VIII. 1848 в 1998: Коммеморативная политика

нями в совершенно противоположный ряд событий в 1848-1849 годах в этих двух землях; а эти события, в свою очередь, отражали весьма различные политические и этнодемографические ситуации.

Трансильвания принадлежала к землям короны Св. Стефана, т. е. к историческому Венгерскому Королевству, но в административном отношении она издавна была отделена от Венгрии как таковой. Хотя румыны составляли большинство, политическая жизнь была монополизирована мадьярской, саксонской и секлерской «нациями» — не нациями в современном смысле, но сословиями или состояниями, обладавшими правовыми и политическими привилегиями. Землевладельцы были венграми, в городах главенствовали венгры и немцы. Румынское большинство было преимущественно крестьянским, но, наряду с традиционной церковной элитой, недавно возникла и начала формулировать националистические цели национально ориентированная светская интеллектуальная элита.

Статус Трансильвании в 1848 году был предметом ожесточенной борьбы. Венгерские революционеры требовали, чтобы Трансильвания стала неотъемлемой частью Венгрии. Увлеченные либеральными идеалами венгерской революции, многие трансильванские румынские интеллектуалы во главе с филологом и издателем Тимофеем Чипариу и публицистом Георге Барициу поначалу готовы были признать единство с Венгрией. Они надеялись, что новый либеральный и демократический режим будет полезен для трансильванских румын, ускорит их экономическое, социальное и национальное развитие. Но разочарование непримиримым венгерским национализмом — особенно отказом венгров признать румынскую национальность—вскоре породило оппозицию унии. Ее возглавил философ Симеон Бэрнуциу, который полагал, что объединение представляет серьезную угрозу для румынского национального существования. Согласно этой точке зрения, которая возобладала среди

343

Роджерс Брубейкер. Этничность без групп

румынских интеллектуалов с усилением противоречий с венграми, румыны в Трансильвании и других частях империи Габсбургов (преимущественно в Банате и Буковине) должны были объединиться в единой провинции, что должно было составить часть серьезной этно-федеральной реорганизации империи [Hitchins, 1969, р. 181 ff.; 1996, р. 219, 249 ff.].

Политическая и этнодемографическая ситуация в Валахии была совершенно иной. Валахия (и родственная ей провинция Молдова) формально принадлежала Османской империи, но на самом деле находилась под российским протекторатом. Здесь землевладельческая боярская верхушка, православное священство, крестьяне и даже нарождающийся городской средний класс были преимущественно румынскими. Румыны с либеральными интеллектуалами во главе в июне 1848 года совершили «собственную» революцию, которая продолжалась три месяца, а потом была подавлена турецкими войсками по уговору с Россией.

В Трансильвании, где румынские крестьяне подчинялись землевладельцам-венграм, социальные и этнонациональные проблемы были тесно переплетены⁶¹. В Валахии помещики и крестьяне были в основном румынами, и социальные конфликты там не кодировались и не фреймировались как этнические или национальные. Конечно, и в Валахии в 1848 году национальные темы были самыми важными. Но главной проблемой была скорее внешняя независимость, а не внутренний этнический конфликт. И независимость здесь означала независимость от Османской империи и России, а не от Венгрии. Венгрия и венгры воспринимались не как внутренние этнические враги, но как потенциальные внешние политические союзники в борьбе против великих реакционных держав — и отсюда понятно, почему валашские революционеры

⁶¹ Об этом сложном переплетении на местном уровне см.: Verdery, 1983.

344