государства и восставших) победившая

сторона творит собственное право.

Тем не менее государственная власть, по Шершеневичу,

отлична от произвола. Государство,

установив нормы, обязано само их соблюдать

или фактически с ними считаться, что необходимо

для поддержания относительной стабильности

политического режима. Но закон

— не субстанция, а функция, его соблюдение

носит производный характер, зависит от первичных

факторов (государство, общество).

Поэтому государство, нередко возникнув из

произвола, способно снова сменить право на

произвол. Относительную гарантию от подобной

метаморфозы Шершеневич видит в общекультурном

прогрессе, в ходе которого чувство

законности все более глубоко проникает

в психологию человека, а подчинение закону

становится неотъемлемым свойством современного

общества.

Сторонником социологического позитивизма

был крупный либеральный теоретик

права Сергей Андреевич Муромцев (1850—

1910). Длительное время он преподавал на

юридическом факультете Московского университета

(в 1884 г. был уволен за несогласие

с введением нового устава). В последующий

период занимался адвокатской и политической

деятельностью (активный член партии

кадетов, председатель I Государственной

думы). Кроме того, он возглавлял Московское

юридическое общество.

В теоретическом плане представляют ин

терес такие его работы, как «Очерки общей

теории гражданского права» (ч. 1, 1877) и

«Определение и основное разделение пра

ва» (1879).

В полном соответствии с положениями

О. Конта Муромцев видит в социологии синтез

социальных наук, основной задачей которых

является изучение законов общественной

жизни, а главной целью — удовлетворение с

их помощью человеческих потребностей.

Правоведение есть часть социологии, тесно

связанная с другими социальными науками,

поскольку их объединяет монолит обществен

ной жизни. Юридическая наука должна зани

маться не поиском абсолютных норм, способ

ных стать эффективным регулятором в любых

общественных условиях (таких норм нет, как

нет абсолютно статичных социальных и пра

вовых систем), а установлением законов по

явления, исчезновения и функционирования

конкретных правовых явлений. Право, буду

чи явлением социальным, может быть поня

то лишь через другие общественные феноме

ны и в связи с ними.

Краеугольным камнем социологии права

Муромцева стало понятие фактического социального

отношения, определяемого им как

«выражение естественных законов материальной

и духовной природы»1 и состоящего из

: субъекта, объекта и окружающей их среды.

'Существенным свойством социального отношения

является исходящая от общества защита,

которая может быть организованной и неорганизованной.

Организованная защита, т. е.

эмпирически, из самой жизни вырастающая

процедура и выполняющие ее органы, и есть,

-по Муромцеву, правовое отношение—основной

элемент правовой системы. Хотя правовое

отношение есть частный случай фактического

социального отношения, производно от

него, однако, имея юридическую защиту, оно

как бы раздвигает границы социального отношения,

способно воздействовать на последнее,

быть мощным средством реформирования

общества.

Особое место в русской социологии права

занимает Максим Максимович Ковалевский

(1851—1916)—один из крупных социологов,

историк, правовед, общественный деятель. Он

был профессором Московского и Петербургского

университетов. После увольнения в 1887 г.

за либеральные настроения длительное время

пребывал за границей (1887—1905), где вел

активную научную деятельность. По возвращении

в Россию был избран в I Государственную

думу и Государственный совет.

Из всего обилия трудов Ковалевского следует

выделить «Социологию» (т. 1—2,1910)

и «Общее учение о государстве» (1909). Пос

1 Муромцев С. Л. Определение и основное разделение

права. М. , 1879. С . 58.

ледовательно придерживаясь постулатов по

зитивизма, он использовал в своих иссле

дованиях сравнительно-исторический метод

Г. Мена, отдельные идеи современных ему

психологических школ, теорию солидаризма

(Э. Дюркгейм, Л. Дюги). Большое влияние на

него оказали К. Маркс и Ф. Энгельс, с кото

рыми он был лично знаком.

Широкое применение сравнительного метода

в его различных вариантах (сравнительно-

исторический, сравнительно-этнографический,

сравнительно-правовой) и исторического

подхода в оценке общественных явлений

позволило Ковалевскому пополнить

традиционную контовскую социологию новым,

в значительной мере материалистическим

содержанием. Подчеркивая отличие социологии

родоначальника позитивизма от

своей, он называет последнюю генетической

и определяет как науку о происхождении и

организации общества и его институтов (семья,

собственность, религия, нравственность,

государство, право).

Возникновение государства и права он тесно

увязывал с исторической, этнографической,

антропологической, психологической характеристикой

древних обществ. Организация

первобытных людей в группы стала возможной,

по его мнению, на почве общественной

солидарности, вследствие образования «замиренной

среды», предполагавшей отказ от

взаимной борьбы в пользу совместного благополучия.

