Глава II. Философия бытия м. Хайдеггера и философия языка ж. Деррида § 1. Проект «преодоления метафизики» м. Хайдеггера

М. Хайдеггер говорит о метафизике как об «определенном истолковании сущего и определенном понимании истины», лежащем в основании эпохи [4, C. 41], увязывая, таким образом, в понятии «метафизика» две важные для себя темы: проблему «забвения бытия» и критику техне - технической установки эпохи Нового времени. Остановимся на каждой из них более подробно.

Проблема «забвения бытия» в метафизике является отправной точной философствования М. Хайдеггера. Уже в самом начале своей философской карьеры немецкий философ задумывается над тем, что на протяжении всей истории европейской философии предлагались различные интерпретации сущего, но нечто исходное, объединяющее все эти суждения постоянно упускалось. «Довольно смутно задело меня рассуждение: если сущее сказывается в различных значениях, то какое сущее, в таком случае, имеет значение путеводное и основное? Что есть бытие?» – пишет он в биографическом очерке «Мой путь в феноменологию» [8, C. 303]. «Мысль о бытии» пронизывает все работы М. Хайдеггера: от попытки построения «фундаментальной онтологии» в программном сочинении «Бытие и время», увидевшего свет в 1927 году, до поисков нового мышления и раздумий о «тайне языка», выраженных в многочисленных работах 50х-60х годов.

в Марбургских лекциях 1927 г., определяя предмет и понятие философии, он заявляет, что «бытие есть подлинная и единственная тема философии», тогда как сущее – предмет «позитивных» нефилософских наук. Последние всегда имеют заранее заданный предмет и строго очерченную область познания, они занимаются тем, «что» есть, то есть сущим, таковым может являться, например, природа. Тема философии, по мнению М. Хайдеггера, должна простираться за пределы сущего. Но что может быть кроме сущего? Напрашивается ответ: «ничто». Тем не менее, тема философии не лежит в области «ничто», за сущим все же что-то «имеется», а именно – «быть», нечто, что делает сущее для нас доступным, то есть бытие. Именно понимание смысла бытия конституирует подлинно философскую проблематику, утверждает немецкий философ, бытие лежит раньше всякого вопроса о сущем, и поэтому философия возможна только как универсальная онтология [10, C. 13-18].

Основная задача фундаментальной онтологии М. Хайдеггера – выявить до-предметное бытийное отношение, фундирующее всё сущее в целом – как опытное, так и сверхчувственное. В «Основных проблемах феноменологии» М. Хайдеггер вводит понятие «онтологической дифференции», обозначающее операцию различения бытия и сущего. Бытие, согласно Хайдеггеру, изначально, оно «имеется» раньше всякого сущего, но из-за особенности человеческого мышления мы мыслим его как самое далекое из сущего. В «Бытии и времени» М. Хайдеггер говорит об основной трудности, с которой сталкивается всякий философ в попытке определения бытия. Эта трудность состоит в том, что бытие неуловимо, так как его невозможно помыслить как «нечто», как предмет [1, C. 3-5]. Но именно бытие конституирует сущее, только благодаря ему сущее «есть». Бытие для М. Хайдеггера – это не просто абстракция или философская категория. Сухость языка и аналитический подход «Бытия и времени» в более поздних работах сменяется живой образностью и поэтичностью. Бытие предстает как «нечто целое и предельнейшее», то, о чем ведется «последний спор человека» [9, C. 330]. Бытие сущего, согласно мысли М. Хайдеггера, – это αληθεια, истина, понятая не как достоверность объектов сознания, но как «несокрытость», явленность нашему взору сущего вообще. Бытие является тем «путеводным и основным» отношением, благодаря которому вообще возможно Нечто. В бытии, понятом как αληθεια, раскрывается смысл сущего.

Однако в метафизике вопрос о смысле бытия, по мнению М. Хайдеггера, был предан забвению. Уже греками был поставлен вопрос о бытии, но ими же он был и упущен. В силу привычки к предметному видению, уже у Платона произошла подмена бытия сущим, в Новое время в силу субъект-объектного мироотношения эта ошибка еще более закрепилась. Сложность помыслить бытие как чистое непредметное отношение, видеть в нем «как?», а не некую «чтойность», привели к тому, что бытие и сущее стали пониматься как синонимы, и онтология стала синонимом метафизики. Философия, понимаемая как наука о сущем, потеряла свое истинное назначение. Вместо того, чтобы постигать («размыкать») мир в его «несокрытости» (αληθεια), она опредмечивала мир, давая ему достоверное описание. Согласно замыслу «Бытия и времени» возвращение к подлинной теме философии – бытию – возможно с помощью фундаментальной онтологии, то есть аналитики Dasein. Dasein, согласно Хайдеггеру, – уникальное бытие человека, в котором он видит сущее, способное уловить собственное бытие, и потому способного прояснить смысл бытия. Таким образом, аналитика Dasein и вместе с ней фундаментальная онтология представляют собой вопрошание Dasein о смысле его бытия.

