Алекса́ндр Петро́вич Сумаро́ков (1717—1777)

В конце января 1759 г. в Петербурге тиражом 1200 экземпляров вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А.П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен. Название трактовалось в том смысле, что читатель, как трудолюбивая пчела, будет собирать все полезное и нравоучительное, что найдет в издании, хотя напрашивалось и другое сравнение — самого издателя, журналиста с пчелой, собирающей все полезное и интересное для людей.

В журнале Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и др. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете.

В конце января 1759 г. в Петербурге тиражом 1200 экземпляров вышел первый номер ежемесячного журнала «Трудолюбивая пчела», издателем которого был А.П. Сумароков, известный литератор, автор многих трагедий и комедий, десятков стихотворений и песен. Название трактовалось в том смысле, что читатель, как трудолюбивая пчела, будет собирать все полезное и нравоучительное, что найдет в издании, хотя напрашивалось и другое сравнение — самого издателя, журналиста с пчелой, собирающей все полезное и интересное для людей.

В журнале Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, Г. Козицкий, А. Нартов, братья Нарышкины, Е. Сумарокова, В. Тредиаковский и др. Многие из них позже стали печататься в журналах, выходивших при Московском университете.

Журнал ориентировался на дворянскую аудиторию и симпатизировал не царствующей Елизавете, а великой княжне Екатерине Алексеевне, ставшей вскоре императрицей Екатериной II. Отсюда критическое отношение к придворной знати времен Елизаветы, критика казнокрадства, взяточничества, лишней роскоши. был преимущественно литературным.

Неоднократно проводит Сумароков в своем журнале мысль, характерную и для его литературных произведений, о том, что богатство и знатность не суть достоинства человека.

«Трудолюбивая пчела» отличалась политической тенденциозностью, недаром разрешение на печата­ние журнала было получено не сразу, и цензура пристально сле­дила за издателем «Трудолюбивой пчелы», что в результате и привело к прекращению издания. Однако создание «Трудолюбивой пчелы» положило начало сатирическому направлению в журнали­стике XVIII в.

Жанры: притчи, эпиграммы. Борьба с придворной верхушкой, казнокрадством, взяточничеством, откупщичеством, подьячеством. Нападения на Ломоносова.

Издание «Трудолюбивой пчелы» прекратилось в декабре 1759 г. по причине недовольства его критической направленностью.

С марта 60 года печатается Сумароков, он изменяет общий тон издания. Привносит элементы злободневности, продолжает продвигать свои идеи. Сумароков предлагает все те же сатирические жанры (эпиграммы, притчи) и материалы. То есть, по сути, «Праздное время» становится продолжением «Пчелы». Деятельность Сумарокова, хотя и урезанно, показывает возможности персонального журнализма.

Никола́й Ива́нович Новико́в (1744—1818) — русский журналист, издатель и общественный деятель, одна из крупнейших фигур Русского Просвещения. известный просветитель, журналист и книгоиздатель XVIII в. В своих журналах порицал паразитизм русского дворянства, резко критиковал бюрократизм, взяточничество, неправосудие, с документальной точностью показал действительное положение крепостной деревни.

В 1769 году Новиков вышел в отставку и стал издавать еженедельный сатирический журнал «Трутень». Журнал «Трутень» (1769—1770) проводил мысль о несправедливости крепостного права, протестовал против злоупотреблений помещичьей властью, бичевал неправосудие, взяточничество и т. п., выступая с обличениями против очень влиятельных сфер, например, против придворных. По вопросу о содержании сатиры «Трутень» вступил в полемику со «Всякой Всячиной», органом самой императрицы Екатерины II. В полемике принимали участие и другие журналы, разделившиеся на два лагеря. «Всякая Всячина» проповедовала умеренность, снисходительность к слабостям, «улыбательную сатиру», осуждая «всякое задевание особ». «Трутень» стоял за смелые, открытые обличения.

Полемика между "Всякой всячиной" и "Трутнем" велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры. Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла."Всякая всячина", напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей.

выдвинул в противовес либерально-умеренной программе «Всякой всячины» программу иной — острой, общественно направленной сатиры. Только язвительная и беспощадная сатира «на лицо», по утверждению Новикова, может стать типической. И лишь тогда она со временем может приобрести также общечеловеческое значение. Полемика «Трутня» со «Всякой всячиной» была поддержана двумя другими сатирическими журналами — «Смесью» и «Адской почтой».

Эпиграф к «Трутню» — «Они работают, а вы их труд ядите» — заимствован из притчи Сумарокова «Жуки и пчелы».

«Трутень» упрекал императрицу в плохом знании русского языка, делая вид, что не знает, с кем переписывается и спорит. Дерзость эта не имела еще себе равной. Далее Новиков дает понять, что спесь «Всякой всячины» объясняется административной властью, находящейся в руках ее издателя.

На страницах «Трутня» Новиков представил читателю несколько кратких и выразительны характеристик господ, которые мучат крепостных людей и не признают за крестьянами права на человеческое достоинство – Змеяна, Недоума, Безрассуда и др.

Не ограничиваясь этим, он развертывает в «Трутне» типичную картину взаимоотношений помещика с крепостными, публикуя переписку барина со старостой принадлежащей ему деревни. Писательское умение Новикова сказалось здесь в драматическом эпизоде с Филаткой, в безысходности тона крестьянского письма, в жестокости параграфов помещичьего указа.