Право, на ранних стадиях своей

эволюции еще сливавшееся с религией и моралью,

стало итогом и формой такого «замирения

». Поскольку, по Ковалевскому, каждая

историческая эпоха, конкретный народ

рождает свое специфическое право, постольку

в научном плане он считал несостоятельной

теорию естественного права (в политическом

смысле он признавал ее положительное

значение) и возможность существования

юридических норм независимо от социальной

реальности.

Государство, так же как и право, по мнению

Ковалевского, есть не умозрительная

юридическая конструкция, а факт реальной

жизни, выросший из «замиренной среды» и

тесно с ней связанный. Исторически возникая

позднее права, государство не создает и

не отрицает юридических норм, но обязано

323

их признавать, так как этого требует закон

общественной солидарности. При наличии

объективных условий (стремление сообщества

жить в мире, наличие социальных

норм) решающим в процессе образования

государства оказывается субъективный фактор.

Инертные и не способные к творческой

инициативе массы могут быть организованы

в государство лишь в результате волевых

усилий выдающейся личности, гипнотически

воздействующей на ищущую чужого

руководства толпу1. Поэтому для Ковалевского

легенды о полубогах и героях,

основавших государства, имеют некоторую

долю истины.

3. Теория

естественного права

Зарождение идей естественного права, согласно

которым правовые ценности, нормы

проистекают из естественной природы человека

и не зависят от социальных условий, наблюдается

уже в Древнем Китае (моизм),

Древней Греции (Демокрит, софисты, Сократ,

Аристотель), Древнем Риме (Цицерон, римские

юристы). В XVII—XVIII вв. в ходе европейских

революций возникает классическая

концепция естественного права (Г. Гроций,

Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ж. Ж. Руссо).

Выполнив свою социальную функцию по идеологическому

обоснованию буржуазных революций

(объявление феодализма и монархизма

противоестественным строем, обоснование

прав и свобод человека, нового демократического

устройства государства), эта концепция

в первой трети XIX в. практически

утрачивает свое значение и уступает место позитивистским

правовым теориям. Однако на

рубеже XIX—XX вв. понятие естественного

права вновь возрождается. Опираясь на методологию

новейших философских школ (неокантианство,

неогегельянство, герменевтика,

экзистенциализм, неотомизм и др.), естественно-

правовая теория отодвигает на второй план

позитивизм и идеи историзма и пытается дать

свою модель развития общества.

1 См.: Ковалевский М. М. Социология. Спб.,

1910. Т. 2. С. 215.

В России после запрета в 1850 г. читать в

университетах курсы философии, содержав

шие идеи естественного права, начинается

постепенное к ней возвращение. С начала

1900-х гг. образовалась весьма влиятельная

естественно-правовая школа (П. И. Новгородцев,

Б. А. Кистяковский, Е. Н. Трубецкой, И. А. По

кровский, Е. В. Спекторский, И. А. Ильин,

Б. П. Вышеславцев, В. М. Хвостов и др.).

Если на Западе возврат к естественному

праву, его новое прочтение диктовались кризисным

состоянием европейской демократии

(усиливающееся вмешательство государства

в дела общества и личную жизнь граждан),

то в России культивирование естественноправовых

ценностей было направлено на формирование

идеологической и организационной

базы либерализма, борьбу с абсолютизмом,

правым и левым радикализмом. Кроме

того, как в Европе, так и в России возрождение

естественного права было одним из путей

преодоления господствовавших в XIX в.

материалистических, позитивистских учений

и перехода к философскому идеализму. Не

случайным отсюда представляется тот факт,

что многие русские религиозные мыслители

этого периода были сторонниками естественноправовой

доктрины (С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев,

П. Б. Струве, С. Л. Франк и др.).

Признанным главою школы естественного

права в России был Павел Иванович Новгородцев

(1866—1924)—правовед, философ,

социолог, профессор Московского университета.

Новгородцев принимал деятельное участие

в политической жизни страны: стоял у

истоков создания партии кадетов и был активным

ее членом, избирался в I Государственную

думу, после Октября 1917 г. включился в

антибольшевистскую борьбу. Важной стороной

его биографии стало участие в сборниках

«Проблемы идеализма» (1902) и «Из глубины

» (1918). В эмиграции (с 1920) при участии

чешского правительства основал в Праге

Русский юридический факультет в местном

университете и возглавлял его до своей кончины.

Многоплановая по содержанию философия

права Новгородцева наиболее полно представлена

в его обобщающем труде «Введение

в философию права», состоящем из трех частей:

первая — статьи «Нравственный идеа

лизм в философии права» (1902) и «Государство

и право» (1904), вторая — «Кризис современного

правосознания» (1909) и третья

— «Об общественном идеале» (1917, осталась

незаконченной).