В «Бытии и времени» М. Хайдеггер истолковывает Dasein в аналитическо-феноменологической манере. Согласно «Бытию и времени», первоначально характер Dasein обнаруживается в некоем сущем, которое мы находим в «спрашивающем» о смысле бытия. Таким образом, Dasein – это я сам, то есть человек. Однако для М. Хайдеггера важно определить не предмет и структуру сущего, не «что» (Was) есть бытие и не «то, что» (Daß-Sein), а способ бытия, то, «как» (Wie) может быть бытие [15, C. 161]. Бытие Dasein мы воспринимаем как «всегда мое» [1, C. 41]. «Базовый характер бытия вот-бытия впервые достаточно отчетливо зафиксирован в определении: сущее, которое существует так, что оно всякий раз имеет быть собой (Jeweilig-es-zu-Sein)» [15, C. 159]. Причем, характер Dasein как «всегда мое» и «имеющее быть собой» присущ такому сущему всегда, независимо от того осознаем мы это или нет, то есть независимо от модификаций «собственного» и «несобственного» бытия. Онтически Dasein дано бытие в его понятности и явленности, то есть в бытии этого сущего есть бытийное отношение (Seinsverhältnis) к своему бытию, в этом заключается одна из его специфических черт, так как основной характеристикой любого другого сущего является только наличность (Vorhandensein).

Спор вокруг термина Dasein возник из-за потребности выделить специальное значение, которое ему придавал Хайдеггер, из экзистенциалистской традиции. Утверждение философа, что Dasein гораздо шире, чем просто бытие человека, значит, что в данном случае имеется в виду не психофизическое бытие человека, а такое специфическое бытие, которое может быть свойственно человеку, то есть здесь акцентируется прежде всего специфика бытия, а не человека. «Вот-бытие» не может рассматриваться антропологически, так как оно, прежде всего, является носителем онтологического смысла. Человек играет не главную, хотя и значимую роль: он является тем, в ком выражается Dasein, своего рода носителем, медиумом «присутствия», «пастухом бытия». «Бытие пребывает и присутствует, лишь за-трагивая своим запросом человека. Ибо только человек, открытый для бытия, дает ему прийти, появиться как при-сутствию» - пишет М. Хайдеггер в работе «Тождество и различие». Но в то же время человек есть конкретизация Dasein, данная уже редуцировано, «несобственным» образом, и поэтому далеко не всегда в нем можно схватить всю полноту вот-бытия. Но, так или иначе, раскрыть Dasein возможно только постигая бытие человека, так как только человек может «сохранять и быть в его сущностном способе». В более поздних трактовках М, Хайдеггер говорит о единстве, «преданности друг другу» человека и бытия в «событии».

Согласно работе «Кант и проблема метафизики», задача фундаментальной онтологии, подготовить фундамент для осуществления новой метафизики Dasein, то есть прояснить истоки и условия возможности новой метафизики [7, C. 1]. Метафизика, согласно этой работе, есть «познание сущего как такового и в целом», и лежит в области онтического. Но для ее обоснования, уточнения границ ее возможности, так или иначе, необходимо выявление трансцендентальной бытийной структуры сущего, то есть онтология. Этот переход от метафизики к онтологии был совершен, согласно Хайдеггеру, И. Кантом в «Критике чистого разума». «Коперниканский поворот», совершенный Кантом, по мнению Хайдеггера, заключался в том, что Кант впервые увидел онтологический (трансцендентальный) план рассмотрения сущего, и поставил проблему необходимости онтологии в центр философской проблематики. Таким образом, фундаментальная онтология, согласно первоначальному замыслу М. Хайдеггера, выполняет задачу обоснования метафизики присутствия (Dasein).

В работе «Кант и проблема метафизики» М. Хайдеггер предпринимает попытку критики метафизики, критики в кантовском смысле – поиск трансцендентальных оснований для уточнения границ ее возможности. Под метафизикой он здесь подразумевает не столько учение о доопытном сверхчувственном сущем, сколько всю классическую философию, которая так и не смогла отчетливо поставить вопрос об основании всей той совокупности сущего, о котором размышляла в течение многих веков. Сама фундаментальная онтология мыслилась Хайдеггером как постановка вопроса, то есть как некий пропедевтический курс, предлагающий новую, более «изначальную», точку зрения для рассмотрения проблемы. Фундаментальная онтология, по мысли М. Хайдеггера должна была предоставить основание не только метафизике, но и всему знанию вообще. В этом смысле М. Хайдеггер пошел вслед за Э. Гуссерлем, видевшем в философии «строгую науку», основание для «региональных онтологий» всех частных наук.

