29. Неоромантизм як літературний напрям

Неоромантизм – литературное направление, которое

мощно проявилось во всех национальных литературах. Сам термин означал,

что определенные традиции «классического» романтизма возрождаются на

новом витке литературного развития. Неоромантизм возникает как реакция реализму и выродившемуся из него плоскому натурализму, связывающему творчество со всем данным в действительности, случайным, мелочным и внешним. К характерным чертам неоромантизма можно отнести неприятие действительности, максимализм чувств, изображение героя в момент кульминации страстей, напряженность фабулы, экзотику. Но по сравнению с «классическим» романтизмом предшествующего рубежа веков неоромантизм был лишен глубокой философской основы, герой уже не являлся носителем «мировой скорби», ему не была свойственна разочарованность во всем мироздании. Наоборот, в характере героя был реализован принцип «мужественного оптимизма»: юный герой сражался с враждебными жизненными обстоятельствами и зачастую выходил победителем. Наиболее ярко эти черты проявились в творчестве Р.Л. Стивенсона (теоретик направления), Р. Киплинга, А.К Дойля, Э.Л. Войнич и в некоторых произведениях Р. Роллана и Дж. Лондона.

30. Поезія р.Кіплінга: оновлення поетичної мови, тематика, рецепція надлюдини

Более осторожно расшатывал силлаботонику Киплинг. Он продолжал

традицию Браунинга, приближая поэзию к разговорной

речи. Приметой его формального новаторства являются не столько

строчные переносы (как у Браунинга), сколько удлинение строки:

фраза у Киплинга, стремясь соответствовать естественной речи,

довольно редко «выплескивается» из одной строки в следующую,

но это удлиняет строку — вместо ямба пятистопного получаются

шести- или семистопники.

Для английской — британской! — культуры 1900-х годов тематика

поэзии Киплинга оказалась весьма привлекательной. Он был

патриотом, знал жизнь в колониях Британской Империи.

киплинговское прославление «сильной личности» не было связано ни с социальной, ни с

национальной, ни даже с расовой принадлежностью. В стихотворениях

«Томми» (Tommy, 1890) и «Пыль» (Boots, 1903) выведены

очень простые люди. Эти, согласно образу Киплинга, «сыновья

Марфы» делают свое дело в любых обстоятельствах, исполнены

подлинного величия. Вспомним и стихотворение «If» («Если», 1910),

несколько раз переведенное на русский язык и ставшее фактом

русской культуры. Его смысл — что есть «сильная личность» —

несводим к ницшеанской идее, потому что в нем предполагается

возможность больших неудач, говорится о смирении гордыни и

демократизме героя.

Как ни привлекательна была идея добровольного подчинения Востока Западу, которая впоследствии будет развита в известной «Балладе о Востоке и Западе», молодой Киплинг, считаясь с реальностью, должен был говорить а сопротивлении, которое оказывают местные племена англичанам. Так в его творчество вошла тема армии и колониального солдата. Его стихи и рассказы построены так, что у читателя не возникает вопроса, относительно права английских солдат учить «уму-разуму» непокорных индийцев — в этом, по мнению Киплинга, заключен священный долг Запада по отношению к Востоку, и лишь отсталость и дикость мешает индийцам понять и оценить все благородство этой миссии. Но Киплинг спокоен: у англичан есть надежное средство «обучения».

Киплинг, поначалу избегавший всякой романтизации и откровенной героизации, все чаще обращается к ним в своей поэзии. Тоска по сильному человеку, столь ощутимая в конце XIX в., когда разрушение личности под влиянием социальных факторов стало явным для многих, проявилась и в творчестве Киплинга. В поисках волевой, активной личности он обращался и к отдаленным доисторическим временам, и к периоду, когда только занималась заря капитализма. Он воспевает примитивизм первобытного человека, его необузданные инстинкты. Идеал поэта — молодой авантюрист, сильный, неутомимый, рискующий всем. Так возникает цикл морских или «пиратских» стихов, из которых наиболее известны «Баллада о трех котиколовах», «Мери Глостер». В них он противопоставил «героическое» прошлое отцов-накопителей ничтожеству и бездеятельности их изнеженных потомков. В «Мери Глостер» несостоятельность преемников, отравленных ядом цивилизации, особенно очевидна. Умирающий баронет Энтони Глостер, владелец 36 кораблей, один из властителей рынка, вспоминает время своей молодости, когда он закладывал основы своего состояния...Стихи Киплинга выделялись — особенно на фоне символистских — своим энергичным ритмом, подчеркнуто демократическим языком, простотой, звучностью. Это были не зыбкие впечатления, но четкие зарисовки, содержащие не туманные намеки, но вполне определенные призывы и указания. Со временем империалистический характер его лозунгов становится все более очевидным. Не только проза, но и поэзия подчиняются главной задаче его творчества, которую Ричард Олдингтон с возмущением определил как стремление воспитать у читателей «психологию зада империи, предназначенного получать пинки».