Правительство Российской Федерации
Федеральное государственное автономное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики"
Факультет филологии
Направление подготовки 032700.62
«Филология»
КУРСОВАЯ РАБОТА
На тему
Антоний Погорельский. "Черная курица, или Подземные жители":
опыт комментария
Студентка группы № 12ф
Акмальдинова Алсу Аббасовна
Научный руководитель
Осповат Александр Львович,
руководитель направления «Филология»,
профессор
Москва, 2013 г.
Оглавление
I. История создания и современная рецепция……………………….3
II. Обзор литературы…………………………………………………...6
III. Контекст: художественная литература……………………….…...9
IV. Контекст: просветительская литература………………………...17
V. Предмет в повести………………………………………………… 23
VI. Заключение ………………………………………………………..32
VII. Библиография……………………………………………………. 34
I. История создания и современная рецепция
«Черная курица» Антония Погорельского была «сочинена, по преданиям родных, для [его – А. А.] любимца и воспитанника Алеши Толстого» (Погорельский Антоний. Сочинения. Письма… С. 634). По мнению М.А. Турьян, биографический подтекст повести очень значим: «Без сомнения, именно эта способность [«необыкновенная память» Алеши - А.А.] преломилась в сказочной версии о волшебной силе конопляного семечка – как очевидно и то, что этот сюжет подчинен отчетливому дидактическому пафосу, находящему прямое соответствие в письмах Перовского этих лет к «милому Алешеньке», которому внушались понятия о нравственности и чести. Не следует игнорировать и остающийся за пределами эпистолярия, хотя вполне угадываемый, уровень интеллектуального общения с ним» (Там же. С. 635).
Проследить историю работы автора над текстом и установить точные сроки его работы над повестью невозможно, так как автограф «Черной курицы» неизвестен. М.А. Турьян датирует текст осенью 1828 года: «Август – сентябрь сам Алексей Алексеевич провел в Одессе, после чего вернулся в Петербург. Вряд ли на юге он занимался сочинительством, зато встреча после разлуки с Алешей… вполне могла послужить к тому стимулом, и сказка, вероятнее всего, была написана быстро, в течение осени» (Там же. С. 636).
«Черная курица» впервые была напечатана в 1829 году в Санкт-Петербурге отдельным изданием с подзаголовком «Волшебная повесть для детей» (цензурное разрешение – 23 ноября 1828 года). Существовала вероятность публикации повести в «Северных цветах: «Достоинства этой исполненной почти магической поэзии и глубокого смысла поэзии и глубокого смысла истории маленького Алеши… стали очевидны первым же ее читателям, среди них Жуковскому, прочитавшему сказку еще до выхода ее в свет. Помогая в это время Дельвигу заполнить портфель очередного выпуска «Северных цветов», он настоятельно рекомендовал ему для альманаха «Черную курицу»: «У Перовского есть презабавная и, по моему мнению, прекрасная детская сказка «Черная курица». Она у меня. Выпросите ее себе». Однако этот альянс не состоялся: отдельное издание сказки было уже, очевидно, предрешено» (Там же. С. 634).
Повесть была встречена шестью рецензиями. Первой откликнулась «Северная пчела» (СПб., 1829. 17 января). Затем последовали отзывы в «Бабочке» (СПб., 1829. № 10. С. 39 – 40), «Северных цветах» (СПб., 1830. С. 46 – 47), «Новой детской библиотеке» (СПб., 1830. Кн. 1. С. 101 – 104), «Атенее» (М., 1829. № 4. С. 445 – 456) и, наконец, в «Московском вестнике» (М., 1830. № 6. С. 151 - 154).
В целом тон рецензий можно определить как благожелательный (отметим, в частности, что во всех шести случаях не обошлось без применения к произведению эпитета «прекрасный»). Одним из главных достоинств книги рецензентам виделось то, что она «приятно займет не одних детей, но и взрослых любителей художественной прозы» (Северная пчела …). «Атеней» конкретизирует это положение, обращая внимание на «красноречивый» и для юных читателей, и для их родителей «урок о тленности и превратности вещей», - имелся в виду помещенный в начале повести краткий рассказ о «переменах, произошедших в Петербурге» за последние сорок лет (Атеней … С. 447).
