Рене Дюге-Труен — гордость Сен-Мало

Рене Дюге-Труен родился 10 июня 1673 года в семье богатого судовладельца из Сен-Мало. С детства он был привязан к морю и, убегая в порт, пропадал там целыми днями, играя среди гниющих барок и рыбачьих судов арсенала; слонялся по набережным, вдыхая соленый аромат моря, въедливый рыбный дух торговых лавок и теплый запах стружки на верфях. Но строгий, практичный отец решил, что Рене (седьмой из одиннадцати детей) будет священником, и пришлось мальчику отправиться для обучения в колледж иезуитов в Ренне и засесть за латынь и риторику. Однако, когда в 1687 году отец скончался, юноша ощутил себя свободным и быстро распростился с духовной семинарией. Да и о какой карьере священника могла идти речь, если у Рене на уме были только шпаги, вино, женщины, карты и танцы. Он сбежал в Руан, а затем перебрался в Париж (1688). Голубоглазый блондин с ангельской внешностью, смелый, дерзкий пятнадцатилетний рубака лихо проматывал доставшееся ему в наследство состояние и вскоре оказался замешан в серьезном скандале. Беспорядочный образ жизни молодого повесы возмутил его добропорядочную степенную мать, всех почтенных родственников и друзей семьи. Посовещавшись, они нашли способ угомонить сумасброда. Старший брат запихнул юного бездельника в почтовую карету и отправил в Сен-Мало, где Рене сразу определили добровольцем (т.е. без жалованья) на корсарский корабль «Трините» («Троица»). Так в 1689 году жизнь Дюге-Труена пошла по другому руслу. Вместо штудирования церковных трактатов и молитв или разгульной бесшабашной столичной жизни его ожидала блестящая морская карьера, сделавшая Рене Дюге-Труена гордостью французских корсаров.

Марс и Венера победили в нашем герое христианское смирение. К тридцати шести годам корсар захватил 300 торговых и 20

военных кораблей. Приведем некоторые цифры, характеризующие масштабы деятельности молодого Дюге-Труена в период Войны Франции против Аугсбургской лиги (1688 — 1697). В восемнадцать лет он уже командовал небольшим 14-пушечным корветом «Даникан». Крейсируя у берегов Ирландии, юный француз отличился при захвате замка Лимерик, взял два и сжег четыре английских купеческих судна (1692). Затем последовали плавания на флейте «Профон» («Глубокий») (1692 — 1693) с захватом торгового корабля и фрегата (1693) и призом в два английских корвета стоимостью 750 тысяч ливров. В 1694 году Дюге-Труен на королевском 40-пушечном фрегате «Дилижант» («Проворная») привел во французские порты два захваченных военных корабля, трех торговцев и брандер. В мае того же года его взяли в плен англичане, но после побега корсар возобновил выходы в море. На королевском 48-пушечном фрегате «Франсуа» (1694 — 1695) он захватил шесть торговых и пять военных английских кораблей, одним из которых был знаменитый «Нон Сач» («Несравненный»), превращенный Дюге-Труеном в собственный корабль и переименованный соответственно в «Сан Парей» («Несравненный»). За эти подвиги корсар удостоился королевского внимания и получил золотую шпагу за военные отличия (1695). В 1696 году добычей «Сан Парея» стали два голландских корабля, захваченных у берегов Испании. На следующий год корсар командовал судном «Сен Жак де Виктуар» и в сопровождении двух других судов отправился на перехват голландского конвоя, идущего из Бильбао под прикрытием трех военных кораблей под командованием вице-адмирала барона Васснера. В кровопролитном сражении погибли четыре двоюродных брата Дюге-Труена и половина экипажей французских судов, но все двенадцать торговых судов были взяты, причем голландские офицеры были убиты, а тяжелораненый Васснер взят в плен. В том же году Дюге-Труен был принят на службу в королевский флот в чине капитана 2-го ранга.

Война за испанское наследство вознесла Дюге-Труена на вершину славы. Французский историк отмечал, что «он один был бы способен во время войны за испанский престол вернуть французскому флоту славу времен Дюкена и Турвиля, если только подобное чудо могло бы осуществиться».