По Новгородцеву, разумное начало в личности

есть присущая ей автономная нравственная

идея. Разум является единственным

источником идеи должного, морального закона,

который представляет собой факт чистого

сознания, безусловно достоверен сам себе,

независим от исторической необходимости.

Сущность морали проявляется в ее формализме,

индивидуализме, абсолютизме, что определяет

ее критическую функцию по отношению

к действительности и служит основой

бесконечного нравственного совершенствования.

Нравственная идея в качестве идеала всегда

императивна (повелительна), не связана с

конкретным содержанием, существует исключительно

в личностном сознании, имеет абсолютную

ценность. Будучи приложена к сфере

социальных отношений, она, как полагает

Новгородцев, приобретает форму естественного

права, неизменной идеальной нормы с

меняющимся содержанием. Она позволяет установить

возможность синтеза личного и общественного,

определить соотношение относительного

и абсолютного, разрабатывать социальные

идеалы.

Абсолютная основа естественного права

раскрывается в моральной идее личности,

которая выступает идеалом и целью самой

себя и критерием оценки существующей политико-

правовой реальности. Автономная

моральная личность представляет собой основу

идеального общественного устройства,

ее естественно-правовой идеал служит средством

организации правопорядка и политических

институтов. А так как между идеалом

и реальностью, считает Новгородцев, всегда

существует разрыв, то личность как носитель

естественно-правовой идеи постоянно конфронтирует

с действующим законом, стоит в

оппозиции к государственной власти.

В этом несоответствии Новгородцев усматривает

источник кризиса правосознания,

который, по его мнению, в конце XIX — начале

X X в. глубоко затронул классическую

теорию правового государства и демократические

институты Запада. В результате воз

никло неразрешимое противоречие между

свободой и демократией, коренящееся, по

Новгородцеву, в метафизической природе

личности, ее вечной неудовлетворенности

наличным правопорядком и стремлении к.абсолютной

свободе. Новгородцев призывает

отказаться от традиционного формально-юридического

правосознания в пользу нравственно-

психологического и религиозно-метафизического

понимания взаимоотношений государства

и личности, что нашло отражение в его

концепции абсолютного социального идеала.

Эта концепция знаменовала его переход на

позиции консервативного либерализма в духе

умеренного славянофильства, формулировалась

им как принцип всеобщего свободного

универсализма, где свобода, равенство и всеобщность

объединения лиц сочетаются в свободной

солидарности всех. Подобный идеальный

социальный универсум (генетически связан

с положениями Платона, В. С. Соловьева,

С. Н. Трубецкого) представляет собой развивающуюся

нравственную идею (нравственный

закон — естественное право — абсолютный

идеал), эволюцию представлений личности

от осознания ею своей нравственной природы

к формированию требований нравственной

организации общества, принципов оптимального

сочетания государства и личности.

Однако императив бесконечного нравственного

совершенствования делает невозможным,

по Новгородцеву, соответствие абсолютного

идеала и действительности. Не реализуемый

в жизни идеал становится потенциально достижимым

в контексте православной догматики,

его воплощение как вневременного и иррационального

образа, уже существующего,

но еще не осуществленного, Новгородцев

выносит за пределы человеческой истории в

сферу сверхисторического.

Богдан Александрович Кистяковский

(1868—1920), философ, социолог, правовед,

учился в различных университетах России и

Европы (в том числе в Берлине — у Г. Зиммеля,

в Гейдельберге — у Г. Еллинека). Активно

занимался политической деятельностью: участвовал

в украинском национальном движении,

был членом социал-демократических

кружков, стоял у истоков создания партии кадетов;

неоднократно подвергался арестам и

ссылкам. Кистяковский — один из идеологов

веховства (публиковался в сборниках «Проблемы

идеализма» и «Вехи»). Он много преподавал

(в том числе в Московском университете),

был профессором Киевского (с 1917)

и Украинского государственного (с 1918) университетов,

членом Украинской Академии

наук (с 1919), редактировал ряд журналов.

Главной его книгой является «Социальные

науки и право. Очерки по методологии социальных

наук и общей теории права» (1916).

По общефилософским основаниям своих

взглядов Кистяковский — неокантианец Баденской

школы, отстаивавший необходимость

создания научной философии, предметом которой

являются нормы сознания и культуры

(мир должного). Наукой, изучающей закономерности

долженствования социальных явлений,

призвана стать, по его мнению, социология.

Центральными объектами нормативной

социологии Кистяковского были право и государство.

Стремясь осмыслить право комплексно,

Кистяковский выделяет в нем несколько аспектов:

социальный (право как один из элементов

мира должного), психологический

(право как совокупность представлений, эмоций

и волевых установок), государственноорганизационный

(связь с государством) и

нормативный (право как совокупность «конститутивных

категорий мышления», изначально

ему присущих и имеющих метафизическую

природу). Нормативное свойство права

представляется ему главным, ведущим. Право

в этом плане обусловлено в своем развитии

двумя этическими целями — свободой и

справедливостью.

