21. Філософський зміст драматичної поеми г. Ібсена «Бранд»

«Бранд» — вторая после «Комедии любви» полномасштабная

пьеса Ибсена на сюжет из современной норвежской жизни. Хотя

она написана стихами, Ибсен стремился наполнить свое произведение

узнаваемыми деталями, сделать изображенную в ней жизнь

похожей на настоящую. «Жизнеподобие» фона нужно было драматургу

для того, чтобы резче показать столкновение обыденного

хода событий с необыкновенной по силе человеческой волей.

Заглавный персонаж драмы, преет (приходский священник)

из глухого местечка на берегу норвежских фьордов, посвящает свою

жизнь бескомпромиссному служению Богу, которбе он осознает

как моральный долг, вмененный в обязанность каждому человеку.

Бранд берет на себя задачу донести напоминание о нем до всех

окружающих. Однако истовая религиозность преста пугает окружающих,

потому что преследует совсем не те цели, которым —

согласно общественному сознанию середины XIX в. — должна служить

религия. Бранду постоянно приходится бороться за новое

понимание того, в чем заключается вера, со светскими и церковными

властями своего прихода, со своей паствой, со своими близкими,

с собой и даже с самим Богом, с которым Бранд, подобно

библейскому Иакову, готов «бороться в ночи».

Сначала служение Богу Бранд понимает как демонстрацию человеком

серьезности своей веры. В его представлении это постоянная

жертвенная готовность верующего расстаться со всем, что у

него есть, вплоть до собственной жизни и жизни своих близких:

«Коль все ты, кроме жизни, дал, — / Знай: весь твой дар ничтожно

мал», — говорит он. «Все или ничего» — вот призыв, с которым

Бранд обращается к людям. Будучи престом, Бранд тем не менее

отвергает традиционную религию, которая, по его мнению, учит

вере в очень нетребовательного, всепрощающего Бога, которого

он называет «плешивым стариком» в очках и ермолке.

Пытаясь получить ответ на вопрос о причинах духовного бессилия,

которым «болеет» современное общество, Бранд постепенно

приходит к пониманию того, насколько человек во все времена

зависим от различных обстоятельств своей жизни. Естественно-научная

теория наследственности, новейшие экономические и политические

учения, идеи гуманизма — Ибсен использует весь наличный

запас современного либерального знания, чтобы описать

ту совокупность внешних и внутренних воздействий, которые лишают

человека индивидуальной свободы. Соответственно Бранд намерен

на собственном примере доказать, что человеку по силам

разорвать эту цепь природного и социального детерминизма при

помощи индивидуальной воли: «Воля — вот он, врач народа, /

Воля — гибель и свобода!», — восклицает он.

Однако это мужественное решение оборачивается для Бранда

тяжкими испытаниями. Он узнает о своей неблагополучной наследственности

— над ним самим, обвинявшим свое время в болезненности,

нависает тень психической ненормальности. Кроме

того, Бранд разрывается между любовью к своим близким, которым

грозит смертельная опасность, и долгом перед прихожанами.

Верный девизу «все или ничего», Бранд проходит через все испы-

тания, но добивается этой победы тяжелой ценой: он остается

совсем один, устал от бесконечных жертв и даже утратил способность

молиться. Надежды Бранда на то, что стойкая вера, готовность

к самопожертвованию и бескомпромиссное упование на Бога

должны стать нормой человеческой жизни, развеиваются в прах:

«Кто Бога видел — тот умрет», — говорит перед смертью его жена

Агнес.

В минуту отчаяния Бранду приходит новая идея. Ему представляется,

что конечной целью волевого усилия должны быть не бесчисленные

жертвы, а обновление человеческой природы. Бранд мечтает

о новом человеке — «новом Адаме», — образ которого он представляет

себе в виде снежного храма. Воля способна преобразить

плоть, — вдохновленный этой мыслью, Бранд стремится к решительному

испытанию своей духовности, походу через непроходимые

горы. Ему даже удается увлечь за собой прихожан, но вскоре,

утомленные трудностями восхождения, они раскаиваются в своем

поступке и восстают против преста, подбившего их на этот «взлет

пустой над облаками». В Бранда летят камни, и он оказывается один,

высоко в горах, чтобы в конечном счете погибнуть под лавиной.

Перед самым концом Бранд успевает задать небу свой последний

вопрос: значит ли что-нибудь в глазах Бога неукротимый порыв

человеческой воли? Голос свыше отвечает ему: «Он есть —

Deus caritatis!», — то есть Бог милосердия. Понимать эти слова можно

по-разному. С одной стороны, это приговор его усилиям, в которых

не нашлось места для милосердия к ближним. С другой — оправдание

его героизма. Ибсен далек от христианского понимания

веры. С его точки зрения, Бранд — творец самого себя. Он ведом

своим собственным богом, богом Бранда. Иначе говоря, он переступает

через свою природу, действует словно художник, который

в предчувствии рождения шедевра обуреваем страстью во что бы

то ни стало реализовать свой замысел. Отметим, что Ибсен вводит

в пьесу такого персонажа, как живописец Эйнар, чье искусство

рождается легко и естественно, как «из почек листья». Эйнар причисляет

себя к числу «детей истого, веселья», и этим он глубоко

отличен от Бранда, который всегда неумолимо серьезен и творчество

понимает как отказ от естественности бытия в пользу «самосозданья

». «Жить — искусство, не забудь», — напоминает он Эй-

нару. Жизнь для Бранда и есть настоящее творчество, и поэтому он

не имеет права случайной жалостью или малодушием испортить

свое произведение. Всего себя он приносит ему в жертву и потому

имеет право на спасение, милосердие такого же немилосердного

бога, как и сам Бранд. Этот парадокс личной веры обнаруживает

знакомство Ибсена с сочинениями датского писателя и богослова

С. Киркегора. Брандовский лозунг «все или ничего» буквально повторяет

название киркегоровского сочинения «Enten — eller» (1843,

в рус. переводе «Или — или»).