Тема помещичьего произвола и тяжелого положения крестьян была (на что указывал выбранный Новиковым эпиграф) главной по значению, но далеко не единственной темой, к которой обращался «Трутень». Возведенное в закон взяточничество чиновников, грубое невежество подавляющей массы дворян, их «чужебесие» и «французомания» метко и беспощадно высмеивались на страницах журнала. Все это стало причиной и большого спроса на «Трутень» со стороны читателей, и его временного (по-видимому, насильственного) прекращения, последовавшего вслед за предостережениями «Всякой всячины». Возобновленный «Трутень» был вынужден ослабить силу своих обличений, на это намекало изменение эпиграфа: «Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много» (из притчи Сумарокова «Сатир и гнусные люди»).

Вынужденный под давлением сверху переменить «прошлогодний свой план», «Трутень» 1770 г., как было заявлено самим издателем, «совсем стал не тот», а в конце апреля и вовсе перестал выходить. Еще раньше прекратил свое существование его высочайший антагонист — «Всякая всячина».

При всей ограниченности содержания русских изданий XVIII в. журналистика сыграла важную роль: она была единственным источником общественной информации, много способствовала литературному развитию.

В 1772 году Новиков выступил с новым сатирическим журналом — «Живописцем», лучшим периодическим изданием XVIII века. «Живописец» проводил те же идеи, что и «Трутень»: в ряде статей, из которых одни принадлежали И. П. Тургеневу, другие приписывались А. Н. Радищеву, он сильно и горячо ратовал против крепостного права.

Однако Новиков не намеревался складывать оружие и ждал благоприятного случая для выпуска нового журнала. Через два года такой случай представился. В 1772 г. Екатерина II написала комедию "О время! ", в которой осмеивала реакционеров, якобы недовольных политикой правительства. Новиков решил использовать сам факт появления этой пьесы как разрешение сатирических изданий и даже сделал попытку заручиться покровительством высших властей. Новый журнал Новикова назывался "Живописец". В первом же номере издатель помещает обращение к "неизвестному" сочинителю комедии "О время! " и приглашает его сотрудничать в своем журнале. Было сделано предложение прислать в "Живописец" что-либо из его сочинений. Расчет Новикова увенчался полным успехом. Екатерина ответила издателю "Живописца" благосклонным письмом, которое было тут же опубликовано на страницах журнала.

«Отрывок из путешествия в *** И *** Т ***» и «Письма к Фалалею» — блестящие образцы обличительной прозы «Живописца». Подобного по смелости, правдивости изображения тяжелого положения крепостной деревни, какое дано в «Отрывке», ни разу не появлялось в русской литературе до «Путешествия» Радищева.

Нарисованная в «Отрывке» убийственная по своей жуткой правде картина «деревни Раззоренной» замечательна отбором деталей. «Бедность и рабство повсюду встречалися со мною во образе крестьян», — заявляет рассказчик, и все дальнейшее повествование подтверждает это обилием конкретных примеров (расположение деревни в болотистой низине, крытые соломой полуразвалившиеся хижины, грязь, зловоние и «бесчисленное множество мух» в избах, лишенные присмотра грудные дети, застращенные «именем барина» полуголые ребятишки, крестьяне, торопящиеся убрать господский хлеб, «пока дожди не захватили», и не имеющие времени «управиться» со своим, и т. п.). «Отрывок» вызвал со стороны многих читателей-дворян упреки в том, что издатель «огорчает целый дворянский корпус». В ответ на это он заявил, что владелец деревни Раззоренной — «помещик, не имеющий ни здравого рассуждения, ни любви к человечеству, ни сожаления к подобным себе... дворянин, власть свою и преимущество дворянское во зло употребляющий». Тут же Новиков утверждал, что «худое рачение помещиков о крестьянах» пагубно отражается на экономике страны. Следовательно, обличение их подсказывается интересами нации и государства.

в новиковских «Письмах к Фалалею» перед читателем предстали колоритнейшие образы невежественных, жестоких и суеверных уездных помещиков-крепостников Трифона Панкратьевича и Акулины Сидоровны, у которых «год от году все больше мужики нищают». Сатирическим мастерством раскрытия характеров, точностью воспроизведения колоритной бытовой речи провинциальной помещичьей среды «Письма к Фалалею» прокладывали дорогу Фонвизину.

В своих сатирических журналах Новиков ориентировался на вкус не только дворянского, но и широкого третьесословного читателя. Он уверял, что только «книги, на вкус наших мещан не попавшие» залеживаются в книжных магазинах и, наоборот, книги, которые нравятся «сим простосердечным людям», выходят повторными изданиями. И не случайно «Живописец» с успехом переиздавался в 1773, 1775, 1781 и 1793 гг. (причем начиная с издания 1775 г. в него были включены и наиболее острые материалы «Трутня»).

В 70-х годах он выступает в качестве крупнейшего русского книгоиздателя-просветителя («Опыт исторического словаря о российских писателях», 1772; десять томов материалов по русской истории XIV—XVII вв. — «Древняя российская вивлиофика», 1773—1775, и др.), в 1779 г. берет в аренду московскую университетскую типографию, а в 1784 г. организует в Москве вместе с другими деятелями масонства «Типографическую компанию», издавая несколько журналов и огромное по тем временам количество книг — оригинальных и переводных. Активная просветительная деятельность Новикова навлекла на него преследования церкви и гнев Екатерины. В 1792 г. он был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда вышел в 1796 г., после восшествия на престол Павла I, умственно и физически разбитый.