Суть государственной власти Кистяковский

усматривает не в ее организационно-материальном

(наличие вооруженных людей, органов

управления) и принудительно-силовом характере,

а в духовной природе. Однако государство

является нормативной сущностью как бы

второго порядка, имеющей свое оправдание и

цель в праве — подлинной основе власти. Государство,

таким образом, есть не что иное, как

реализованное право, осуществляющиеся в

культуре свобода и справедливость. Именно

поэтому власть в современном государстве, по

Кистяковскому, становится правовой.

Стараясь устранить субъективизм философии

права Канта (личность — единственная

цель), Кистяковский предлагает возродить его

естественно-правовую философию в новой

формулировке: «Самоцелью являются одинаково

и личность, и общество»1. Кроме того,

его трактовка естественного права имеет социалистический

оттенок: к природным неотчуждаемым

правам личности он причисляет

право человека на достойное существование,

материально гарантированное со стороны общества

и государства. В итоге наиболее совершенным

типом государственного бытия

Кистяковский признает правовое, социально

справедливое государство, в котором осуществляется

классовая солидарность, единение

народа и власти.

4. Государственная

школа

Во второй половине XIX в. формируется

так называемая государственная школа в русской

историографии. Представители этой школы

(Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, С. М. Соловьев,

А. Д. Градовский, В. И. Сергеевич,^

В.О. Ключевский, П. Б. Струве, П. Н. Милю-*

ков и др.), анализируя историю России, пыта-;

лись открыть ее закономерности в контексте

развития русской государственности. Государственная

школа проявилась в русской философии

права, испытавшей значительное влияние

со стороны таких общепризнанных

сторонников активной роли государства, как

Т. Гоббс и Гегель.

Борис Николаевич Чичерин (1828—1904)

— философ, правовед, историк, социолог.

После окончания юридического факультета

Московского университета он сочетал научную

работу с интенсивной публицистической

деятельностью. Преподавал на кафедре государственного

права Московского университета.

В 1881 г. Чичерина избрали московским

городским головой, но в следующем году он

вынужден был оставить этот пост по политическим

мотивам.

Научная и общественно-политическая деятельность

Чичерина сыграла видную роль в

1 Кистяковский Б. А. Философия и социология

права. Спб., 1998. С. 302.

формировании либерально-консервативного

правосознания в России и оказала большое

влияние на П. И. Новгородцева, Б. А. Кистя

ковского, П. Б. Струве и других мыслителей.

Его философско-правовые воззрения изложе

ны в сочинениях «Собственность и государ

ство» (1881—1883), «Курс государственной

науки» (ч. 1—3, 1894—1898), «Философия

права» (1900). Фундаментальной, не потеряв

шей ценности до наших дней следует при

знать его «Историю политических учений» (ч.

1—5,1869—1902).

Вместо гегелевской триады (тезис — антитезис

— синтез) Чичерин выдвинул идею

четырехзвенного саморазвития любого предмета:

начальное единство, раскалываясь на две

противоположности, обретает себя в конечном

единстве. В человеческой истории саморазвитие

Абсолютной сущности (Бога) протекает

в практической (покорение природы,

экономика, гражданский быт, политический

строй) и теоретической (искусство, наука, философия,

религия) сферах. Поскольку последняя

является определяющей, открытие законов

саморазвития Абсолюта ведет, по Чичерину,

к пониманию закономерности процессов,

происходящих в обществе, государстве,

праве. Политико-правовые воззрения Чичерина,

имея много общего в формальном плане с

философией права Гегеля, в отличие от нее

носят более индивидуалистический характер

и в большей степени пронизаны либеральным

началом.

С точки зрения Чичерина, личность есть

основа социальной жизни, субстанция общества;

она представляет собой единичную

метафизическую сущность, обладает свободой

воли и сознанием связи с Абсолютом.

Будучи самоценной и выступающей

всегда в виде цели, а не средства, личность

с необходимостью приходит к идее права,

которая становится объединительной социальной

основой. Именно поэтому Чичерин

определяет право как внешнюю свободу

человека, выраженную в законе. Право приобретает

у него характер объективированной

идеи свободы, проходящей в своем развитии

три стадии: стадию внешней свободы

(право), стадию внутренней свободы

(нравственность) и стадию общественной

свободы (соединение права и нравственно

сти в семье, гражданском обществе, церкви

и государстве).

Критерием законодательства выступает у

Чичерина естественное право. Руководящим

началом естественного права является (помимо

свободы) справедливость, которую он,

вслед за Аристотелем, подразделяет на уравнивающую

и распределяющую. Если уравнивающая

справедливость находит свое воплощение

во внешней свободе (юридическое формальное

равенство), то распределяющая — в

общественной (фактическое неравенство в обществе).

