VIII. 1848 в 1998: Коммеморативная политика

ческие ошибки и жестокость в то время нанесли настолько глубокие и болезненные раны душам и умам народов этого региона, что... время пока еще не смогло исцелить их»⁴⁷.

В Словакии тоже подчеркивалась связь между 1848 годом и нынешними политическими целями⁴⁸. Вице-председатель Всемирной федерации венгров Ласло Добош, выходец из Словакии, заметил 15 марта в селении Перед (месте сражения в 1849 года), что «борьба за освобождение [1848-1849 годов] получает продолжение в сегодняшней борьбе словацких венгров за административную автономию, за свободное использование собственного языка, за интеграцию всех венгров в Венгрии и за границей, за единую венгерскую нацию и за социальную справедливость»⁴⁹. В контексте приближающихся парламентских выборов, когда три венгерских партии достигли соглашения о сотрудничестве и выступлении на общей платформе, лидеры

⁴⁷ Szabadsâg, 1998, 14 March

⁴⁸ Связывание прошлого и настоящего получает дополнительную силу от включения также и других событий. В Будапеште чествование памяти 1848 года получило мощный резонанс в 1989 благодаря в высшей степени актуальным и своевременным напоминаниям о подавленном восстании 1956 года, подведению 1848 и 1956 годов под рубрику борьбы за освобождение (szabadsâgharc) и связыванию обоих событий с продолжающейся борьбой за освобождение от пережитков коммунистического правления. Точно так же в Словакии в 1998 в коммеморативных мероприятиях в честь 1848 года использовались, в частности, воспоминания о событии, когда множество венгров было изгнано из Словакии (в ходе официального «обмена населением», при котором меньшее количество этнических словаков было переселено из Венгрии в Словакию). В Хетени (словацкий Чотин), например, бывшие жители, высланные в 1948 году в Венгрию, были приглашены участвовать в коммеморативных торжествах 15 марта, на которых главы этнических венгерских партий выступили с речами (Полевые заметки).

⁴⁹ Uj Szö, 1998, 16 March.

335

Роджерс Брубейкер. Этничность без групп

меньшинств риторически подчеркивали «венгерское единство». Делая ударение на единстве, они добивались исторической легитимации современных выборных стратегий и старались представить ее наглядно, для чего 15 марта отправились в наиболее крупные или символически значимые места южной Словакии, причем при каждой остановке выступали с речами⁵⁰. Однако здесь в большей степени, чем в Трансильвании, обращения к 1848 году для легитимации нынешних политических целей и требований сопровождались более объективной и критической исторической рефлексией, подобной той, что мы наблюдали в Венгрии⁵¹.

Ритуалы присоединения и отделения

Зарубежные коммеморации 15 марта можно анализировать не только с точки зрения их тональности и нарративного фреймирования, но и как форму символического действия, как ритуалы присоединения

⁵⁰ Uj Szô, 1998, 16 March.

⁵¹ Например, в выходящем на венгерском языке молодежном ежемесячнике и в журнале для венгерских учителей появились статьи о событиях 1848 года, в которых делался акцент на модернизации страны и желании «догнать» Европу [Ifi, 1998, March] и критически анализировались националистические устремления в Венгрии в 1848 году [Katedra, 1998,March]. А лидер местного отделения Венгерской гражданской партии — самой либеральной из трех венгерских партий в Словакии — критически высказался об этнической исключительности национальных традиций: «В нынешней ситуации это только наш [венгерский] праздник, но наступит время, когда мы, словаки и венгры, будем праздновать вместе. Сейчас словацкие историки не считают его [1848 год] своим праздником... К сожалению, в Центральной Европе праздники экспроприированы... Значение [18]48 года заключается в том, что он знаменует начало polgârosodâs, и этот процесс привел к Компромиссу [18]67 года, и благодаря ему мы получили намного больше, чем благодаря Революции, кровавой и приведшей к потерям» [Полевые заметки, 1998, 15 марта].

336