В «Бытии и Времени» М. Хайдеггер предлагает и новый путь философского мышления – проект «деструкции метафизики», задача которой выявить в классической метафизике ее изначальное отношение к бытию. Деструкция не есть отказ или разрушение метафизики. Отказ от метафизики означал бы отказ от истории, а это для Хайдеггера не приемлемо. Проект «деструкции» позитивен, его задача состоит даже не столько в уточнении бытийных оснований метафизики, сколько в продумывании истины бытия в ее историчности. Метафизика направлена на сущее в целом, и поэтому неизбежно «захватывает» его бытие. В более поздней работе «Тождество и различие», написанной после т.н. «поворота» (Kehre) М. Хайдеггер говорит о онто-тео-логическом существе метафизики, так как всякая метафизика, размышляя о сущем в целом, ставит вопрос об основании этого сущего, то есть о бытии сущего, тем самым вторгаясь в область онтологии. Однако для метафизики речь идет даже не столько об онтологии, сколько об онто-теологии, так как представляет сущее как не только как всеобщее, но и как нечто высшее [2, C. 34]. М. Хайдеггер уделяет особое внимание и третьему корню в обозначенной им сущности метафизики, речь идет о логосе. Метафизика как учение о сущем – в его целом и высшем – раскрывается в Логосе, то есть в мышлении, которое занимается ее обоснованием. Таким образом, метафизика предстает как отно-тео-логика [18, С. 26-63].

Однако М. Хайдеггер вскоре отказывается от проекта «фундаментальной онтологии», оставив его незавершенным. Он не отрекается от мыслей, обозначенных в «Бытии и времени», скорее придает им новое звучание. Во «Введении к: «Что такое метафизика?» он пишет, что название «фундаментальная онтология» ведет к недопониманию и двусмысленности. Утверждение истины бытия в качестве фундамента метафизики, остается верным, но само наименование «онтология» уводит в сторону, так как отсылает к понятийно-логическому обоснованию метафизики, тогда как продумывание истины бытия выходит за пределы понятийного мышления [11, C. 216]. В книге «Европейский нигилизм», изданной в 1967 году, Хайдеггер пишет, что задача «Бытия и времени» и фундаментальной онтологии в целом состояла в том, чтобы показать «онтологическую разницу» между бытием и сущим, которая и является основанием всякой метафизики вообще [5, C. 152]. Именно исходя из этой дифференциации, каждая эпоха истолковывает сущее и предлагает свое понимание истины, то есть создает собственную метафизику, оставляя ее основание до конца не продуманным.

Мысль о различении бытия и сущего, о различении как таковом, являющимся истоком мысли об истине бытия, это и есть новое мышление, на которое ориентирована философия Хайдеггера после т.н. «поворота». Хайдеггер уходит от первоначального плана поиска оснований, и заговаривает о том, что нужно учиться мыслить, учиться видеть мир в его отношении к бытию – как событие¹. Однако современный мир является наследником Модерна, и потому событием нашего времени является – техника. Техника – событие, из которого сегодня мы истолковываем сущее, «вид раскрытия потаенности» [3, C. 225], его суть – производство: извлечение, переработка, преобразование и использование, то есть предметная эксплуатация реальности. В основе технической установки лежит «по-став» – отношение человека к реальности как состоящему-в-наличии [3, C. 219], поставленного перед человеком для использования и переработки. Корни «по-става», Хайдеггер находит уже в Греции, но формируется такое отношение к миру в метафизике Нового времени. Истолкование сущего и понимание истины, свойственное для метафизики Модерна, берет начало в пред-ставлении. Субъект, позиционирующий себя как «господин земли», стоит в центре мира и видит окружающее его сущее как пред-ставленную и противопоставленную ему картину. [4, C. 59]. Цель субъекта поставить перед собой всякое сущее так, чтобы каждый мог удостовериться в нем. Таким образом, истолкование сущего в метафизике Нового времени – в его опредмечивании, а истина превращается в предметность представления [4, C. 48].

Техне и постав являются вполне закономерными продуктами метафизики Модерна. В метафизике Нового времени М. Хайдеггер видит ту картину мира, которая сформировала предметное мышление науки – техне, исключившее возможность подлинного мышления – мысли о бытии. Критика метафизики Ницше, по мнению М. Хайдеггера, сама по себе так же является продолжением метафизической традиции Нового времени, и одновременно ее завершением [5, C. 64].

Такое положение дел опасно, говорит Хайдеггер в статье «Вопрос о технике», так как не только ведет к эксплуатации человекам мира и его истощению, но и порабощает самого человека. Выходом является «преодоление метафизики», продумывание существа техники и возвращение к ее сути, которая реализуется в искусстве. «Преодоление метафизики» возвращает к исходному, явленному в тайне языка бытию, к его смыслу и истине.

Таким образом, М. Хайдеггер критикует метафизику за то, что она предала бытие забвению, что выразилось в технической опредмечивающей установке Нового времени, приведшей в конечном счете к потребительскому отношению человека к миру, и его порабощению им. Путь, который он предлагает – деструкция и преодоление метафизики, понимаемые не как отказ, а как принятие и выявление в метафизике ее исконной сути – отношения к бытию, как истине сущего, возвращающей человека к его подлинному существу.