Юридическое равенство и фактическое

социальное неравенство Чичерин находил

естественным, коренящимся в природном и

божественном миропорядке.

Подобно Аристотелю и Гегелю, Чичерин

полагал, что реальному государству предшествует

идея государства, исходящая от Абсолюта

и выражающая предопределенные им

цели. Совпадающее в целом логическое и историческое

развитие государства проходит у

него по четырехзвенной схеме: стадия первобытного

единства (соединенность гражданского

общества, семьи, церкви, государства),

период раздвоения (социальное целое полярно

разделено на гражданское общество и церковь,

между которыми исчезает государство)

и конечная ступень высшего единства (государство

появляется как высший союз, объединяющий

и сдерживающий противоборствующие

стремления других социальных образований).

В отличие от классического либерализма,

сводившего роль государства в обществе к

минимуму, Чичерин полагал, что государство

является вершиной социального развития и

наиболее гармонично соединяет в себе основные

элементы других общественных союзов

(семья, гражданское общество, церковь).

Но государство, в трактовке Чичерина,

не поглощает общество, а лишь возвышается

над ним.

Исходя из задач государства (охрана права

и осуществление целей идеального целого),

Чичерин кладет в основу взаимоотношений

государства и общества принцип свободы.

В этом плане он различает свободу индивидуальную,

общественную и политическую.

Индивидуальная свобода, по Чичерину, есть

источник общественной свободы. А посколь

ку гражданское общество представляет собой

союз частных лиц, то совокупная общественная

свобода—это многократно сложенная индивидуальная

свобода. Государство, несмотря

на то что оно является высшим союзом и

стоит над обществом, произрастает из него и

черпает в нем свои силы. Иначе говоря, политическая

свобода, нормы властных отношений

задаются гражданским обществом, вырабатываются

в его недрах. Поэтому связь между

личной свободой, свободой общественной

и политической представляется Чичерину непосредственной.

Там, где нет широкой гражданской

свободы, делает он вывод, отсутствует

свобода и политическая. Общественная

свобода служит гарантией свободы политической,

а также гарантией и дополнением свободы

индивидуальной.

Ограничение монархической власти Чичерин

связывает с господством права и законов.

Закон выступает как связующее звено государственного

союза, олицетворение юридической

и нравственной связи между властью

и подвластными. С одной стороны, он устанавливает

правомерное господство общего

интереса над частным, а с другой — ограждает

свободу частных лиц. Государство, по Чичерину,

нравственно настолько, насколько оно

управляется законом.

Оценивая российскую монархию как исторически

необходимую и отвечающую внутренним

потребностям русской нации, Чичерин

в последние годы своей жизни стал выступать

за ее конституционное ограничение. В

этом плане он был одним из тех представителей

либерального консерватизма в России,

которые предлагали гибко сочетать традиционную

российскую государственность с идеями

либерального конституционализма.

Большое научное наследие в области государствоведения

оставил профессор Петербургского

университета Александр Дмитриевич

Градовский (1841—1889). Наиболее значительные

из его сочинений — «Начала русского

государственного права» (т. 1—3,

1875—1883) и «Государственное право»

(1880).

Согласно политической философии Градовского,

государство есть итог длительного

развития различных видов социальной власти

(семейной, экономической, моральной, ре

лигиозной). На стадии созревания общественных

институтов (семья, церковь, собственность)

власть, им принадлежащая, в силу

объективного объединения социальных отношений

постепенно приобретает характер единой

и универсальной, начинает распространяться

на все население данной территории.

Организационным и идейным центром, в котором

фокусируется социальная власть, сосредоточивается

ее авторитет и материализуется

ее воля, становится государство. Последнее,

по Градовскому, представляет собой не только

особую, наиболее зрелую форму человеческого

общения, но прежде всего всеобъемлющий

социальный синтез, органично включающий

в себя элементы других общественных

союзов и институтов. Тем самым Градовский,

как и Чичерин, примыкает к мировоззрению

либерального консерватизма.

Одним из первых в России Градовский попытался

разработать диалектику взаимосвязи

государства и нации. Государство, полагал

он, возникает на довольно высокой ступени

саморазвития нации, является реализованной

формой достигшего своего расцвета национального

правосознания. Образование государства

— дело господствующей на данной

территории нации, в ней — источник государственной

силы. Малые народности, интегрируясь

наряду с основным этническим населением

в единую нацию, не играют решающей

роли в определении своеобразия государства.

Проявляющий себя в истории народ («исторический

народ») неизбежно проходит стадию

государственности.

Градовский рассматривает государство как

организацию, далеко не тождественную обществу

и другим социальным институтам,

имеющую собственные корпоративные интересы.

