§4. Вопросы языкового строительства и социологическая проблематика в советском языкознании

Победа Великой Октябрьской социалистической революции созда­ла необходимые условия для подъема общеобразовательного, культур­ного и научно-технического уровня всех наций и народностей, угнетав­шихся в царской России. Народы получили равные права во всех сферах жизни, в том числе и в языковом развитии. В многона­циональной стране началась подлинная культурная революция, од­ной из составных частей которой было языковое строительство. Термин «языковое строительство» связан с такими новыми в пер­вый период существования Советского государства понятиями, как «социалистическое строительство», «партийное строительство», «со­ветское строительство» и т. д.

Методологической и политической основой языкового строитель­ства явились идеи равенства и суверенитета всех народов России, отмены любых национальных, языковых и национально-религиоз­ных привилегий и ограничений, свободного развития всех нацио­нальных меньшинств, народов и народностей. Ленинское отношение к национальному вопросу легло в основу решений X съезда РКП(б): «...Задача партии состоит в том, чтобы помочь трудовым массам <...>

а) развить и укрепить у себя советскую государственность в формах, соответствующих национально-бытовым условиям этих народов;

б) развить и укрепить у себя действующие на родном языке суд, адми­ нистрацию, органы хозяйства, органы власти, составленные из людей местных, знающих быт и психологию местного населения; в) развить у себя прессу, школу, театр, клубное дело и вообще культурно-про­ светительные учреждения на родном языке; г) поставить и развить широкую сеть курсов и школ как общеобразовательного, так и профес­ сионально-технического характера на родном языке <...> для уско­ ренной подготовки местных кадров»¹. Для того чтобы успешно ре­ шить эти задачи, нужно было прежде всего создать письменность для многих бесписьменных языков и усовершенствовать правописание ста­ рописьменных языков, без чего невозможно было распространение грамотности и становление новых литературных языков.

Актом огромного культурного значения стала реформа правописа­ния 1918 г., утвержденная декретом Советского правительства, сог­ласно которой из русского алфавита устранялись буквы Ъ, Э, i, Y, отменялось написание буквы ъ в конце слова, а также был произведен ряд других существенных изменений. Реформа значительно облегчала распространение грамотности среди широких народных масс.

Для практического руководства языковым строительством были созданы научные центры — Всесоюзный центральный комитет нового алфавита, Комитет нового алфавита народов Севера и др. Основная деятельность этих комитетов, в работе которых активное участие при­нимали советские языковеды, заключалась в определении фонетиче­ских и графических основ алфавитов, принципов отбора языков, на

¹ КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 7, ч. 1. М„ 1953, с. 559.

Мещанинов И. И. Новое учение о языке, с. 160—161.

277

276

базе которых должна быть создана письменность, разработке термино­логии и т. д. В короткий срок были составлены алфавиты на латинской основе для всех тюркских, финно-угорских, ряда кавказских, иран­ских, тунгусо-маньчжурских и палеоазиатских народностей СССР. В 20-е годы переход на латинизированный алфавит объяснялся тем, что нерусские народности России еще помнили принудительную русификацию, проводившуюся царским правительством, и создание письменности на русской основе в этот момент могло быть воспринято неправильно. В 30-е годы положение изменилось. Все нации и народ­ности СССР по собственной инициативе, добровольно избирают рус­ский язык в качестве языка межнационального общения и сотрудни­чества. Однако обучение национальным языкам на основе латинского алфавита при одновременном обучении русскому языку создазало дополнительные трудности. Начинается переход от латинизированных алфавитов на русскую графику, который был завершен к началу 40-х годов.

Наряду с созданием и совершенствованием алфавитов советские языковеды разрабатывали проблемы образования новых литературных языков, определяли их диалектные основы. В настоящее время вместе со старописьменными языками в СССР имеется около 70 литературных языков. В создании письменности, в формировании новых литератур­ных языков большую роль сыграла деятельность таких языковедов, как Д. В. Бубрих, Е. Д. Поливанов, Н. Ф. Яковлев и др.

