VI. «Гражданский» и «этнический» национализм

национализма¹². Но тогда категория гражданского национализма становится слишком разнородной и потому бесполезной, а категория этнического национализма — крайне малопредставленной.

С другой стороны, «этническое» может пониматься широко, как этнокультурное. Именно этот путь выбирает Смит в книге «Theories of Nationalism» («Теории национализма»), трактуя «„этническое" [как] тождественное термину „культурное" без дальнейших уточнений» [Smith, 1983 [1971], р. 180]. В этом случае возникает прямо противоположная проблема: буквально всякий национализм должен будет кодироваться как этнический. Так, по мнению Эрика Хобсбаума, «Всякое сепаратистское движение в Европе, которое только может прийти мне в голову, опирается на принцип „этнической принадлежности" (ethnicity) в языковой или ка-

марка там делали сильный акцент на общем происхождении? Конечно, недостаточно процитировать призыв Бисмарка к немцам «мыслить своей кровью», как это делает Уокер Коннор [Connor, 1994, р. 93, 198], особенно если учесть, что в литературе приводятся многочисленные свидетельства последовательно государственнической ориентации Бисмарка и его прохладной реакции на всякие проявления völkisch национализма. И недостаточно сказать об исключительной опоре на jus sanguinis в немецком законе о гражданстве. Jus sanguinis— правовая формула, которая лежит в основе законов о гражданстве во всей континентальной Европе, включая Францию. Отличительная последовательность, с какой этот принцип проводится в германском праве, действительно требует объяснения, и я постарался найти его [Brubaker, 1992]. Но невозможно считать некий правовой принцип регламентации членства в государстве прямым свидетельством разделяемых многими людьми социальных пониманий того, что составляет определяющий фактор принадлежности к нации.

¹² Это предполагает, конечно, что различие между гражданским и этническим считается исчерпывающим, а именно так его обычно трактуют, говоря, что понимания национальности являются или гражданскими, или этническими.

249

Роджерс Брубейкер. Этничность без групп

кой-либо иной форме, то есть на предположение о том, что „мы" — баски, каталонцы, шотландцы, хорваты или грузины — представляем собой особый народ, отличный от испанцев, англичан, сербов или русских» [Hobsbawm, 1996b, p. 256; Хобсбаум, 2002, с. 333]. Определяя «этничность» столь широко, что она оказывается сопротяженной со смыслом отдельной «народности», как бы ни обосновывался этот смысл «народности», Хобсбаум кодирует как «этническое» то, что другие часто классифицируют как «гражданское» — каталонский и шотландский национализм, например. Гражданский национализм тем самым превращается в пустое множество или, согласно объяснению Хобсбаума, низводится до более ранней фазы исторического развития.

Но неясность не ограничивается термином «этнический». Категория «гражданский» столь же неясна. С одной стороны, гражданский национализм может пониматься в строгом смысле, в котором он предполагает акультурное, аисторическое, универсалистское, волюнтаристское, рационалистическое понимание национальности. «Нация» в таком случае истолковывается как добровольное объединение культурно не дифференцированных индивидов. Принадлежность к нации понимается как выбранная, а не как данная, как «ежедневный плебисцит», если воспользоваться знаменитой метафорой Ренана.

Однако такое строгое понимание гражданского национализма опасно тем, что может подразумевать несуществующий феномен. Даже случаи Франции и Америки, которые чаще всего приводятся в качестве парадигматических примеров гражданского национализма, содержат решающий культурный компонент или, говоря словами Хобсбаума, строгое осознание себя как отдельной народности¹³. Исключительно акультурное понимание

¹³ Вопреки «исключающей» точке зрения, согласно которой американская национальность является чисто политической и единственной, основывающейся на идее, Хол-

250