Главную цель государства он видит в

обеспечении им своего могущества, ибо слабое

государство, теряя власть, перестает быть

таковым. Однако выдвижение этой цели в качестве

первостепенной не ведет к чрезмерному

преувеличению роли государства, так как

благодаря могуществу государства, по мнению

Градовского, создаются условия для достижения

общественных и личных целей.

Важнейшая задача государства — содействовать

все большей включенности человека в

общественную жизнь, полнейшей реализации

его социальной природы. В этом смысле Гра

довский оценивает образование государства

как результат устранения изолированности

человека: только в государстве, полагает он,

личность достигает своего высшего развития1.

Анализируя с позиций историзма различ

ные формы правления (монархию, аристокра

тию, демократию), Градовский (применитель

но к России — сторонник монархического

устройства) отрицает право какой-либо из них

претендовать на совершенство и вечное суще

ствование. Он убежден в том, что форма прав

ления должна соответствовать «умственному,

нравственному и экономическому состоянию

народа», в противном случае она неизбежно

будет меняться.

В начале X X в. государственная школа получила

свое продолжение в политической философии

Петра Бернгардовича Струве

(1870—1944) — экономиста, философа, социолога,

историка, общественного деятеля. Закончив

юридический факультет Петербургского

университета, Струве периодически читал

политэкономию в различных учебных заведениях

России. В 1916 г. он стал почетным

доктором права Кембриджского университета,

в 1917-м — почетным членом Российской

Академии наук. В 1890-е гг. Струве — один

из видных представителей русского либерализма

в форме «легального марксизма». Он

играл существенную роль в создании и деятельности

партии кадетов, избирался во II Государственную

думу. Струве был одним из

организаторов и авторов сборников «Проблемы

идеализма», «Вехи», «Из глубины».

В эмиграции (с 1920 г.) длительное время уча

ствовал в антисоветском движении.

Эволюционировав от «легального марк

сизма» и позитивизма к идеализму и метафи

зике, Струве в конечном итоге сформулиро

вал свои воззрения как философию либераль

ного консерватизма, которая нашла отражение

в выпущенной им в 1911 г. книге «Раптойса.

Политика, культура, религия, социализм.

Сборник статей за пять лет (1905—1910 гг.)».

Представленные в ней философско-правовые

идеи, во многом новые и оригинальные для

России, несут на себе отпечаток влияния идей

1 См.: Градовский А. Д. Собр. соч.: В 9 т. Спб.,

1899—1904. Т. 1.С . 19.

Гегеля, Л. Гумпловича (Струве посещал его

занятия) и Б. Н. Чичерина (его учение Струве

считал непосредственным предшественником

своей политической философии).

Государство, считает Струве, представляет

собой организацию сверхличного человеческого

бытия, имеющую мистическую природу.

Будучи сверхразумным и внеразумным,

оно иррациональным путем связывает воедино

отдельных индивидов. Ему свойственно

стремиться к могуществу, усиливать свою

власть внутри страны и вовне. Поскольку государственное

могущество, произрастая изнутри,

с неизбежностью проявляет себя вовне,

то всякое реальное государство всегда

было и будет проникнуто идеей империализма.

Поэтому идея вечного мира представляется

Струве утопичной, а война — естественной

функцией государства и бесспорным

обнаружением его мистической природы.

В этой связи он выдвигает идею «патриотического

эроса» — любви к родине, понимаемой

как иррациональное религиозное чувство

и нравственное совершенствование в

деле объединения «личной жизни и государственных

задач».

Струве указывает на тесную взаимосвязь

между государством, нацией и национальной

культурой. Он полагает, что нация является

первичным органическим началом, центром

сосредоточения потенциальной энергии, которая

затем может взорваться мощью великой

культуры и государственности. Национальный

дух находит свое объективное воплощение

в культуре, имеющей, по Струве,

универсальный, всесторонний характер и как

бы формально закрепляющей уровень самосознания

(в первую очередь в форме правосознания)

народа. Культура, таким образом,

есть непосредственная среда, где формируется

волевое и сознательное начало нации —

государство. Богатство, глубина и самобытность

культуры определяет силовые возможности

государства, его способность подчинять

себе другие нации и государства. В этом плане

борьбу между нациями и государствами

Струве рассматривает как борьбу культур: побеждает

та культура, в которой уровень правосознания,

степень дисциплины и порядка

оказываются выше. Таким образом, государство,

по Струве, является квинтэссенцией,

энергийным стержнем национального духа и

национальной культуры.

Теоретические посылки, изложенные

выше, Струве в полной мере использует для

обоснования умеренно националистической

концепции Великой России. В условиях первой

русской революции, активного влияния

правых и левых радикалов он выдвинул идею

революции во имя государства. На его взгляд,

национальной идеей России может стать

дело примирения между властью и «проснувшимся

к самодеятельности народом», государство

и нация должны органически срастись.