Для подобных высоких оценок есть все основания. Вот краткий перечень действий Дюге-Труена, этого талантливого преемника Жана Бара. В 1702 — 1703 годах его внимание было сосредоточено на китобойных промыслах Шпицбергена. Если 1702 год был неудачным из-за сильных штормов, то в следующем, 1703 году, Дюге-Труена ждали блестящие победы. Командуя «Эклатаном» («Громкий») и отрядом судов, он появился на китобойных промыслах в самый разгар сезона, спалил шесть голландских кораблей, захватил двенадцать других и в придачу к ним взял два торговых (английское и голландское) судна и с такой добычей вернулся в Нант. В 1703 — 1704 годах на «Эклатане» и «Фурье» («Бешеный») он пополнил список захваченных судов голландским и тремя английскими судами, но особенно примечателен захват «Амазонки» — корсарского судна из Флиссингена. Дело в том, что в бою с этим корсаром у Бреста погиб брат Рене, Николя-Франсуа. В 1704 году, командуя отрядом, составленным из кораблей «Язон», «Август» и «Валер» («Доблесть»), он овладел 72-пушечным кораблем и двенадцатью торговыми судами. На следующий год, крейсируя на «Язоне» у берегов Португалии, он ввязался в бой с португальским флотом, идущим из Бразилии, сражался поочередно с несколькими судами, был ранен, но не сумел овладеть ни одним призом. Однако на обратном пут в Брест взял на абордаж английский фрегат и захватил девять торговых судов.

Широкий резонанс имело знаменитое сражение 21 октября 1707 года у Лизарда. Дюге-Труен на 74-пушечном «Лизе» («Лилия») вместе с де Форбеном подстерегли здесь большой купеческий конвой, и после ожесточенного сражения в их руки попала часть флотилии и три военных корабля (в том числе 82-пушечный «Камберленд», абордированный Дюге-Труеном). Но командующие сочли добычу не столь внушительной, как ожидалось, и после крупного разговора на предмет ответственности за это каждого из них расстались врагами. Впрочем, характер Дюге-Труена проявился и в другом эпизоде. Когда король за эту операцию назначил корсару пенсию в 1 тыс. ливров, Дюге-Труен обратился с прошением передать награду своему помощнику капитану Сент-Обену, потерявшему в бою ногу. В ответ на это Людовик XIV вознаградил корсара за бескорыстие пенсионом в 2 тыс. ливров.

Неудачным стало крейсерство 1708 года — размеры призов, захваченных у Азорских островов, не покрыли сумм, затраченных на снаряжение судов. В следующем, 1709 году Дюге-Труен, возглавив отряд, состоящий из корабля «Ахилл» и трех фрегатов, взял четыре английских судна стоимостью 300 тыс. ливров.

За подвиги Дюге-Труен был пожалован дворянством, однако в 1710 году не смог должным образом отблагодарить короля за оказанную ему честь — он неожиданно заболел и едва не умер. Зато в 1711-м Дюге-Труен с лихвой возместил все авансы — грандиозная операция по захвату Рио-де-Жанейро принесла ему международную известность. Заслуги Дюге-Труена перед Францией не остались без внимания. Он был пожалован командорским званием ордена Св. Людовика и был введен в высшую военную иерархию французского общества. В 1731 году, уже в чине контр-адмирала, он командовал эскадрой Средиземного моря и, пройдя во главе ее у берегов Алжира, Туниса, Триполи и острова Кипр, вынудил местных пиратских владык принять все условия, поставленные французским правительством. Произведенный в генерал-лейтенанты, он накануне возможной войны с Англией в 1733 году был назначен главным морским командиром в Бресте.

Однако здоровье Дюге-Труена было совершенно подорвано. Когда опасность войны миновала, он отправился в Париж, в надежде, что столичные хирурги сумеют приостановить ход болезни. Усилия врачей были безрезультатны, и они честно признались старому корсару, что жить ему осталось считанные дни. Дюге-Труен и сам чувствовал приближение смерти и обратился с письмом к кардиналу де Флери, прося о покровительстве короля Людовика XV его семейству. В ответном послании Дюге-Труен с успокоением прочел, что может не беспокоиться о будущем семьи. Министр сообщал, что, читая письмо, король «…был им тронут, и я сам не могу удержаться от слез. Вы можете быть уверены, что Его Величество, если Богу будет угодно призвать Вас к себе, расположен оказать знаки своей милости вашей фамилии…» Через некоторое время, 27 сентября 1736 года Дюге-Труен тихо скончался в Париже. Современник вспоминал:

«По складу своею характера, он ¹был склонен к грусти или по крайней мере к некоторой меланхолии, не позволявшей ему вступать в какие бы то ни было разговоры. Привычка обдумывать важные планы сделала его равнодушным ко многому тому, что занимало большинство людей. Часто после долгой с ним беседы творивший вдруг замечал, что он не слушает его и ничего не понимает. Ум его, однако, был живым и проницательным. Никто лучше него не умел разобраться в том, что необходимо для успеха дела и что может его погубить. Ни одно обстоятельство не ускользало от его внимания. Он никогда не любил вина и был равнодушен к еде. Хотелось бы, чтоб и в других радостях жизни он отличался бы той же сдержанностью, однако ему никогда не удавалось одолеть своей страсти к женщинам. Он только старался избегать сильных и долгих увлечений, которые могли слишком завладеть его сердцем».