«Малолетние читатели, - пишет «Северная пчела», - для которых она [«Черная курица» - А. А.] преимущественно предназначается, найдут в ней, кроме забавы, достигаемой занимательными приключениями одного умного дитяти, полезное для себя наставление…» (Северная пчела …). Нравоучительное значение «Черной курицы» особенно отмечено в «Атенее». Перед тем, как перейти непосредственно к содержанию повести, рецензент более двух страниц посвящает размышлениям о воспитании юношества и важности «умственных забав» (Там же. С. 446), попутно сетуя на «прах и запустение» (Там же. С. 446), царящие на «отечественном поле педагогической литературы» (Там же. С. 446), и намекая на то, что повесть Погорельского – признак того, что наступает более счастливое в этом смысле время.
Прямо противоположная точка зрения высказана в «Московском вестнике». По мнению рецензента, нравоучительный смысл повести недоступен той читательской аудитории, для которой она предназначена: «…если он [автор – А. А.] хотел нам представить еще пример, что должно надеяться только на себя, а не на какие посторонние пособия, то приложение к себе сделать очень трудно, неловко, в таком возрасте, который может верить всему этому волшебству» (Московский вестник … С. 153). Единственной достигнутой целью автора, следовательно, является «возбуждение любопытства детей» (Там же. С. 154).
«Взрослым любителям изящной прозы» (Северная пчела …), повесть Погорельского должна была понравиться «счастливым вымыслом и заманчивым, свободным слогом повествования» (Там же. С. 154).
Что касается «слога», то с точки зрения стилистических достоинств «Черная курица» была одобрена единогласно: «прекрасно рассказанная повесть» (Бабочка … С. 39), «слог сей повести отменно хорош и рассказ увлекателен» (Северные цветы … С. 47), «прекрасные описания и милая простота рассказа» (Новая детская библиотека … С. 103), «прекрасный, заманчивый рассказ» (Московский вестник … С. 153).
С «вымыслом» дело обстояло несколько иначе. Рецензент «Новой детской библиотеки» уделяет этому аспекту произведения целый пассаж: «Заметим, что как ни странны приключения Алеши… эта книга с намерением названа волшебною повестью. – Прочитав ее, легко догадаться, что Алеша простудился – бегая на дворе, и что все чудесные приключения представлялись ему в бреду болезни; выздоровев, Алеша ни от кого не слыхал о черной курице» (Новая детская библиотека … С. 110). Строго рационалистическое обоснование событий здесь может показаться своего рода попыткой «оправдать» автора; прочтение рецензии в «Московском вестнике» отчасти подтверждает эту гипотезу – именно вымысел становится одним из главных объектов критики для рецензента. По его мнению, «все это волшебство» (Московский вестник … С. 153) входит в противоречие как со здравым смыслом, так и с жанровым каноном: «Во всяком случае как же удовлетворить любопытству тех детей, которые станут допрашивать рассказчика: Какие это люди под землей? Как курица оборотилась человеком? Как с семечком можно знать уроки? От чего люди должны были уйти после нескромности Алеши, и т.д.? – Ведь и в волшебных, особливо в детских, сказках должно соблюдаться вероподобие, хотя условное; в Черной Курице этого нет» (Там же. С. 153).
Рецензент ставит под сомнение не только соответствие повести определенным литературным нормам, но и ее оригинальность: «Подземное царство, пышность его и украшения, запрещение говорить, необходимость выселиться после нескромности, конопляное семечко (вместо золотого колечка) взято из повести Тика «Эльфы», и потому нашу сказку должно бы назвать подражанием, а не сочинением» (Там же. С. 154).
Следует, однако, отметить, что неодобрение, выражаемое рецензентом, тонет в общем хоре похвал. Некоторые из них не просто связаны с отдельными достоинствами «Черной курицы…», но представляют собой попытку определить ее место в контексте русской литературы. Так, пышная риторика рецензии в «Атенее» отнюдь не двусмысленно отражает соображения рецензента по этому поводу: «Скоро ли мы разведем обильный вертоград и отдохнем под тенью плодовитых дерев? скоро ли будем выбирать из многих лучшее Русское сочинение для чтения нашим детям? Будущее проникнуть трудно; но есть признаки, что это счастливое время наступает» (Атеней … С. 447).
Своего рода «итог» критической полемике, развернувшейся вокруг повести, подводит рецензент «Новой детской библиотеки», открыто говоря о новаторстве Погорельского: «Мы еще не имели на Русском языке детской сказки, лучше написанной, и более нравоучительной» (Новая детская библиотека … С. 110).