Нормативная литература

Скалистые берега государственной системы стандартов омывал бескрайний и очень горький океан нормативной литературы. Принципиальное различие их было в том, что стандарты регламентировали качества и свойства выпускаемой продукции, тогда как нормами определялся процесс ее производства и трудовые отношения вообще. Впрочем, иногда они залезали в компетенцию друг друга, образуя на стыке неопределенное топкое болото, поросшее мангровыми зарослями противоречий, с обычными для таких мест крокодилами, змеями и прочей ядовитой фауной.

Каждая существовавшая в советской экономике специальность буквально тонула в этом безжалостном океане. ГОСТы, по крайней мере, редко превышали десяток страниц, да и те были разбавлены таблицами и картинками; инструкции сочинялись как минимум впятеро толще. ГОСТ лаконично определял те или иные свойства производимого товара; инструкция же пускалась в длинное, последовательное и до крайности косноязычное повествование о том, в каком порядке его надлежало производить, пугая несогласных и неграмотных судебных преследованием.

Время от времени к существовавшим инструкциям добавлялись новые, отменявшие в прежних некоторые параграфы, но не все. Когда человек читал инструкцию, в особенности давнего года выпуска, его вечно свербило опасение: а действует ли она, по крайней мере, данный параграф? Единого Указателя, как в стандартах, для инструкций не было, тем паче что их выпускали самые разные инстанции, в том числе такие, которым в данной отрасли, кажется, вовсе нечего было делать.

По счастью, самый высший эшелон писанины такого рода перелетал через головы обыкновенных тружеников, словно дальнобойные ракеты над передовыми окопами. Сюда относились Государственные Законы, Кодексы, Постановления Политбюро и Правительства, Указы и тому подобные страшные вещи. Они свистели над инженерами, бухгалтерами и дворниками в такой вышине, что лишь редкое прямое попадание заставляло догадываться, что они все-таки существуют.

Но эти тяжеловесы, долетая до министерств и подчиненных им трестов и главков, порождали лавину так называемых подзаконных актов, в которых они перетолковывались и разъяснялись применительно к данной конкретной специальности или производственному процессу. Нередко единственная и к тому же до крайности аморфная строка Закона превращалась стараниями чиновников среднего звена в огромную обстоятельную Инструкцию, не имевшую ничего общего со своим куцым источником. С этих пор всем гражданам следовало действовать именно по Инструкции, и еще по тем дополнительным документам, которые из нее рождались и ее дополняли.

Величайшим проклятием министерского нормотворчества были взаимные нестыковки и двойные толкования. Хотя в те времена в государстве еще оставались грамотные юристы, они были не в состоянии удержать в голове тысячи разномастных документов, непрерывными потоками извергавшихся из разных контор. Поэтому случалось, что одна инструкция по умолчанию соглашалась на то, что другая допускала лишь в крайнем случае, а третья и вовсе категорически запрещала.

С другой стороны, многие параграфы были сформулированы таким интересным образом, что их можно было понять как угодно, наподобие знаменитой фразы "Казнить нельзя помиловать". Иногда это вызывалось небрежностью, в других случаях чиновники, плохо осведомленные в тонкостях той профессии, которую они затеяли регламентировать, просто не догадывались о возможности иного толкования. Пока человек смирно сидел и работал, об этом не вспоминалось, но стоило ему угодить в судебное разбирательство, как подобные вещи нередко становились роковыми.

Нормативная литература, по крайней мере в своих низовых звеньях, не имела той жесткой иерархии, какая была присуща стандартам. Я не берусь объяснить, чем Инструкции отличались от Положений, а те, в свою очередь, от Норм, Указаний, Рекомендаций или Пособий. Некоторым из них присваивались цифровые обозначения, но не всем. Большинство имело на первой странице гриф "Официальное издание", но эта надпись могла отсутствовать. Обыкновенно Инструкция была короче и строже, а Пособия или Рекомендации, составленные на ее материале, разжевывали дело подробнее и даже отличались некоторой снисходительной доброжелательностью.

Больше всего этой писанины доставалось, конечно, на долю юристов; за ними следовали финансовые работники вообще и бухгалтеры предприятий в частности. Рабочие на заводах и стройках в подпитии читали технологические карты, в которых суконным языком на многих страницах объяснялось, как месить раствор или обтачивать шестеренку унифицированного типа АБВ-345. Прораб, стоя по колено в грязи и отгоняя матом обнаглевших рабочих, изучал пособие по обеспечению сохранности строительных материалов в полевых условиях. Одуревший инженер, обложившись параграфами, выискивал для расчета балки дозволенную правительством формулу, а затем для очистки совести заглядывал на последнюю страницу в список замеченных опечаток. Одним словом, нормативную литературу читали все, везде и всегда. Не по этой ли причине советская пропаганда с гордостью называла нашу страну самой читающей в мире?