Власть и нация обязаны найти компромисс,

пойти на добровольное самоограничение

с целью соединения прошлой исторической

судьбы с новыми либеральными требованиями.

Струве выступал за создание такой

Российской империи, в которой могущество

государства будет сочетаться с дисциплиной

труда, правовой защищенностью и религиозной

идеей.

5. Психологическая школа

права

Во второй половине XIX в. в России (как

и Европе) бурно развивается I км дологическая

мысль, оказывая воздействие на философию,

социологию, историю, правоведение и другие

гуманитарные науки. Показательным в этом

отношении является создание в 1885 г. Московского

психологического общества при

Московском университете и основание в 1889 г.

журнала «Вопросы философии и психологии

». Формирование научной среды, где ощущался

явно повышенный интерес к психологии,

обусловило тот факт, что психологические

идеи присутствовали у большинства представителей

позитивистских и естественноправовых

концепций.

Первым крупным теоретиком в России, попытавшимся

дать системный анализ психологии

власти, был либеральный профессор Петербургского

университета, правовед и соци

управляющие явлениями органического и не

органического мира, применимы и к социаль

ной жизни, выступал за социально-психоло

гический детерминизм.

Правовое поведение, по Коркунову, основано

на обязанности выполнять вытекающие

из чужого права требования и соблюдать установленные

нормами границы сталкивающихся

интересов. Рождаясь и развиваясь в индивидуальном

правосознании, юридические

нормы постепенно облекаются в признанную

людьми форму обычая, судебной практики,

закона, становятся объективным фактором общественной

жизни. Право начинает подчинять

себе деятельность отдельных лиц в силу

того, что оно признается ими как должный

порядок общественных отношений, выступает

как их субъективное представление о норме

поведения.

Основу авторитета органов государственной

власти Коркунов усматривает не во внешней

их силе, а в признании их решений обязательными

со стороны общества. Власть государства

простирается настолько, насколько

граждане сознают себя от него зависимыми.

Таким образом, государственная власть есть

сила, обусловленная не волей властвующего,

а сознанием зависимости от него подвластного.

Поскольку для личности естественно противопоставлять

интересу власти свои индивидуальные

интересы, отстаивая и оберегая

их, это приводит к созданию юридических

норм, разграничивающих сталкивающиеся

интересы власти и отдельных лиц, к ограничению

власти правом. Действия власти должны

соответствовать правосознанию подвластных,

их представлению о государстве, его отношению

к праву, личной и общественной

свободе. С развитием гражданского общества,

международного общения, вследствие общекультурного

прогресса, делает вывод Коркунов,

сознаваемая людьми зависимость от государства

становится все более ограниченной

и условной.

Основателем психологической школы права

является Лев Иосифович Петражицкий

олог Николай Михайлович Коркунов (1853—

(1867—1931). После окончания юридическо

1904). В своих сочинениях («Общественное

го факультета Киевского университета про

значение права», 1890; «Лекции по общей те

должил образование в Берлине, где серией

ории права», 1904), находясь на позициях по

научных статей по проблеме политики права

зитивизма, он отстаивал тезис, что законы,

оказал определенное влияние на немецкую

юридическую мысль (в частности, на Р. Штаммлера).

Затем занимал кафедру энциклопедии

и философии права Петербургского университета.

Либерал по политическим убеждениям,

Петражицкий был депутатом I Государственной

думы, входил в состав ЦК партии

кадетов. После Октябрьской революции эмигрировал

в Польшу, где вплоть до своей кончины

занимал кафедру социологии Варшавского

университета.

Концепция Петражицкого в значительной

степени повлияла на философско-правовую

и социологическую мысль России,

Польши, Западной Европы и США. В 20-е гг.

советские правоведы (М. А. Рейснер) активно

использовали методологию Петражицкого

для обоснования революционного правосознания

как формы социалистического

права. В немалой степени благодаря усилиям

учеников Петражицкого (Г. Д. Гурвич,

Н. С. Тимашев, П. А. Сорокин) его психолого-

правовой подход был усвоен в 20—30-е гг.

научными школами Запада, что стало непосредственной

предпосылкой возникновения

социологической юриспруденции и других

новейших социолого-психологических концепций

права.

В основе теории Петражицкого, наиболее

полно представленной в книгах «Введение в

изучение права и нравственности. Эмоциональная

психология» (1905) и «Теория права

и государства в связи с теорией нравственности

» (т. 1—2, 1909—1910), лежит сочетание

элементов неокантианства и имманентной философии

с принципами социального и индивидуально-

биологического детерминизма. Отражением

данной теоретико-познавательной

конструкции явилась созданная им эмоциональная

психология, рассматриваемая как

универсальная наука об обществе. Психический

аспект социальной действительности приобрел

у Петражицкого значение всеобщей

формы общественного сознания, проявления

человеческой деятельности рассматривались

как функция психики.