Один из ближайших учеников И. А. Бодуэна де Куртенэ Е. Д. По­ливанов (1891 —1938), будучи специалистом в области восточных языков, сразу после революции активно включился в работу по соз­данию алфавитов для языков народов СССР. Поливанову принадлежал первый проект латинизированной узбекской письменности; он пришел к правильному выводу, что в основу узбекского литературного языка должны лечь городские диалекты Ташкента, Самарканда и Ферганы.

Определяя особенности советского языкознания, Поливанов важ­нейшей его чертой считал социологизм в изучении языка. В круг проб­лем социологической лингвистики должны входить определение языка как социального явления, описание языков и диалектов с социологи­ческой точки зрения, изучение развития языка в связи с историей культуры, вопросы языковой политики и т. д.

Поливанов утверждал, что общественные сдвиги более или менее непосредственно отражаются только в лексике и фразеологии; он воз­ражал против лженаучных попыток объяснить фонетические и грамма­тические явления непосредственным воздействием социально-экономи­ческих факторов (от социально-экономических факторов зависят не конкретные факты фонетики и морфологии, а образование семей язы­ков и языковое скрещивание). Поливанов выдвинул ряд интересных общетеоретических положений, его деятельность способствовала соз­данию методологических основ советского языкознания и языковому строительству в СССР.

Другой известный советский языковед Д. В. Бубрих (1890—1949) первоначально занимался славянскими языками. Овладев на материале этих языков сравнительно-историческим методом, он переходит к ис-

следованию финно-угорских языков (карельский, финский, коми, уд­муртский, мордовский). Бубрих всегда связывал свои теоретические исследования с актуальными задачами языкового строительства, с раз­витием культуры и истории национальных языков народов севера нашей родины. Наряду с теоретическим изучением этих языков [«Звуки и фор­мы эрзянской речи» (1930), «Карелы и карельский язык» (1932), «Грам­матика литературного коми языка» (1949) и др.] Бубрих обращает большое внимание на практику языкового строительства отсталых при царизме народов, говорящих на этих языках. Он возглавляет ряд экспе­диций по изучению мордовских диалектов для выработки основ мор­довской письменности. Под руководством Бубриха началось широкое изучение карельских диалектов, связанное с проблемой происхожде­ния карельского народа; он справедливо подчеркивает глубокие исто­рические связи карельского и русского народов.

Разработке алфавитов и орфографии, научных и практических грамматик, общих и специальных орфографических словарей посвяще­ны многочисленные работы профессора Н. Ф. Яковлева, специалиста по кавказским языкам. В «Краткой грамматике адыгейского (кях-ского) языка» (1930), «Краткой грамматике кабардино-черкесского язы­ка» (1938) Яковлев, рассматривая конкретные вопросы этих языков, исходит из того, что все в языке имеет социальную значимость. Он проводит большую работу по унификации алфавитов для горских язы­ков Северного Кавказа [основные принципы этой работы изложены в статье «Математическая формула построения алфавита» (1928)1, что имело огромное значение для развития языковой культуры гово­рящих на них народов.

Будучи интернационалистами по своим убеждениям, советские язы­коведы с большой симпатией и глубоким сочувствием относились к борьбе угнетенных народов мира за свою независимость и националь­ную самобытность, помогая развивать культуру этих народов. В этой связи заслуживает упоминания деятельность крупнейшего советского арабиста И. Ю. Крачковского (1883—1951). Уже в первых своих ра­ботах он указывает на важность переводов Корана на славянские язы­ки для изучения восточнославянских языков. Крачковский первым стал исследовать современную арабскую литературу. Изучение фактов арабских языков он стремился связать с конкретными условиями об­щественной жизни арабов. Крачковский указывает на большое влия­ние, которое оказали на арабскую литературу демократические тра­диции русской литературы.

Советские языковеды занимались не только конкретными вопросами языкового строительства, но и теоретическими вопросами, например, историей языка как общественного явления в связи с социально-классовым расслоением общества, классовой борьбой как движущей си­лой развития общества и ее отражением в общественном функционирова­нии языка. В первых работах на эту тему [«Язык и общество» Р. О. Шор (1926), «Язык как социальное явление» М. Н. Петерсона (1927)] делает­ся попытка не только обобщить достижения западноевропейской науч­ной мысли в области социологии языка, но и конкретно исследовать отражение в языке социальных явлений.

