VI. «Гражданский» и «этнический» национализм

ментом социальной закрытости [Brubaker, 1992]. Оно защищает процветающие и мирные государства от огромного большинства тех, кто, не будь в мире границ и исключающего гражданства, захотел бы спастись от войны, гражданской вражды, голода, безработицы, деградации окружающей среды или решил бы поменять место проживания в надежде обеспечить лучшие возможности для своих детей. Возможность получения гражданства везде является ограниченной; и даже если она в принципе открыта для людей безотносительно к этничности, это служит малым утешением для тех, кто исключается из числа граждан и даже лишается возможности претендовать на гражданство, поскольку изгоняется с территории государства. Этот «гражданский» способ исключения чрезвычайно эффективен. В глобальном плане, пожалуй, он намного более важен для создания жизненных возможностей и поддержания масштабных и морально произвольных неравенств, чем любое исключение, основанное на предполагаемой этничности. Но он чаще всего остается незамеченным, поскольку мы считаем его само собой разумеющимся. Только философы и политологи в последние годы уделили некоторое внимание таким проблемам, как открытые границы, и сделали некоторые шаги к переосмыслению теории справедливости Ролза в глобальном масштабе¹⁸. В более широких сферах публичного обсуждения такого рода закрытость и исключение просто никогда не воспринимаются как проблема.

Гражданские понимания национальности характеризуются и как включающие, поскольку они охватывают «всех тех, кто согласен с политическим кредо нации, — безотносительно к расе, цвету кожи, вере, полу, языку или этничности» [Ignatieff, 1993, р. 6]. Акцент

¹⁸ См. первопроходческую работу об открытых границах: Carens, 1987. Более общую аргументацию в пользу того, что «оригинальная позиция» Ролза должна быть интерпретирована в глобальном масштабе см.: Beitz, 1979.

257

Роджерс Брубейкер. Этничность без групп

на конститутивном политическом кредо созвучен давним работам об американском национализме, согласно которым американская национальная идентичность является по существу идеологической и, следовательно, уникально открытой¹⁹. Эту точку зрения много критиковали в последние два десятилетия, особенно Роджерс Смит, который полагает, что американские понимания национальности на протяжении большей части истории страны формировались под сильнейшим влиянием не только либерального и республиканского, но и этнокультурного или «неэгалитарного аскриптивного» идейных направлений [Smith R., 1997, р. 2 ff., 14 ff.]. Но даже независимо от ее исторической точности в американском контексте модель членства на основании согласия с кредо имеет собственную логику исключения. Французская революция доставляет парадигматические примеры таких исключений — в качестве демонстрации такого примера могут выступать, в частности, эмигранты, упрямые священники, аристократы, бунтари и другие предполагаемые политические оппоненты. На про-

¹⁹ Основываясь на влиятельной работе Ханса Кона [Kohn, 1957], Филип Глисон утверждает: «Для того чтобы быть или стать американцем, человеку не нужно было иметь какой-то конкретный национальный, языковой, религиозный или этнический базис. Все, что от него требовалось, — быть преданным политической идеологии, ядро которой составляют абстрактные идеи свободы, равенства и республиканизма. Таким образом, универсалистский идеологический характер американской национальности означал, что она была открыта для любого, кто хочет стать американцем» [Gleason, 1980, р. 32]. Конечно, преимущественно британское происхождение белых американских поселенцев в конце XVIII века означало, что существовала «латентная предрасположенность к этнически определенному понятию национальности... [Но] такая исключительность противоречила логике определяющих принципов, и официальная приверженность этим принципам исторически работала на преодоление исключений и на приведение практических границ американской идентичности к большей конгруэнтности с ее теоретическим универсализмом» [Ibid., 33].

258