Отказавшись от традиционного деления

психических явлений на сознание, чувство

и волю и введя такую ключевую категорию,

как «эмоция», Петражицкий выделяет следующие

элементы психики: двусторонние, пассивно-

активные (эмоции) и односторонние,

а среди последних односторонне-пассивные

(сознание, чувство) и односторонне-активные

(воля). Наиболее важны, с его точки зрения,

этические эмоции (моральные и правовые),

выступающие в виде психических переживаний

лица по поводу своего поведения,

выполняющие роль внутреннего цензора.

Если моральные эмоции (нравственность)

императивны (повелительны, не допускают

выбора) и направлены на организацию внутренней

душевной жизни человека, то правовые

(право) — императивно-атрибутивны,

т. е. предполагают определенную связь членов

общества. Право, по Петражицкому, есть

такое состояние психики, при котором лицо

осознает свой долг (пассивно-атрибутивное

свойство права) и свое правомочие на исполнение

кем-либо обязанности (активно-атрибутивное

свойство права). Необходимым условием

бытия права является индивидуально-

психический акт человека, способного к

правовому переживанию.

Петражицкий выделяет право официальное

и неофициальное, позитивное (гетерономное)

и интуитивное (автономное). Официальное

право, признанное и гарантированное

государством, функционирует наряду с

неофициальным, возникающим внутри различных

социальных групп. В отличие от официальной

правовой моносистемы, неофициальное

право характерно нормативно-ценностным

разнообразием, значительно более

широкой сферой применения, многоуровневой

структурой. Позитивное право предстает

в виде «нормативного факта», т. е. формально-

определенного источника права (как

правило, нормативно-правового акта). Интуитивное

право существует помимо какихлибо

традиционных правовых форм и является

итогом внутреннего, интуитивного самоопределения

индивида.

Находясь как бы в эпицентре человеческой

психики, интуитивное право, по Петражицкому,

способно быстро и точно улавливать

потребности практической жизни и изменять

в соответствии с ними свое содержание. Официальное

и позитивное право не обладает необходимой

мобильностью, поэтому с течением

времени оно перестает отвечать интересам

развивающейся личности, вступает в конфликт

с ней. Чтобы избежать конфронтации,

ведущей к разрушению не только официальной

правовой системы, но и государства, общества,

позитивное право должно вбирать

в себя «аксиомы» интуитивного права, т. е.

принципы построения самой правовой психики.

Государство, согласно Петражицкому,

также есть факт правовой психики, которой

свойственна потребность в силовом обеспечении

исполнения долга и обязательства, а

также в пресечении правонарушений. Отсюда

гражданам принадлежит право использовать

власть для охраны своих законных интересов.

Политика права ставит перед собой две задачи.

Первая состоит в регулировании инди

видуального и массового поведения посредством

правовой мотивации, вторая — в совершенствовании

человеческой психики, очищении

ее от антисоциальных склонностей. Возрастающее

влияние культуры ведет к постепенному

отмиранию антисоциальных свойств

психики, дает обществу возможность отказываться

от негуманных правовых средств (например,

жестокости наказаний). Однако до

настоящего времени, по Петражицкому, правовая

социализация по направлению к общему

благу осуществлялась произвольно. Политика

права как наука будет сознательно, а следовательно,

более эффективно вести людей к

совершенному социальному устройству, к господству

«действенной любви в человечестве».

ФИЛОСОФСКИЕ СИСТЕМЫ

В. С. СОЛОВЬЕВА

И С. И. ТРУБЕЦКОГО

Философия всеединства В. С. Соловьева и конкретный идеализм С. Н. Трубецкого

— философские построения, ознаменовавшие собой новый этап в

истории русской идеалистической мысли. Опираясь на учения античных

и средневековых мыслителей, труды Спинозы, Канта, Гегеля, Шеллинга,

Шопенгауэра, Э. Гартмана, идеи славянофилов, Ф. М. Достоевского,

П. Д. Юркевича, Н. Ф. Федорова, Соловьев создал оригинальную

концепцию, в которой были развиты все главные области

философского знания: онтология и гносеология, социальная философия

и историософия, этика и эстетика. Его творчество оказало большое

влияние на развитие русской идеалистической мысли X X столетия

(Е. Н. Трубецкой, В. Ф. Эрн, Л. П. Карсавин, С. Н. Булгаков, Н. А. Бердяев,

С. Л. Франк, Н. О. Лосский, В. В. Зеньковский, А. Ф. Лосев и др.).

Непосредственное развитие идеи Соловьева получили в сочинениях

С. Н. Трубецкого — крупного представителя русской университетской

философии.