278

279

Советские лингвисты приходят к убеждению, что язык есть прежде всего социальное явление, культурно-исторический факт. Поэтому всякая социальная дифференциация должна находить свое отражение в языке. В некоторых случаях, однако, слишком прямолинейно отож­дествлялись языковые изменения и вызвавшие их социальные факторы. Например, Шор отмечает, что «исчезновение цоканья в архангельских и холмогорских говорах <...> связывается с установлением торгового тракта, в течение веков соединявшего Архангельск с Москвою»¹. От таких «экономических» объяснений языковых явлений предостерегал еще Ф. Энгельс².

Возникшие в период революционных потрясений новые понятия требовали для своего выражения новых слов, в то же время изменение социальных условий влекло за собой изменение значений «старых» слов. Советские языковеды стремились исследовать отражение в лек­сике борьбы революционных классов и партий, воздействие словаря революционной эпохи на национальный язык.

Разрабатывая проблемы социальной обусловленности языка, со­ветские лингвисты сделали ряд интересных наблюдений. Так, А. М. Иванов и Л. П. Якубинский в «Очерках по языку» (1932) отме­тили, что сложноподчиненные предложения получают интенсивное развитие только с возникновением и развитием письменности. Отвле­ченные имена существительные также характерны для письменных язы­ков и слабо представлены в бесписьменных диалектах. Было высказано предположение о влиянии различных форм крепостного права на эво­люцию крестьянских говоров.

В 20—30-х годах в советском языкознании широко развивается так называемая социальная диалектология, требующая изучать языковые явления в тесной связи с территориальными и социально-групповыми изменениями носителей данного языка, а также изменениями внутри различных группировок этих носителей. В статье «О«лингвистическом изучении города» (1928) Б. А. Ларин выдвинул задачу изучения осо­бенностей языка жителей городов, указывая, что язык городского насе­ления представляет собой особую языковую систему, своеобразную как по своим социальным основам, так и по чисто лингвистическим при­знакам. Описать состояние языка по общественным группам его носи­телей, по местным различиям, а также по возрастным признакам пыта­лись и другие лингвисты. В. М. Жирмунский в книге «Национальный язык и социальные диалекты» (1936) исходит из того, что непосредст­венное наблюдение над языковой действительностью, над функци­онированием языка как социального явления может стать ключом к пониманию отдаленного исторического прошлого этого языка. Теорети­ческие принципы советской социальной диалектологии хорошо изло­жены в «Лингвистическом атласе района озера Селигер» (1949): «Исто­рия народных говоров, а также литературной речи определяется истс-

рией различных социальных групп населения, связей одних местностей с другими»¹.

Изучение лингвистических фактов в тесной связи с изучением исто­рических и социальных условий жизни языкового коллектива особен­но ярко проявилось в книге известного советского языковеда Ф. П. Фи­лина «Очерк истории русского языка до XIV столетия» (1940). Автор пытается найти объяснение того загадочного обстоятельства, что ан­тичные исторические источники упоминают славян впервые лишь в VI в. Филин считает, что племена в начальный период образования племенных союзов представляли собой многочисленные человеческие группы, причем объединения эти были недостаточно устойчивы, чтобы из них создавались большие народности. Лишь спустя тысячелетия в процессе бесчисленных схождений и расхождений мелких коллекти­вов начали оформляться более прочные этнические образования, а вме­сте с тем и современные языковые системы. Славяне, по мнению Филина, оформились из древнейших многочисленных коллективов на юго-востоке Европы путем постепенного выделения из племенных об­разований, имевших пестрый этнический состав.

Исходя из теоретических принципов исторической диалектологии, как они представлены в «Франкском диалекте» Ф. Энгельса, Филин основной упор делает не на изучение языка союза племен, а на язык племени в его связи с этнополитической обстановкой того времени. Книга Филина, подтверждая научную эффективность и познавательную ценность энгельсовского подхода к фактам исторической диалектоло­гии, представляет собой «высшее достижение первого этапа развития советской лингвистической географии».²